Художественный руководитель Драмтеатра рассказал в интервью Афише Rugrad.eu почему он не считает спектакли Михаила Салеса “одноклеточными”, как Чемпионат Европы по футболу помешал гастролям в Петербурге,почему комедии на уровне юмористических шоу – это не так плохо и почему молодые актеры вынуждены подрабатывать в театре монтировщиками.


- Как бы вы охарактеризовали итоги прошедшего театрального сезона?
- Сезон был очень сложный для нашего театра, но и очень продуктивный. Сложным он был потому, что во-первых мы праздновали юбилей, театру исполнилось 65 лет. Мы сделали в этом сезоне несколько спектаклей, которые являются серьезными полотнами. На открытии театрального сезона у нас был «Сирано де Бержерак», спектакль, который потребовал от актеров очень серьезных занятий с различными педагогами: и по сценической речи, и по движению, и по фехтованию. Недавно мы выпустили сложный спектакль, с большим количеством актеров – «Мастер и Маргарита». Сложность театрального сезона так же заключалось в том, что мы входили в международный проект по созданию спектакля «Ромео и Джульетта». Там было много организационных сложностей. Там сложная сценография, музыка, которую пишут польские композиторы, литовский фехтовальщик уже приступил к работе с актерами.

- С финансовой точки зрения, вы как бы могли работу театра в прошедшем сезоне охарактеризовать?
- Финансовым результатом – мы очень довольны. У нас строится маркетинговая и информационная политика театра, с использованием различных технологий, с использованием взаимодействия с социальными сетями. Мы серьезно работаем со всем, что связано с интернетом: у нас есть электронный заказ билетов, электронное бронирование. Но я не хочу сказать, что у нас все идеально и хорошо. Это требует вложение финансовых ресурсов. Я рад, что мы выиграли два гранта. Один из них от регионального министерства культуры, который позволит нам совершенно изменить наш сайт, он должен стать более интерактивным. У пользователей появится возможность посмотреть ролики со всех наших спектаклей, а у людей с ограниченными возможностями появится возможность вообще в электронном формате спектакли посмотреть. Второй грант, 1,5 миллиона рублей, мы выиграли в Министерстве культуры РФ на информатизацию и на внедрение информационных технологий в Драмтеатре. Я думаю, что это все будет помогать зрителю лучше знакомиться с нашими спектаклями, а это будет работать на наши билеты.
Если говорить о количестве, то у нас за этот сезон было около 80 тысяч зрителей. Это где-то на 10% больше чем в прошлом сезоне.

- Вы можете отметить постановки, которые большим вниманием зрительской аудитории пользовались?
- На самом деле, когда спектакль премьерный, он всегда вызывает интерес. Безусловно, и «Сирано де Бержерак» , и «Сеньор из общества», и очень хороший детский спектакль «Мумий Тролль и шляпа волшебника» . Мы впервые, за последние годы, создали не просто ширпотребовский вариант сказки чисто для нового года, это полноценный детский драматический спектакль. Мы его будем обязательно показывать в течении июня месяца, во время детских каникул, это был аншлаговый спектакль.

- У вас есть какие-то критерии, по которым вы можете определить, что постановка будет аншлаговой?
- Во-первых - это автор. Во-вторых - способности и возможности режиссера, его концептуальное видение. В-третьих –изучение спроса у нашего зрителя. Мы проводим анкетирование: и через интернет, и выборочное анкетирование зрителей на спектаклях.
Собственно, как и всегда, зритель устает от своих внутренних забот и дел и интересуется комедиями. Но меня радует и то, что некоторые хотят, чтобы в нашем репертуаре было как можно больше классических произведений.

- Если публику больше интересуют комедии, то значит театр она воспринимает как место отдыха в первую очередь?
- Чаще всего так и есть. Это все-таки не смотря на то, что мы понимаем, что театр – это место для пробуждение каких-то мыслей, для возбуждения определенных чувств и для выполнения высокой миссии, но зритель расценивает это как время отдыха. Как свободное время от основных забот. Это никак не мешает, это вполне нормально. Просто нужно к этому относиться объективно. При составлении репертуара мы стараемся соблюдать баланс. Нужно иметь разум. Именно так у нас и появился в репертуаре «Сирано де Бержерак». Или те же «Мастер и Маргарита» Булгакова. Многие об этом сюжете слышали, многие смотрели различные телевизионные версии, многие пытались начинать читать это произведение, но не все это сделали. Наш спектакль в этом случае людям очень помогает и это здорово.

- Театр уже третий год работает как автономное учреждение. Переход на такую форму себя оправдал?
- Я, как руководитель, расцениваю исключительно положительно тот факт, что мы являемся автономным учреждением. Это дает сложности и излишнее напряжение с ведением финансовой документации. Мы ведем сразу несколько счетов. Если учреждения, которые работают по бюджету, работают по одним финансовым операциям, то нам приходится делать их в 2 раза больше. Потому что мы получаем по государственному заданию из бюджета и плюс к этому имеем возможность деньги, которые театр зарабатывает своей основной деятельностью сам, расходовать на постановки, на различные мероприятия и на изменения условий оплаты труда. Мы можем установить оплату труда по результатам работы, попытаться провести такие мероприятия как творческая лаборатория (которую мы за свои деньги делали), попытаться поставить не 2 спектакля за сезон, на которые финансирование дается, а сделать 5-6-7 работ, что, безусловно влияет на зрителя. Это дает возможность избавиться от каких-то процедур, которые мешают оперативной деятельности. Вот мы ставим «Ромео и Джульетту» и видим, что мы хотим усилить с точки зрения сценографии возможности этот спектакль, что хотим звездное небо сделать, купить большее количество шпаг, сделать больше факелов, придумать какие-то спецэффекты. У нас появилась возможность купить новое световое оборудование, мы купили новый пульт для звуковиков, купили полетное устройство.

- Если бы вы работали как бюджетное учреждение у вас бы появились бюрократические барьеры, которые бы эти процессы тормозили?
- Там все очень четко: по этой статье можно столько истратить, по этой - столько. Шаг влево, шаг вправо – возможен, но это происходит очень-очень долго. Один раз в квартал, например. А ты делаешь спектакль, к тебе приходит режиссер или художник и говорит: «В процессе подготовки спектакля выяснилось, что нам надо эти костюмы доделать так, надо придумать дополнительную сценографию, придумать вот такие спецэффекты…». Автономное учреждение, в этом плане, работает быстрее и оперативней.

- С зарплатами у актеров в Драмтеатре сейчас как дела обстоят? Директор театра Михаил Салес отмечал, что актеры получают меньше, чем должны.
- Это всегда было и я точно так же считаю, что пока уровень заработной платы не соответствует реальным потребностям и тому вложенному труду, который актеры в свою профессию вкладывают.

- Когда-то звучала цифра, что в течении репетиционной фазы актеры получают на уровне 8-11 тысяч рублей.
- Сегодня – уже больше: уже от 10 до 15 тысяч рублей. Кроме того, они получают дополнительные начисления за выход на сцену, которые тоже на сегодняшний день несколько повышены. Я не идеализирую эту ситуацию и искренне считаю, что этого мало. Но на самом деле, это уже другая картина, по сравнению с тем, что было 3 года назад. Ведущий актер у нас сейчас получает 20-22 тысячи рублей, а то и 30 тысяч рублей.

- Для актеров, которые в репетиционной фазе задействованы, все равно получаются не самые большие суммы. Члены труппы вынуждены еще параллельными проектами заниматься, чтобы как-то себя обеспечивать?
- Очень многие актеры из молодежного состава работают у нас монтировщиками. Это очень сложно, но дает возможность им и там зарабатывать деньги. Не смотря на то, что это две совершенно разных профессии, но жизнь такова, им нужно жить. Мы не возражаем, если актер участвует в каких-то проектах, корпоративных мероприятиях. Когда к нам в театр обращаются, мы стараемся актерам помочь, подсказать, посоветовать или как-то поспособствовать вот этой вот дополнительной нагрузке. Но при одном условии: ни репетиционный план, ни исполнение текущего репертуара от этой работы страдать не должно. Всегда находятся, как правило, компромиссы. Я бы не сказал, что с такими просьбами обращаются очень часто. 1-2 раза в месяц. Бывают с такими просьбами обращаются бюджетные структуры, коммерческие структуры, очень редко – частные лица.

- Михаил Салес говорил о том, что бывший худрук Драмтеатра Евгений Марчелли хотел труппу сократить, а вы, еще работая в статусе министра культуры региона ему этого сделать не дали.
- Я считаю, что самым объективным был бы принцип работы актеров по контракту, по их востребованности. Женя и планировал перейти на эту систему: нужен ты нам –мы берем тебя на работу, не нужен –мы, извини, тебя не берем. Но если бы социальная защита актеров была высока и заработная плата была бы выше того, что они сегодня получают, то можно было бы так поступать. Актер – это штучная профессия. Люди учатся в театральных ВУЗах в Москве, Омске, Санкт-Петербурге, Красноярске, Саратове и к нам приезжают редко. Частично эту проблему решают выпускники из театрального класса Дворца творчества детей и молодежи и 49 лицея. Но сколько у нас актеров? В Драмтеатре – 42, в музыкальном театре – около сотни, в Театре кукол около 20, примерно столько же, может чуть больше в ТЮЗе. Если актер оказывается за бортом, ему очень сложно реабилитироваться в этой жизни. Пока переход на контрактную систему может быть только частичный. Мы стараемся это делать со всеми новыми актерами, которые к нам приходят. Мы их, как правило берем на театральный сезон, а потом продлеваем этот контракт.

- При этом директор Драмтеатра подчеркивал, что балласта в труппе все равно очень много.
- Это достаточно резкая оценка…Я полагаю, что это его оценка не как директора, а как режиссера работающего в конкретном спектакле. Я не хочу обижать актеров. Не все в труппе заняты одинаково, есть актеры, которые простаивают. Но я больше склонен говорить не о балласте, а о тех проблемах, которые существуют. На сегодняшний день есть проблемы владения речью, владения навыками сценического движения. Это не всегда решаемые проблемы. Педагоги, которых мы можем пригласить – это все-таки разовая история, специализированная на конкретную постановку. Держать в штате постоянных репетиторов… Тут дело даже не в накладности, а в наличии такого кадрового состава и специалистов в Калининграде. Тут все-таки нет своей театральной школы. Сейчас мы, к примеру, ведем переговоры с Дитятковским. Это очень известный театральный режиссер, лауреат «Золотой маски». Мы обсуждаем возможность постановки в течении следующего сезона очень серьезной работы, скорее всего это будет классическое произведение: вдумчивое, трепетное и детальное. И вот эта вдумчивость и детальность должна быть и в период репетиций, и на подготовительном этапе. Поэтому мы с ним сейчас обсуждаем возможность индивидуальной работы с актерами, прежде чем мы выйдем репетировать конкретный материал на сцену. Но не каждый режиссер сегодня, к сожалению, имеет желание индивидуально работать с актерами. И это, наверно, самая большая беда.

- Средняя цена на билеты в Драмтеатре исходя из каких показателей формируется?
- Существуют затраты на спектакль, существуют затраты на содержание здания и на организацию текущей деятельности. Кроме того мы платим очень приличные деньги Российскому авторскому обществу и это очень большие средства. Сегодня цена билета варьируется от 250 рублей до 650 рублей. И то 650 рублей – это только на последние спектакли. Конечно, тут появляется некий абсурд. Наши спектакли достаточно полноценны, с точки зрения декораций, музыкального сопровождения, большого количества актеров. Но все это происходит на фоне того, что приезжает какой-то антерпризный театр. Чаще качество работы там гораздо ниже, но зато там присутствуют медийные лица. И у них средняя цена билета – 2 тысячи рублей. И зритель идет, даже не зная, что ему дадут. Я от многих слышал такое: «Ну надо же…Вот к нам приезжает…Мне так хотелось посмотреть вот на этого известного актера, которого я вижу по телевидению, я его люблю по кинофильмам...». Иногда ожидания публики оправдываются исключительно тем, что они только видят этого человека. Но по большому счету, антерпризный театр – это, как правило, халтура и просто возможность заработать деньги. Мы, поскольку, являемся репертуарным театром, делаем ни одну, ни две постановки в месяц, а у нас до 20 спектаклей в месяц проходит. И театр в течении этих 3-х лет живет безумно напряженной жизнью. Мы 4 дня в неделю: четверг, пятницу, субботу, воскресенье – играем сами. Так же у театра есть возможность зарабатывать средства, когда мы берем деньги за аренду.

- Если говорить о структуре доходов Драмтеатра, то что у вас является основной строкой: продажа билетов или как раз аренда под чужие мероприятия?
- Продажа билетов. Я думаю, что продажа билетов где-то под 80% составляет общего дохода. Аренда – это возможность решить очень многие финансовые проблемы. Просят под аренду у нас, гораздо чаще, чем мы даем.

- Под корпоративы вы сдавали когда-нибудь Драмтеатр?
- Смотря что к этому относить… Несколько банков у нас проводили юбилейные мероприятия. Более того – мы им в этом помогали в художественном плане, а они нам за это денюжку платили. Это был хороший дополнительный источник, но такое очень редко происходит. Это не самоцель. Это совершенно другой жанр, совершенно другое мероприятие. Кроме того, мы себя ценим. Я никогда не сдам театр под аренду на какие-то рекламные цели. Кто-то хотел у нас парфюмерию рекламировать, кто-то напитки какие-то. Хотели это делать или перед спектаклем, либо в антрактах. Хотели это даже делать целевым мероприятием в фойе театра. Но я против этого. Театр все-таки не для этого существует.

- Учитывая тот факт, что вы раньше занимали должность регионального министра культуры у вас появляются дополнительные возможности по лоббизму в министерстве для получения денег?
- Я не пользуюсь этим. Это неправильно. Другое дело, что прежняя работа дает совершенно другое осознание своей практической деятельности. 8 лет предыдущей работы дают возможность более оперативно решать какие-то управленческие задачи и понимать на какие механизмы и инструменты нужно нажать.

- На какую аудиторию, по-вашему мнению, рассчитаны спектакли Драмтеатра?
- Сегодня, слава богу, на разную. Когда сплошняком идут одни комедии – это была одна история. Сейчас мы уже абсолютно на разную аудиторию ориентированы. Другое дело, что чего-то не хватает. Не хватает пока детских спектаклей. Это оказалось безумно сложным вопросом. Очень сложно найти режиссера, специализирующегося на этой теме. Экономика организации детских спектаклей совершенно отличается от спектаклей для другой аудитории. Но сегодня, что радостно, в театр ходит очень много молодежи. Если раньше больше присутствовало старшее и среднее поколение, то сегодня молодежь к нам ходит с интересом. Для этого были сделаны определенные маркетинговые ходы. Те же социальные сети, и названия спектаклей, и подход к рекламе, подход к визуальному воплощению, под ход к афише и ребрендинг. Такие спектакли как «Куклы», и «Панночка», и «Сирано де Бержерак», и «Шикарная свадьба» - это все интересно молодежи.

- Ваш комедийный контент обычно критикуют за определенную примитивность и многие говорят, что это уровень юмористических телешоу.
- Да, я согласен с такой оценкой. Я не считаю, что это плохо. Куда деваться?! Театр не может за год создавать по 10 гениальных работ. Нужно учитывать, что люди ходят в театр иногда, чтобы подумать, а иногда, приходят, чтобы просто себя показать. Мне , например, очень нравится спектакль «Терроризм». Но мы его, к сожалению, в этом сезоне, в силу разных обстоятельств не играли. Тут дело даже не кассовости спектакля, а очень много актеров в нем задействованных, в силу объективных причин, выбыли. Я его не снимал, но пока существуют трудности. Я планирую несколько позже к нему вернуться. Но аудитория его сложно воспринимает, а значит мы здесь чего-то и сами не доделали. Просто есть зрители, которые говорят : «Я так нахлебался этого в жизни и хлебаю каждый день, что мне охота прийти в театр и не о чем не думать». Это не снимает с театра ответственности за воспитание. Но с другой стороны: пусть он лучше в театр придет вот на это, чем на какое-то массовое поп-культурное мероприятие. – не понравилось.

- Михаил Салес говорил, что знает, что некоторые называют его спектакли «одноклеточной херней», но при этом они собирают зрителей. Вам не кажется, что в отношении к Салесу при этом какая-то заведомо негативная оценка формируется? Это можно даже по интернет-комментариям судить.
- Я бы до такого не упрощал до такой степени. Должны быть разные спектакли в репертуаре и для разных зрителей. Сегодня зритель пришел на одноклеточный, а завтра он придет на что-то другое. У Михаила Салеса разные есть спектакли. Например «Без вины виноватые», «Васса Железнова» или «Ревизор». Как их можно назвать одноклеточными?

- Вам не кажется, что у Драмтеатра нет проблем с посещаемостью только потому, что в городе просто нет еще одного театра и у вас попросту нет конкурентов?
- Не соглашусь с этим. Формально – тезис правильный. Но были времена, когда театр играл 2-3 раза в неделю и за год была одна постановка. Наполняемость зала при этом была 50-60%. Тогда была не достаточная политика и прежде всего маркетинговая. Сейчас музыкальный театр открылся после ремонта и у них много спектаклей. По принципу – это, конечно, другое, но по сути они такие же детские спектакли делают…Конкуренция здесь в другом. Мы, как правило, конкурируем не только с аналогичным себе. Да, нет больше драматических театров кроме нас и в этом смысле конкуренции нет. Но есть другая конкуренция: то же кино, спорт. Любое массовое мероприятие – это наши потенциальные конкуренты. Даже филармония. Мы дважды были на гастролях в Санкт-Петербурге. Первый год, когда мы там были, были переаншлаги у всех спектаклей. В прошлом году зрителей на наших спектаклях было много, но полных аншлагов не было. Мы не учли тогда одну единственную деталь: время организации гастролей. В этот момент проводился Чемпионат Европы по футболу. Очень многие сидели в спорт-барах или дома у телевизоров и смотрели футбол. Семьями.

- О Михаиле Салесе складывается впечатление, что он достаточно нелегко идет на какие-то компромиссы. У вас возникали сложности во взаимопонимании?
- Все люди разные. Нам с ним, когда он работает как режиссер складываются из того, что я художественный руководитель, я принимаю спектакль, принимаю решение кто будет работать, какой будет материал, какова концепция спектакля, кто будет художником и кто будет делать сценографию. Текущая работа очень понятна: он – директор, который отвечает за работу, за производство каждого спектакля. Я отвечаю за организацию менеджерской и продюсерской деятельности, маркетинговой деятельности и за всю творческую составляющую.

- Последнее слово по спектаклям остается за вами?
- Безусловно, да.

- Если вы видите, что потенциально спектакль способен собрать аншлаг, но вас лично в нем что-то смущает, то вы какое решение принимаете?
- Я все-таки продюсер, но при этом творческий человек… Я не двуличен, но всегда перебарывает продюсер. Если зритель хорошо реагирует, если зрителю это нравится, то это перебарывает. Я не могу сказать, что я однозначно отношусь ко всем спектаклям, которые мы сделали. Даже в самых моих, как у зрителя, любимых спектаклях и произведениях, я все равно нахожу недостатки и проблемы. Но это лишь сигнал для принятия будущих решений.

- Если исходить из такого принципа, что ставить надо в первую очередь то, что нравится публике, вы как раз получаете ту ситуацию, которая у вас с постановкой «Терроризма» сложилась? Получается, что у вас все современные или экспериментальные постановки рано или поздно пропадут из репертуара?
- Нет, так как раз нельзя…Не пропадают они. Практический опыт об обратном говорит. В рамках лаборатории мы показали удивительное произведение, такой провокационный материал как «Тестостерон». Пьеса про Жанну у нас шла. Спектакль «Баба Шанель» вроде бы кассовый, но, тем не менее, там не простые темы поднимаются.

- Судя по реакции как раз на творческую лабораторию местная публика достаточно консервативна и на что-то новое очень неоднозначно реагирует.
- Все равно это не повод… Консерватизм воспитывается длительное время и это не повод для того, чтобы ничего не делать. И именно потому что это не повод, я считаю, что такие спектакли как «Терроризм», «Ревизор», «Куклы», «Тестостерон» - должны появляться в репертуаре и с ними нужно зрителя знакомить.

- Когда Евгений Марчелли уходил из Драмтеатра он отметил, что здесь есть ряд финансовых и творческих проблем. В частности он отмечал, что театр и вниманием властей обделен, и что после его ухода здесь «никто не обнажает как тело, так и душу». Вы согласны с такой позицией?
- Любой человек имеет право на свою собственную оценку…Женя в том числе, тем более он мастер и талант. Это человек со своими представлениями и взглядами. Он относится к этому так, другой относится к этому положению вещей по-другому…

- То есть у вас другая оценка происходящего?
- Я просто привык к другому ритму работы. Я не привык к тому, что принесите мне все на тарелочке с голубой каемочкой. Мы живем в таких условиях, что приходится очень многого добиваться и проходить через какие-то тернии. Я не согласен с тем, что душа обнажается исключительно с обнажением тела. Всему должно быть объяснение: можно раздеться и не обнажить никакую душу, а можно в одной легкой фразе или слове добиться колоссальнейшего результата.

- Когда вы были министром, а Марчелли соответственно худруком Драмтеатра, вы его поддерживали. А после того как сами заняли пост художественного руководителя отмечали, что в театре после Марчелли остались нерешенные проблемы. То есть вы с ним просто ссориться и критиковать не хотели, когда министром были?
- Я искренне верил, что коллективу нужная совершенно свежая кровь. Это было как раз тогда, когда я настоял на том, чтобы Марчелли сюда пришел. Но когда я пришел сюда, то увидел, что очень многие проблемы не находили своего решения. Я полагаю, что это в силу разных обстоятельств произошло. Театр – очень сложный механизм и тяжело добиться уровня одной команды и единомыслия. Нужно было тут очень много заниматься внутренней и системной работой. Вероятно, у Жени были несколько другие творческие планы… В моем понимании художественный руководитель сегодня должен быть и продюсером, и финансистом, и управленцем.

- Когда вы только стали худруком, вы говорили, что «Дачники» Марчелли с репертуара не сняты, а есть просто ряд организационных проблем из-за которых спектакль не играется. Но за 3 года ни одной постановки так и не состоялось. Сейчас какая с пьесой ситуация?
- Теперь они уже сняты… Организационные причины заключались в том, что спектакль – был совершенно не кассовый. На премьерном спектакле зал был заполнен на 65%, потом на 50%, потом 40%,, потом 30%, потом 20%. То есть, к сожалению, была отрицательная тенденция. Я могу расценить это как то, что калининградский зритель не воспринял эту историю. Я могу искренне сказать, что спектакль «Двенадцатая ночь», который Женя поставил, я, как зритель, тоже не воспринял. А «Дачники» мне понравились, и я считаю, что это очень серьезная работа. Но вот Михаил Салес говорил, что не понимает зачем там Саша Федоренко там голым ходил…Я, если честно, тоже не понял зачем он там голым выходил, это просто эпатаж. Идея спектакля от этого не углубилась, не улучшилась и не уменьшилась. И не то и не се получилось. Ну было и было…Я к этому спокойно отнеся.

- Марчелли делал этот эпатаж и за счет него Драмтеатру обеспечивалось дополнительное внимание. Вы считаете, что такой ажиотаж не нужен?
- Я считаю, что, на сегодняшний момент, немного другим внимание зарабатывать…Этим, конечно, тоже можно. Многие средства бывают оправданы. Но тогда надо понимать почему это делается и зачем. На сегодняшний день я считаю, что чисто продюсерская составляющая была очень слабая.

- Сейчас Госдума собирается рассматривать очередные поправки в к Трудовому Кодексу, касающиеся, как раз, творческих работников. В частности, руководителей художественных коллективов хотят обязать проходить раз в 5 лет конкурс. Вы как подобным инициативам относитесь?
- Иногда благими намерениями выстлана дорога совершенно не в ту сторону. К сожалению, когда закон вроде бы принимается с хороших позиций, при попытки его реализации начинаются огромные проблемы, когда чиновники начинают все это формализовать. Не знаю. Будет принят –посмотрим. Пока ничего не могу сказать… Я к конкурсу, если что готов.

- Перед принятием этого закона как раз на примере художественных руководителей театров отмечалась такая тенденция, что, в случае конфликта с труппой решить его никак не получается. Либо худрук всех подчиненных разгонит, либо труппа его со свету сживет. Вы с подобными тенденциями сталкивались?
- Я сторонник методов решения проблемы… Но иногда требуются резкие меры. Иногда требуется очень жесткое наказание, иногда требуется и расставание. Иногда такое нужно. Это, безусловно, важно.


Текст: Алексей Щеголев