22 марта в Доме искусств питерская рок-группа «Пикник» отыграла большой, двухчасовой концерт в Доме искусств. По традиции немногословный лидер коллектива Эдмунд Шклярский рассказал в интервью Афише Rugrad.eu о своем отношении к декадансу, о том, что его пугает в окружающей действительности, почему в России «на дворе по-прежнему Средневековье» и почему его лирическому герою позволено все.


- Такое ощущение, что на последнем альбоме «Певец Декаданса» вы отошли от синтезаторного саунда в сторону этнического звучания. Это сознательно было сделано?
- Такой задачи не было. Если это померещилось, то это на совести слушателя. Этнические инструменты у нас скорее были на прошлом альбоме. А на этом альбоме обычные инструменты использовались, в том числе и электронные. Если мы по песням будем идти, то в некоторых вообще только одни клавиши используются.

- В одной из песен вы себя «последним певцом декаданса» называете. В стране больше никого не осталось?
- Это не я, а мой лирический герой, который перемещается от альбома к альбому. Он может говорить что угодно, в отличии от депутатов (смеется), поскольку у меня нет такой ответственности.

- По вашему мнению состояние современного общества – это декаданс?
- Для меня понятие декаданса скорее положительное, чем отрицательное. В определенный период развития нашей страны все, что было не социалистическим сваливалось в одну кучу и называлось декадансом. Это были и сюрреалисты, и символисты, и абстракционисты, и вся рок-музыка. А мне все это было близко и близко до сих пор.

- А если понимать декаданс в традиционном значении слова как упадок?
- Любая фигура из этой культуры не была упаднической. Эти люди может быть были хрупкими и в конце жизни они ломались, но они не наносили вред окружающим. А скорее наоборот: они давали какие-то краски…

- В песне «Мракобесие и джаз» вы поете, что на дворе Средневековье. Это действительно так?
- По некоторым понятиям – наверно… И это не только у нас, а вообще. Человеческая жизнь ничего не стоит и это главная отрицательная заслуга сегодняшнего дня. Ничего в этом плане не изменилось. Изменились только средства уничтожения.

- После некоторых процессов, которые происходили с участием РПЦ, стали говорить о появлении «новой инквизиции». Это же тоже признак Средневековья?
- Это, как мне кажется, совершенно разные вещи. Это пресечение хулиганства. Например, к вам кто-нибудь придет домой и нагадит. Как вы к этому относится будете? Как к искусству? Скорее всего вы просто вышвырнете этого человека из своего дома. Поэтому это совершенно разные вещи. Об инквизиции мы только понаслышке знаем. На нее только на картинке можно посмотреть.

- Вам не кажется, что ваше творчество своей фантасмагоричностью к некому эскапизму призывает?
- Если бы мы не ориентировались на реальность, то наверно мы бы в этой комнате не находились. Для того, чтобы откликаться на мгновения существуют газеты или новостные передачи. Писать песни языком плакатов, наверно, не наша задача.

- Программа концертная у вас как сейчас строится? Там больше старых хитов или вы как-то равномерно новыми песнями их распределяете?
- Поскольку программа называется по имени нового альбома, то половину песен мы играем новых. Не так сложно разучить песню, сложнее ее сценическое воплощение придумать, чтобы она органично жила на сцене.

- Вы за музыкальными трендами пытаетесь следить? Иногда создается ощущения, что «Пикник» по звучанию с 80-х годов не сильно поменялся.
- Это длинный разговор о музыке… Мы первыми стали использовать компьютеры, когда еще все играли на гитарах. Нас какое-то время к нью вейву относили, мне нравились многие песни Duran Duran. Но потом наигравшись, мы переключились на что-то другое, на сэмплерные инструменты. Те технические новшества, которые появляются, мы стараемся использовать.

- У «Пикника» в отличии от многих русских групп 80-х не было такой тотальной «депешмодовщины» в саунде.
- У всех были разные пристрастия. Мои пристрастия были далеки от Depeche Mode, хотя мне нравятся многие их песни.

- Недавно в СМИ появились слухи о распаде «Аквариума», вам не кажется, что грантам русского рока пора уже со сцены уходить?
- Само время проблему эту решит. Все рано или поздно уйдут. Я думаю, что торопить не стоит, потому что замены нет, как это ни банально звучит.

- Та «молодая шпана» о которой Гребенщиков пел так и не появилась?
- Когда кто-то появляется об этом не спрашивают, это сразу все видят без всяких вопросов. Этот вопрос скорее не ко мне, а к тем, кто за этими процессами наблюдает.

- Недавние большие трибьют-проекты «Наутилусу» и «Аквариуму» - это просто попытка вернуть к грантам былое внимание?
- Бутусов себя очень хорошо чувствует. Всем бы так начинающим и продолжающим группам существовать так же как Бутусов. Мы можем пожелать ему только всяческого процветания.

- Вы сами до какого момента готовы на сцену выходить? Не думали, что предел уже подходит?
- Об этом думали родители. Они говорили: «Во что ты будешь делать, когда тебе будет 40 лет, 50 лет? Чем ты будешь заниматься?». Они не могли себе такое представить, но к счастью реальность такова, что мы до сих пор играем. Если бы мы себя не чувствовали органично на сцене, мы бы сделали какое-нибудь заявление, что мы уходим, устали или распадаемся. Но мы сейчас, когда летели в самолете, уже думали о следующей программе: как ее обставлять, как делать, что там играть.

- Вы сотрудничаете с группой «Би-2» в их сайд-проекте «Нечетный воин». Вам не тяжело с ними работать, они пытаются модный звук делать, что с вашим образом контрастирует?
- Слово «сотрудничаем» громко звучит (запись нашего вокала длилась совсем немного времени). Это их проект, который уже лет 7 длится… И это наверно не заключительный этап. «Би-2» знают чего хотят, и они умеют из тех, кого привлекают для записи, выжать максимум для реализации своего проекта.

- Вы кстати слушали совместный проект Вадима Самойлова, с которым «Пикник» плотно работал, и Вячеслава Суркова «Полуострова». Вас не пугает, что человек, который реальное отношение к политическим процессам имел пишет такие инфернальные стишки как «наш хозяин – Денница» и «Черные всадники»?
- Я только пластинку видел. А вас вообще окружающая действительность не пугает, если о стране говорить? Тут у вас граница близко, можно перешагнуть, если что-то не устраивает.

- Как вы к кинематографической хорор-культуре по типу фильмов «Носферату» или «Кабинет доктора Калигари» относитесь? Ваше творчество с ней как-то соотносится?
- Мне нравятся первые черно-белые фильмы про вампиров. Какие-то песни были этим навеяны. Мы, как ни странно, писали саундтреки к нескольким сериалам, преимущественно криминальной направленности. Но это был выбор режиссера. У нас были песни, они подошли, так все и завязалось.

- Вам не кажется, что после 60-х в хоррор-кино началась деградация и эстетика была потеряна?
- Деградация сейчас во многих вещах происходит, в том числе и кинематографе. Хуже «перестроечного» кинематографа вообще ничего нет.

Текст: Алексей Щеголев