В те выходные, что были совмещены с празднованием Дня России, мне довелось окунуться в калининградскую систему здравоохранения не в качестве журналиста, а стать «свидетелем со стороны пациента». Близкий человек оказался в непростой ситуации, речь шла о подозрении на инсульт. И поскольку такие состояния практически полностью исключают самостоятельное обращение за медицинской помощью, наличие посредника, который сможет спокойно пересказать первому, второму.. четвертому и восьмому по счету врачу, что же произошло, будет очень не лишним.
Индивидуальный опыт общение с «системой» вышел продолжительным: от момента первого звонка в медицинскую организацию до госпитализации заболевшего человека «по скорой помощи» прошло 9 полных часов. Я не могу и не хочу сказать, что они были наполнены какой-то жутью, какими-то сомнительными действиями или равнодушием со стороны медицинских работников. Напротив: каждое звено системы работало, вопрос, с какой эффективностью.
Вспомнив памятку о том, как выглядит инсульт, и не обнаружив самых очевидных его признаков, мы попытались связаться с кабинетом неотложной помощи по месту жительства. Потратили четверть часа. Не вышло. Дальше возник вопрос о выборе банального решения: вызывать скорую через знакомый с детства номер «03» или через единую систему «112». С мобильного более быстрым показался второй вариант. Дежурные вопросы оператора – дежурные ответы, вялое (а когда вы нервничаете по поводу состояния близкого почти всё, что не экстренно кажется вялым) «я передам ваш вызов». Конечно, как только отключаешь связь, начинаешь вертеть в голове вопрос: а передали ли? Дозвон на станцию скорой медицинской помощи. Есть такой вызов? – Да, ждите.
Не успевает закипеть чайник на газовой плите – звонок в домофон. Скорая. Врач снимает кардиограмму, передает её для расшифровки на подстанцию, оценивает состояние больного и принимает решение: есть основания для проверки «на компьютере».
«По маршрутизации мы повезем вас в областную больницу, потому что на Летней не работает томограф, – говорит врач. Пациенту, который чувствует себя очень не в порядке, эти слова не объясняют ничего, но сулят «дальнюю дорогу». Мы собираемся, погружаемся в один из «автомобилей, спасающих жизни» и едем из глубины Московского района на Клиническую. В Областной клинической больнице всё происходит четко: некоторая очередь на исследование с помощью компьютерного томографа физически продвигается быстро. Но расшифровка и описание снимка, от которых зависит решение о дальнейшем направлении, занимает не меньше часа. Время, достаточное, чтобы понервничать, успокоиться, если видишь, что в общем, твоему близкому не становится хуже, услышать диковатые сплетни от медработников в приемном покое. «Что вы рассказываете, больницы новые – только для москвичей и туристов, не для нас». «На время чемпионата мира людей будут выписывать из больниц, чтобы класть болельщиков», и так далее. По истечению часа ожидания такие разговоры только раздражают. По счастью приходит результат компьютерной томографии и подтверждение главного: острого нарушения мозгового кровообращения нет. Но отчего же родному человеку плохо и не становится легче, земля уходит из под ног и голова не принадлежит ему самому? Это вроде бы предстоит выяснить в больнице по месту жительства.
Возвращаемся в Московский район в Центральную городскую больницу. Приемный покой, осмотр тремя разными специалистами, рентген, дополнительные исследования в общей сложности на два с лишним часа и – отказ. «Не наш пациент. Нет инсульта, анализы в норме. Но раз была температура, езжайте в инфекционную». Выясняется, что рядом с больницей есть машина «скорой», которая может выполнить роль сантранспорта. Выполняет. Мы в третий раз за день едем через Вторую эстакаду. В дороге мучительно думаю, что этот реанимобиль мог бы мчаться сейчас к более тяжелому пациенту, но почему-то занимается вот такими странными разъездами.
В инфекционной больнице наше появление вызывает мягко говоря недоумение. Никаких симптомов опасных инфекций у больного не наблюдается, как и жалоб соответствующего профиля. Дежурный врач страшно смотрит на фельдшера скорой и вежливо рекомендует нам попытать счастья еще в одной больнице, имеющей неврологическое отделение. Истекает седьмой час разъездов.
Знаете, что самое сложное в таком дне: объяснить себе и человеку, которого ты сопровождаешь, что происходит, почему это тянется часами, не приводя ни к чему и главное – что будет дальше. Почему вас «отфутболивают» от одной многопрофильной больницы к другой в течение полного рабочего дня без постановки хотя бы предварительного диагноза.
Местами это было похоже на тонкое издевательство. Врачи были обходительны и милы, смотровые были чисты и отремонтированы, на старом или на новом оборудовании, но обследования проводились и по ним были написаны какие-то заключения. В финальную больницу мы приехали с целым ворохом бумаг и снимков. И заболевшего человека в эту больницу госпитализировали, только вот часть этого вороха отдали обратно – эти анализы не пригодятся.
Возможно такой длинный день в больницах – это следствие того, что больше не принято говорить в глаза: мы не знаем, что происходит с вашим близким, отправляйтесь домой? Может быть, оттого, что за этой совестливостью скрывается математика, если расходы на каждую манипуляцию будут возмещены отдельному учреждению. Можно ли говорить при этом, что количество проведенных исследований над одним пациентом привело к улучшению качества оказанной ему медицинской помощи в тот конкретный день, когда случилась неприятность?
Я, к примеру, за это не поручусь.
Сейчас близкий человек выписан из больницы и начинается новый этап свидетельской жизни: получи рецепты на некоторые рекомендованные специалистом лекарства. Этот квест начинается у участкового терапевта, который должен записать пациента к профильному специалисту. Никаких талонов в онлайн записи ни к первому, ни ко второму врачу, на ближайшую неделю, конечно, нет.
В №15 (1118) от 8 мая в газете «Дворник», а позже и в блогах на RUGRAD.EU было опубликовано письмо доктора Трушникова, который излагал свою точку зрения на то, что творится в городских больницах. Это обращение вызвало определенный резонанс. «Все гудят», – по секрету рассказал один из высокопоставленных собеседников в областном здравоохранении.
Среди прочего в своем письме доктор Трушников говорил о разрушении отделения пульмонологии в Горбольнице №3, как будто имевшей долгие традиции и обширные наработки в лечении заболеваний органов дыхания. Так получилось, что некоторое время назад мне довелось побывать в этой клинике, немного позже времени, отведенного на визиты родных. Это был эмоционально непростой визит – пять лет назад здесь догорал от внезапно открывшегося рака лёгкого близкий мне человек. Догорал мучительно, и как казалось членам семьи, без должной помощи. Родные всегда пристрастны. Профессиональное любопытство всё же перевесило пресс воспоминаний и я с интересом посмотрела взглядом дилетанта, как устроена больница сегодня, в мае 2018 года.
Возникли вопросы. К примеру, довольно сложно понять ситуацию, когда в вечернее время в палате вы видите много пустых заправленных коек рядом с пустыми тумбочками. На подушках – маленькие листочки с фамилией и именем. Они заменяют пациентов. Вероятно, на самом деле существующих, но отсутствующих в больнице физически. Персонал поясняет, что эти люди чувствуют себя достаточно устойчиво, чтобы покидать учреждение. Но тогда вопрос номер один: а почему они, если достаточно здоровы, являются пациентами круглосуточного стационара? Это, если верить данным Фонда обязательного медицинского страхования, довольно дорогое дело для бюджета, перечисляющего деньги больнице.
Важно, чтобы человеку оказывалась помощь, и оказывалась своевременно. Но ведь если место больного занимает бумажный листок, то какой-то настоящий больной естественным образом в это время не получает нужной ему помощи в стационаре.
Дежурный врач был интеллигентен и осторожен в суждениях. Рассказал, что в дни первых майских выходных «с трудом находил свободные койки». А уже несколько дней спустя эти же пациенты, судя по всему, оказывались физически за пределами больницы. У Горбольницы №3 есть репутация учреждения, которое работает по профилю пульмонологии. То есть сюда, по идее, должны попадать люди с заболеваниями органов дыхания, в частности, с воспалениями лёгких. Однако уже через небольшое время после госпитализации такие больные, которых вроде бы было некуда класть, куда-то исчезли. И на всю больницу осталось не больше десяти пациентов с пневмонией. И тут возникает наивный вопрос номер два: а это точно было то самое заболевание? Короткое заочное обращение к авторитетным специалистам даёт предварительный ответ – скорее всего, нет.
«До 70% диагноз пневмония в наших больницах ставится зря, с чистой рентгенограммой. Эти пневмонии – вирусные инфекции и безобидные бронхиты». Это цитата из недавнего выступления заслуженного деятеля наук России, доктора медицинских наук Владимира Таточенко. Он говорил про всю страну, но Калининград традиционно движется в русле федеральных тенденций.
Еще один наивный вопрос, возникший при посещении больницы: а как здесь помогают больным, если их состояние ухудшается? Под надписью, анонсирующей расположение отделения реанимации, тут находятся две палаты повышенной комфортности. Есть еще палата интенсивной терапии и реанимации. И если сравнивать её с палатой аналогичного назначения в БСМП.. впрочем, лучше не сравнивать. Здесь, в ГБ №3, до удивительного мало техники. Зато много людей: три женщины и двое мужчин в непростом состоянии. Да, в одном помещении, на соседних койках. Поскольку все находятся в сознании, приватность достигается прикатыванием ширмы.
Как вспоминают работники сферы здравоохранения, Горбольница №3 не всегда считалась пульмонологической. Несколько лет назад, в период неистового реформирования, ей прописали этот профиль. В самом конце 2017 года года областной минздрав начал «откатывать» это решение. В частности, слегка изменил внутренние правила по маршрутизации пациентов по профилю «пульмонология». Поэтому пациенты с воспалением лёгких в тяжелом состоянии и в средней степени тяжести теперь направляются «скорой помощью» в обход «как бы пульмонологической больницы» в другие учреждения – Областную и Центральную клиническую больницы. Там, говорят, совсем другие условия. «Третьей ГБ» также нашлось место в этой системе.
И это как будто дает свои результаты. Год назад Калининградстат начал фиксировать рост смертности от заболеваний органов дыхания в регионе. В официальных ответах минздрав не называл внятной причины этого роста. В первом квартале 2018 года статистика фиксирует уже обратный процесс: вместо 63 смертей от заболеваний органов дыхания – только 53. Нельзя исключать, что это связано с тем, что тяжелые пациенты перестали попадать в учреждение, имеющее профиль, не подкрепленный оборудованием и техникой.
«Дела врачей»: итоги года, публикую с небольшим опозданием.
В 2017 году «Дворник» традиционно много уделял внимание здравоохранению. Это та тема, которая регулярно радовала журналистов новостными поводами. Известно, не всё то, что хорошо для журналиста – приятная новость для её героев. Но отрадно, что были основания рассказать о чем-то хорошем. Хотя большая часть новостей и материалов была посвящена проблемам, их истокам и следствиям.
К примеру, минувшим летом мы обработали не менее дюжины звонков, касающихся обеспечения льготными лекарствами. И ваши обращения на самом деле помогли нам лучше понять масштаб, а значит – честнее рассказать о застарелой проблеме с закупками лекарств. Она выросла из серии правонарушений прошлых лет, за их расследованиями мы продолжаем следить.
Вместе с вами мы старались смотреть на проблемы в региональной системе охраны общественного здоровья под разными углами. Рассказывали вам о том, как она устроена, и что стоит делать, чтобы не стать её пациентом прежде времени. Освещали те вещи, которые остаются обычно за пределами поля видимости пациента: административные перестановки, законодательные аспекты, новые проекты.
Перед лицом болезни без врачебной помощи человек становится предельно уязвимым. И таким же беззащитными оказываются врачи, сталкиваясь порой с неприкрытой агрессией со стороны пациентов или их высокопоставленных «защитников». Перед социальной несправедливостью равны и пациенты, и врачи. Наша задача сделать так, чтобы этой несправедливости было бы меньше хотя бы в отношениях между ними.
Во второй половине года «Дворник» запустил специальный проект «Дела врачей». Вместе с врачами-экспертами мы стараемся хотя бы немного помочь ликвидации безграмотного отношения к своему здоровью и рассказать о человеческом измерении работы медиков.
14 декабря 2017 года на подведении итогов регионального этапа Всероссийского профессионального конкурса «Лучший врач-2017» и «Лучшая медицинская сестра – 2017» газете «Дворник» вручили благодарственное письмо. За проект «Дела врачей» и всестороннее и объективное освещение вопросов развития здравоохранения Калининградской области. И это благодарность адресована в первую очередь нашим читателям, потому что в конечном счете мы работали для защиты общественного, а значит вашего, интереса. И еще мы понимаем, что волею судьбы среди наших читателей также есть те, кто работает в медицине, в том числе государственной.
Лучшие врачи уходящего года
«Как вы работаете – так и отдыхаете», – так один из прошлых министров здравоохранения области охарактеризовал одну из прошлых церемоний «Лучший врач года». Такая мысль пришла ему в голову, когда через час после начала торжественный зал оказался наполовину пуст. Такую историю рассказали за кулисами праздника «Лучший врач 2017 года», торжественное подведение регионального этапа которого прошло в минувший четверг в Калининграде.
В этом году присказка была бы не актуальной. Почти все номинанты, победители конкурса и гости торжественной церемонии дождались её логического финала. За исключением конечно тех, кому пришлось, как, например, «Лучшему хирургу 2017 года» Виктору Друдэ из Областной клинической больницы, убегать на операцию.
Церемония началась приветственной речью губернатора. Антон Алиханов подчеркнул, что в его семье, причастной к не одной врачебной династии, трепетно относятся к медицинским работникам. Глава региона отметил, что в областном здравоохранении происходят изменения, которые хочется видеть изменениями к лучшему.
Из рук губернатора награду получили: «Лучший педиатр - 2017» Ирина Литвиненко, руководитель приемного отделения Детской областной больницы, врач-нефролог, создатель больничной школы педиатров, «Лучший хирург», колопроктолог Виктор Друдэ, «Лучший акушер-гинеколог» – Татьяна Кейзер, заведующая отделением патологии беременных в Региональном перинатальном центре. Также в числе первых, получивших “Янтарную панацею” была и Галина Митряева, врач общей практики из Полесска. Сначала была признана победителем в номинации «Лучший врач-терапевт 2017 года», а позже узнала, что именно ей присужден статус «Лучшего врача 2017 года» в Калининградской области. После церемонии Галина Митряева не скрывала чувств и в первую очередь позвонила маме в Полесск.
«Знаете, никакого материального потдекста у этой награды нет. Но профессиональное признание – это очень, очень важно для врача. Особенно в области», – рассказала она корреспонденту «Дворника».
После Антона Алиханова на сцену вышла спикер Областной думы Марина Оргеева. Ей досталась честь вручать награды «Лучшему кардиологу». Янтарная Панацея досталась Марине Макаровой из городской поликлиники №3.
«В медицину, в принципе, случайные люди не идут, здесь остаются только лучшие. Тот объем нагрузки, который вы несете на своих плечах, даже невозможно вообразить», – сообщил во время своего выступления министр здравоохранения Александр Кравченко. Он отметил, что конкурсной комиссии было невероятно трудно выбрать самых достойных из участников конкурса. Приятным открытием для министра, по его словам, стало то, что многие калининградские врачи продолжают заниматься и научной деятельностью.
Кравченко передал награды победителям в специальных номинациях. Так, Панацею за уникальную операцию получили специалисты регионального перинатального центра - Николай Никишов и Татьяна Ходосова. В марте 2017 года они провели первое в Калининградской области внутриутробное внутрисосудное переливание крови еще не родившемуся ребенку.
Петр Литвиненко и Анастасия Авраменко, нейрохирурги Детской областной клинической больницы получили признание за операцию по исправлению деформации черепа у младенца.
За серию операций, спасших жизнь пациенту с тяжелейшей электротравмой, награду получила команда врачей, куда вошли специалисты Центральной городской клинической больницы, и Областной клинической больницы. Среди них анестезиолог-реаниматолог Екатерина Лаврентьева, хирург Дмитрий Архангельский, Дмитрий Кузиленков, заведующий отделением гнойной хирургии в Областной больнице.
«Лучшим врачом-экспертом» был назван Руслан Кандауров, звания «Лучший психиатр – 2017» удостоена детский врач-психиатр Инна Ерастова. Панацею как лучший фельдшер «скорой» получил Артур Маркарян.
Отдельный блок праздника был посвящен специалистам со средним медицинским образованиям. «Лучшей медсестрой – 2017» стала Наталья Кульнис, медсестра Калининградской областной клинической больницы. Она более 20 лет трудится в отделении анестезиологии-реанимации.
Добавим, что всего в этом году в конкурсном отборе приняли участие 74 медработника - 36 врачей и 38 специалистов со средним медицинским и фармацевтическим образованием. Лучшие врачи года определялись по 11 номинациям, лучшие представители среднего медперсонала – по семи.
Текст: Мария ПУСТОВАЯ
PS За прошедшие с момента церемонии два полных месяца мне удалось вновь встретиться с некоторыми из героев этой публикации. Ни один из них не проявил надменности в беседе, но каждый признал, что и в тех государственных учреждениях, где они работают "есть дюжина врачей, кто более достоен статуса "лучший в специальности".
