С 12 по 16 апреля в Калининградской области проходили Дни Швеции, в рамках которых регион посетил чрезвычайный посол Королевства Швеция в России Петер Эриксон. Посол провел встречу с губернатором региона Антоном Алихановым. В его делегацию входили представители шведского бизнеса, у которых могут быть интересы в регионе. В интервью RUGRAD.EU Петер Эриксон рассказал, почему шведский бизнес могут интересовать калининградские леса, что препятствует появлению на местном рынке шведских компаний по переработке мусора, что может заинтересовать туристов из стран Скандинавии в Калининграде и как иностранные инвесторы восприняли дело Майкла Калви.

«Когда я в Калининграде, то военных почти не видно»

— В своем интервью РИА «Новости» вы сказали, что сейчас политический диалог между Россией и Швецией находится на «хорошем» уровне. Калининградская область какую-то роль сыграла в том, что этот уровень теперь «хороший»?

— Нужно заметить, что после этого интервью наш премьер-министр Стефан Левен был в Петербурге и встретился там с президентом Путиным. Для Швеции важны нормы международного права: с одной стороны, мы не принимаем того, что сейчас происходит между Россией и Украиной, но в то же время мы стараемся наладить хорошие контакты во всех других сферах деятельности. В экономике, в торговле, в инвестициях. Калининград в этих контактах играет важную роль. Мы всегда говорим, что Россия — это сосед Швеции. И самая ближняя к границам Швеции часть РФ — это Калининград. Мы стараемся регулярно приезжать сюда.

— Вы рассказывали, что посольство проводит социологические опросы, как россияне относятся к Швеции. Калининградская область попадает в эту выборку? Как жители региона относятся к вашей стране?

— «Левада-Центр» проводит для нас эти опросы по всей России. Предполагается, что Калининград тоже входит [в эту выборку]. Мы проводим их уже 5 лет, и результаты, в принципе, каждый год одинаковые: примерно две трети россиян положительно или очень положительно относятся к Швеции. Эти показатели неизменны. И мне кажется, что калининградцы не хуже (а может, даже и лучше) относятся к Швеции, чем остальные россияне в целом. Хотя, как я уже сказал, россияне очень хорошо относятся к нам.

— В западной прессе очень сильно разнится образ Калининграда. Кто-то до сих пор воспринимает регион как некую площадку для диалога между Россией и Западом. С другой стороны, область теперь часто описывают как «милитаризированный регион». Какой образ наиболее популярен у жителей Швеции?

— Всем известно, что в Калининграде много военных подразделений. Представители российских властей считают целесообразным рассказывать о новых видах оружия, которые сюда привозят. Это часть этой игры. Но, когда я здесь нахожусь, военных почти не видно. Я вижу современный город, который в последние годы очень быстро развивается. Здесь приятно находиться. Какие шаги можно сделать, чтобы шведы и другие иностранцы сюда приехали? Господин Алиханов говорил, что с 1 июля заработают электронные визы. Мы надеемся, что Швеция войдет в этот список.

«Самое дешевое решение — это просто выбросить мусор в лес»

— С одной стороны, у нас получается такой «милитаризированный» образ региона, с другой — молодой губернатор с хорошим знанием английского, вполне такой космополитичный человек по взглядам. У вас по этому поводу не возникает чувства противоречия?

— Есть тут какое-то противоречие. Или и то, и другое может существовать одновременно. Это вызов для «маркетингового департамента» Калининградской области. Мы с Алихановым очень много говорили насчет переработки отходов. Насколько я знаю, это очень больная проблема (не только для Калининграда). В Швеции мы много лет посвятили решению этой проблемы: в России 98 % бытовых отходов вывозят на полигон. У нас — только 1 %. Остальное мы перерабатываем как вторичное сырье. У нас этот процесс занял где-то 40–60 лет. У нас есть понимание, что работает, а что не работает. И именно об этом мы говорили [с Алихановым], как можно использовать этот опыт.

— Вы дали Алиханову какой-то конкретный совет? Шведский опыт — это шведский опыт. В другую страну не всегда удается провести такой трансфер.

— Просто копировать нельзя. Но у нас есть опыт, который потом можно сделать «по-калининградски» или «по-русски». То, что я понял из дискуссии с губернатором, — это то, что он темой активно занимается и у него большой к ней интерес.

— Есть вариант, что шведские компании, которые занимаются переработкой мусора, попытаются выйти на калининградский рынок и заработать здесь на этих технологиях?

— В нашу делегацию входят представители таких компаний. Но проблема в том, что это не одно решение. Это целая система: законодательство на национальном уровне, муниципальные власти, частный бизнес...

— Есть какая-то конкретная правовая норма, которая препятствует появлению таких компаний на региональном рынке?

— Насколько я знаю, нет. Но проблема в том, что это стоит денег. И на короткий срок самое дешевое и простое решение — это просто выбросить мусор куда-то в лес. Но мы знаем, что из-за очистных сооружений, которые строились при участии шведских инвестиций, жителям области пришлось намного больше заплатить за воду. Кто-то должен был за это заплатить... Но губернатор на нашей встрече сказал, что теперь Калининград не является красным пятном на карте ХЕЛКОМа (Хельсинкской комиссии по защите Балтийского моря. — Прим. ред.).

— Шведские власти сталкивались с такой проблемой, когда для конечного потребителя вырастают тарифы на воду или мусор, то растет общественное недовольство и, как следствие, давление на власти?

— Конечно. Поэтому нужно воспитывать и информировать население. Когда в детских садах детей стали обучать сортировки мусора, то 4–5-летние мальчики и девочки приходили домой и говорили родителям: «Мама, папа, вы не заботитесь о моем будущем!».

«Куда бы я не приехал, меня спрашивают, когда откроется «Икея»

— Может быть, образ Калининградской области как милитаризированного региона отпугивает шведский бизнес?

— Я не знаю, влияет ли именно этот имидж. Конечно, инвестиционный климат — это важно. Шведские предприятия находятся в глобальной экономике. Все встраивается в глобальные цепочки: комплектующие приходят из-за границы, а ты вносишь свою добавочную стоимость. Такие вещи как транспорт, таможня и бюрократия — важные факторы [в этих цепочках].

  

— И какое преимущество имеет Калининград в глобальной экономике? Административные барьеры здесь примерно такие же, как и во все остальной России.

— Да, административные барьеры в России ведение бизнеса не облегчают. И особенно для Калининграда. В Швеции считается, что открытая экономика — это выгодно. Мы не стесняемся импорта. Именно поэтому политика импортозамещения мешает. Нынешняя глобальная экономика так не работает. Это не выгодно.

— Это невыгодно шведскому бизнесу, потому что производство здесь превращается в «вещь в себе» и ему не требуется никакое встраивание в эти глобальные цепочки?

— Именно так.

— Тогда совершенно непонятна мотивация компании «Маркисол», у которой производство в Славске.

— Я тоже хочу задать им этот вопрос (смеется). Когда я тут был в 2016 году здесь было организовано производство [спецодежды] Puvab. Не знаю, существует ли оно сейчас, но в тот момент они в Калининграде шили спецодежду для рабочих. Например, спецодежду, защищающую от высокого напряжения. Они везли сюда ткани и комплектующие, а вся продукция уходила на экспорт. Их интерес был в том, что здесь есть рабочая сила.

  

— Дешевая?

— Не только дешевая, но и компетентная. Хорошие люди, которые умели это делать. ABB только что открыл инжиниринговый центр. Они тоже находят здесь для себя рабочую силу. Калининград выбирают еще потому, что людей легче уговорить на переезд сюда, если в городе нет необходимых специалистов.

— И «Маркисол», и шведское предприятие Orbita-1 располагаются в Славском районе. Почему именно этот муниципалитет был выбран как площадка для размещения бизнеса? Есть ли у других областных муниципалитетов шанс, что они заинтересуют шведский бизнес?

— Думаю, что шансы есть. Славск — город-побратим Роннебю, где находятся «Маркисол» и Orbita-1. Благодаря этому, предприниматели из Роннебю поняли, что здесь есть возможность разместить свой бизнес.

— Я просто всегда думал, что связи а-ля города-побратимы имеют исключительно формальный и декоративный характер.

— Для меня это тоже интересный случай. (Смеется.)

— В области есть еще один бизнес со шведскими учредителями — компания «Тимберсервис», которая занимается вырубкой леса. Почему шведский бизнес интересует калининградский лес? В Швеции законодательные нормы, касающиеся экологии, более жесткие?

— Лес — это одна из самых важных составляющих шведской экономики: лесопродукты, производство бумаги. Мы давно занимаемся проблемой [сохранения] лесов. Мы снизили нагрузку на окружающую среду в разы. То есть это не тот случай, когда ты можешь стать богатым, потому что плохо относишься к окружающей среде. Надеюсь, что шведское предприятие относится к лесам таким же образом, как у себя дома.

— Среди членов вашей делегации есть представители компании Stena AB Group, которая занимается паромными линиями. У этой компании есть какие-то конкретные интересы в Калининградской области?

— Конкретные интересы действительно есть. Stena — это не только паромы. Это морской транспорт. Сейчас грузы из Китая идут поездом через Брест. Но в Бресте есть проблема с железнодорожной колеей. Stena интересует возможность осуществлять перевозку не через Беларусь, а через Калининград. Чтобы груз сразу попадал здесь на судно.

  

— Давняя мечта калининградцев — магазин «Икея» в регионе. Есть даже слух, что компания просчитывала такую возможность, но столкнулась с противодействием со стороны местных мебельщиков. Вы что-нибудь слышали про эту историю? Вы слышали о других похожих историях, когда шведский бизнес собирался заходить, но сталкивался с мощным лобби со стороны конкурентов?

— Если это и есть, то не только здесь. У «Икеи» свои планы. Насколько я знаю, Калининград в них не входит. У них около 14 магазинов в России. Еще 4–5 строится. Они много работают над развитием онлайн-продаж (этот сегмент в России быстро растет). Везде, куда бы я не приехал, меня спрашивают: «Когда же откроется «Икея»?» 

  

«Шведские компании не участвуют в тендерах в регионах, потому что надо платить «откат»

— Коррупция — очень болезненная тема для нашей страны. Шведский бизнес никогда не обращался к вам с жалобами на подобные проблемы?

— В Швеции жесткие законы: если наши компании занимаются подобным в других странах, то эти поступки подпадают под действие шведского законодательства. Конечно, такое встречается. Это неизбежно. Но политика «Икеи» подразумевает, что компания никогда не будет заниматься подобным. Это, наверное, замедляет немного их [развитие]. Я знаю, что другие компании не участвуют в тендерах в регионах, потому что там надо платить «откат». Коррупция — очень большая проблема. Но эту проблему не решишь, если соглашаешься принимать участие в этой игре. Поэтому я надеюсь, что шведские компании в каком-то смысле являются решением этой проблемы. Потому что понимают, что бизнес надо делать без коррупции.

— Насколько Россия сейчас является интересной площадкой для иностранных инвесторов? Дело Майкла Калви и фонда Baring Vostok в каком-то смысле же можно трактовать как такой красный сигнал светофора для иностранных инвесторов, что они здесь не нужны.

— Сигнал это или нет? Мне кажется, что это пример того, что «закон» можно использовать против партнеров по бизнесу. Это не впервые происходит: рейдерство известно с 90-х годов, когда некоторые предприниматели использовали свои связи с правоохранительными структурами. Это плохо для инвестиций. Дело Калви добавляет ощущение, что Россия - опасное место для бизнеса. Мне кажется, Россия должна была с этим что-то сделать. Даже если есть спор о каком-то имуществе, то, наверное, это не криминал? Наверное, это дело для арбитражного суда? И чтобы дойти до стадии, когда основателя [фонда] будут держать в СИЗО… Это очень странно.

«Постоянное присутствие Швеции здесь не требуется»

— В Калининградский области скоро заработает механизм электронных виз. Министр туризма Калининградской области Андрей Ермак рассчитывает, что скандинавские страны подпадут под его действие и что турпоток от этого увеличится. Но что шведского туриста может заинтересовать в Калининграде?

— Если механизм получения визы становится простым, то я не понимаю, почему бы шведским туристам не приехать в Калининград. Сейчас они ездят в страны Прибалтики или Польшу, просто чтобы посмотреть. Калининград для шведов - это что-то экзотическое. Все знают, что он находится здесь, но никто здесь не был. Так что, я думаю, поток туристов будет просто из любопытства.

— А в чем экзотика Калининграда?

—В Париж ты едешь смотреть Лувр и Эйфелеву башню. Первая причина поехать в Калининград — любопытство. Я знаю, что с этим местом связано имя Канта. Это хорошо. Хотя большинство шведов не очень хорошо знают его философию. Я думаю, что сюда можно приехать просто посмотреть, а не ради каких-то конкретных вещей. Я слышал про проект культурного центра [на острове Октябрьском]. Может быть, этот проект тоже поспособствует развитию туризма.

  

— В октябре в Калининграде проходил футбольный матч сборных России и Швеции. В период ЧМ-2018 нас посетило достаточно много иностранных болельщиков, но на этом матче шведов заметно не было. С чем, по вашему мнению, это связано?

— Игра была не очень важной. Я сам лично ожидал, что здесь будет больше людей, но что поделать? Тем более, что матч был в четверг — не самый лучший день.

— Есть перспектива возвращения в Калининград, если не генконсульства, то хотя бы канцелярии посольства?

— Я пока таких перспектив не вижу. Генконсульств становится всё меньше и меньше. У нас было генконсульство в Нью-Йорке. Мы закрыли его (а потом открыли). А раньше они везде были.

— Нет такой потребности?

— Их количество было связано с морским делом: очень много кораблей было под шведскими флагами. Но теперь этого становится всё меньше и меньше. А коммерческие контакты, мы надеемся, развиваются сами по себе. Мы как посольство в Москве стараемся организовывать подобные встречи. Мы регулярно приезжаем в Калининград, стараемся вносить свой маленький вклад в отношения. Но постоянного присутствия, я думаю, здесь не требуется.

Текст: Алексей Щеголев
Фото: RUGRAD.EU

Фотография Петера Эриксона авторства Евгении Баланцевой предоставлена шведским посольством