Управляющий клуба «Вагонка» Сергей Смирнов рассказал в интервью Афише RUGRAD.EU, как «Вагонка» перестала быть вторым «Платинумом», почему клуб из года в год возит один и тот же пул артистов, почему на юбилее  не выступил «Мумий Тролль», как сотрудники клуба ездили в Польшу за чипсами для White Stripes, и при каких условиях клуб может закрыться.


- Иногда становится совершенно непонятно какого формата придерживается клуб «Вагонка». С одной стороны, к вам ходит молодежь, с другой - сюда приходит и ВИП-публика.
- Дело в том, что за то количество лет, которое здесь существует клуб, сменилось несколько поколений. Те люди, которые раньше были молодыми, сейчас уже стали ВИПами. Эти люди воспитаны еще в то время. Поэтому они и будут ходить и на «Ляпис Трубецкой», и на «Би-2». Это, в основном, одна и та же возрастная категория людей, просто они сейчас имеют социальный статус, который мы, грубо говоря, называем ВИП.

- То есть эти ВИП-персоны на «Вагонку» исключительно из-за ностальгии ходят?
- Я бы не сказал, что это ностальгия... Так как эти люди в основном занятые, то они не будут ходить на рейв-вечеринки или другие мероприятия, которые им по возрастным категориям не подходят. Они приходят редко. Чаще всего это связано с днем рождением «Вагонки», мы туда приглашаем каких-то людей, и какими-то большими концертами, где мы рассчитываем на них, потому что цена билетов на эти концерты достаточно высокая, и такие люди могут позволить себе купить ВИП-зону. В основном, мы все знакомы.

- Эти ВИП-гости комфортно себя чувствуют, когда сталкиваются в одном пространстве с традиционной для «Вагонки» более молодой публикой?
- В клубе существует дифференциация. ВИП-зона на часть концерта может быть отделена. Во-вторых, люди, которые ходят в эту ВИП-зону, оказываются либо в красном баре или достаточно быстро ретируются после концерта. Клуб, в принципе, работает не в их формате. Он у нас немножко другой, но мы захватываем и это. У нас же и джазовые вечеринки бывают и даже Гришковца спектакли. Когда им интересно, то они к нам приходят. Но, в принципе, это же люди взрослые и денежные. Они могут себе позволить определенный комфорт, который мы им не всегда можем предоставить. Мы все-таки клуб, рассчитанный на молодежь и студенческую публику, может, плюс-минус 2-3 года.

- Этот формат, рассчитанный на молодежную аудиторию, у «Вагонки» всегда существовал?
- Нет. Он сменился, потому что появились такие клубы, как «Платинум» и «Универсал». Они просто выше по какому-то комфорту и предложению.

- И вы решили захватить аудиторию, которая в эти клубы не вписывалась?
- Не то чтобы мы решили ее захватить... мы просто сделали вывод. Это здание нам не принадлежит. У людей, которые владеют «Универсалом», немного другие отношения с властями, и деньги они вкладывают немножко по-другому. Мы решили в стены не вкладываться. Потому что мы это просто не потянем, да и нам этого не нужно. Молодежь — это все равно самая веселая часть публики, как бы мы с ней не воевали, потому что она и более агрессивной бывает. Ну понятно же откуда эта агрессия: молодость, алкоголь, может у них это первый раз... А ВИПы поездили по миру уже, посмотрели, им нужно больше комфорта: мягкие кресла, сигары, другие напитки и обслуживание. Мы, к сожалению, этого не можем предоставить. Но мы предоставляем то, что интересно молодежи. Ей это нравится, и никаких особых претензий нет. Им нужно оторваться и отдать свою энергию.

- Вы обозначили такой момент, что не можете себе позволить «вкладываться в стены». Вы считаете, что вашу публику устраивает то состояние, в котором клуб находится сейчас? Часто же можно услышать, что «Вагонка», дескать, уже не та.
- Она, действительно, уже не совсем та... Она существует уже 35 лет. Если вы знаете историю мировых клубов, то столько просто не живут. Ни один клуб. Был такой нью-йоркский клуб CBGB, который прожил 20-25 лет. И то его попросили.... Хотя с ним связано очень много истории. Это новая волна американской музыки: там и Blondie выступали, и Cars. И то им сказали: «Извините ребята, время поменялось. Мы хотели бы с вами работать на других условиях». Они отказались. Просто не потянули и посчитали, что это не нужно.

- Публику, которая составляет аудиторию «Планеты» или «Платинума», у вас встретить можно? Или аудитория «Вагонки» и этих клубов никак не пересекается?
- Это разная публика. Раньше «Вагонка» была тем, чем сейчас является «Платинум» и «Универсал». Не было просто больше клубов. Сюда приходили достаточно взрослые люди, снимали тут девочек и мальчиков, и все в этом роде. То, что сейчас происходит в «Платинуме». Сейчас этого здесь нет.

- Вы сознательно стали отходить от этой схемы? То есть в городе появился «Платинум», и вы переформатировались, чтобы не конкурировать?
- А зачем? Город небольшой. Брать на себя один и тот же формат — это неинтересно.

- Но вы объективно были раньше, чем «Платинум». Вы могли бы у них эту конкурентную борьбу выиграть.
-Мы эту тему обсуждали. Мы подумали и решили, что, в общем-то, и не хотим этого. Мы это помещение арендуем. Были какие-то сложности с городскими властями. Это здание принадлежало Вагонзаводу. Мы не были стабильны. «Платинум» работает по-московскому варианту, с московскими промоутерами. У нас другая задача. Мы делаем концерты и рок-музыкантов, и рэйвы. Этого они себе позволить не могут. Это другой формат.

- То есть времена, когда на «Вагонке» мог бы быть концерт какой-нибудь отечественной поп-звезды безвозвратно ушли?
- А кого вы имеете ввиду? У нас был только Шура. И то это был приглашенный артист. Ребята у нас просто зал арендовали. Это был господин Мурочкин, агентство Modus Vivendis. Это благодаря им произошло. У нас, по-моему, поп-темы не было. Я не могу вспомнить такого. Поп-звезды стоят денег, и у них райдер гораздо сложнее в плане претензий к организаторам.

- Те артисты, которых вы привозите, вам таких неудобных требований не предъявляют?
- Была такая показательная история. У нас был концерт группы «Мумий Тролль». Первый их концерт был в «Универсале», а потом их пригласили мы. Они нам прислали райдер на 10 страницах. Когда мы этот райдер увидели, то были поражены: сможем ли мы все это выполнить? Большую часть требований мы выполнили, но какие-то моменты сделать не могли. Когда группа оказалась на месте, то ребята сказали: «Вы знаете, мы просто переписали этот райдер с райдера группы Blur». В основном, все люди понимают, что это не столица, что мы не можем чего-то предоставить. Я помню, когда у нас была группа "White Stripes", то в райдере были чипсы и минеральная вода, которых у нас не было. И мы поехали в Гданьск и купили им эти чипсы и воду. А так, вообще — традиционные требования: фрукты какие-нибудь... В основном, сложностей с райдерами нет. Если и бывают, то это касается перегруза аппаратуры. Это же нужно оплачивать, когда люди везут аппарат, которого в нашем городе, к сожалению, нет.

- Сейчас у «Вагонки» нет конкуренции ни с одним из калининградских клубов?
- Конкуренция все равно существует. Сейчас же у людей уже есть выбор. Да, те же студенты сейчас уже могут ходить не только на «Вагонку». Они ходят и в «Универсал», и в «Платинум». Там есть акции, когда вход до какого-то момента бесплатный. Мы на эту тему иронизировали, говорили, может быть, все эти студенты живут в общежитиях и не видят таких унитазов, как в «Платинуме» и «Универсале», может быть, им приятней находиться в более комфортной обстановке... Мы живем так, как мы живем. Люди любят конфетку, а она должна быть в обертке.

- Клубная культура в Калининграде за это время сильно изменилась? Те требования, которые люди предъявляли к «Вагонке» в девяностые или в начале «нулевых», сильно отличаются от того, что они хотят видеть в клубе сейчас?
- Музыка же меняется... Если говорить о рок-музыкантах, то те российские коллективы, которые появились 20 лет назад, до сих пор держат первые строчки хит-парадов. Новых имен очень мало, и они не такие интересные. Произошла деградация рок-музыки. Можно сказать, что ее даже не стало. Протеста там нет. Очень сложно предъявить какие-то поэтические дарования. Нерва нет. А коллективы стоят все дороже и дороже. Иногда они хотят серьезных денег. Иногда они стоят дороже, чем даже какие-то зарубежные группы. Это немножко странно, потому что ни одна из российских групп не дотягивает до зарубежных. Может быть, только Земфира.

- А у публики требования к вам меняются? Требования тех людей, которые сюда в девяностые ходили, когда им было по 20 лет, отличаются от требований тех людей, которым по 20 лет сейчас?
- У этих людей больше свободы. Если мы жили под каким-то определенным прессом, пытались искать музыку, слушать «вражьи голоса», польское радио. То сейчас этого уже не слушают. Слушают обычное радио, не слушают альбомы, а слушают хиты. Плохо знают музыкальную среду... Люди стали больше передвигаться. Порой есть люди, которые бывали на концертах многих групп за рубежом. Там более комфортные условия концертов, а у нас в городе до сих пор нет хорошего зала, аппарата и команды профессионалов, которые могли бы это сделать. Это проблема городского масштаба. Если бы город имел бы 1-1,5 миллиона населения, то социальная среда заставила бы город, и у нас бы был уже хороший дворец спорта или концертный зал.

- Вы сказали, что новых имен в российской музыке, практически, не появилось. То есть для вас концерты таких групп как Pompeya, Everything Is Made In China и Tesla Boy — это скорее эксперимент, чем полноценный концерт, который может клубу серьезную выручку принести?
- Люди, которые работают на «Вагонке», это люди знающие и понимающие, которые хотят, чтобы на этой сцене звучала не поп-музыка, а что-то интересное. Я считаю, что Pompeya и Everything Is Made In China — это коллективы интересные. Но, к сожалению, в нашем городе откликаются на эти интересные коллективы 200-300 человек. Но эти 2 коллектива и Tesla Boy достойно представляют нашу англоязычную сцену за рубежом. Мы сейчас Pompeya хотели взять, а они выступают в Америке. Everything Is Made In China и Tesla Boy тоже выступают за рубежом. Они даже более популярны на каком-то калифорнийском побережье, чем здесь. Они с удовольствием едут туда и зарабатывают деньги. Да, для нас эти концерты — эксперимент. Но мы хотели бы видеть на сцене именно этих людей, а не других. Я не могу сказать, перерастет ли со временем это в нечто большее. Но мне бы этого хотелось.

- При этом к «Вагонке» предъявляют претензии, что у вас афиша с 2004 года не меняется: концерт Дельфина, концерт «Би-2».
- Есть какой-то определенный пул музыкантов, которых мы бы хотели приглашать. Мы считаем, что это независимые музыканты с музыкой, которая нам нравится. Мы думаем, что это музыка должна нравиться и публике, но это, к сожалению, не всегда получается. У нас есть 12-15 имен, которые мы постоянно возим. Других, к сожалению, нет. Никто не возит сюда, кроме «Вагонки», ни Pompeya, ни Everything Is Made In China, ни Tesla Boy. Мы все-таки пытаемся это делать. А вот пытаются ли это делать другие... Группа «КняZz» или что-то в этом роде нас, поверьте, не очень интересует.

- Просто пугает тот момент, что этот пул артистов не меняется годами.
- Вот вы его и измените. У нас есть обратная связь: вы можете написать на сайте, что вам нравится. Но в последнее время люди не пишут, что они хотят видеть. Просто есть более качественная музыка, которую они за рубежом могут увидеть. Они туда ездят на фестивали: в 150 километрах от Калининграда есть же прекрасный фестиваль в Гданьске.

- Есть просто еще такой момент, что в середине «нулевых» у вас тот же Найк Борзов выступал в большом зале, а сейчас играет в малом. То есть есть тенденция, что количество публики на ваших концертах уменьшается?
- Это же зрители... Интерес падает. Здесь можно такую аналог привести: представьте канат. Поп-музыка его перетягивает. Какая-то часть молодежи, которая такой музыкой, как Найк Борзов должна увлекаться, теряет к ней интерес. Ей становится интересней другая часть музыки. Тут зависит еще от того, кого мы приглашаем. Если мы будем возить «тяжеловесов» гитарной музыки, то «Би-2» - это большой зал полностью, «Ляпис Трубецкой» - большой зал полностью, «Мумий Тролль» - большой зал полностью. Да, есть такая тенденция. Раньше и Найк Борзов выступал в большом зале, и Дельфин, но сейчас уже, к сожалению, они выступают в малом. Что это произошло? Людей стало меньше, их такая музыка стала меньше интересовать? Трудно это объяснить.

- Помимо этого пула привозных артистов, вы же и вечеринки одни и те же достаточно часто тиражируете?
- Это не простой вопрос. У нас есть на эту тему разногласия, но мы работаем так, как работаем. Понимаете, за 35 лет уже такой был набор вечеринок, что повторять и повторять их сложно. Хотя мы повторяем и повторяем... Безусловно, нужно что-то менять. Но мы сейчас уже не популярный клуб, а клуб событийный. Если мы делаем в месяц один большой концерт или рейв, то остальные дни мы пытаемся уже даже в красном баре работать. Для людей это уютней. Когда это изменится? Поживем — увидим.

- Когда в городе «Сити Парк» работал, вы сильно за артистов с ним конкурировали?
- Конечно. Они могли себе позволить то, что мы не могли. Некоторые коллективы выставляют определенные требования: И «Океан Эльзы», и Земфира. Ей нужен был больший зал.

- Просто после того, как «Сити Парк» закрылся, стали говорить, что сейчас по концертным площадкам есть «дыра» между ДС «Янтарный» и той же «Вагонкой». В этот вакуум как раз попадают такие группы как «Сплин» или «Чайф», которые теперь просто некуда везти. Вы могли бы этих артистов у себя принять? Им придется еще, видимо, по гонорарам требования уменьшать, потому что одно дело — предъявлять требования к трехтысячному залу, а другое дело — к тысячному?
- Конечно. У нас были и те, и другие. Может быть, Калининграду и нужен зал на 1,5-2 тысячи человек, а ДС «Янтарный» - это немножко другое. Я слышал отзывы людей, которые занимаются аппаратурой и зрителей, и они говорят, что это не совсем то, что хотелось бы.

- К вашему малому залу, с точки зрения звука, тоже же много претензий предъявляют.
- Сейчас там акустика лучше. Зал устроен так, что там наверху была ниша, куда все улетает. Мы ее отсекли. Но это вообще сложный зал. Все еще зависит от музыкантов и звукооператоров. Я знаю музыкантов, которые и в малом зале отлично настраивались. Первый концерт Everything Is Made In China, к примеру, Zorge, Борзов там отыграл нормально, Мара там отыграла нормально. У нас и в большом зале есть проблемы со звуком. Это просто сложные залы. Но люди из Brainstorm, к примеру, добивались там нужного звучания. Это не только от зала зависит, но и от звукорежиссеров.

- Вам не кажется, что сейчас юбилей «Вагонки» стал куда более скромным событием? Если про прошлые люди вспоминают, что это был праздник чуть ли не общегородского уровня, то 35-летний юбилей больше напоминал «тусовку для своих».
- Я согласен. Раньше в городе была «Вагонка» и ДКМ, а сейчас 15 клубов. Мы можем пригласить к себе на день рожденье своих ровесников. Но их становится меньше: кто-то уже не едет, у них дети, внуки... Я думаю, что дело отчасти и в этом. Раньше мы были популярным клубом. А сейчас - мы не популярный клуб, а клуб событий, клуб ивентов. Мы можем и будем их создавать. У нас есть перспективы.

- Может быть, тут еще дело и в выборе артиста? От «Вагонки» на такое событие ждали хотя бы «Мумий Тролль».
- Мы общались с ними... Их до этого приглашали сюда на бесплатный концерт, и Brainstorm сюда тоже на бесплатный концерт приезжал. С финансовой точки зрения — это было делать ненужно.

- То есть «золотой» и культовый период для «Вагонки» уже закончился?
- Все меняется. «Золото» уже было, вершины уже пройдены. Сейчас очень много промоутеров. Любой человек может дозвониться до артиста и попробовать его привезти. После этого они звонят нам и арендуют зал. Мы в этом уже эмоционально не участвуем, а грубо зарабатываем чужие деньги. Это тоже же работа. Таких клубных залов достаточно много. Появились малые площадки, которые на себя людей берут. Они находятся в центре города, они интересны, по-хорошему агрессивные и хулиганские. Выросло целое поколение людей, которое уже все может делать без нас. И правильно делают. Это их время.
«Золотой» период у нас был с конца девяностых до начала двухтысячных. Сейчас все уже гораздо сложнее. Тогда мы даже иногда закрывали двери и не открывали. Сейчас уже этого нет.

- Тогда, наверное, у вас здесь и организацией внутреннего порядка были проблемы?
- Было время, когда были «малиновые пиджаки» и все такое. У нас были с этими ребятами проблемы. Решались они трудно и по-разному. Иногда и кроваво... Все было непросто. Сейчас уже молодые люди достаточно грамотные. Когда им что-то не нравится, то они об этом говорят. А мы им объясняем, что некоторые законы здесь не могут работать так, как вы хотите. Конфликты и сейчас существуют. Есть люди выпившие, а есть пьяные. Выпивший — он веселый и не очень агрессивный. А есть люди, которые пьяными хотят зайти, но мы их останавливаем, потому что им здесь не место.

- Просто понятно как решается в таком случае конфликт с обычной публикой — работает охрана. А как быть с ВИП-персонами? Если депутат Облдумы, которые у вас здесь бывают, начинает порядок нарушать, то что вы делаете?
- С ними проблем не было. Но какие-то вещи я вам просто не расскажу. Люди есть люди. Кто-то может повести себя не так, как хотелось бы.

- За это время «Вагонка» стала частью калининградской идентичности, про которую так много говорят?
- Я думаю, что да. Если вы вызовите такси и скажите «На вагонку», то вас повезут не на Вагонзавод, а к клубу.

- Возможна гипотетическая ситуация, что «Вагонка», когда-нибудь закроется?
- Закончится время аренды, и клуб закроется. Нам уже всем будет по 60-70 лет. Что вы хотите, чтобы в 60 лет мы тут с молодежью были? Должно просто прийти другое поколение людей, которое подхватит знамя. И на самом деле, его подхватывают. Нам осталось работать здесь 12 лет, у нас подписан договор с РПЦ. А через 12 лет я уже на пенсии буду.


Текст: Алексей Щеголев