Бенджамин Дизраэли (1804 – 1881),
британский премьер-министр, писатель
Новый политический сезон открывает очередной избирательный цикл. Полноценное народовластие немыслимо без политической оппозиции. Её отсутствие – признак ущербности, имитационности, искусственности демократии. Даже в авторитарных системах - оппозиция дань, которую тирания отдаёт демократии. Мол, у нас тоже как у нормальных людей: политсостязательность и конкуренция.
Мудрый сильный лидер всегда заинтересован в дееспособной оппозиции. Американский писатель Амброз Бирс (1842 – 1914) сравнивает оппозицию с партией, «которая удерживает правительство от буйного помешательства…».
Свободные площадки для открытых дискуссий, неподконтрольные государству СМИ, возможность на телевидении критиковать власть, оппозиция в парламенте – каналы для выхода протестных настроений. Дело не только в том, что без оппозиции общественная мысль оседает как остывающий омлет. Если таких каналов нет, - общество взрывается, словно чайник с перекрытым носиком на газовой горелке.
Шанс - вероятная возможность, условие, которое может обеспечить удачу, успех. Есть ли шанс у региональной оппозиции?
Отсутствие запроса на оппозицию - свидетельство болезненности, несостоятельности, деградации общества. Когда такое общество ведёт себя как падаль, власть тут же превращается в стервятника. С унылой покорностью коровы, которую «доит деревенский вор», оно выполняет любую чиновничью прихоть.
Общий взгляд
Оппозиция (от лат. oppositio - «противопоставляю») – партия, группа, личность, аргументировано выступающие вразрез с мнением господствующего большинства в политической системе и властных органах. Это граждане, оппонирующие проводимому властной группировкой курсу с целью его изменения. Это организованная часть политической элиты, не находящаяся в данный момент у власти.
По Станиславу Ежи Лецу (1909 - 1966): «Для тех, кто поёт в унисон, слова не важны». Без оппозиции власть закисает, окукливается, впадает в политаутизм. Процветает бюрократический маразм. Не всё так плохо, как кажется. Всё гораздо хуже. Наступают самофетишизация, нарциссизм, эффект «кривого» зеркала. Сервильная пропаганда и «аналитический» эскорт режима не обеспечивают ему связь с реальностью. Их миссия в том, чтобы народ срывался с мест в едином порыве, качая зал громкой овацией. В том, чтобы патриотизм сковывал уста, слёзы гордости застилали глаза и ком счастья вставал в горле.
Оппозиция - в поле зрения и критики, она публична и является альтернативой власти, может сменить её посредством легитимных процедур. Она сужает диапазон экстремизма, поле агрессивных действий, когда в голоса оппонентов не вслушиваются. Усилия режима свести оппозицию к минимуму – контрпродуктивны и несут ослабление институтов власти, дистрофию легитимных механизмов её смены. Ров между властью и народом становится всё глубже.
Политика при демократии - режим диалога. Он означает взаимное соотнесение действий и высказываний власти и её оппонентов. Это, своего рода, теннисный матч, а не разминка игроков у отдельных стенок. Публичная политика – общение с оппонентом, вопросы и ответы, но не монолог, речь, замкнутая на себе самой. Претензии к власти – вопросы, которыми задаётся общество. Власть не должна их игнорировать. Иначе на смену диалогу приходит противостояние на площадях. Власть может считать взгляд оппозиции по какому-либо вопросу некомпетентным, популистским, бессодержательным. Иногда, - называя его, «визгливым подстрекательством». Но власть обязана отвечать. Губернатор, регулярно просматривающий оппозиционные СМИ, сайты, вызывает уважение и внушает доверие.
Миссия региональной оппозиции
Разговор власти с оппозицией - ключевой фактор политического процесса. Разумные переговорщики стараются не победить друг друга, загоняя в угол, а искать лучшее решение, находить общий план действий. Обсуждаемый проект совершенствуется, исправляются его недостатки. Принцип «либо мы, либо они» - неэффективен. Дискуссия, поиск компромисса не позволяют системе закиснуть и придают политике динамику. Реформы не могут базироваться на бюрократии и политандроидах, дистанционно управляемых партактивистах. Когда разномастные чиновники сливаются в одну партию, несмотря на бутафорность такой конструкции, уничтожается само понятие разделения властей.
В обозримом будущем власть ждут провалы. Представители оппозиции станут востребованы. Их лидеры должны видеть в себе агентов народовластия, а не только публичных фигур, когда организации являются приложением к их статусу. Оппозиция – органичное, логичное объединение не столько вождей и генералов, сколько офицеров и рядовых. Это не ком, слегка подтаявших, а потом вновь замороженных пельменей.
Общественный запрос на вменяемую оппозицию с течением времени будет лишь увеличиваться, так как она не протестует в позе покорности, а строит свою деятельность на ценностях прав человека, разделения властей, законности, свободы слова, собраний. Такие люди не собираются уезжать, но видят Калининград европейским демократическим российским городом. Они образованы, профессиональны, бывают заграницей, конкурентоспособны, востребованы рынком.
Перспективна оппозиция, готовая к жёсткой борьбе за власть, но не разрушающая своими действиями государственность. Нанятые, как и самопровозглашенные оппозиционеры, политмуляжи («Партия пенсионеров», «Правое дело»), будущего не имеют. Попытки «Единой России» конструировать управляемую многопартийность - нежизнеспособны. Искусственно создаваемые образования панически боятся власть, конкурируя не за поддержку граждан, а за расположение чиновников и верность трону. Их политусилия носят имитационный, игрушечный характер.
Помимо «ЕР» - партии при власти, - на политрынке присутствуют парламентская (системная) оппозиция, внепарламентская (внесистемная) оппозиция, политические радикалы, невольно работающие на «ЕР» и дискредитирующие оппозицию. «ЕР» опасается альтернативы, иной, внятной, конструктивной, реализуемой позиции.
Популярен упрощенный взгляд. Чтобы стать оппозиционером, достаточно периодически объявлять себя противником лидера действующей власти. Является ли это признаком оппозиционности?
Персонализированное неприятие власти - лишь один из признаков оппозиционности. Его явно не достаточно для того, чтобы считаться реальным оппозиционером. Необходимо располагать системой идей и взглядов, отличной от такой системы лидеров действующей власти. Миссия оппозиции в отстаивании идей и ценностей, противоположных тем, которые отстаивает власть. Если такая альтернатива будет поддержана обществом, оппозиция научится побеждать в непрозрачных и нечестных выборах. Пока есть возможность, надо влиять на изменение власти.
Ничто так не объединяет радикальную часть оппозиции и действующую власть, как отсутствие захватывающей реалистичной мечты о будущем Калининграда. Можно сколь угодно долго и пламенно проклинать «ЕР», вертикаль власти и путинский режим, однако на вопрос: «А сами-то чего хотим?», - часто раздаются звенящая тишина, либо невнятное бормотание.
Оппозиция обязана быть прозрачной, её следует фильтровать и люстрировать силами общества и самой оппозиции. Необходим естественный отбор в результате праймериз и внутривидовой борьбы. Тогда оппозиция будет сильна.
Петухи кричат побудку, но «едроссовская нечисть» застревает в общественном сознании. Шаманское поклонение национальному зомби – признак деградации режима.
Для В. Путина с его переносным сортиром, источник права - не закон, а он сам. Путинский резерв - не молодёжь, а силовики, организующие разгон демонстраций.
Правящая бюрократия, купающаяся в разливанном море казённой пошлости в рамках проекта «спасти нацлидера В. Путина», очевидно, станет действовать по принципу «лучше фашисты, чем антипутинисты». Это стыкуется с её задачей интегрироваться в мировую элиту для легализации за рубежом того, что нажито «непосильным» трудом по освоению российского бюджета.
Международный аспект
Серьёзные западные инвесторы всегда оценивают политические риски. Перед вложением денег выясняется, существуют ли автономные силы? Инвесторов интересует, насколько реально разделение властей, есть ли независимые от чиновников СМИ, политические партии, насколько самостоятельны общественные организации и оппозиция? Критерием политической стабильности признаётся наличие таких автономных акторов. Именно это звено замыкает цепочку привлекательности региона. Иначе деньги в область не идут. По Владимиру Высоцкому (1938 – 1980), Западу мы нужны «как в бане пассатижи».
Сервильность партий и СМИ - серьёзный барьер для притока инвестиций. Потенциальные инвесторы оценивают правящую партию как клиентелу - «тусующуюся» вокруг патрона и возящуюся за доступ к ресурсам. Регион с прозрачными международной и внутренней стратегиями - всегда приемлемый партнёр. На Западе осознают: госслужба, благодаря административному ресурсу становится разновидностью предпринимательства.
В демократических странах понимают, что адекватные решения власти возможны только с учётом корректировок, которые вносят критики, несогласные, оппозиция. Мировой опыт показывает: качество политики напрямую зависит от способности власти слышать мнение оппонентов.
Развитие столь сложного региона, как наш, требует дискуссий, рациональные итоги которых возможны лишь после публичного обсуждения. Без влияния оппозиции власть принимает некачественные решения.
Имидж области ухудшается, когда наиболее одиозные представители правящего режима - «путинские птеродактили» - не садятся с оппозицией за стол переговоров, а пытаются её искоренять. Следуя их логике, если ты задаёшь власти жёсткие вопросы, стремишься призвать её к ответу, диалогу, то слывёшь «врагом России». Всё это, мол, делается на «зарубежные гранты», которые выделяются на «янтарную революцию». Информационные лакеи пытаются вбить в сознание калининградцев, что оппозиция - инструмент зарубежных государств, призванный вмешиваться во внутренние дела «великой путинской России». Большевики при всей их жесткости, работают во многом во имя идеи. Нынешние - во имя «Газпрома» и собственных карманов. На смену атеистической вороватой кодле приходит воцерковленная.
Когда власть проваливается, - используется агитштамп: внешний враг вмешивается в наши дела, а оппозиция - его инструмент, пятая колонна.
В начале прошлого века эсерам и конституционным демократам запрещают вести агитацию в провинции, а жандармерия – политическая полиция – препятствует проведению предвыборных собраний. Черносотенцы, поддерживаемые режимом, пугают в прессе обывателя, называя оппозиционеров «домокрадами» и «прислужниками гнилого Запада». И сегодня, специально нанятые информационные «шестёрки», раздувают истерию о происках «врагов России», заботясь о заслоне «хищным клювам наймитов Запада», нацеленных на суверенный оазис демократии.
Демонизация оппозиции - признак страха и неуверенности власти в своей силе. Оппозиция, вытесняемая из информационного пространства и формата легальности, становится уличной и всё более радикальной.
Бесспорно, приход к власти компетентной команды специалистов улучшит международное положение региона.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Во второй части статьи (15 сентября т.г.) «Шанс для оппозиции» будут изложены практические аспекты, возможные перспективы развития региональной оппозиции, предложены конкретные действия для укрепления её положения в регионе («теневой кабинет», праймериз и т.д.), рассмотрены различные сценарии развития.