Новый калининградский бар «Улицы» открылся в пятницу на прошлой неделе на проспекте Мира неподалеку от здания областного правительства. Это совершенно небольшое помещение, но уже на первой вечеринке имели место аншлаг и давка. Открывать «Улицы» приехал целый десант из Петербурга. Александр Гублер (про которого пишут, что именно он «дирижировал» знаменитым питерским баром Radiobaby), Эмиль Шпигель, который открыл в северной столице порядка 15 баров, и многие другие. За бар отвечает бартендер питерского заведения Union Дмитрий Клочков. В интервью Афише RUGRAD.EU Эмиль Шпигель и Дмитрий Клочков рассказали, как круглосуточные алкогольные магазины мешают работать барам, зачем открывать новое место в кризис и что погубит местные заведения.



— Как начинался проект «Улицы»? Как вообще появилась идея открыть бар в Калининграде?

Эмиль Шпигель: Само это слово сидело в голове у Саши Гублера лет 12-13. Он хотел открыть бар именно с таким названием. Почему Калининград? Социальные связи. У нас есть калининградская сторона (наши соучредители) и есть питерская (это Саша Гублер). Это близость городов: калининградская тусовка часто бывает в Петербурге. И, в принципе, мы со многими знакомимся.


— Вам Калининград был интересен в плане бизнес-модели? То есть вы понимали, что этот проект здесь заработает?

Э.Ш.: Он здесь необходим. Я не поверил, когда мне Саша сказал, что здесь нет подобного формата DJ-бара. Оказалось, что действительно практически нет.


— Вы думаете рынку нужен такой формат? Просто Питер и Калининград — это очень разные города в плане количества аудитории.

Э.Ш.: Конечно. Но у меня есть такая пафосная фраза: мы приехали не пользоваться местными трендами, а создавать новые. Мне кажется, что это имеет смысл.


— Просто само открытие и та пиар-компания, которая это мероприятие сопровождала, выглядит, как некая попытка перенести сюда питерский опыт. Насколько это сработало?

Э.Ш.: Судя по пятнице и субботе, у нас получилось. И по количеству, и по качеству аудитории это наш формат, наши ребята. Про открытие в двух словах, именно в двух, потому что воспоминания где-то в 3 часа ночи у меня закончились, потому что веселились вместе со всеми... Об открытии можно судить хотя бы по тому, что была разбита витрина и выломаны обе двери в туалеты. То есть можно сказать, что вечеринка удалась. Конечно, впредь подобных последствий от вечеринок не хочется. Но по этим фактам можно судить, что всё удалось.


— Вы вместе с калининградской командой открывали бар самостоятельно. Почему не стали покупать франшизу? Есть удачный опыт бара XXXX.

Э.Ш.: У нас скорее local-бар...


— Для такого формата нет смысла покупать франшизу?

Э.Ш.: А зачем? XXXX — это абсолютно не наш формат. Не то, чтобы я хотел о них плохо сказать, но хотел бы. (Смеётся). В Петербурге, к примеру, в XXXX ходит публика не особо приятная. Я занимаюсь другими барами. «Иксы» — это не наша история. Я даже не могу представить , какую франшизу можно взять, под кого бы мы встали.


— Нет адекватных брендов?

Э.Ш.: Они есть. Нам просто не нужна франшиза. Можно наводить какие-то контакты. Я сейчас занимаюсь баром «Почта», привёз оттуда идею «Русского стола» (вечеринка в стиле а-ля рус). И у нас будет «Русский стол».


— По дизайну вы себе какие задачи ставили? Тут, с одной стороны, достаточно аскетично, с другой — какая-то скрытая фишка, наверное, есть.

Э.Ш.: Честно сказать, дизайн, по большому счёту, придумали сами. Мне показалось, что нам самим хватило творческой мысли... В основном этим занималась супруга Саши Гублера. Задача ставилась, чтобы атмосфера была тёплая, но при этом позволяла человеку пойти в пляс. Это довольно сложно совместить, но, как нам показалось, у нас получилось.


— То есть, с одной стороны, это должно быть аскетичное место, с другой — с неким чувством собственного достоинства?

Э.Ш.: Как вообще хотелось думать об этом месте: с одной стороны, оно достаточно демократичное, с другой — с какими-то дизайнерскими и алкогольными изюминками, которые порой не слишком демократичны. Порой даже буржуазны. В Петербурге это сейчас самый тренд. Места типа «Пиф-Паф», «Хроники», который прям качают изо всех сил, в них это всё, в принципе, совмещено. Этот формат, как раньше, что достаточно просто кирпичи отпескостроить, уже как-то отошёл. Уже хочется видеть и лампочки подороже... Хочется думать, что публика стала более избирательной.


— Но если лампочки подороже, то откуда тогда демократичность?

Э.Ш.: В общении. Поскольку есть контактная барная стойка. Мы вот без этой лишней халдейской истории. С демократичным общением. И за диджейской стойкой, и за барной стойкой, и в «курилке».

 
 — На какую аудиторию вы рассчитываете? Побывав у вас на открытии, я не очень понял, что это должны быть за люди. Это не хипстеры, это не более старшая аудитория с деньгами.

Э.Ш.: Есть такая сложность, что у меня не было данных о специфике местной тусовки... Я даже пытался на несколько часов на открытии встать на фейс-контроль (в Питере этим когда-то занимался), но мне было не очень понятно, какими принципами пользоваться... Учитывая, что мы работаем по будним дням (мне сказали, что в Калининграде по будним дням не тусуются), то это публика, которая работает на аутсорсе и которой не нужно к 9 утра на работу.


— То есть креативный класс?

Э.Ш.: Да. Они есть везде. Не может быть, чтобы здесь их не было.


— И насколько вы изучали местный рынок до этого? Местный креативный класс есть, но количественно он небольшой.

Э.Ш.: Не изучал до этого... Сейчас у меня активно в Facebook нарастает в друзьях, скорее всего, именно эта аудитория. Их бы я и хотел здесь видеть. Их тоже, скажем так. Потому что если в будний день нам этой тусовки хватит, то на выходных хочется видеть что-то побольше.


— И кто это может быть помимо людей, работающих на аутсорсе?

Э.Ш.: У нас, скорее всего, будет две аудитории. Скоро мы запустим полноценную кухню. И открываться мы будем в 2 часа дня. И у нас будет две аудитории: дневная и вечерняя. И трудно сказать, не станет ли «дневная» публика приходить сюда по вечерам. Why not? Мы будем только рады.


 — Попытка уходить в некую элитарность, как правило, для калининградских заведений плохо заканчивалась. Либо они через год меняют формат, либо закрываются. Может быть, лучше сразу было делать какое-то «народное» заведение?

Э.Ш.: Нет. Так не хотим. Есть простой момент: у нас не 9 жизней. В жизни хочется заниматься тем, чем хочется. Заниматься «народным» заведением мне не хочется. Ребятам, по-моему, тоже.


 — То есть это вопрос идеологии. Вы понимаете, что эта идеология сулит дополнительные сложности в плане бизнес-модели?

Э.Ш.: Конечно. Она и в Петербурге сулит дополнительные сложности. Посмотрим. Мы пробуем.


 — Что у вас будет по ценовой категории?

Дмитрий Клочков: Мы не будем борзеть. Мы хотим отучить людей пить микс-дринки.

Э.Ш.: Это связано с тем же самым: хочется заниматься тем, чем хочется, и не хочется мешать виски с колой... Хочется как-то экспериментировать, делать красивые коктейли, украшать их.

Д.К.: Это из серии, что подходит тёлочка и говорит: «Сделайте мне мохито». Ты говоришь: «Подруга, у нас нет мохито. Он есть, но я не буду его готовить, на улице зима, ты соображай вообще...». Соответственно, в голове работает стереотип: «А пинаколада?»

Э.Ш.: Хочется, чтобы произошёл момент доверия.


— Это интересно, но вам придётся столкнуться с неким непониманием.

Э.Ш.: Столкнёмся.

Д.К.: Нас это не пугает. Мы над этим постоянно работаем.

Э.Ш.: Петербург — это туристическая Мекка. Люди, которые приезжают...

Д.К.: Из районов. (Смеётся).

Э.Ш.: Сепаратных областей России, они не знают, что бывают другие коктейли. Но на следующий день проникаются доверием и пьют то, что вытекает из диалога с барменом.


 — Ваш бар расположен прямо в центре города. Получилось интересное место с точки зрения траффика. Это как-то случайно так совпало?

Э.Ш.: Представляете, какая странная вещь произошла по поводу этой прекрасной стеллы (показывает в окно). Уже два месяца шло строительство бара, и Саша мне написал: «Ты знаешь, что из наших окон видно? Верстовой столб, который был подарен Петербургом Калининграду». Так не задумывалось. Элемент метафизики. Рядышком здесь Пётр, на фасаде барельефы Гоголя и Пушкина.


— Центр города — это хорошо с точки зрения траффика, но есть расценки на аренду.

Э.Ш.: Нам это было необходимо. Будет ещё вестись работа по кросс-промо с некоторыми европейскими барами, с которыми я дружу. Чтобы был обмен публикой. Поэтому хочется быть в центре.


— Соседство со зданием областного правительства — оно мешает или помогает?

Д.К.: Пока не поняли. (Смеётся).

Э.Ш.: У нас всё по-честному: с лицензией и прочим... В Петербурге просто многие бары работают без этих вещей. Единственное, с чем мы пока не разобрались: в ночи выходных дней публика немножечко мусорит. Но, возможно, мы это решим с помощью дворника. Я не думаю, что будут от нас выходить гости и идти бить стекла в администрацию. Это нецелесообразно. С мусором вопрос решим.

Д.К.: Мы столкнулись с проблемой, что гости, которые, видимо, не очень кредитоспособны...

Э.Ш.: Близость круглосуточного алкогольного магазина губит бары! Огромная тусовка перед входом, пока тепло (сам был юн и делал то же самое), люди идут туда, покупают алкоголь и пьют здесь, прямо перед входом. Я, честно говоря, просто не знал, что в Калининграде настолько просто с ночным приобретением алкоголя. Здесь творится что-то странное. Настолько в обход закона... В Питере возможно купить ночью алкоголь, но это не настолько просто. Странное в этом есть... Вроде бы закон федеральный. Но что-то не работает.


— Как можно зарабатывать на баре, где такая маленькая площадь? Для вас, наверное, 10 человек — это уже давка.

Э.Ш.: Именно поэтому нам будут необходимы будние дни. Иначе мы не выедем. Если у нас получится убедить калининградцев тусоваться по будним дням... А я не понимаю, почему бы и нет? Я сам на некоторой стадии алкоголик, мне хочется в будний день тоже пойти в бар. Если удастся, то будет всё в порядке. Если работать только по выходным дням, то это будет тяжело.


— Вы в одном интервью говорили, что в каждом баре должна быть своя фишка. В чем фишка бара «Улицы»?

Э.Ш.: В Калининграде очень сильный уклон в электронную музыку. А у нас играет мэш-ап, диско, фанк. От Gogol Bordello до... Люди ходят в бар не за техно. Люди ходят в бар за весельем.


— У нас в городе был «ПартиZан». Они стали делать у себя мэш-ап: от «Мумий Тролля» до Depeche Mode. Всё кончилось тем, что превратилось в этакое трэш-место. Новые владельцы решили эту историю завершить. Есть же тут такая опасность трэша?

Э.Ш.: Есть. Но для этого существует фейс-контроль.


— Все сталкиваются с тем, что фейс-контроль начинает в определённый момент давать сбой.

Э.Ш.: Как фейс-контроль может давать сбой? Это всё зависит от фейс-контролёра. Я надеюсь, что мы просто найдём такого человека. Я 6 лет отстоял на фейс-контроле и сбоя не давал.


— В один момент в Калининграде появилась прямо такая страсть к диско-барам. Диско-бары — это уже прошлый век или ещё нет?

Э.Ш.: В Петербурге если на заведении написано диско-бар, то это ужасный шалман. У нас такие заведения, как магазин «Дикси». Обладая разумом и инстинктом самосохранения, я туда не пойду. Там и отгрести можно... Мягко говоря, что это отошедшее словосочетание. Как формат — не знаю. Я вообще не верю, что есть такой формат «диско-бар». Но словосочетание отошло. Притом жаль, что отошло. Его испохабили. В принципе, оно хорошее. Если бы действительно «диско-барами» называли диско-бары. А ими называют всякую непотребщину.


— Когда вы начинали пиар-компанию, появилось ощущение, что вы делаете некое такое танцевальное место.

Э.Ш.: Трудно сказать, что это место танцевальное. Я бы просто сказал, что это место, в котором нет препятствий, чтобы потанцевать. Хочешь — танцуй. Если окинуть взглядом, то оно не вызывает таких ассоциаций. Но кому сильно хочется, тот танцует. И это хорошо.


— То есть речь не идёт о том, что кто-то начнёт на стойках танцевать.

Э.Ш.: Нет, не идёт. Здесь (показывает на длинную стойку-подоконник) порой возможно. Залезть на эту штуку да потанцевать.


— Мы сейчас понимаем, что находимся в неком состоянии кризиса. То есть все закрываются, а вы наоборот открываете новое заведение.

Э.Ш.: Мне кажется, что сферы, связанные с алкоголем, они никогда... Чем больше сжимается пружина добра — тем больше её хочется разжать.

Д.К.: Помните, как в 17-м году бухали?

Э.Ш.: В Питере сейчас бары не сильно страдают. Конечно, количество публики уменьшается. Лучшие бары выживают, бары похуже не выживают. Но те, которые выживают, у них становится только лучше. Чем больше закрывается окружающих баров, которые конкуренции не выдержали, тем лучше становится тем, кто остался.


— Вы же по городу немного прошлись, видели, что в центре города заведения пустые даже в часы пик.

Э.Ш: Пока сплошная работа, вчера выделили себе день для прогулки. Но мы пошли не по барам. Захотелось уже Калининград увидеть. Меня удивил такой момент. Мы пришли к одному заведению, где было написано, что оно работает до двух. Мы пришли в полпервого, но оно было закрыто. Вчера попытались зайти в другое, где было написано, что оно открывается в полдень. Мы проходили около 5 часов вечера, и оно было закрыто. Так работать нереально.


Текст: Алексей Щеголев
Фото: Власова Юлия