Осенью 2014 года группа «Ляпис Трубецкой», будучи практически на пике своей творческой славы, развалилась на два музыкальных проекта. Экс-лидер команды Сергей Михалок продолжил линию боевых левацких агиток, с которыми в последние годы ассоциировались «Ляписы», и теперь воспевает гантели, гири и прочие антибуржуазные ценности в проекте Brutto. Второй вокалист команды – Павел Булатников – вместе с музыкантами группы создали команду Trubetskoy. Как можно догадаться из названия, новой группе Булатникова по наследству от «Ляписа» достались все те хиты, которые сделали в свое время имя белорусскому ансамблю в далекие 90-е годы, когда Сергей Михалок был еще милым увальнем с признаками вечного похмелья на лице, а не подкачанным героем революции, с побритым наголо черепом. 5 декабря группа Trubetskoy впервые сыграет на «Вагонке» в своей новой ипостаси. В преддверии концерта лидер команды – Павел Булатников – рассказал Афише RUGRAD.EU, как группе живется без Сергея Михалка и почему с бывшим фронтменом невозможно было найти компромисс, почему при записи новых песен им так важно было порвать с наследием «Ляписа Трубецкого» и как, несмотря на весь свой антибуржуазный пафос, белорусская команда зарабатывала на корпоративах.


- Как после распада группы «Ляпис Трубецкой» вы с Сергеем Михалком поделили между собой материал? Я правильно понимаю, что группе Trubetskoy достались старые хиты и теперь на концертах будут звучать песни в духе «Ты кинула» или «Сочи».
- Репертуар поделился сам собой. Мы решили, что в репертуаре группы «Ляпис Трубецкой» есть песни, которые давно не исполнились - «Ты кинула», «Евпатория», «Виноградная лоза». Мы их переделали под свой состав, осовременили, сделали более жесткий звук. У нас в группе 3 музыканта и вокалист, поэтому аранжировки приходится делать жестче. Раньше там большую роль играли духовые. Но мы переделали аранжировки и переосмыслили эти песни. У них получилось, может быть, и неожиданное для многих звучание, но это тоже имеет право на существование. Но есть песни личностные - «Я верю», «Железный». Их исполняет Сергей и было бы глупо и нечестно, если бы я претендовал на их исполнение. Реально, глупо. Так что все разрешилось более-менее само-собой.


- Вам кажется, что этих песен, которые вы вновь в новых аранжировках воскресили, публике на концертах сильно не хватало?
- Судя по тем концертам, которые были, и по реакции, люди соскучились по этим песням. Удивительно, что молодежь, которой от силы 20 с небольшим (а песням лет получается чуть ли не больше) знает слова и подпевает. Это приятный факт.

- Когда музыканты теряют свой бренд, который сделал им имя, они, как правило, сильно теряют по публике и переходят играть в меньшие залы. Вы ушли на самом пике, выступали в больших Дворцах Спорта, многотысячные концерты. Вы чувствуете сейчас, что этот тренд пошел на снижение?
- Конечно же, пошел на уменьшение. Но тут есть и объективные причины: экономическая ситуация на постсоветском пространстве (что в России, что в Украине) не лучшим образом сказалась на посещаемости разных мероприятий. Это касается не только рок-концертов, но и таких незыблемых столпов, как шансон-исполнителей. Сказалась и экономика, и распад группы — все вместе. И мы перешли в залы поменьше. Но это нормально. Группа «Ляпис Трубецкой» тоже же не сразу начинала со стадионов. Это были достаточно небольшие клубы. Мы не забыли откуда мы начинали. Но не так уж больно мы и упали.

- Было ощущение, что на последних концертах «Ляпис Трубецкой» собирал публику близкую Сергею Михалку по мировоззрению: стрит эйдж культура, анархисты, автономы и прочие левые. Эта публика от вас сейчас отколется? Им же эти песни из девяностых не очень интересны?
- Мы на концертах видели разных людей. Есть очень крепкие татуированные ребята. Видимо, им эта музыка тоже интересна.Мы пропагандируем, что хотелось бы объединить фанатов периода и до альбома «Капитал» и после. Хотелось бы все-таки помирить их, и чтобы они вместе отрывались на концертах под любимые песни.

- Это будет очень странный союз.
- Музыка — это тот инструмент, который может объединить парадоксально-разные слои населения.

- Можно сказать, что после того, как вы с Сергеем Михалком разделились на две группы, то вы избавились от этого протестного, левацкого багажа, который прочно с вами ассоциировался после альбома «Капитал»?
- Можно и так сказать... Мне кажется, что в рамках группы «Ляпис Трубецкой» было так много сказано по поводу политики, социальщины и так далее, так что культивировать эту тему нам уже неинтересно. Сказано было все. Мы решили больше делать упор на рок-н-ролл в чистом виде, делать упор больше на музыку.

- Вам было тяжело в группе в рамках идеологии Михалка существовать?
- Если бы мы не разделяли этой идеологии, то нашу фальшь и лицедейство на сцене было бы видно. Мы не профессиональные актеры, нам бы было сложно это показать, если бы мы этих позиций не разделяли. Другое дело, что со временем мы разошлись... Ну, знаете, как бывает? Всему иногда приходит конец. И это - тот случай.

- То есть, вы до определенного времени эти взгляды разделяли, а потом вам показалось, что просто начинается самоповтор?
- Нам показалось, что мы хотим двигаться другим курсом. Но это не означает, что мы поменяли знамена, поменяли идеологию или наше политическое мировоззрение изменилось. Нет. Мы просто решили, что творчество творчеством, а это все остается в сторону.

- Когда вся эта история с разделением на 2 группы происходила, у вас не было каких-то попыток найти компромисс? Или в том состоянии, в каком находилась группа, это было уже невозможно?
- Нам казалось, что невозможно. Мы проводили слишком много времени вместе: больше 150 концертов в год. Мы семьи видели реже, нежели друг друга. Может, еще и поэтому возможность сыграть на концерте несколько старых песен не обсуждалась. Трек-лист был составлен концептуально и там в принципе не было места для лирических отступлений.

- Если сравнивать группу Trubetskoy и группу «Ляпис Трубецкой», то вы сейчас перестали быть экстремальной группой. У вас какие по этому поводу ощущения? Появилось чувство спокойствия за себя и близких?
- Пока мы себя достаточно комфортно чувствуем. Нам нравится состояние, в котором мы находимся, нам нравится то, что мы делаем и что происходит на сцене и в зале. Нам нравится, что люди после концерта бывают приятно удивлены. То есть, все понимают, что это будет. Но не до конца. Это ощущение того, что мы можем удивить — нам нравится.

- Просто все помнят эту историю, когда Сергею Михалку пришлось уехать из Белоруссии из-за своей политической позиции. С группой Trubetskoy такого же произойти не может? Вы за свою судьбу спокойны?
- Может быть... Вы знаете, у нас накануне выборов всегда происходит некая либерализация. Так что у нас и с этой стороны есть спокойствие. С другой — да, нам, вроде как, разрешают даже концерты в Белоруссии играть. У «Ляписа» такого не было. Сколько мы не пытались себе пробить эту «гастрольку»... У нас в стране еще такой советский принцип проведения концертов остался: вы подаете заявку, ее рассматривает комитет по культуре, по идеологии и так далее. Они вам дают разрешение на гастрольную деятельность. И сейчас в рамках какого-то фестиваля нас пригласили в качестве хедлайнеров. И вроде бы мы получили «добро». Надеюсь, что это прецедент.

- В России многие музыканты выживают за счет корпоративов. Если с группой «Ляпис Трубецкой» тут, наверное, могли быть определенные проблемы, то группа Trubetskoy для них подходит идеально, потому что уже есть поколение, которое на этих песнях выросло.
- Знаете, мы и в группе «Ляпис Трубецкой» не отказывались от корпоративов и говорили об этом. У нас были не самые дорогие билеты, и мы зарабатывали деньги на корпоративах, играя там, может быть, не то, что мы хотим. Но это позволяло нам вести социально-ориентированную политику в отношении поклонников в регионе и в не очень богатых городах, где цену на билеты мы старались держать в рамках и делать недорогой.

- То есть, Сергей Михалок был согласен петь песню «Ты кинула» на корпоративах условного «Газпрома»?
- Песню «Ты кинула» исполняю я. Но, в принципе, мы были не против играть старые вещи.

- Идеология, в этом случае, уходила на задний план?
- Да. Это было несколько шизофренично, потому что один день мы могли быть протестными панками, а потом приходилось играть уже вот такое.

- У группы Trubetskoy есть какая-то идеология или это просто рок-н-ролльный трэш и угар и музыка ради музыки?
- Нам кажется, что как раз рок-н-ролльный трэш и угар и музыка ради музыки. В данный момент нам это ближе. Не знаю, как будет дальше. Пока нам хочется именно этого.

- Слушая ваши новые песни, кажется, что они тоже ближе к старому периоду. Песня «Елки» - это, наверное, такая песня, которую «Ляпис» мог в 90-е написать.
- Есть такое ощущение. Это мои такие пробы пера, какой-то поток сознания. Не относитесь серьезно к этой поэзии. Это просто мои ощущения. На новом сингле, как раз, есть тот позитив и угар, о котором мы говорим. Песня Don't Touch My Bass — это реальная история из жизни группы «Ляпис Трубецкой». Действительно байкер ползал за нашим барабанщиком и просил спеть «Шизгару» или «Дым над водой» за 100 долларов.

- Среди новых песен есть хиты, которые могли бы сравниться по полярности со старыми песнями?
- Я не знаю насколько там хиты... Но песни интересные. Мы, может быть, с ними поторопились и до конца все не доделали. Но нам хотелось побыстрее закрыть рот злопыхателям, которые говорили: «Без Михалка они никто! Они ничего не могут, и ничего из себя не представляют». Это был ответ хейтерам. Мы хотели сказать, что не все потеряно, что у нас еще есть порох в пороховницах и все остальное. Писали мы это в Вильнюсе с норвежским специалистом, который выступил нашим саундпродюсером, и остались очень довольны. Его подход и видение нашей музыки нам показался очень интересным. Если бы мы писали в Минске, Москве или Киеве, то все равно получился бы «Ляпис Трубецкой». А он подошел совершенно с другой стороны. И остались очень довольны тем, как он передал наше звучание.

- Вам на этой записи принципиально было показать различия по звуку между новой группой и тем, что «Ляпис Трубецкой» в последние годы делал?
- Да. Мы хотели, чтобы это был не «Ляпис Трубецкой». Поэтому мы избавились от дудок – это был осмысленный шаг. Наше условие было в том, что звучание должно быть кардинально другим.

- «Ляпис Трубецкой» периода девяностых годов – это такая вещь, которая была связана с тем состоянием, в котором страна находилась: какой-то абстинентный синдром, как тогда казалось. Вам как кажется, они сейчас актуальны будут?
- Ох, не знаю… Страна сейчас в каком-то странном синдроме находится. И не только наша страна. В принципе весь мир в каком-то странном синдроме находится. Не знаю, насколько это будет актуально. Если вы помните, то после периода вот этого похмельного синдрома, наступило некое спокойствие: началась спокойная жизнь, рост благосостояния и уверенность в будущем. Если это совпадет, то будет здорово.

- То есть, Trubetskoy – это музыка для такого периода спокойствия?
- Хотелось бы, чтобы это стало началом периода спокойствия. Хотя бы его становлением.


Текст: Алексей Щеголев
Фото: music.open.ua