Станислав Воскресенский – наше будущее?
Часть I. Провал блиц-крига на Балтике.
Две непридуманные истории о тех временах.
В московском ресторане «Гостиный двор» две небольшие компании отмечали каждая – своё. Как это обычно бывает, в конце мероприятия компании практически объединились. В курилке новый знакомый открыл «секрет», что же праздновалось. По заказу администрации одного из регионов Центральной России, московский институт разработал антикоррупционный региональный закон. «Откат в американских рублях поместился в дипломат», - сказал знакомый. Я был впечатлен! Подумал: у нас было бы возможно такое?
Вторая история случилась в московском же «Хилтоне» на одном мероприятии экономического характера. Я задал вопрос знающему человеку о том, почему наша армия – такая, а американская растакая? «Кто по образованию председатель комитета начальников штабов Пентагона? Доктор наук, профессор, специалист по теории игр. Да, военный человек абсолютно. А наш? Тракторист (обучался в бронетанковом училище) – вот и вся разница», - был ответ.
Олицетворением каких времен являются наши герои? Как всегда в жизни и бывает – всё намешано, нет ни чистых видов, ни чистых времен.
Итак – блиц-криг и его провал.
Смена эпох, прошу прощения, от «дедушки» к «мандарину» - определения народные, не мои – должна была произойти ярко и стремительно. Результаты – однозначны и быстродостижимы.
Вспомним: 5 млн. жителей; 300 000 переселенцев; металлургический завод в Черняховске, цементный завод, завод нефтеперерабатывающий; чуть позже возник проект АЭС; после первого рассмотрения программы развития инфраструктуры, губернатор вернул её на доработки по причине «недостаточной амбициозности». В результате появилось «Балтийское кольцо». Ну, или почти появилось в целостном виде. Наверное, есть что-то ещё. Любой может список дополнить.
Кроме того: снос цыганского поселка и попытка расселения цыган по всей области; показательная, публичная «порка» известного журналиста. В тоже самое время случилось убийство криминального авторитета, крышевавшего авто угоны.
Ещё: повышение статусности университета до «федерального». Открытие медицинского факультета, перинатального центра, начало строительства кардиоцентра. Разумеется, на обочине главной транспортной артерии области (об этом – в конце).
Ещё: ликвидация всякой фронды внутри правящей номенклатуры. Был «окончательно решен вопрос Савенко», с разработкой многоходовки и задвижению его вообще уже непонятно куда. Конечно, красная дорожка с салютом и губернаторский новогодний бал. Переименование администрации в правительство. Апофеоз манипулятивной «государственности» - колонна посреди площади Победы и парады перед почти кремлевскими трибунами. Намерения были явлены с самого начала.
Да, разумеется, игра на гитаре.
Верил ли сам актор в сформулированные и выраженные количественно, как полагается, цели? Было ли озвученное примитивным, фанфаронским? Примитивным – ни в коем случае. Фанфаронским? Что-то - да, что-то – нет. В чем же смысл инициированного месседжа?
Смысл – в демонстрации. Своих возможностей – «федеральная проходимость»; своего могущества, доминантности; своих способностей: в чем схожесть вокально-гитарных выступлений с декламациями и выступлениями Нерона? В демонстрации собственного нарциссизма. Демонстрация, показ – суть атрибутика мира театра, спектакля, шоу. Но спектакль и жизнь – вещи всё же разные. Наступила жизнь, как она есть, со своей логикой, своим темпом развития и естественными ограничениями. И когда наступили будни, а наступили они ранее реализации означенных проектов, стало понятно, что блиц-криг явно не удается и переходит в вязкую позиционную борьбу.
Борьбу с чем? С собственным невротическим стремлением быстрее «В Москву, в Москву!» - почти по Чехову. Разве для кого-то в правительстве того времени было секретом, что шеф позиционирует себя не меньше, чем федеральный министр? Но расхождение между собственными стремлениями и реальностью – это ведь ни что иное, как банальное незнание жизни и её проблем. Болезнью этой был поражен, конечно, не только бывший губернатор. Болезнь всех топовых московитов. Владислав Сурков, отвечая на вопрос о главной проблеме в работе администрации Президента ещё при первом Путине, называл именно это – незнание реальной жизни.
Оказалось, мало искренне или не очень, верить в свои мечты. Как минимум, нужно их соотносить с реалиями. В этом, кстати, признак зрелости и даже – мудрости. Провал блиц-крига с глубинными проблемами региона – он ведь не в провальности мега-проектов. Провал – в принципиальной невозможности молниеносного решения большого количества сложнейших проблем. Незнание или непонимание таких базовых вещей и есть
Абсолютизм без просвещения, что по своей сути есть самодурство. Провинциальное, банальное самодурство. А как всё начиналось блестяще! Оказалось, что парадигма управления – глубоко архаична. Например, как рассказывали знающие люди, на планерки губернатор выносил до 300(!) вопросов. Это даже не Москва, это – Московия какая-то!
Оказалось, что кроме формата «нагнуть», угроз и уголовных расследований с «мятежными» главами районов в инструментарии нет ничего. Административное давление как главное содержание управленческой парадигмы – архаика.
Оказалось: если на входе в правительство установили электронную рамку, то это для «жесткого контроля» за тем, сколько сотрудники тратят времени на обед и сколько отсутствуют на рабочем месте. Других методов работы с персоналом – их не было.
В принципе такой человек, как «самый перспективный политик России», мог работать с любым составом в своем правительстве. Но как человек умный, а таковым он, безусловно, являлся, быстро понял: шило на мыло – потеря времени, и его угроза-прогноз, что «через полгода их никого в правительстве не будет» осталась нереализованной. И как показало время, люди оказались достойными управленцами.
Оказалось, что сместить региональных силовиков – МВД и ФСБ – невозможно даже с его немалыми связями.
Оказалось также, что у Лукойла – собственная гордость и «нагнуть» его по налогам и месту регистрации – невозможно.
Наконец, что широко известно в кругу причастных, «солнце рожденный и луне подобный», как в кулуарах правительства его называли, допустил главную стратегическую ошибку. Он не разрешил мировой компании создать в Калининграде инновационный центр по разработке и производству одного из важнейших компонентов в электрфонной промышленности.
Вместо заключения: человек-симулякр и его тень.
Симулякр, если очень упрощенно – копия без оригинала, кажущееся вместо сущностного. «Ненастоящий» - народное определение.
С самого начала мало кто из аборигенов верил в слова «Я – калининградец», что приехал надолго. А звучало прямо как у Джона Кеннеди: «Я – берлинец». Интересно, это была неосознанная аллюзия?
Когда кардиоцентр был размещен там, где размещен, мало, кто верил в то, что речь не об удобстве кардиобольных, а о демонстрации победной поступи прогресса во главе с понятно – кем.
Мало, кто верил, что Балтийский Артек – это по-настоящему, что он такой же, как там, только здесь. Артек на Балтике до сих пор в палатках, а тогда просто нужно было успеть продемонстрировать.
Наоборот: было много таких, кто верил, что молодежный парламент и молодежное правительство – не симулякр, а социальный лифт. В жизни же – всё как в жизни.
И последнее. Тень, которую человек-симулякр, отбрасывает до сих пор, тень эта, скорее не на регионе в реально воплощенных проектах. Она – в наследии, или, если угодно, в наследнике, таком, какой есть – у каждого свои пристрастия и оценки. В наследии, которое оставил после себя «великий и ужасный» губернатор российской провинции, точнее – провинциальный губернатор – Георгий Валентинович Боос.