КОГДА НАСТАЛО «ПОСЛЕ ВОЙНЫ»
Из рассекреченного: пьяные милиционеры, враги-защитники
и шпион «Вотикона» в бывшей Восточной Пруссии
Пускай террор, но зато порядок? Рассекреченные документы из Государственного архива Калининградской области рассказывают правду о первых послевоенных годах на новой советской территории. Известная и распространённая мысль, что «при Сталине был порядок», не более чем миф, основанный на пропаганде.
С кем воевали
В августе 1946 года первый советский прокурор Калининградской области, старший советник юстиции Захаров докладывал Генеральному прокурору СССР: наиболее распространёнными видами преступлений на территории области являются бандитизм, убийства, разбои, грабежи и хулиганство. При этом прокурор области указывал, что «большая часть этих преступлений даже не подвергается никакому расследованию». Далее Захаров сообщал прокурору Союза: «Нередки случаи, когда среди дня группа вооружённых людей в военной форме нападает на квартиры немцев и производит их ограбление. Немцы не заявляют в органы следствия».
О том, какой «порядок» существовал на территории области, говорят приказы советских военных комендантов. Например, приказ №38 от 25 мая 1945 года. В нём речь идёт о наказании старшего офицера городской комендатуры за «систематическое пьянство, неисполнение приказов и попытку изнасилования». Комендант предупреждал весь офицерский состав гарнизона, что виновных в таких «неединичных преступных проявлениях» впредь будут предавать суду военного трибунала. А пока старшего офицера за преступления отстранили от должности и дали пять суток домашнего ареста.
Комендантский приказ №057 от 5 июня 1945 года категорически запрещал «высылать для задержания военнослужащих и проведения работ в городе, офицеров и солдат в состоянии опьянения».
16 августа 1945 года издаётся приказ военного коменданта №099. В нём критикуется организация караульной службы на одной из водонасосных станций города. На станцию проникают посторонние лица - так говорится в приказе, - а охрана варит пиво из сахарной свеклы.
Здесь же говорится, что состав комендантских патрулей подбирается случайно, в результате чего патрули «бродят по закоулкам в поисках «трофеев».
А работы для патрулей было очень много. В одном из спецсообщений от 1945 года приводится список оружия, изъятого у задержанных ночью на улице пятерых подозрительных граждан: винтовочный обрез, наган, немецкий клинок, финский нож. А вот список изъятого при аресте двух гражданских, которые по подложным ведомостям продали продуктовых карточек на 600 килограммов хлеба: три винтовки, шесть автоматов, один пулемёт.
При аресте директора пивоваренного завода в Тильзите (Советск), смошенничавшего с государственным сахаром, у него были изъяты пистолет и автомат. Не хватало хлеба, но оружие было везде и у всех. Его можно было купить на рынке или найти в городских руинах. В августе 1946 года прокурор области Захаров докладывает в Москву, что город «находится в антисанитарном состоянии, поскольку в ряде мест не убраны трупы умерших и убитых людей». Если не убирали трупы, которые представляли собой опасность для живых, то что говорить об оружии?
В рассекреченном отчёте Областного управления милиции от 21 января 1947 года сообщается, что с 1 июля 1946 года по январь 1947 года удалось ликвидировать 64 бандитско-грабительские и воровские группы в составе 182 человек.
В апреле того же 1947 года была ликвидирована банда из 22 человек, на счету которой ограбления, разбои, кражи и убийства. Все участники – военнослужащие Пролетарской Московско-Минской дивизии. Многие из них имели государственные награды и были членами комсомола и партии. А ещё были интернациональные банды, состоявщие из военнослужащих Красной армии, советских гражданских и немцев.
Немцы сильно голодали, поэтому у них появилась своя криминальная «тема» - мясо. Человеческое мясо. Облпрокурор Захаров в своём отчёте доносил в Москву о двух осужденных немцах, которые выкапывали недавно захороненные трупы, разделывали их и продавали на рынке под видом говядины.
2 апреля 1947 года начальник Управления МВД Калининградской области генерал-майор Трофимов отправил министру внутренних дел СССР совершенно секретное спецсообщение: «Расследованием установлено, что факты людоедства среди немцев имели место на почве голода в Приморском (ныне – Зеленоградский) и Черняховском районах, а также в гор. Калининграде». Далее перечислялись детально расследованные эпизоды, которые редакция не цитирует по соображениям морали.
Использовал жён
По данным авторского коллектива брошюры «50 лет на страже правопорядка», изданной в 1996 году УВД Калининградской области, первые потери областная милиция понесла 1 января 1947 года. Младший лейтенант Григорий Сажин при попытке пресечь хулиганские действия военнослужащих был избит солдатами и застрелен офицером. В этот же день рядовой милиции Фёдор Кольцов был убит выстрелом в голову при попытке проверить документы у военнослужащих. В этот же день младший лейтенант Николай Анохин был убит выстрелом из пистолета при попытке проверить документы у нетрезвого гражданина.
На самом деле гибли милиционеры и раньше. Летом 1946 года на железнодорожной станции Калининград были задержаны три жителя Бобруйска. Их доставили в отделение, где хотели обыскать. Задержанные выхватили пистолеты и открыли огонь на поражение. В результате два милиционера и один красноармеец были убиты, а двое военнослужащих тяжело ранены. Стрелявших задержали. Они признались, что приехали в Калининград заниматься грабежами. В этом же году в Калининграде погиб инспектор ГАИ. Его застрелил пьяный сослуживец, пытавшийся выстрелом из ТТ остановить «попутку». В отчёте местного милицейского начальства от июня 1947 года прямо говорится, «что пьянство являлось основным видом аморальных поступков», совершаемых сотрудниками калининградской милиции. Сохранились документы, рассказывающие о конкретных случаях пьянства среди милиционеров. 28 января в Калининграде, около 17 часов на площади Гвардейской был обворован старший лейтенант милиции. У него украли: чемодан с личными вещами, 700 рублей денег, партийный билет, паспорт, военный билет и служебное удостоверение. Также с него сняли сапоги и головной убор. Старший лейтенант был пьян. Как говорится в отчёте, ранее он неоднократно «предупреждался командованием о его слабости к употреблению спиртных напитков». В этом же отчёте рассказывается и о проступке младшего лейтенанта милиции К. из Славского райотдела. Секретарь парторганизации райотдела К. вместе с переводчиком приехал в посёлок Гросскоснирен расследовать убийство. В 20.00 он отлучился из конторы местного совхоза в чайную перекусить. Появился в конторе секретарь парторганизации уже на следующий день в семь утра. Неизвестными лицами у него были отобраны: милицейская папка со звездой, китель без погон, сапоги, брюки, ремень и пистолет ТТ с семью боевыми патронами. Секретарь парторганизации, ставший жертвой бандитов, был сильно пьян.
Помимо этого пьяные милиционеры также часто устраивали бесцельную стрельбу, теряли оружие, брали взятки, пропивали вещественные доказательства, избивали граждан, хулиганили на рабочем месте, а один раз даже устроили, как сказано в одном из отчётов, «обед с выпивкой водки» для конвоируемых из суда обвиняемых.
Читая отчёты о бытовом положении сотрудников калининградской милиции, начинаешь понимать пьющих милиционеров. В одном из этих отчётов говорится, что личный состав не получает долгое время табак, соль, спички, мыло и другие предметы первой необходимости. Здесь же указывается, что за весь 1946 год милиционеры не получали вообще никаких промышленных товаров. 40% всего личного состава не было обеспечено жильём. Тем не менее, как говорится в отчёте, «политико-моральное состояние работников милиции в основном здоровое».
Картину «в основном здорового состояния» портили милиционеры-дезертиры. В 1947 году в Тильзитский отдел милиции зашла гражданка П. В коридоре она встретила милиционера, которого окликнула по неизвестной фамилии. Сотрудник сделал вид, что не услышал. Он вышел из отдела и... больше его никто не видел. Гражданка П. опознала в нём немецкого полицая, служившего в Великолукской области.
Другой дезертир-милиционер оказался... дезертиром с уральского оборонного предприятия. Сменив старую фамилию и став Иваном Даниловичем Черняховским, он работал в милиции. Узнав, что его рассекретили, он кинулся в бега.
Однако были и те, кто довольно неплохо устраивался. В 1948 году было рассмотрено персональное дело начальника одного из городских отделов, старшего лейтенанта К. Он, как сказано в документах, «использовал жён милиционеров в качестве домработниц». Они «производили уход за его коровой, делали прополку его огорода, помогали в стирке белья и мыли полы». Самих же милиционеров старший лейтенант в служебное время «использовал на заготовке сена для своей коровы». Самое интересное - это наказание, которое понёс милиционер-рабовладелец. Как раскаявшегося коммуниста его перевели на другую работу с понижением в должности.
Вообще у членов партии были привилегии не только первыми подниматься в атаку. В Государственном архиве Калининградской области хранится специальное разъяснение первого прокурора области Захарова о порядке привлечения членов партии к уголовной ответственности. Члена ВКП(б) нельзя было арестовать, не получив на это разрешения у секретаря райкома. Если секретарь райкома разрешения не давал, следователь прокуратуры должен был обращаться к секретарю обкома. И так далее.
7 июля 1946 года партийным активистам Калининграда стало несладко. В буквальном смысле. Неизвестными был ограблен склад столовой партактива областного управления по гражданским делам. Было похищено кондитерских изделий на сумму 10 000 рублей. Для сравнения: месячная зарплата конюха областного суда (конюхи входили в штатное расписание подавляющего количества советских учреждений) составляла 150 рублей. Председателя народного суда – 1300.
Лишение свободы без срока
10 декабря 1946 года председатель областного Народного суда Иван Котивец писал в Москву: «Следует отметить, что квалификация народных судей Калининградской области является низкой. Многие народные судьи такие судебные документы, как приговоры и определения, составляют юридически неграмотно, а некоторые из них и грамматически неграмотно». Процент отмены решений и приговоров в некоторых судах Калининградской области достигал... 80%! О качестве работы судей говорит такой эпизод. Судья осудила гражданина, признала его виновным в уголовном преступлении и приговорила к лишению свободы. Только срок лишения свободы не указала.
Калининградские суды рассматривали и дела по печально известной «политической» статье 58 Уголовного кодекса СССР. В «Обобщении судебной практики по делам о контрреволюционных преступлениях, рассмотренных Судебной коллегией по уголовным делам Калининградского областного суда за второе полугодие 1947 года», приводятся примеры «контрреволюционных преступлений». Директор Калининградской областной больницы, профессор медицины немец Старингер, при фашистском режиме занимал высокие должности «как по специальности, так и по партийной линии». Старингер, «работая в Палате немецких врачей, читал лекции о превосходстве арийской расы». Но посадили доктора не за это. Уже в послевоенное время он «укрыл в вверенной ему больнице уполномоченного, прибывшего в Калининград по поручению Вотикона (так и написано - Вотикона. - Прим. ред.) для сбора шпионских сведений». Профессор получил 10 лет лагерей.
В этом же году суд оправдал семерых немцев, задержанных за контрреволюционную деятельность Калининградским управлением МГБ. Эти немцы распевали контрреволюционную, по мнению МГБ, песню «Бригадная». В песне высмеивался бригадир-немец. Суд в тексте песни ничего антисоветского не нашёл.
Но с песнями немцам в послевоенной Калининградской области не везло. В 1948 году Иван Котивец сообщал в Москву, что судебная коллегия допустила серьёзную ошибку, оправдав троих немцев из 15, входивших в некую контрреволюционную группу. Эти немцы тоже пели, но судебная коллегия «не нашла контрреволюционного содержания в их песнях «Корамба» и «В старом гнезде», несмотря на то, что там всё-таки содержались «клеветнические измышления против советской действительности и советского государства».
К сожалению, к документу не приложены тексты клеветнических антисоветских и контрреволюционных песен, а о судьбе их исполнителей мы можем только догадываться....
Фото: Государственный архив Калининградской области и частный архив Ольги Михайловны Петровой.