Режиссер Михаил Сегал получил специальный приз на фестивале «Балтийские дебюты» в 2006 году за фильм «Франц и Полина». Благодаря этому на Х юбилейном фестивале он стал одним из членов жюри. Помимо фильмов, режиссер так же успел активно поработать с музыкальными клипами, а его работа на сингл группы «Сплин» «Скажи» получила приз на церемонии MTV Russian Music Awards. В интервью Афише RUGRAD.EU Михаил Сегал рассказал, почему в его жизни не произошло никаких радикальных изменений после приза на «Балтийских дебютах», почему государство не может требовать от автора идеологической верности, даже если дает на фильм деньги, о своем опыте клипмейкерства, кризисе Голливуда и почему ему понравились фильмы «Война миров Z» и «Тихоокеанский рубеж» даже несмотря на вторичность их сценариев.  


- В вашей режиссерской судьбе какую роль сыграл фестиваль «Балтийские дебюты»? Приз на фестивале помог продвижению картин и их прокатной судьбе?
- Если быть честным, то ни кто не знает, что помогает человеку, а что не помогает. Если человек побеждает в Каннском фестивале, то про такого рода успех, можно сказать, что он помог. Все остальное — неуловимо. В 2006 году на «Балтийских дебютах» мой первый полнометражный фильм (кинокартина «Франц и Полина» - прим.ред.) получил первый для него приз. Дальше было много других фестивалей и другие призы, но это был первый. И это в любом случае хорошо. Но фильм может завоевать 10-20 призов на разных фестивалях, о нем напишут в прессе и это ничего не будет для режиссера, для дальнейшей работы и для продвижения его следующего фильма с продюсерами. С информационной точки зрения — это хорошо, но с практической точки зрения не это помогает. Никаких радикальных перемен в жизни после приза на «Балтийских дебютах» не было.

- Вы получили так же призы в программе короткометражных фильмов на «Кинотавре» и на фестивале Future Shorts Russia. Они оказали большее влияние на режиссерскую карьеру?
 - Большее. «Кинотавр» - это центральный фестиваль российского кино. Там вся пресса. Как некий дополнительный трамплин успех на «Кинотавре» - значит чуть больше. Но что означает это «чуть больше»? Вот тебе дали приз, вот про тебя пресса написала, а дальше, собственно, ничего. Все говорят: «Ну, молодец!». Та работа за которую тебе уже приз дали не станет ни лучше, ни хуже. А то что дальше будет зависит от твоих усилий. Приз какого-то фестиваля — это не пожизненная пенсия, которая может тебя всю жизнь радовать. 

- Вы свою работу «Рассказы» называли социальным манифестом. Сейчас разве нужны фильмы-манифесты?
- Конечно эта работа по своему посылу является социальным манифестом, потому что это социальное кино. Я думаю, что никому никогда ничего не нужно. Не существует запроса на тот или иной фильм. Нет такого понятия как рынок, который можно изучить и что-то для него создать. Никто не ждет никакого кино: ни веселого, ни грустного, ни социального, ни еще какого-либо. Но если появляется яркая работа, то она может стать востребованной. Она сама убеждает людей в том что она нужна, а не потому что она отвечает какой-то существующей жажде зрителей. Я же не сидел и не взвешивал на весах: снимать мне социальное кино или про любовь. Если выражаться поэтическим языком и несколько пафосно, то не автор выбирает тему, а тема выбирает автора. То что тебя волнует — о том ты и пишешь. Не происходит никакого логического взвешивания: дай ка я напишу про это или про это. Оно просто берется и пишется.  

- Вы в «Рассказах» в роли президента сняли Игоря Угольникова. Почему вы выбрали его, Угольников же воспринимается как персонаж комичный?
- Если бы президента сыграл любой другой актер вы бы меня тоже самое могли спросить: «А почему он?». Кто мог сыграть президента — был большой вопрос. Роль предлагалась другим людям, тоже известным. Кто-то отказался, кто-то не смог, а может быть просто сказал, что не смог, а не захотел по каким-то другим причинам... Актеры же обычно, как и режиссеры, когда не хотят говорят, что они заняты в этот момент. Мне показалось, что по тому как психофизически Угольников как человек сделан, как он природой вылеплен, он мог бы сыграть российского президента на данном историческом этапе. Но был еще чисто профессиональный азарт: изменить актеру амплуа. Угольников известен как комический актер и снять его в серьезной роли — это интересно. 

- Элемента стеба тут не было? Угольников — президент России странная получается ассоциация.
- Это не стеб над президентом. Вся новелла — это анализ нашей российской действительности. И президент — это только одна из частей той пищевой цепочки коррупции, которая была показана. Логическая ее часть. Какой-то специальной фишки, что президента играет комический актер тут не было. Но может быть подсознательно было такое, что хоть Угольников и играл серьезно, все равно мы же знаем, что он комический актер. И работает подсознательно веками выработанная вещь, которая называется «шуту все можно». Тогда как бы и претензий нет. 

- У вас по сути в карьере пока два полнометражных фильма, при том, что «Рассказы» это тоже в каком-то смысле сборник короткометражек. Вам интересней работать с таким жанром или просто снять полный метр сейчас сложно?
- «Рассказы» не являются сборником короткометражек. Это кино, сделанное по новелльной структуре. Это нормальный фильм, который идет 1 час 45 минут и зрители его приходят смотреть как целый. Он не является каким-то сборником, это цельный авторский посыл. Какая художественная драматургическая структура применена: сквозной сюжет, переплетающиеся линии или новеллы — это уже просто художественное решение. У меня нет никаких отдельных отношений с короткометражным кино. Просто эта работа подразумевала именно такую структуру. Это не значит, что до или после этого фильма у меня есть какие-то особые мысли по поводу короткометражек. Все, что я знаю о короткометражках — это то, что они короткие. Конечно, мне интересней полный метр.

- На пресс-конференции вы достаточно критично отзывались о системе государственного финансирования кинокартин. В других интервью наоборот говорили, что государство должно кинематографистам помогать.
- Я не вижу противоречия в том, что я сказал. Конечно оно должно поддерживать кино в той или иной форме. Государство же поддерживает музеи и библиотеки. Есть вещи, имеющие отношение к культуре, которые не могут зарабатывать деньги по определению. Если сказать библиотекам: «Зарабатывайте деньги!», то как они будут это делать? Либо они начнут какую-то несвойственную им коммерческую деятельность, либо прогорят. Вопрос не в том поддерживает ли государство кино или нет, а в том — как это делать. Как это делать на благо кино и зрителю, а не на благо пропаганде.

- Если государство будет участвовать в финансировании, то у него появляется как раз моральное право требовать идеологической верности, потому что оно же деньги дает на работу. 
- Что такое государство и его деньги? Это деньги налогоплательщиков. Это деньги всех людей: и тех, кто голосовал за ту власть, которая сейчас, и тех кто голосовал против. Это деньги людей, которые могут быть согласны с социальной политикой, могут быть не согласны. Когда государство говорит: «Вот тебе деньги и делай кино идеологически верное», то оно будет не право. Потому что это не деньги партии, которая сейчас у власти, а деньги всех налогоплательщиков. Именно поэтому деньги от государства не могут идти на кино пропагандистского характера.

- Но ситуация же обстоит как раз другим образом и выходит достаточно много картин, выдержанных в державно-патриотической риторике.
- Да. Где-то заказ дается напрямую. А есть то, что витает в воздухе. Продюсеры, которые хотят получить денег от государства, чувствуют конъюнктуру и верноподданическое кино создается уже как бы само по себе.

- Фильм «Легенда № 17» Николая Лебедева, которым «Балтийские дебюты» открывались - это как раз тот случай? После него сняли аналогичный фильм про Юрия Гагарина, сейчас вроде собираются снимать нечто подобное про Льва Яшина. Жанр патриотического байопика набирает популярность?
- Дело тут не в жанре. Таких фильмов может быть много и это зависит от фильма: будет он плохой или хороший. Нельзя же байопик просто за жанр ругать, есть же хорошие. Я бы не стал обсуждать конкретные фильмы.

- Критики в последнее время часто укоряют отечественные фильмы за подражание Голливуду. Вы подобные тенденции отмечали?
- Да, такое есть. Но это нельзя запретить или отменить. Это какой-то естественный процесс. Он зародился в следствии того, что это стиль, это образец качества, образец интересного для зрителя кино. И когда производители кино в каких-либо странах видят колоссальный успех американского кино, они хотят подтягиваться к этому уровню. Но это технологический и визуальный уровень. Не надо противопоставлять этому авторское кино: либо так, либо так. Вопрос как сделать так, чтобы при наличии такого коммерческого кино, любое другое тоже могло сниматься и находить зрителя.

- Сюжет «Франца и Полины», где рассказывается о романе эсэсовца и девушки из белорусской деревни, это же как раз такая голливудская история.
- Есть такое понятие «голливудский сценарий». Когда все видят очень интересно сформулированный сценарий, то говорят: «Это голливудская история!». Что под этим подразумевается – никто не понимает. Но очень часто под этим понимают лихо закрученный, интересный сценарий. Если под «голливудским» понимать хороший и интересный, то пускай «Франц и Полина» будет голливудским фильмом.

- А если понимать под этим какую-то сентиментальную историю с элементами провокации?
- Это просто определенного жанра кино, просто мелодрама… А хорошая мелодрама это и в Голливуде хорошо, и везде хорошо…  

- Эмир Кустурица, когда приезжал в Калининград, говорил, что сейчас идеологическое значение Голливуда как «фабрики грез» снижается и уже не имеет такого влияния на человеческое сознание как в первой половине ХХ века.
- Влияние в целом падает. Раньше кино было единственным, магическим видом досуга. Сейчас у него стало много альтернатив, после появления интернета. Оно остается видом развлечения, но все равно является лишь одной из частей жизни. В целом значение кино для людей меняется в любой стране. Это не вопрос Голливуда. Как мы можем противостоять ходу времени и прогрессу?  

- Когда говорят о кризисе Голливуда, то вспоминают еще о кризисе сценариев. Сюжеты повторяются, иногда их просто начинают миксовать.
- Да, это так. Но вопрос в том какие выводы из этого делать. Мы видим, что гигантское количество фильмов снимается по 2-3 сценариям. Каждый год нам показывают полностью одно и тоже. Но с другой стороны это никак не влияет на успех этих фильмов. По логике, если нам показывают вторичные работы, которые уже были 100%, то зритель должен возмутиться и на них не ходить. А он ходит и будет ходить. Это говорит о том, что с одной стороны – это плохо, когда сценарии неоригинальны, а с другой, что для зрелищных фильмов сценарии – это некоторая условность, чтобы воспринимать зрелище. Я сейчас с огромным удовольствием посмотрел фильм с Брэдом Питтом про зомби, фильм дель Торо про монстров и роботов. Естественно, я понимаю, что с таким сюжетом я видел миллион фильмов. Но я не испытываю никакого неудобства от этого. Получается, что я туда просто не за этим иду. Я иду туда, чтобы сесть в кресло, чтобы там выключили свет, чтобы я посмотрел какое-то зрелище. Видимо, оригинальность сюжета важна для кино другого рода. Авторский посыл и оригинальность высказывания важны в авторском кино.

- Клипмейкерством вы в свое время занимались потому, что вам это интересно было или из каких –то коммерческих соображений?
- Все вместе. Так получилось, что это было видом заработка, но я занимался этим с огромным удовольствием и интересом. Это не было каким-то компромиссом молодого режиссера на время, пока не удается снять большой фильм. Как потом я с удовольствием снимал большой фильм, так до этого с удовольствием делал клипы.

- Вы принимали предложения от всех музыкантов или только от тех, кто вам лично был интересен?
- Как-то так получилось, что я попал в среду рок-групп и рок-музыкантов. Предложения снять клип в основном были от них. Поэтому мне не пришлось мучатся по поводу каких-то компромиссов.

- У вас такое общее место есть в большинстве клиповых работах: крупный план группы, а сюжет клипа развивается как бы параллельно. Это общая тенденция вообще для всех работ или это беда отечественного клипмейкерства?
- Я бы не назвал это бедой. Это один из драматургических приемов в клипах в целом. Но бедой бы я это не стал называть. Иногда это радует, иногда – нет.

- На западе для режиссера считается не зазорным музыкальные клипы снимать. Дэвид Линч, к примеру, экранизировал недавно новый сингл Nine Inch Nails. В России к подобному роду деятельности как относятся? Как к некой халтуре?
- Сейчас об этом вообще никто не думает. А лет 10-15 назад – это было в чести, потому что сама тема музыкального видео была нечто новым для всех. Режиссерам это было интересно Другое дело, что я не помню прецедентов, когда кинорежиссеры рвались бы снимать музыкальное видео.

Текст: Алексей Щеголев