1 июня открылся фестиваль классической музыки «Кантата». Первый концерт в «Янтарь-холле» был посвящен памяти Сергея Дягилева — русского импресарио, много сделавшего для популяризации русской культуры на Западе. Портал RUGRAD рассказывает, как прошло открытие «Кантаты». 

Организаторы фестиваля попытались представить Дягилева как эдакого Петра I от мира искусства. Его «Русские сезоны» — вполне себе полномасштабная экспансия русской культуры в европейское пространство. В сегодняшние неспокойные времена кто-нибудь бы обязательно попытался встроить Дягилева в концепцию российской «мягкой силы», где культура воспринимается как один из инструментов влияния и пропаганды. Журналист Михаил Зыгарь в своей книге «Империя должна умереть» проводит исторические параллели между Дягилевым и театральным режиссером Кириллом Серебренниковым. Сравнение остается отчасти уместным хотя бы потому, что Серебренников в это непростое время тоже обладает экспортным потенциалом. 

«Мы на вечере, который посвящен тому, кто заставил весь мир обожать русскую культуру», — говорит ведущая концерта, оперная певица Любовь Казарновская.

В программе первого дня «Кантаты» — музыка Мусоргского, Стравинского, Бородина, Римского-Корсакова. «Русскую музыку в это время практически не знали на Западе. <...> Немного знали Чайковского, немного Рахманинова, и на этом всё», — зачитывает со сцены Казарновская, замечая, что вся эта авантюра с пропагандой русской классики во Франции кончилась тем, что «Париж застонал от восторга», хотя музыка Римского-Корсакова показалась европейцам поначалу «грубоватой».

Сюжетно произведения, вошедшие в первый день «Кантаты», как кажется, не связаны (если не брать за общий знаменатель фигуру самого Дягилева). Это отрывки из «Бориса Годунова» Мусоргского, где либретто строится на пушкинском тексте, арии из «Князя Игоря» Бородина, симфоническая сюита «Шехерезада», хореографическая миниатюра «Умирающий лебедь» на музыку Сен-Санса из сюиты «Карнавал животных» и т. д. 

Впрочем, в таком объединении мифологических и исторических сюжетов из разных традиций нет ничего необычного для русской культуры. Достоевский в своей программной «Пушкинской речи» писал о «всемирной отзывчивости» и «изумляющей полноте перевоплощения» русской культуры, которая буквально позволяет ей мимикрировать под культурные традиции других народов. Но эта «отзывчивость» означает не только способность к той самой «мимикрии», но и самый настоящий космополитизм. 

Даже в период всех возможных «железных занавесов» русская и советская культуры не были оторваны от мирового художественного процесса: Шолохов получил Нобелевскую премию за «Тихий Дон», Евтушенко читал стихи в Америке. В этом смысле появление в программе «Кантаты» дирижера из Мельбурна Алана Кука выглядит более чем логичным. Русская культура — неотъемлемая (пусть и магистральная), но ветвь мировой культуры, и никак иначе. 

Причем условная «заграница» порой ценит ее даже больше, чем это делают на Родине. Оперу «Кащей Бессмертный» Римского-Корсакова Любовь Казарновская характеризует как «незаслуженно забытую». 

«Удивительно, что наш дирижер, господин Алан Кук, делал эту оперу в Австралии. Наши сцены пока не могут похвастаться тем, что опера «Кащей Бессмертный» стала любимой оперой в репертуаре. Может быть, само название людей пугает», — сетует Казарновская. 

Фото: Юлия Власова