В интервью Афише Rugrad.eu директор Калининградской областной филармонии Виктор Бобков рассказал о своем отношении к шансону, почему отсутствие государственной идеологии несет смерть культурной системе, а так же почему филармония не собирается гнаться за молодежной аудиторией любой ценой.


- Какие музыкальные фестивали вы планируете провести в 2013 году?
- В первую очередь фестиваль «Музыкальная весна». Он уже больше 20 лет проводится. Он очень важный, международный. В 2013 году к нам приедет хор из Нижнего Новгорода «Возрождение», будет выступать хор нашего музыкального колледжа имени Рахманинова, детский вокальный ансамбль «Парус» , хор «Радость». Будет такой парад хоровых коллективов, в общем. Должен сказать, что последние пару десятков лет мы в Калининградской области наблюдаем спад хорового искусства. Я помню в 70-е годы праздники хоровой музыки, которые на певческом поле в Светлогорске проводились. Это огромные хоровые коллективы были, прямо как в Прибалтике. Сейчас уже такого нет. Это проблема отношения к культуре и падение уровня нравственности так проявляются: позакрывались ДК, где коллективы собирались. Коллективное исполнение музыки — людей объединяет. В Прибалтике всегда хоровая музыка была развита и благодаря этому, они сохранили себя как государства. У нас это все сведено к нулю. Будут традиционные крупные фестивали «Бахослужение» и «Джаз в филармонии». Будет очень крупный фестиваль «Янтарное ожерелье». Мы его чередуем: год - «Русская музыка на Балтике», год - «Янтарное ожерелье».

- Вы в рамках формата филармонии видите возможные точки соприкосновения между академической и современной культурой?
- Был такой проект постановки синтетического спектакля «Река на асфальте». Он вызвал большой ажиотаж. Понимание его — далеко не всегда было правильное. Он никакой не эротический, а все почему-то сделали акцент на том, чего, собственно, и нет. Там молодежная проблематика была в сопровождении джазового коллектива, а эротики там нет. При желании эротику можно где угодно обнаружить, если есть не очень здоровое восприятие. А в обществе это подавали как: «В филармонии будет эротический спектакль, где все действие происходит чуть ли не в постели!». Подавали, что это чуть ли не пропаганда суицида, потому что герой об этом думает. Но тогда «Ромео и Джульетта» - это тоже пропаганда суицида, «Отелло» - жен призывает убивать. Но в нашем случае все закончилось хорошо, а там — все плохо. Мы этот молодежный формат планируем и дальше продвигать. У нас рок-музыканты иногда выступают, но это особая категория, за ними нужен контроль. Эта публика, которая слишком свободно мыслит себя в этой жизни. Но нравиться молодежной аудитории любой ценой — не наша задача. У нас просветительская миссия. Гнаться за количественными показателями — не правильно. Если придет 10-20 человек из Пограничного института или школы милиции и из них кто-то еще раз захочет прийти, то это уже результат.

- У вас еще один проект, который может тоже неоднозначную реакцию вызвать «Рояль и шансон». Его идея в процессе творческих поисков вашей органистки Хирокэ Иноуэ родилась?
- Она уже привозила такое синтетическое сочетание органной музыки с трубой, саксофоном, художественным словом. Такой синтез — это очень интересно. У нас весь блатняк внезапно стали высокопарно называть шансоном. Но шансон — это французская музыка, достаточно популярная и с характерной эмоциональной составляющей. Миниатюра, но там 1,5-2 минуты раскрывается серьезнейшая проблема. Ту музыку, которую в России называют шансоном я не слушаю, только если окажусь в маршрутке или автобусе.

- Можно сказать в таком случает, что блатняк - это не просто музыка, а некий социальный диагноз?
- Да. Во Франции же тоже есть блатняк, но его никто не называет шансоном. Желание заполнить свой духовный голод хоть чем-либо возникает у каждого человека, но оно определяется его интеллектуальным уровнем, жизненным опытом и оценкой того, что происходит вокруг. Из-за того, что вот «это», что поют хриплыми голосами о проблемах не лучших представителей нашего общества, вдруг назвали шансоном, такая музыка все равно у нас в филармонии не появится

- Зато радиостанции, которые ротацией подобного занимаются, называют эту музыку народной. Вы с подобной оценкой согласны?
- Я не знаю какая у народа душа, наверно, она очень разная. Если это начинает принимать массовые масштабы, то это должно вызывать настороженность. К сожалению это имеет место быть, когда разрушена система музыкального воспитания, которая является отражением самой идеологии государства. А если нет идеологии, то нет и осязаемой культурной системы. Владимир Путин высказал революционное мнение на комитете по культуре при Президенте РФ (он не собирался более 5 лет) о том, что оценивать культуру как другие сферы человеческой деятельности нельзя. Должен быть совершенно другой подход. Он не совпадает ни со здравоохранением, ни с образованием. Действительно, нас нельзя ставить в общий поток. Но это пока так и осталось декларацией, так как законодательно это нигде не подкрепляется. И от нас по-прежнему требуют количественных показателей. Хотя я считаю, что бывает художественный успех, а бывает зрительский, и совпадают они не всегда. Когда Мусоргский написал «Бориса Годунова» Императорский театр сначала не стал его брать, а через несколько постановок снял с репертуара. «Кармен» была провалена, ее просто освистали. «Временщикам», от которых зависит сфера культуры, неинтересно, что будет с нашим обществом через 15-20 лет. Человек с низким интеллектом, люмпен может только разрушать. Для созидания нужен — высокопросвященный человек. В основе этого лежит культура и мгновенных результатов тут ждать нельзя. Вот в попсе крутятся миллионы и миллиарды рублей, но опускаться до уровня этой массовой культуры, отрицать или не замечать все достижения, которые тысячелетиями складывались — просто преступно по отношению к обществу и государству.

- Вам вся современная музыка неинтересна или есть исключения?
- Смотря, что называть современной музыкой. Шостакович — это же современная музыка? Ведь во времена Россини любой чистильщик сапог, стекольщик или торговец овощами распевал арии из его опер, как сейчас распевают песенки. Авангард или джаз — не много не моя музыка. И дело не в том, что я к ней недостаточно подготовлен. Мне приходилось много ее слушать и я продолжаю это делать, но это не мое. В джазе и авангарде композиторы иногда уходят от идеи самого создания музыки в чисто технологические приемы. И иногда это вызывает некоторое непонимание... Но вовсе не обязательно, что симфония — это хорошо, а песенка — плохо. В любом жанре есть свои высочайшие достижения и свои неудачные проявления.

- К 14 февраля вы готовили программу «Любовь. Привязанность. Каприз» , где в качестве прозаических вставок звучали отрывки из произведений французского писателя Фредерика Бегбедера, автора книги «Рассказики под экстази», кстати. Насколько это было органично для формата филармонии?
- Я думаю, что у этого писателя есть скандальные произведения, а есть и приемлемые. Тут мы меньше всего гнались за сенсацией, если в этой прозе отражается именно любовное настроение, то почему бы ее не взять. Я не думаю, что услышав эти тексты, все в зале как-то оживились, потому что в программе достаточно логично все было выстроено. Но я если честно не проявлял такой должной бдительности... Но нельзя сказать, что все здесь у нас окостеневшее. Идти параллельно с какими-то жизненными проявлениями и инновациями -в этом ничего зазорного нет. Мы же тут не считаем, что вот, в 18 веке все было хорошо, а потом началось все не очень хорошо.

- Когда был праздничный концерт в честь двухсотлетия победы в войне 1812 года, весь сюжет постановки там был сведен к водевилю а'ля «Гусарская баллада» и «сабля, водка, конь гусарский», хотя тема то в общем трагичная. Это специально было сделано, чтобы зрителя не грузить?
- Я не соглашусь. Народный артист СССР Василий Лановой читал отрывки из романа «Война и мир», где как раз была представлена эта тема трагизма войны. Хоровые и оркестровые сочинения там исполнялись. Если брать тему 1812 года, то она по-разному освещалась. К примеру, увертюра Чайковского «1812 год», там есть ноты трагизма, но они там не преобладающие. Я думаю, что «Гусарская баллада» действительно в каком-то роде, знаковое произведение и мы все время к нему возвращаемся. Мы просто хотели чуть-чуть романтики внести. Время наверно излечило какие-то раны. Толстой, например, пишет про Наполеона чуть ли ни как про Гитлера. Ну, если вам представление не понравилось... Когда мы будем отмечать 300-летие этого события, мы учтем ваши пожелания.

Текст: Алексей Щеголев