RuGrad.eu

Первые белые юнкера и кадеты: «Мы погибли за нашу и вашу свободу».
Россия должна поставить памятник этим детям: на голой скале разоренное орлиное гнездо и убитые орлята.
Памятник подвигу молодости и преступного равнодушия большинства старшего поколения.
27 октября ст. cт. 1917 года считается днем зарождения БЕЛОЙ ГВАРДИИ. В этот день, после большевистского переворота, в Москве против большевиков выступили юнкера и кадеты Алексеевского и Александровского училищ .
Именно они,эти безусые юнцы ,погибавшие и проливавшие кровь на улицах Москвы “За Веру,Царя и Отечество”, создали Белую гвардию.
27 октября они находившиеся в Москве и готовые оказать сопротивление большевистскому восстанию, собрались в здании Александровского военного училища. Их возглавил начальник штаба Московского военного округа полковник К. К. Дорофеев. Силы сторонников Временного правительства, собравшихся в училище, составляли около 300 человек (офицеры, юнкера,кадеты,студенты). Они заняли подступы к училищу со стороны Смоленского рынка (конец Арбата), Поварской и Малой Никитской, продвинулись от Никитских Ворот до Тверского бульвара и заняли западную сторону Большой Никитской улицы до здания Московского университета и Кремля. Добровольческий отряд  получил название «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ» — это был первый случай употребления данного термина. Полковник В. Ф. Рар организовал оборону казарм 1-го кадетского корпуса в Лефортово силами кадетов старших классов. 27 октября (9 ноября) в 6 часов вечера К. И. Рябцев и КОБ, получив подтверждение Ставки о высылке войск с фронта и сведения о выступлении войск под руководством Керенского и П.Краснова на Петроград, объявили город на военном положении и предъявили О. М. Берзину и Московскому ВРК ультиматум: распустить ВРК, сдать Кремль и разоружить революционно настроенные воинские части.

«Кто послал их на смерть…»

Москва хранит в своей исторической памяти многое. Войны и нашествия, коронационные торжества и пожары, народные мятежи и результаты деяний архитекторов и градоначальников — все это оставило свой след на теле Первопрестольной. Начало Гражданской войны тоже запечатлелось в воспоминаниях, нашло отражение в мемориальных и памятных знаках, оставило рубцы на стенах многих зданий…
Вооруженное выступление сторонников Военно-революционного комитета (ВРК) в Москве, в котором главенствовали большевики, в октябре 1917 г. встретило ожесточенное сопротивление. Эти события вошли в историю как «кровавая московская неделя». Об октябрьских боях в Москве говорилось в свое время и в советских учебниках. Однако целый ряд фактов трактовался предвзято или обходился молчанием.
Если после ХХ съезда КПСС были «возвращены из забвения» имена целого ряда руководителей Московского ВРК, репрессированных в годы сталинского «большого террора», — А.Я.Аросева, Г.И.Ломова-Оппокова, П.И. Мостовенко, а в годы горбачевской перестройки посмертно реабилитированы Н.И. Бухарин и Н.И. Муралов, то их противникам повезло гораздо меньше. В сознании москвоведов и историков сопротивление большевикам в Москве в октябре 1917 г. по большей части связывается с именами доктора В.В. Руднева и полковника К.И. Рябцева. Вместе с тем имена полковников Л.Н. Трескина и В.Ф. Papa, которые действительно руководили сопротивлением, почти неизвестны. И тем более почти не известны имена рядовых участников обороны Москвы в октябре 1917 г., в отличие от «красных» участников событий, чьи имена до сих пор встречаются на карте города, например П. Андреева, Л. Люсиновой, П. Добрынина.
 
Доктор В.В. Руднев                           Полковник Л.Н. Трескин

Подготовку вооруженного выступления в Москве взял на себя Военно-революционный комитет. В связи с этим имеет смысл вспомнить, когда и с какими целями был создан первый в России Военно-революционный комитет. В октябре 1917 г. германский флот захватил острова Эзель и Даго в Балтийском море. Еще раньше, в августе 1917 г., германские войска взяли Ригу. Тем самым создавалась прямая угроза Петрограду — тогдашней столице России. Пользуясь этими обстоятельствами, большевики сеяли слухи о том, что Петроград будет сдан немцам Временным правительством, ибо оно не в состоянии удержать столицу, а министры во главе с А.Ф.Керенским собираются бежать из Петрограда на восток. В этих условиях партия большевиков и их союзники создали в Петрограде Военно-революционный комитет для защиты Петрограда от наступления немецких войск. Ибо, как утверждали большевики, само Временное правительство с этой задачей справиться не может. Такая позиция партии большевиков выглядела по меньшей мере двусмысленной, т.к. большевики-ленинцы последовательно выступали за поражение своего Отечества в войне. Летом 1917 г. в российскую печать просочились сведения о том, что большевики во главе с В.И. Лениным имеют связи с германским генеральным штабом. В октябре 1917 г., после захвата немцами островов Эзель и Даго, ближайший соратник Ленина Г.Е.Апфельбаум (Зиновьев) опубликовал в одной из газет статью под заголовком «Привет германскому флоту!».

Вслед за Петроградом военно-революционные комитеты начали создаваться и в других городах, в частности в Москве. Насколько велика была угроза захвата Москвы в октябре 1917 г. немцами, можно понять, бросив взгляд на карту русско-германского фронта. Осенью 1917 г. на московском направлении германские войска стояли западнее Минска. В октябре 1941 г., когда германские войска стояли в 15—20 км от московских окраин, оставив далеко позади Минск и Смоленск, идея защиты Москвы от немцев путем создания ВРК была бы гораздо актуальней.
Вслед за Петроградом и Москвой, большевики и их союзники — левые эсеры, анархисты-коммунисты — создали военно-революционные комитеты в Поволжье, например в Казани, на Урале и в Сибири. Очевидно, все с той же благой целью — защиты этих регионов от грядущего нашествия австро-германских войск.
В Москве, в Петрограде, в других российских городах ВРК опирались на незаконные вооруженные формирования Красной гвардии, созданные политической близорукостью Временного правительства в дни т.н. Корниловского мятежа. В Москве ВРК поддерживали солдаты столичного гарнизона, служившие в запасных полках и различных тыловых структурах. Они меньше всего хотели отправиться на фронт, в действующую армию. Поэтому антивоенная агитация большевиков находила у них самый живой отклик. В руках у этих солдат находилась артиллерия и военная техника.


Юнкера защищают Московский Кремль


Обезглавленная снарядами Беклемишевская башня

Московскому ВРК противостоял Комитет общественной безопасности, возглавлявшийся доктором В.В. Рудневым, который был председателем Московской городской думы, и полковником К.И. Рябцевым, командующим Московским военным округом (МВО).
Центром сопротивления ВРК стало в те дни Александровское военное училище на Арбате. Там формировались отряды добровольцев из офицеров и юнкеров, солдат-ударников, студентов, гимназистов и реалистов старших классов. Тогда же студенческий отряд впервые получил свое название — «Белая гвардия».
Самое активное участие в боях против вооруженных формирований ВРК приняли юнкера и офицеры Александровского и Алексеевского военных училищ, 2-й школы прапорщиков и кадеты старших классов кадетских корпусов, расположенных в Лефортово.
Согласно правилам субординации, руководить силами, верными Временному правительству, должен был полковник К.И. Рябцев. Однако по многочисленным свидетельствам защитников Москвы, командующий МВО с самого начала конфликта занял двусмысленную позицию. Он сковывал инициативу своих подчиненных, проявлял колебания и искал компромисса с ВРК. Хотя К.И. Рябцев не был трусом: в годы Первой мировой войны он воевал на фронте, был награжден. Мне приходилось встречать мнение некоторых историков, что он хотел избежать кровопролития в Москве, понимая, что это будет важнейшим шагом к развязыванию братоубийственной гражданской войны, да еще в условиях войны с врагом внешним. Если это так, то, очевидно, полковник Рябцев не понимал, что к развязыванию гражданской войны стремились именно большевики.
Общий ход военных действий в Москве с 27 октября по 1 ноября (ст. ст.) в общих чертах хорошо известен из советских изданий. Однако, как уже говорилось выше, есть целый ряд эпизодов, которые либо обходились молчанием, либо трактовались только с одной — «красной» стороны.
В советских изданиях говорилось о применении красными артиллерии в Москве. Однако не упоминалось о жертвах среди мирного населения, включая женщин и детей, а также о разрушениях в городе. Огонь по Московскому Кремлю артиллеристы ВРК вели тогда, когда подразделения юнкеров его уже покинули. Зато в кремлевских подвалах находились под замком революционные солдаты 56-го запасного полка.
Как правило, в советских изданиях рассказывалось о массовом расстреле революционных солдат 56-го запасного полка юнкерами и офицерами, ночью обманом проникшими в Кремль.
Позднее на одном из зданий в Кремле установили мемориальную доску в память о солдатах — жертвах расстрела, якобы учиненного московскими белогвардейцами.
Однако уже в 1990-х гг. на страницах «Московского журнала» появились воспоминания известного русского историка В.С. Арсеньева, бывшего непосредственным участником этих событий. Летом 1917 г. B.C. Арсеньев поступил в Александровское военное училище и стал юнкером. По его словам, когда подразделения юнкеров во главе со своими офицерами заняли Кремль, солдат 56-го полка стали выводить из казарм во двор. Здесь юнкера их строили в шеренги и обыскивали. В это время с верхнего этажа или с чердака казармы было произведено несколько выстрелов по людям во дворе. Юнкера открыли ответный огонь из винтовок, а затем бросились в казарму. На чердаке они нашли стреляные гильзы и брошенное оружие. Людей там обнаружить не удалось. Во время этой внезапно вспыхнувшей перестрелки пострадали не только солдаты, но и кто-то из юнкеров. Среди солдат, по всей видимости, были и убитые, и раненые. Но массового расстрела, по свидетельству юнкера Арсеньева, не было. После того как стрельба прекратилась, юнкера загнали солдат в подвалы. Там они сидели под замком до тех пор, пока Кремль не заняли отряды ВРК. Что же касается виновников ночной перестрелки, то сейчас уже вряд ли удастся выяснить, кто и с какой целью спровоцировал стрельбу по казарме, во дворе которой строили безоружных солдат.


Расстрелянная большевиками икона святого Николая, находившаяся на Никольской башне Московского Кремля

В 1990-х гг. у русского читателя появилась возможность прочитать книгу епископа Нестора Камчатского «Как был расстрелян Московский Кремль». Епископ Нестор был участником Поместного собора Русской православной церкви, которая в те дни впервые со времен Петра избирала нового Патриарха Московского и всей России. Фотографии, помещенные в книге владыки Нестора, говорят сами за себя. Некоторые из них были воспроизведены на почтовых карточках, которые выпускались в годы Гражданской войны на Юге России, освобожденном от советской власти. Серия называлась «Москва во власти большевиков».
К этому следует добавить, что ответственность за приказ артиллеристам открыть огонь из шестидюймовых орудий по Кремлю взял на себя член ВРК большевик А.Я. Аросев. Об этом писала его дочь Н.А. Аросева в своей книге «След на земле», вышедшей в СССР в годы перестройки.


Разгром Патриаршей ризницы


Церковь апостолов Петра и Павла после обстрела Кремля

Трагически сложилась судьба и его предшественника на посту командующего МВО полковника К.И. Рябцева. Из Москвы он уехал в Харьков, где проживал до 1919 г. В этом году, во время наступления Добровольческой армии, Харьков был освобожден от советской власти. Белая контрразведка арестовала Рябцева, и началось следствие. Его обвиняли в событиях почти двухлетней давности. Он отдал приказ о прекращении сопротивления силам ВРК в Москве, не использовав до конца всех возможностей и не считаясь с мнением своих подчиненных. Уцелевшие защитники Москвы, служившие в это время в Добровольческой армии, свидетельствовать в его пользу отказались. Бывший полковник Рябцев был расстрелян.
Здесь имеет смысл вспомнить по крайней мере двух русских офицеров, чьи имена едва ли известны большинству москвоведов. Можно предположить, что если бы защитников Москвы возглавил полковник Л.Н. Трескин, то события приняли бы совсем иной оборот.
Полковник лейб-гвардии Волынского полка Л.Н.Трескин был кадровым офицером. В составе своего полка он участвовал в Первой мировой войне и был награжден несколькими орденами. 3 октября 1917 г., находясь в Москве, он явился в Александровское военное училище, которое сам закончил в 1908 г. Напомню, что именно там формировались отряды добровольцев, вступивших в противоборство с формированиями ВРК. Сначала полковник Трескин нес охрану здания Художественного электротеатра (так называли в 1910-е годы Московский Художественный театр) во главе подразделения юнкеров.
В последующие дни полковник Трескин держал оборону в Лефортово, в здании Алексеевского военного училища, где защитники Москвы были вынуждены сложить оружие. После захвата Москвы большевиками полковник Трескин с юнкерами-александровцами прибыл на Дон, где вступил в Добровольческую армию. Участвовал в 1-м Кубанском походе, служил в вооруженных силах Юга России. После окончания Гражданской войны, уйдя в изгнание, Л.Н. Трескин обосновался в Сербии. Там он участвовал в Русском общевоинском союзе — РОВС. Когда в 1941 г. в Белграде началось формирование Русского корпуса, полковник Трескин прибыл в сербскую столицу и вступил в его ряды. В 1941—1945 гг. он воевал в рядах Русского корпуса сначала против красных партизан И.Б. Тито, а потом против советских войск. После окончания Второй мировой войны он некоторое время жил в Западной Германии, а потом эмигрировал в США. Там лейб-гвардии полковник Трескин скончался в 1957 г.
Иначе сложилась судьба другого русского офицера, сыгравшего заметную роль в обороне Москвы осенью 1917 г., — полковника В.Ф. Рара. Он был старше Л.Н. Трескина. Окончив военное училище, Рар участвовал еще в Русско-японской войне 1904—1905 гг., позднее был на фронтах Первой мировой. В октябре 1917 г. он организовал оборону казарм 1-го кадетского корпуса силами кадетов старших классов. Исход боев решила артиллерия, которой располагали отряды ВРК. Распустив кадетов, полковник Рар тем самым спас их от гибели. По свидетельству московского историка С.В. Волкова, часть защитников Москвы, сдавшихся под честное слово ВРК, была расстреляна на территории воинских казарм в Лефортово.


Мемориальный крест с надписью: «Юнкера. Мы погибли за нашу и вашу свободу». Ограда храма Всех Святых на Соколе


Крест памяти мучеников протоиерея Иоанна Восторгова и епископа Ефрема, расстрелянных 23 августа 1919 г. Ограда храма Всех Святых на Соколе


Памятный знак на месте разрушенной часовни
на Братском кладбище

Что же касается полковника Papa, то осенью 1918 г. он уехал в Латвию, откуда сам был родом, где вступил в Балтийский ландесвер, в рядах которого участвовал в боях против красных. Позднее служил в отряде Либавских стрелков князя А.П. Ливена. Весной 1919 г., вскоре после освобождения Митавы от большевиков, полковник Рар заразился тифом и умер.
Полковник К.К. Дорофеев, будучи начальником штаба МВО, организовал сбор добровольцев в Александровском военном училище. Известно имя еще одного защитника Москвы из числа штаб-офицеров — подполковника Синькова.
Об октябрьских боях 1917 г. напоминают мемориальные доски с соответствующими надписями, установленные в центре Москвы в годы советской власти. Таковые имеются на стенах зданий бывшего штаба Московского военного округа на Остоженке, Провиантских складов на Садовом кольце, гостиницы «Метрополь», на здании Центральной телефонной станции на Большой Лубянке и в др.

В годы Гражданской войны Москва пережила все те новшества, что принесла с собой советская власть, — голод, холод, карточки, разгул бандитизма, меры принуждения и уравниловку, первые концентрационные лагеря, красный террор. Зловещую, поистине всероссийскую известность приобрела Лубянская площадь. Именно здесь, в здании страхового общества «Якорь», разместилась Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией во главе с Ф.Э.Дзержинским. ВЧК, в просторечии именуемая «чрезвычайкой», для москвичей, да и не только для них, стала символом массовых бессудных арестов и расстрелов задолго до Освенцима и Бухенвальда. Для многих россиян слово «чекист» было таким же страшным, как в годы Второй мировой войны слово «эсэсовец» для миллионов европейцев, включая и граждан СССР.
Уже в 1918 г. в Москве начали действовать первые советские концентрационные лагеря — в Ивановском и Спасо-Андрониковом монастырях. Местом массовых убийств, творившихся московскими чекистами, стало мемориальное Братское кладбище во Всехсвятском, рядом со станцией метро «Сокол». Это кладбище было основано в 1915 г. при участии великой княгини Елизаветы Федоровны, впоследствии также убитой чекистами.
Братское кладбище, по замыслу его устроителей, должно было стать мемориалом войны 1914—1918 гг., которую в России называли Второй Отечественной, по аналогии с войной против Наполеона в 1812 г. Предполагалось, что во Всехсвятском со временем возведут фортификационные сооружения, в миниатюре повторяющие укрепления армий, сражавшихся против России. Здесь же планировалось установить артиллерийские орудия, бомбометы, пулеметы, а также развернуть музейную экспозицию, в которой были бы представлены вражеские знамена и прочие трофеи.
Начиная с 1915 г., на Братском кладбище стали хоронить умерших от ран и болезней в московских лазаретах русских солдат, казаков, сестер милосердия, офицеров, авиаторов. Здесь же погребали чинов союзных армий и военнопленных.
Осенью 1917 г. на Братском кладбище были похоронены и защитники Москвы. Их отпевали в храме Большого Вознесения у Никитских ворот, в котором когда-то А.С. Пушкин обвенчался с Н.Н. Гончаровой, и в храме Христа Спасителя. Из центра Москвы траурная процессия направилась во Всехсвятское, где состоялись похороны. По свидетельствам современников, сама процессия, панихида на Братском кладбище и похороны потрясли москвичей. Именно этим защитникам Москвы был посвящен известный романс А. Вертинского: «Я не знаю, кому и зачем это нужно, кто послал их на смерть недрожащей рукой…».Картавый конформист до самой смерти в Совке так и не понял того,как можно умирать  “За Веру,Царя и Отечество”.

Осенью 1918 г. Братское кладбище превратилось в расстрельный полигон московской чрезвычайки (МЧК). Здесь убили офицеров — участников неудавшейся попытки вызволения из заточения царской семьи. Расстреливали и взятых в плен чинов Белых армий, и арестованных в качестве заложников офицеров, чиновников, дворян, священников, простых обывателей. В печати в 1990-х гг. приводились данные — свыше 10 тыс. человек было расстреляно на Братском кладбище в годы Гражданской войны.В 1990-х гг. в Москве, в ограде храма Всех Святых, у станции метро «Сокол» появились мемориальные доски с именами расстрелянных офицеров. Поклонные кресты в память жертв чекистских расстрелов были установлены на территории Сретенского и под стенами Новоспасского монастырей. В это же время был воздвигнут памятный крест на территории бывшего Братского кладбища с надписью: «Юнкера. Мы погибли за нашу и вашу свободу». Повыше надписи был закреплен терновый венец из колючей проволоки. (Сейчас этот крест находится в ограде храма Всех Святых. — Ред.)


Дом у Никитских ворот после артобстрела большевиков


Памятный камень при входе на территорию мемориала Первой мировой войны

На здании бывших Провиантских складов, выходящих своим фасадом на Садовое кольцо, установлена мемориальная доска в память Октябрьских боев красногвардейцев с юнкерами.
Аналогичный памятный знак можно увидеть и на фасаде бывшего здания штаба Московского военного округа (МВО) на улице Остоженка. Во время Октябрьских боев это здание подверглось артиллерийскому обстрелу из трех-, а по некоторым сведениям — из шестидюймовых орудий. Оно было повреждено, горело.
Что же касается Александровского военного училища на Арбате, то, по свидетельствам как с красной, так и с белой стороны, оно было главным центром сопротивления большевикам в те дни. Как рассказывает один из защитников Москвы, когда в самом начале противостояния он пришел в Александровское училище, там были юнкера, вольноопределяющиеся, студенты, но мало офицеров, особенно в штаб-офицерских чинах. В здании училища начальник штаба МВО полковник К.К. Дорофеев формировал отряды, которые отправлялись в различные районы города. В последующие дни юнкера-александровцы участвовали в боях у Никитских ворот, где опорным пунктом им служило здание кинотеатра «Унион», в котором размещался кинотеатр «Повторного фильма», и в районе Волхонки. Несколько лет тому назад в газете «Вечерняя Москва» рассказывалось о случайно обнаруженном на Волхонке тайнике, в котором с октября 1917 г. хранились личные вещи и оружие юнкеров-александровцев. Александровское училище упоминали многие защитники Москвы, включая офицера Д. Одарченко, сестру милосердия М.А. Нестерович-Берг, гардемарина Б. Лобач-Жученко.


Владимир
ЧИЧЕРЮКИН-МЕЙНГАРДТ


http://his.1september.ru/2004/41/4.htm
Б. Павлов “Кадеты в Белом Движении”: о Крымском корпусе, где в белом Крыму и эмиграции был десятилетним будущий Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Виталий.
Перед революцией в России существовал 31 кадетский корпус, представляющие из себя полувоенные средние учебные заведения. Каждый корпус был обыкновенно разбит на три роты. Первая рота, в которую входили старшие классы (6-ой и 7-ой), считалась строевой. Эта рота была вооружена винтовками, и в ней кадеты, юноши 16-17 лет, знакомились с основами военного дела. Численность такой роты каждого корпуса была около 100 человек, т. е. во всех корпусах России, в строевых ротах, в октябре 1917 года было приблизительно 3000 человек. Цифра для России более чем мизерная, меньше чем капля в море, причем распыленная по всем ее необъятным просторам.
Их было очень немного, но тем не менее, говоря о тех ‘окаянных’, как их назвал Бунин, днях, нельзя обойти молчанием то, что им пришлось пережить и что ими было содеяно. Без них некоторые страницы истории Белой борьбы потеряли бы свою особенную красочность и героичность.
Александр Амфитеатров, известный писатель и журналист, до революции крайне левого направления, в конце 20-ых годов писал:
‘Не знал я вас, господа кадеты, честно признаюсь, и только теперь осознал всю глубину вашего подвижничества’.
Октябрьскую революцию я лично встречал в Москве, в стенах 2-го Московского кад. корпуса. Восстание большевиков в Москве началось, как известно, 26 октября по ст. ст., почти на неделю позднее чем в Петрограде. Там к этому времени все уже было кончено. Временное Правительство свергнуто и власть перешла в руки большевиков.
У нас в корпусе мы это почувствовали только в субботу 27-го октября. На большой перемене, когда мы выстроились идти на завтрак, командир нашей третьей роты, полк. Возницын, объявил, что так как в городе беспорядки, никто из кадет в отпуск отпущен не будет. Для нас, кто собирался в отпуск, это было большое разочарование. Попервоначалу мы, расстроенные этим малыши, эту новость о этой точки и восприняли. После завтрака, как всегда, были уроки. Но тем не менее чувствовалось, что что-то происходит и надвигается что-то новое, что нарушит нормальное течение нашей жизни. Наши офицеры между собой о чем-то тихо, но возбужденно говорили. У входа в корпус были поставлены парные часовые с винтовками, из кадет 1-ой роты, которые лихо, по ефрейторски отдавали честь каждому проходящему офицеру. После обеда группа старших кадет на дворе корпуса к чему-то приготовлялась, переносила куда-то ящики с патронами. Мы, первоклассники, предоставленные более чем когда-либо самим себе, висели на окнах и с интересом и завистью наблюдали за происходящим.
Москва, как известно, сопротивлялась большевикам дольше чем Петроград. Бои с переменным успехом продолжались больше недели. В Москве против большевиков выступили юнкера Алексеевского и Александровского училищ, кадеты и только часть находящегося в Москве молодого офицерства и студенчества. Большинство интеллигенции и даже офицерства предпочло занять выжидательную позицию…
Три Московских корпуса, а рядом с ними и Алексеевское училище находились в Лефортове, т. е. довольно далеко от Кремля и центра Москвы, где в главном решался исход борьбы с большевиками. Здесь, в Лефортове, пришлось создать отдельный очаг борьбы, что раздробило и ослабило силы боровшихся против большевиков.
Наша первая рота приказание директора корпуса, ген. Свинцицкого, – кадетам оставаться нейтральными – не исполнила. Вечером наша 1-я рота, связавшись с кадетами других корпусов, по команде своего вице-фельдфебеля Слонимского выстроилась в сборном зале и обратилась к директору за разрешением идти на помощь уже выступившим против большевиков юнкерам. Последовал категорический отказ. Он сказал, что он не в праве это сделать, что он отвечает перед родителями за жизнь вверенных ему кадет. Несмотря на это, вице-фельдфебель приказал разобрать винтовки, и со знаменем во главе повел роту к выходу из корпуса. Там, загородив собою дверь, директор еще раз пытался их уговорить не идти. Но он был вежливо поднят правофланговыми кадетами и отнесен в сторону.
И кадетская рота, состоящая из юношей 16-17 лет, прошла как на параде, в последний раз мимо своего директора.
Это было грубое, небывалое в стенах корпуса, нарушение дисциплины. Но как было им поступить, когда в России в тот момент, кроме этой зеленой молодежи? увы, никого другого не нашлось?.. Думаю, это понимал и наш директор и в душе одобрял кадет. С кадетами ушел и мой отделенный воспитатель, полк. Матвеев, уже немолодой, строгий, но справедливый, всегда подтянутый офицер. Больше я его никогда не видел, в корпус он не вернулся. После победы большевиков, он с группой кадет пробрался на Дон и, как рассказывали видевшие его там, погиб в Кубанском походе.
Я хочу еще добавить, что в ночь с субботы на воскресенье у нас кроме того исчезло больше десятка кадет 2-ой роты, т. е. мальчишки 14-15 лет. Как говорили, они ночью опустились по водосточной трубе вниз и тоже отправились на помощь юнкерам.

Так было не только в Московских корпусах, подобное происходило во всех корпусах России: и в Одессе, и в Киеве, и в Симбирске, и в Омске и в др. Как следствие – ненависть большевиков к кадетам и террор, принимавший иногда чудовищные размеры. Анатолий Марков в своей книге ‘Кадеты и юнкера’ пишет:
‘В первые дни большевизма, осенью и зимой 1917 года, все кадетские корпуса на Волге были разгромлены, а именно: Ярославский, Симбирский и Нижегородский. Красногвардейцы ловили кадет в городах и на станциях железных дорог, в вагонах, на пароходах, избивали их, калечили, выбрасывали на ходу поездов из окон и бросали в воду’.
В Ташкенте октябрьские дни были особенно кровавыми. Там, как и повсюду, строевая рота кадет Ташкенцев присоединилась к юнкерам и вместе с ними обороняла Ташкентскую крепость от большевиков. Как месть за это была жестокая расправа: большевиками был вырезан весь персонал корпуса и оставшиеся младшие кадеты. Началась Белая борьба.
Мы видим кадет и на Дону, и в Кубанском походе, и под Орлом, и на Волге у Каппеля, и в Сибири у Колчака, и на подступах к Петрограду у Юденича, и на Перекопе у Врангеля. Они шли в первых рядах и о всех них осталась добрая слава. Их безымянные могилы разбросаны повсюду, где велась борьба с большевиками.

http://www.xxl3.ru/kadeti/pavlov.htm