Последний концерт Дельфина в Калининграде прошёл около трёх лет назад. Тогда Андрей Лысиков входил в обойму топовых артистов клуба «Вагонка», которых привозили как минимум один раз в год. Впрочем, такая пауза в каком-то смысле пошла на пользу. В Калининград Дельфин возвращается с новым альбомом «Андрей» — может быть, самой экспериментальной своей пластинкой, где вместо традиционной песенной структуры демонстрируется чтение стихов под музыку. В преддверии концерта артист рассказал Афише RUGRAD.EU, почему молчание во времена всеобщей паранойи — это лучшая форма сопротивления, почему его внутренние переживания важнее всего остального мира и о способах манипулирования медийными персонами.


— Есть ощущение, что последние три альбома, «Звезда», «Юность» и «Существо», создавали такой сюжетный «треугольник». Альбом 2014 года «Андрей» — это попытка этот разорвать треугольник?
— Я как-то не мыслю такими категориями. Это просто очередная пластинка, материал которой соответствует тому, каким я являюсь на сегодняшний день.

— Но все отмечали литературоцентричность этого альбома. Вы тоже говорили, что в этот раз сначала писались тексты, а потом музыка. Это же, наверное, выводит альбом «Андрей» в какую-то особую категорию?
— Музыкальные достоинства у этой пластинки, на мой взгляд, тоже большие. Она интересная. Я думаю, что без этой музыки не было бы и таких текстовых решений.

— Для вас самого разница в подходах чувствуется? Раньше сначала была музыка, а потом — текст, а сейчас: сначала текст, а потом музыкальное оформление?
— Всегда всё происходило по-разному. Часто я отталкивался от какой-то музыкальной фразы, иногда — наоборот от смысла текста. В каждом определённом случае всё всегда происходит по-разному. Что касается пластинки «Андрей», то это своего рода продолжение книжного материала. Мы выпустили книгу — сборник стихотворений за определённое количество времени. Эта пластинка презентовала собой, собственно, эту книгу. Поэтому она такая немножко литературная.

— Последние пластинки (может быть, за исключением некоторых песен с альбома «Юность»), как кажется, представляют собой некую форму эскапизма: попытка сбежать куда-то от внешнего мира во внутренние переживания.
— Я думаю, что это нормально. Внутренние переживания меня волнуют намного больше, чем переживания о внешнем мире и вообще переживания мира.

— Сейчас такая ситуация в окружающей действительности, что всех, наоборот, очень сильно «колбасит» и все пытаются что-то такое актуальное и злободневное выдать, чтобы это зафиксировать. Вы от этого держитесь в стороне?
— Да, и я очень рад, что с Нового года вообще не смотрю телевизор, не читаю новостей и чувствую себя намного лучше.

— А насколько это правильная позиция для поэта и для творца? Понятно, что в России «поэт — это больше, чем поэт» и он должен быть таким трибуном, который может всем всё объяснить.
— Я думаю, что все эти внешние проявления человеческой активности лично для меня, по сравнению с моими переживаниями, очень малы и незначительны. Я решаю очень глубокие собственные проблемы. Они для меня намного важнее, чем проблемы, которые меня окружают. Если у меня есть возможность их не касаться, если есть возможность жить без них, то я этой возможностью обязательно буду пользоваться.

— Это понятная позиция. Но, как правило, она заканчивается тем, что эти «внешние проблемы» приходят домой к этому человеку, который от них пытался закрыться. Грубо говоря, кто-то в дверь начинает стучать.
— Вполне возможно… Об этом есть пара строчек в одном из треков в альбоме «Андрей».

— Я так понимаю, что на вас влияла группа Sonic Youth. Очень долгое время они считались эталонными нонконформистами, которые пытались переделать мир под себя.
— Да. У них это неплохо получалось. Они повлияли на огромное количество людей. В том числе и на меня. И это влияние — приятная штука. Но нам нравится то, что они делают именно музыкально, а не то, о чём они рассуждают и говорят.

— «Красной линией» через прошлые пластинки у вас проходит тема беззащитности перед окружающей реальностью. Взять те же треки «Без нас» или «Надя» с последнего альбома. Откуда эта тема появляется, если вы всё время пытаетесь от внешнего мира закрываться?
— Я же всё равно так или иначе в социуме нахожусь. Так или иначе ко мне просачивается какая-то информация от людей, что-то краем уха где-то слышу, вижу, читаю. И вся эта напряжённость всё равно в воздухе витает и влияет на то, что я делаю.

— Из последних новостей у вас что-то вызвало сильную эмоциональную реакцию?
— Я как-то не в курсе новостей…

— Новая песня «Мне нужен враг» для фильма «Воин» — она же, наоборот, звучит злободневно. Почему после эскапического «Андрея» такая злободневная песня?
— Она не злободневная. И к фильму на самом деле не имеет никакого отношения. Это, скорее, о внутреннем враге. Собственном. Которого всегда ищешь. И о возможности победы над самим собой, о росте над самим собой.

— Это, кстати, интересно. Песня, наверное, о том, о чем вы сказали, но окружающая среда ей навязывает определённый контекст понимания. Когда человек слышит фразу «мне нужен враг», то он сразу понимает, что это про сегодняшний день. Как вы относитесь к тому, что окружающая реальность меняет контекст ваших песен?
— Не знаю. Грубо говоря, за уши можно притянуть, что угодно и к чему угодно. Но если этим не заниматься, то эта песня о том, о чём я сказал. Любую песню можно трактовать по-разному. Таких умельцев у нас очень много.

— Я помню, очень давно была какая-то социальная акция. Вы там выходили с плакатом, где была цитата: «Когда государство начинает убивать, оно называет себя Родиной». То есть когда-то вы в социальных акциях участвовали.
— Насколько я помню, это был фотопроект журнала Esquire. Это больше была некая фото-акция, основанная на цитатах известных людей. Мне очень понравились эти слова. И я решил воспользоваться предложенной мне возможностью проявить свою социальную активность.

— Как вы думаете, этот проект реально повлиял на что-то?
— Думаю, что да. Наверное, всё как-то и происходит: по капле. Здесь капля, там капля, что-то потихоньку меняется. В ком-то это оставляет глубокие следы, кому-то это кажется случайным и ненужным… Но когда этого становится много, в определённый момент это во что-то складывается, то в этой точке мир и меняется.

— Сейчас вы с таким плакатом бы вышли?
— Наверное, нет. Мне кажется, сейчас и так очень много говорят ненужных слов. СМИ требуют эти «ненужные слова» от людей более-менее известных, на чьи высказывания обращают внимание. В этой ситуации, мне кажется, лучше этим людям молчать. Любое сказанное ими слово (хорошее или плохое) будет истолковано в нужную сторону теми людьми, которым это необходимо.

— Некая попытка использования?
— Да. Сейчас идёт колоссальное манипулирование всем, чем угодно. В интересах очень малого количества людей. Просто не хочется им потакать.

— То есть единственная возможная позиция — это молчать?
— Да. Это было бы сильнее всего. Если бы все сразу замолчали, то всё бы успокоилось очень быстро.

— Может, в позицию пассивного сопротивления люди верят меньше? Им кажется, что если что-то сказать, то можно ситуацию изменить.
— Людей всегда будут подогревать. Всякими дурацкими передачами, какими-то нереальными интервью и чем угодно, лишь бы это только вертелось, кипело и в конечном итоге превращалось в большие деньги.

— У любого артиста или группы есть такой альбом, где его идея, его основное настроение доходит до апогея. После него артист, как правило, начинает отдыхать. Мне кажется, что у вас это произошло на альбоме «Юность». Это так?
— Не знаю. Мне кажется, что мне ещё далеко до совершенства. И есть над чем поработать как в эмоциональном, так и в чисто техническом плане. Возможно, что для того меня это было каким-то верхом. Но не хотелось бы на этой вершине очень долго находиться. Поэтому мы ставили себе очень сложные задачи, которые пытались решить на других пластинках. Вот и докатились до пластинки «Андрей». Сейчас начали записывать новый альбом. Посмотрим, что получится.

— Там, в «Андрее», идёт повтор очень понятных эмоций: одиночество, отчаяние, покинутость. В «Юности» это дошло до вершины, а потом уже стало восприниматься как повтор.
— Альбом так и называется, потому что это такая завершающая фаза юности. Когда человек становится взрослым и его начинают интересовать оттенки эмоций, а не их яркие проявления. Это видно в альбоме «Существо». Если «Юность» — она очень яркая, очень цветная, то «Существо», скорее, в пастельных тонах. Но там очень много разных оттенков. То есть печаль там немножко другая.

— У вас всё начиналось с песен типа «Дилер», а потом появился альбом «Звезда» практически с религиозными текстами. Как у вас происходил «процесс взросления»? Артисты обычно в таком случае любят придумывать истории, что, вот, была «вспышка», было откровение.
— Нет. Такого не было. Я просто всегда делаю то, что мне нравится делать на данный момент. Проходит время, и меня перестаёт интересовать пройденный этап. Что-то мы на концертах исполняем, но уже в новых интерпретациях. И когда ты исполняешь старые треки, то находишь в них совершенно другой смысл, чем тот, который ты им придавал, когда они были написаны.

— Если говорить про вашу песню «Ретро» для сериала «Закон каменных джунглей», то есть ощущение, что у вас присутствует ностальгия по временам альбома «Ткани».
— Мы её специально так и делали. Была идея сделать что-то такое, что могло бы звучать в 90-м году. Такая история получилась.

— Это сейчас актуальная тенденция: делать что-то такое по звуку, что могло бы звучать в 80-е годы или в 90-е.
— Мне это совсем не близко. История с сериалом — хороший случай воплотить своё желание в жизнь и повеселиться по этому поводу. Но возвращаться и делать что-то в таком духе мне бы не хотелось. У меня много идей, которые, как мне кажется, достойны современности.

— В социальных сетях недавно был большой марафон, посвящённый ностальгии по 90-м. Вы испытываете ностальгию по тому времени и музыке?
— Нет, абсолютно никакой. Мне даже предлагали что-то прокомментировать по этому поводу. Но я отказался, потому что вообще не люблю вспоминать то, что было. Больше строю планы на будущее.

— Вы не исключали возможности собрать группу «Мальчишник» за большие деньги. С тех пор не было предложения, которое всех бы удовлетворило?
— Нет. (Смеётся).

— У вас в группе сейчас новый музыкант. Вы сами уже не на барабанах играете, а стоите за синтезаторами. Вам не кажется, что эмоционально от этого потеряете? Солист за барабанами — это же ещё и большой элемент шоу.
— Согласен с вами. Но мы уже дали большое количество концертов в новом составе. Мы стали себя хорошо ощущать втроем. Эмоциональность концертов не упала, а в какие-то моменты это даже драйвовей становится. По звуку это сильно поменяло группу. Мы используем и живые барабаны, и электронные барабаны. По-другому относимся к игре на гитаре. Мы не используем бас-гитару. Гитара играет как и за бас, так и гитарные партии. Очень сложная система воспроизведения всего этого. Но результат получается очень интересный. Я сам стараюсь побольше петь и поменьше играть. У меня там такие партии — они в основном шумовые. Редко, когда я играю какие-то реальные музыкальные фрагменты. Но бывает.


Текст: Алексей Щёголев
Фото: zvuki.ru