Everything Is Made In China начинали свою карьеру с мелодичной гитарной музыки из-за чего быстро схлопотали статус чуть ли не главных апологетов пост-рока на российском пространстве. Свою последнюю пластинку Amber музыканты, правда, неожиданно записали в синтезаторно-электронном ключе, не скатившись, тем не менее, до банальных электропоповых боевиков. Запись альбома проходила в Англии, а за звук отвечал саундпродюсер Ричард Формби, работавший ранее с электронщиками Darkstar. В отличии от многих других групп отечественной инди-волны, группа активно играет не только сольные концерты в клубах, но и попадает в лайн-апы ведущих еврпоейских рок-фестивалей. EIMIC играли на российском «Максдроме», где делили сцену с The Cure, и на Heineken Open'er. 23 ноября EIMIC презентует свой альбом в Калининграде на сцене клуба «Вагонка» в преддверии этого концерта, клавишник группы Филипп Премьяк рассказал в интервью Афише RUGRAD.EU как группе удалось попасть на фестиваль Red Rocks, за что они недолюбливают группу Scissors Sisters, почему в России невозможно записать хорошую по звуку пластинку и почему вся российская инди-волна стала заложниками интернет пабликов.


- Прошлый раз вы играли в Калининграде в рамках фестиваля Red Rocks, в этот раз будете играть сольный клубный концерт. Вам самим где удобней выступать: на больших фестивальных площадках или в клубах?
- В Калининграде мы уже четвертый раз будем играть. Первый раз мы играли на фествиале на берегу залива, потом на Вагонке», в третий раз — мы вернулись на Red Rocks'е. В принципе, любая площадка хороша: и клубная, и стадионная. Везде свои приколы, везде свои нюансы. Квартирников только мы пока еще не играли. У нас много звука и мы, в принципе, не бедно звучим. Так что, как мне кажется, любую площадку можем раскачать.

- Как вообще так получилось, что Everythig Is Made In China попали на Red Rocks? Истеблишмент же, как правило инди-сцену не замечает, а тут такой фестиваль в поддержку Олимпиады, спонсор - «Сбербанк», а на сцене не Алла Пугачева, а вы и On-The-Go.
- В этом и был прикол Red Rocks. Почему такое решение принял «Сбербанк» мы, конечно, не знаем. Мы были не в первой волне инди-групп, которые принимали участие в этом фестивале. Первыми туда Motorama пригласили. А участие стали там принимать только под конец года. Честно говоря, не знаю почему так было, но это было очень круто. Возможно, «Сбербанк» решил обратиться к новому поколению, показать себя модным... Не знаю как у вас в Калининграде, но в Москве «Сбербанк» полностью обновился. Новые офисы, там все так дизайнерски сделано. Возможно, это было частью вот этого обновления.

- Как вам было на одной сцене с Scissors Sisters выступать?
- Мы с ними уже играли на фестивале Positivus (это в Латвии). Там как раз хедлайнерами были Scissors Sisters и Muse. Мы, в принципе, не очень любим эту группу. По многим причинам... Да, они профессионально выступают...У вас они еще выступали еще более нормально, а когда они играли на Positivus, то там мужской зад был на весь задник сцены. Достаточно не комфортно. Мы песни 4 их послушали и потом ушли.



- На концерте там такой забавный казус случился. До Scissors Sisters играла группа Tokio. Люди их песни по радио-ротациям знают и по этому на концерт довольно бурно реагировали. А когда вышли Scissors Sisters, то большая часть публики в какой-то ступор впала, хотя они устроили настоящее шоу и чуть ли не хор на сцену вытащили. Вы в подобных ситуациях оказывались, когда публика на вас вяло реагировала, просто потому, что песни ваши до этого не слышала?
- Да, конечно. Такое происходит не то чтобы часто, но бывает. Мы играли на Red Rocks в Туле и было видно, что многие нас первый раз видят. Не все, конечно, но многие.

- Интернет, как средство промоушена группы, пока еще не составляет конкуренцию радиостанциям?
- Интернет - многогранен. Много людей сидят на популярных пабликах, а эти паблики, чтобы поддерживать к себе интерес публикуют то, что люди уже знают. Такой замкнутый круг... Соответственно о нас пишут паблики с аудиторией меньше миллиона подписчиков. Вся инди-сцена — заложник этого. Многим нашим группа, тем же Motorama, On-The-Go, Pompeya, повезло, потому что их поддержал портал Look at Me. О них узнали больше людей. Но так как мы появились до этой волны, то она нас чуть-чуть обошла. Хотя я не думаю, что если Pompeya будет выступать в той же Туле, то ее там будут все знать. Там «Би-2» выступали и мне кажется, что люди больше пришли на такого рода группы.

- На последнем вашем альбоме Amber вы от гитар перешли к клавишному саунду. Это на вас успех группы Tesla Boy так повлиял, которые со своим вторым альбомом очень хорошие реакции получили как в России, так и на западе?
- Я не могу сказать, что Tesla Boy на что-то повлияли. Честно говоря, я не слышал ни одной их песни...Слышал только об этой группе. Возможно, ребята и слышали, но так как клавишник в группе я...На концертах мы всегда были клавишной группой. Но почему-то на записях это оставалось за кадром, а все синты и клавиши уходили почему-то на второй план. Мы поняли ошибки предыдущих записей и что надо это вывести на первый план. А когда вытягиваешь все это на первый план, то подтягивается и все остальное. Честно говоря, нам стало скучно играть ту музыку. Мы решили оставить содержание таким же: те же гармонии, те же мелодии, но новые подложки.

- Но на Amber вы все равно не дошли до такого совсем оголтелого дэнс-рока или электропопа. А это такое же сейчас общее место для всех инди-групп.
- Не знаю, мы не то чтобы хотели играть танцевальную музыку... У нас была цель играть ритмичную музыку. Нам надоело заполнять зал каким-то облаком звука. Хотелось, чтобы люди больше двигались, чтобы больше распылялись на нашем концерте. И мы этого, в принципе, добились. Наш последний концерт был в Москве в клубе ArteFaq. Клуб маленький, помещается туда немного людей, но было такое ощущение, что мы перед стадионом играли, столько людей там отрывались.

- Вам, кстати, не кажется, что англоязычные российские инди-группы в последнее время очень похожи? Может быть, причина в том, что в них играют люди из одного поколения, которые примерно на одной и той же западной музыке росли?
- Да-да, конечно. Все имеет одни и те же корни, и я думаю, что по большому счету все играют одно и то же, только каждый это пропускает через себя и поэтому получается что-то более-менее оригинальное. Я могу сказать, что такими мастодонтами в наших айподах были Moderat, Modeselektor, больше, конечно, немецкие группы. В чем прикол этих групп, так это в том, что люди перестали играть по 10 минут какой-то рифф. Там появляется песенная структура: куплеты, припевы и проигрыши. Хоть это и не так явно, но это есть. И мы решили пойти по их стопам вот в эту сторону.

- Из-за того, что у вас на альбоме так много электроники, вы аранжировки на живых выступлениях будете как-то видоизменять?
- Многое мы адаптируем, но что-то оставляем. Техника это позволяет. Например, кроме живых барабанов, у нас сейчас есть и электронные. Те партии, которые на альбоме играют драм-машины, наш барабанщик сможет сыграть на электронных барабанах. Поэтому все адаптировано. Хотя некоторые песни звучат более роково нежели на альбоме, потому что это все-таки живое выступление. Там, где на альбоме гитары уведены на задний план, на живых концертах, в силу своей акустической способности, они фигачат по полной программе. Поэтому концерты у нас все-таки более роковые, чем электронные.

- Раньше для электронной музыки использование аналоговых синтезаторов — было таким обязательным фетишем. Franz Ferdinand очень гордились, что всюду таскают за собой на гастролях советский «Поливокс». У вас на Amber тоже же такие вещи использовались?
- Конечно, аналоговые вещи, наверное, еще никто не переплюнул. Сейчас, правда, появился такой умелец — Дэйв Смит, который выпускает такой синтезатор как Tetra, который очень мощно звучит. Мы с собой возим один аналоговый синтезатор на котором я играю. Это Roland Juno-106. Он по возрасту старше меня, мы его уже несколько раз чинили, несколько раз все обновляли для того, чтобы он звучал. Это достаточно серьезная и тяжелая штука. А на альбоме мы еще использовали Moog, но это не синтезатор как таковой был, а такой модуляр прям во всю стену. Мы записывали все через этот Moog, даже гитару через него писали...

- Вы с первой пластинки начали писаться на западных студиях. Сейчас некоторые музыканты говорят, что нет смысла писаться на западе, поскольку в России можно такого же качества сделать запись, если умеючи к делу подходить.
- Нет, ни в коем случае. Такое в России невозможно сделать. Если записаться еще можно, то свестись в России невозможно. Просто нельзя.

- На западе, наверное, же это еще и сильно дороже?
- Прикол в том, что цены не то, что догнали друг друга, но у нас гораздо дороже стоит записаться, нежели на западе. Но там надо еще и жить... Дома - взял, купил гречку , сварил и поел нормально, а там тебе придется идти в какое-нибудь кафе. Приходится платить за жилье, за еду.

- Ваш саундпродюсер Ричард Формби сильно повлиял на звук Amber?
- Да. Вся звуковая подложка шла от него. Мы приехали с готовыми аранжировками и их он уже не трогал. Все что касается авторства — он не трогал и не спорил. А во всем, что касается звука — он оказался достаточно строгим и не очень то прислушивался к нашему мнению. Пытался, конечно, в какие-то моменты что-то спросить, но мы, практически, не участвовали в том, чтобы решать какой звук. Все делал он, потому что это его лицо, мы его выбрали и, соответственно, мы выбираем его решение.

- В России же как раз до сих пор не сложился институт саундпродюсеров, когда группа сознательно выбирает какого-то человека, который ей полностью делает звук на пластинке. Почему, по вашему, так произошло?
- Я, честно говоря, не знаю...У нас, наверное, саундпродюсер — это тот же продюсер, который дает деньги. У нас много групп, которые вообще не участвуют в собственных записях. Другие люди за это платят...Но это, наверное, больше к поп-музыке относится. На западе санудпродюсеры — это такие люди с ушами, которых у нас пока нет. Это люди, которые всегда работают в примерно одном стиле. И выбирая саундпродюсера ты уже примерно представляешь как ты хочешь слышать альбом, а он уже решает все остальное. Я не думаю, что какие-то именитые группы вступают в споры со своим санудпродюссером, потому что все уже в контракте прописано.

- Вы делали кавер-версию песни «В рейс» группы «Мумий Тролль». Она у вас какая-то странная получилась, вокалист там только припев поет.
- Нам предложили поучаствовать в этом трибьюте. Ребята очень сильно сомневались: стоит ли это делать или нет. Но мы решили все-таки попробовать. Но ребята, в принципе, никакой песни у них не знали. А я любил эту песню - «В рейс», как-то она мне запомнилась. И я сказал: «Давайте мы на нее попробуем сделать кавер, но возьмем только припев и из него сделаем свою песню и посмотрим, что из этого получится». Участвовать мы еще захотели, потому что у нас был новый барабанщик, а с ним у нас еще никаких записей не было. И мы решили просто попробовать как это будет, если мы вместе запись сделаем. Мы полностью все записывали у себя на базе, так что можно почувствовать разницу между записями в Англии и в России.

- «Мумий Тролль» - это для вас знаковая группа? Про Лагутенко же раньше говорили, что это такой новый виток российской музыки, противопоставляя его кондовому русскому року. Музыканты инди-волны — это, наверное, те люди, которые выросли не на условном Юрие Шевчуке, а на Лагутенко?
- Да, так и есть. Лагутенко — стал новой волной, крестным отцом этого направления. Но, к сожалению, это направление в музыке тоже стало кондовым. Видимо, все имеет тенденцию почему-то себя изживать. Никто не хочет развиваться. Илья Лагутенко сменил Юрия Шевчука, но сам им и стал.

- Русская музыка вообще на вас влияла? Понятно, что западная музыка сильно повлияла на всю эту инди-волну, а русская музыка оказывала на нее влияние?
- Я бы не сказал... В 80-е это, конечно, зацепило, но лично мне тогда было от 1 до 10 лет, вокалисту в 90-м году 3 годика исполнилось, поэтому как нас это могло зацепить?


Текст: Алексей Щеголев