«Мы превратимся в мусорную свалку»
Во вторник, 7 февраля, в редакции «Российской газеты» состоялась пресс-конференция директора Музея Мирового океана Светланы Сивковой. Портал RUGRAD приводит основные тезисы выступления руководителя учреждения культуры: об ужасе, алкоголе, о том, как заборы и Дом Советов могут повлиять на подрастающее поколение и о чем она переписывается с главами администраций.
Об амбициях
Мы предложили амбициозный проект, потому что надо мечтать о большом и ставить высокую планку, тогда хоть что-то-то получится... Предлагаем когда-нибудь в далекой перспективе сделать мост, который от бастиона «Литва» к стадиону. Оттуда мы можем выйти и к бастиону «Прегель», и к Фридландским воротам. Это и есть Второй оборонительный вал.
Я много лет не устаю повторять (еще при губернаторе Георгии Боосе), что Второй оборонительный вал в нашем городе — уникальнейшее сооружение, которое могло бы получить статус ЮНЕСКО. Он весь мог бы получить статус достопримечательного места, соединив все вальные сооружения, бастионы, ворота, равелины. Было бы правильно пройти от бастиона «Литва» через остров до бастиона «Прегель» и к Фридландским воротам. Тогда это кольцо замкнется.
Это не завтрашний день, но об этом надо думать, составлять проекты. Иначе на том берегу может появиться многоэтажный дом, что мы иногда наблюдаем в нашем городе, как неожиданно появляются многоэтажные дома на берегу нашей реки.
Был разработан такой проект — ватерфронт. Мы хотели бы видеть, как выглядит противоположный берег реки Преголи напротив музея. Не просто вот один дом стоит… Вы знаете, у нас там один большой желтый дом [уже] стоит, и теперь все не знают, что с ним делать, но он стоит.
О функциях музея
Мы привлекаем туристов в регион: у нас такая функция. В прошлом году 1,3 млн к нам пришло. Но они же еще пришли в рестораны, кафе и магазины.
О бизнесе и музее
Мы федеральный музей, земля у нас федеральная. Сдавать в аренду мы ее не можем. Заходим на остров Канта: кафе, магазинчики — как хорошо. Мы такого не можем сделать. Мы можем сдать в аренду какое-то строение. Например, вагон, который мы сами привезли и отремонтировали, а потом сдали в аренду для кафе. Старый порт, может быть, мост. Такие внутренние вещи мы делать можем. А чтобы дать кусок земли и сказать: «Стройте здесь, что хотите», — такого мы позволить не можем: законодательство не позволяет.
О том, как время меняет экспозиции
Экспозиции должны перестроиться. Например, мы в экспозиции представляли «Северный поток». На его примере мы должны были показать, какие экологические проекты проводились Россией, какие проекты по подводной археологии проводились… Сегодня мы приглашаем тех, кто занимался «Северным потоком» и экологией и говорим: «Ну что, друзья, мы не снимаем с повестки данный вопрос. Но показывать его будем по-другому. Как теперь показать “Северный поток”?»
О Дне селедки
Главный праздник для нас — это, простите, не День селедки и даже не «Сказки старого города». Для нас главный праздник — это Водная ассамблея, наши морские походы, Школа навигацких наук, Школа юного моряка.
О Церетели
Собирались провести выставку Зураба Церетели. У многих это вызывает какой-то безумный интерес. Надо сказать, нездоровый. Так и хочется ответить: «Господа, он член почетной академии художеств Франции, Великобритании, его работы в ООН и украшают многие музеи. А мне многие пишут: «Что же такой за памятник Петру установлен у нас? Неправильный памятник». Работа «Детство Петра» — из основной экспозиции. Считаем, что там, где [расположена] школа юного моряка, непременно должен стоять такой памятник. Это вдохновляет всех наших детей. Зураб Церетели — это великий художник. Думаем, что его выставка тоже может появиться у нас в Калининграде.
О «Планете Океан»
[«Планетой»] должны заниматься профессионалы: публично-правовая компания Минстроя (имеется в виду структура федерального министерства строительства «Единый заказчик в сфере строительства». — Прим. ред.). Это серьезные компании, руководители производят хорошее положительное впечатление. Серьезно вам говорю. Я в них верю. Верю заказчику, который с нами работает. Я вообще человек доверчивый, но много чего понимаю. Мне кажется, они должны справиться.
Справится ли подрядчик и как они будут ему выкручивать руки? Всё зависит от подрядчика, но и заказчика. Мы тоже имели в свое время тяжелейших подрядчиков. На здании фондохранилища мы сменили двух подрядчиков. Это была тяжелая работа. С выговорами Сивковой от Министерства культуры за то, что она не осваивает денежные средства. Я их проглатывала, а потом мы видели, что было. Зато мы за год построили фондохранилище.
О новых объектах
Мы берем только в том случае, когда чувствуем, что это нам необходимо по каким-то параметрам. Нам необходимо было место, где бы мы хранили наш фонд лодок. Нам необходимо место, куда бы мы по воде доставляли археологические находки. Нужно было нам такое здание на берегу: оно тяжелое, но оно будет сделано. И оно нам, правда, необходимо.
Нас долго уговаривали брать маяк. Честно, мы не хотели его брать. Но сейчас понимаем, что просто необыкновенное место притяжения, потрясающее место. Мы уже домик сделали, несмотря ни на что. Думали, что это временное. Но так как финансирование другое, то нет ничего постояннее временного. Мы уже крышу имеем, под которую можем зайти.
Мы никогда не берем того, что нам не надо брать. Либо [оно] совсем пропадает. Мы долго не хотели брать [плавучий] маяк «Ирбенский». Нам сказали, причем петербуржцы, что он будет стоять либо в Кронштадте, либо в Ломоносове — там база. Мы сказали: «Хорошо. Пожалуйста, решайте вопрос». 5 лет решали вопрос с маяком, и мы поняли, что не решается. Как музей мог бросить такую вещь? Он нам очень дорого стоит. 3 года его ремонтировали. К нему требования предъявлялись как к действующему судну. Мы его, по сути, в прошлом году открыли.
Мы не берем всё. Наша тема — это море, воспитание моряков, экология. <...> Мы никогда ничего не берем в хорошем состоянии. Это всегда убитый до безобразия объект. Вы видели когда-нибудь, чтобы мы взяли что-нибудь приличное? Мы — самая крупная база по приему металлолома: это разбитый «Витязь», подводная лодка, «Ирбенский».
Мы берем для того, чтобы восстановить. Понимаем, что у нас такая миссия — спасать.
О заборах, Доме Советов и красоте
Я пытаюсь соседей привести в чувство: сделать заборы от Светлогорска до Янтарного. Пока ничего не могу сделать.
Культура —она не только о том, чтобы экскурсии водить. Она гораздо шире. Я представляю, что турист по дороге едет. Мы говорим: «Давайте доставим туриста». Посетил он Светлогорск, прекрасный город. К нам в выставочный центр зашел и дальше поехал через Донское и Синявино в Янтарный — и это ужас, ужас, ужас. Заборы, которые там стоят, — ужас, ужас, ужас. Пытаюсь муниципалитетам каждый раз сфотографировать: «Ребят, что-то надо делать». Мне отвечают, что не имеют права и так далее. Но позвольте, вы же приняли решение, что на всех стройках бело-синие заборы стоят. Кто-то же принял. И теперь, хочешь, не хочешь, вот этот ужас ставят: бело-синий забор — каждая стройка.
Почему вы не примете решение муниципалитетом о заборах хотя бы вдоль дорог. Это муниципальная трасса. Интересовалась этим вопросом у белорусов: там едешь: заборы — любо-дорого.
В некоторых местах заборы изготовлены из старых ковров. Привешены ковры на заборы: такие заборы — такие заборы. Это же катастрофа. А мы говорим: туризм, культура, развитие. Меня это пугает в нашем любимом крае — заброшенные сараи по туристическому маршруту. Этот сарай никакой не памятник (ладно, там, памятник, ждем чего-то, что сделаем проект…). Но надо же привести в порядок.
Наверное, это нужно делать в кратчайшие сроки. Это влияет на наше восприятие действительности, формирование нашего эстетического вкуса. Я была в гостях у Зураба Церетели. Он говорил, что это так важно: художники, архитекторы, музейщики — мы создаем красоту. Мы и сами должны быть красивые, чтобы вокруг нас было красиво.
Мы должны создавать эту красоту. Я много раз говорила про Дом Советов, на фоне которого выросло не одно поколение калининградцев: развалка — и растут люди. Что у них в голове, когда они вырастают на фоне такого? Что у них в голове, когда они вырастают на фоне таких заборов.
Я стараюсь, борюсь. Мы с [главой администрации Светлогорска] Владимиром Бондаренко некоторые вопросы решаем. Иногда я пишу [главе администрации Зеленоградска Сергею] Кошевому. Пишу Бондаренко, а сарай стоит на территории Кошевого. Беру фотографию, отсылаю Кошевому и говорю: «Когда?» Он говорит: «В суде!»
У меня ощущение, что мы можем это решить. Власть есть власть. Они принимают решение, дается время: в течение полугода ты должен либо в нормальный вид привести, либо снос. Это тоже культура.
О мусоре и алкоголе
Мои друзья и родственники в Петербурге все собирают пробочки от бутылок и сдают: дети получают какие-то призы в школах. Почему у нас эти пробочки не собирают? Мне говорят, что в одной школе собирают. Но никто не знает, куда они собирают.
Куда мы собираем стеклотару? Слышали предложение, что тот, кто пластик производит, должен его и утилизировать? Я тоже предлагаю, что все, кто производит и продает у нас бутылки… А у нас такое количество «Бутылей», «Красное и белое», «Виниссимо» — трудно вообще сосчитать: в каждом доме, в каждом подъезде. Я услышала, что им хотят дать возможность работать с 9 часов. Это же кошмар! Какие туристы? Они в сельской местности находятся. Им это надо. Я хозяев этих не знаю и не хочу знать, не хочу знать это имя, потому что, когда узнаю, может, начну сомневаться, чтобы говорить так резко… Подумаю: «Может, ничего человек…». Но пока я не знаю, говорю, что это ужас, спаивание населения и этого делать нельзя. Давайте их хотя бы «наградим» тем, чтобы они всю эту стеклотару принимали назад и утилизировали ее в нужном направлении.
<...> То контейнеры [для мусора] есть, то их нет. Возят их или не возят? Почему в одних подъездах есть или нет? Нам рассказывают, что вот тут такая… Никакая! Это надо делать! Мы — Калининградская область. Вот такая… Мы превратимся в мусорную свалку. Это будет область мусора, если мы не начнем давать вторую жизнь бумаге, металлу, батарейкам, лампам, пробкам, пластику, — это безумие какое-то. Музей ставит своей задачей экологическое воспитание.
Записал: Алексей Щеголев
Фото: RUGRAD, gov39.ru
Поделиться в соцсетях