Наш регион уникален не только анклавностью, эксклавностью и близостью к польским продуктовым ларькам. От прежних хозяев этой земли (да простят меня сторонники теории ползучей германизации!) нам достались населенные пункты с развитой инфраструктурой – о многом в послевоенном Советском Союзе и слыхом не слыхивали. Да, Кёнигсберг был разрушен, но не до основания, некоторые населенные пункты (и в их числе столь любимый нами Раушен-Светлогорск) английская авиация пощадила. Крепкие, построенные на совесть, дома, развитая сеть дорог, система питьевых озер… Многое служит нам и сейчас, спустя десятилетия. Многое было разрушено – сразу или постепенно. Тёплые клозеты в домах? А зачем? На воздухе привычнее! Подвалы с бетонными стенами? Не надо нам такое! Кирхи с фресками? Так мы – сплошь атеисты! А еще были замечательные курорты, широкие пляжи, утопающие в зелени спуски к морю. Причем помнят это не только столетние бабушки. Те, кому сейчас 35-40 лет, наверняка приезжали с родителями в Светлогорск не только погулять и искупаться в море, но и просто подышать – воздух был напоен ароматом хвои и, как мне казалось, счастьем, ветром и солнцем.
Я уже неоднократно высказывался о бедственном состоянии центральной лестницы, ведущей к морю. Сегодня речь пойдет об еще одном спуске, так называемом серпантине. Он утопает в зелени, по нему не ездят лихачи на лимузинах с блатными номерами (так и тянет написать: пока еще). Кроме того, спуск этот, как ни удивительно, – берегоукрепительное сооружение. Немцы продумали всё: ливневую и дренажную системы, смотровую площадку, лестничные марши. Даже, пардон за натурализм, общественный туалет, который функционировал более века. Возникает вопрос – почему столь фундаментальное сооружение, верой и правдой служившее городу, пережившее войну, за последние два года трижды закрывалось на ремонт? Ответ лежит на поверхности, точнее – стоит на смотровой площадке. Имя ему – «Нимфа». Речь не о скульптуре Брахерта, отнюдь. Я говорю о точке общепита, призванной, по убеждению ее негласного владельца, принести максимальную прибыль, а заодно и украсить променад. Вы что-нибудь слышали о повороте сибирских рек? Когда-то этот проект всерьез рассматривался советской властью. К счастью, от него отказались, что позволило избежать экологической катастрофы. Серпантину повезло меньше. Чтобы соорудить радующую взор стекляшку с кружевными занавесками, пришлось уничтожить всю ливневую систему. В результате дренажные устройства разрушены, ливневые колодцы, отстойники и гасители забиты мусором и песком. А мы, напоминаю, живем в весьма дождливом регионе. Поверхностные грунты вымываются, спуск в буквальном смысле трещит по швам, его – правильно! – закрывают на ремонт и… ничего.
Минуточку, возразит внимательный читатель, было употреблено словосочетание «берегоукрепительное сооружение»! Есть целая структура, призванная укреплять берега! Говорят, она даже чем-то занята: то ли склоны восстанавливает, то ли авандюну на косе ремонтирует. О да. Более того, именно непосредственным руководителем Балтберегозащиты господином Трофименко было принято решение отвести ливневые воды с верхней и центральной части спуска через канализационную трубу. Креатив заключался в том, что эту самую трубу привязали к… сваленному дереву. Тот факт, что стоки оказываются направлены на подпорную берегоукрепительную стенку, никого особо не смутил. А куда еще может течь вода? Там, где рачительные немцы предусмотрели колодцы, водоприёмные лотки и прочие премудрости, гостеприимно распахнуло свои двери лаунж-кафе. Есть один весьма интересный нюанс. И имя ему – правильно! – Нимфа. Только настоящая, из бронзы. Памятник, кстати, культурного наследия, вокруг которого существует охранная зона. 600 квадратных метров! Любое строительство запрещено! Только ведь это раньше так было… А в феврале 2016 года все изменилось. И стало возможным возведение ресторана, в результате чего большая часть ливневки попала в зону застройки. Бетонные конструкции утрачивают свою несущую способность, спуск разрушается, памятнику грозит опасность куда более страшная, чем налеты английской авиации.
Непрофессионализм и дремучесть господина Трофименко поражают своими масштабами. Но хочу сказать несколько слов в его защиту: его заставили. Не думаю, что инициатива с фактическим разрушением серпантина принадлежит исключительно ему. Конечно, теоретически кухарка может управлять государством. Но в Светлогорске и ближайших окрестностях есть только один человек, принимающий решения. И это – не покинувший свой пост раненный Ковальский, не любитель соцсетей Толмачёв. Имя его – Гарри Митевич Гольдман. Он – фактический владелец «Нимфы» (точки общепита), он – идейный вдохновитель и организатор превращения прелестного городка в типичный спальный район мегаполиса, он переписывает законы, он прикармливает недалеких и исполнительных вассалов (типа Трофименко), руками которых и вершится беззаконие.
Нимфу, кстати, вроде хотели перенести на другое место. Не повезло ей. Она пострадала во время войны, потом ее поселили в мозаичную ракушку – но бриллиант даже в дешевой оправе не потускнеет. И вот теперь под угрозой место, где она всегда была… Пляжа уже нет, центральная лестница не восстановлена, серпантин разрушается. Уймитесь уже, господин Гольдман. За все в этой жизни приходится платить. Странно, что эта простая мысль до сих пор не посетила Вас.
P.S. Данный материал был размещен в группе "Спасем Светлогорск". Автор публикации: Сопредседатель общественного движения "Наш Берег" Максим Усачев.