на реакцию а пока-вернусь, ибо нет такого права, травить журналистов, даже если они имеют нехорошие наклонности и порочащие связи.
итак, друзья мои, с места в карьер замечу, что событием последней недели в Новой Шотландии и штате Мэн стало открытие сезона ловли краба и лобстера. в связи с этим, прилагаю фото типичных ловушек для краба.
обратите внимание на то, какой цвет буйков в ловушках
посему, говорить о победах на смысловом поле крабам не приходится.
с учетом того, кто финансирует сейчас текущие операции Украины....я бы на месте присных очень хорошо задумался.
как говорили, долго ты терпишь, да больно ты бьёшь погань трезвопятая решила поиграть в поцреотов? дайте список, будем ограничивать ареал обитания.
возмущен и испытываю отвращение, глядя на развязанную СМИ травлю Ярошука. мерзость. ребята, это же рф, тут положительных героев нет нигде. в чем вина человека, если вы, сучьё, по близким привыкли бить?в том,что он опередил?
Мне хочется задать вопрос нашему калининградскому людоеду Власенке, который пыжился, изображая из себя патриота, давя на кнопочку и оправдываясь высокими государственными интересами. Нравится Вам, Николай, детское мясцо? Это первая деточка, которую Вы убили в соучастии с остальной кодлой.
Это ваших рук дело.
«Нам не на кого надеяться, кроме самих себя»
Детский дом. Дети в игровой комнате Фото: Валерий Мельников /
В начале года в России вступил в силу «закон Димы Яковлева», получивший известность еще и как «антисиротский». О его последствиях и о том, кто теперь должен спасать российских сирот, размышляет ОЛЬГА АЛЛЕНОВА.
Жертвы войны
Пять месяцев назад, когда «закон Димы Яковлева» вступил в силу, мы поняли, что живем в другой стране. Страна, в которой мы жили до этого, была не всегда удобной для жизни, порой жестокой, порой глубоко несчастной. Но в этой стране не торговали жизнями маленьких больных детей. А в стране, которую мы увидели пять месяцев назад, торг был возведен в ранг государственной политики.
В наше общество за это время вбили много «идеологических кирпичей». «В Америке убивают наших детей»; «Американцы скрывают от российских властей случаи насилия над российскими детьми»; «Российские дети должны оставаться в своей стране» и так далее. Адресат понятен — это рядовой избиратель, который смотрит телевизор и голосует за одну и ту же власть, «чтобы не было хуже».
Но рано или поздно люди, которые умеют думать, все же понимают, что в Америке живут не людоеды, а такие же люди, как и мы, что случаи жестокого обращения с детьми случаются там, как и во всем мире, и что все негативные случаи, происходящие в этой стране, мы просто представляем тенденцией. Если отец забыл ребенка в машине, а ребенок погиб на жаре,— значит, все американцы равнодушные, жестокие существа, бросающие детей в машинах. Если приемные родители дали ребенку психотропный препарат, от которого у ребенка пошло что-то не так, значит, там все пичкают наших детей транквилизаторами, чтобы их загубить. Если в американской школе случилась стрельба — значит, во всех школах США процветает бандитизм.
Думающие люди понимают, что все совсем не так. Главный врач дома ребенка №13 Санкт-Петербурга Наталья Никифорова говорила мне, что дети с фетальным алкогольным синдромом очень часто нуждаются в лечении у психиатра и приеме специальных препаратов. Только в наших детских домах эти дети изолированы от общества, и мы о них ничего не знаем, а в США они интегрированы в социокультурную среду — и находятся на виду. Специалист по усыновлению Алена Синкевич анализирует другую статистику: «По словам Павла Астахова, в России в приемных семьях от жестокого обращения погибает 9–12 детей в год. В США за 20 лет по той же причине погибло 20 детей. Но у нас об этих случаях насилия нигде не говорят, а там каждый случай рассматривается под лупой».
Стереотип про «бандитизм в американских школах» даже разбирать не стоит: периодически в сеть «вываливают» кадры из российских школ, где школьники избивают сверстников до полусмерти.
Но на себя смотреть неприятно и стыдно, а если смотреть только на «их» проблемы, то и самооценка повышается, и укрепляется уверенность в том, что везде плохо и лучше нас никто в мире не живет. У нас давно идет идеологическая война с Америкой, в которой все средства хороши. У власти от этой войны своя выгода. Но что в результате этой войны получили мы?
Около 200 российских детей (по официальным данным правительства РФ) должны были в этом году обрести семьи в США — все они остались в детских домах, интернатах и домах ребенка. Эти дети виделись со своими родителями, знали, что их заберут, ждали своих родителей. Тимофей в питерском доме ребенка №13 каждый день показывал воспитателям фотографии своих мамы и папы из Америки. Папа Тимофея молодой священник, мама — просто молодая и красивая женщина. В США они много лет работали волонтерами. Тимофею было бы кем гордиться. Он очень изменился, стал самоуверенным — знал, что скоро уедет из дома ребенка в семью. Но однажды в начале весны у Тимофея забрали альбом с фотографиями мамы и папы. «Зачем и дальше травмировать ребенка?» — сказали воспитатели. У Тимофея синдром Дауна. В России таких детей не усыновляют. Таких детей во всем мире мало усыновляют, у многих детей с синдромом Дауна — сложные пороки сердца. Американцы были исключением — законодательство США позволяет усыновлять из-за рубежа даже тяжелобольных детей, требующих дорогостоящего лечения. В Канаде, например, детей с рядом диагнозов, перечисленных в отдельном списке тамошнего Минздрава, усыновлять из-за рубежа нельзя. В Европе ни в одной стране нет таких страховок, какие были у американцев. То есть усыновить двухлетнего малыша с синдромом бабочки из питерского дома ребенка европейцы просто не смогут. А американцы одного такого малыша взяли — и второго хотели забрать. «Раньше мы с помощью волонтеров искали семьи для больных детей,— говорит специалист по усыновлению Алена Синкевич.— Сейчас меня просят найти семью для ребенка с артрогрипозом. У ребенка сохранный интеллект, но у него “расплавляются” суставы. Американцы таких детей у нас уже забирали, потому что их страховки это позволяли, а сейчас найти семью для этого ребенка почти невозможно».
У Алены Синкевич, которая до принятия антисиротского закона работала в американской организации Hand & Hand и помогала американским семьям в усыновлении детей в России, под антисиротский закон попали шесть семей. Они прошли всю процедуру усыновления, встретились с детьми, оставалось прийти на судебное заседание, чтобы получить разрешение на усыновление ребенка. Но антисиротский закон вышел чуть раньше судебных заседаний. Все эти семьи подали документы в суд. Их дела откладывали несколько раз. Сначала российские судьи ждали разъяснений Верховного суда. Потом они переносили заседания так, что истцы об этом узнавали по факту прошедших слушаний и не успевали прилететь на суд. Всем шестерым было отказано. Апелляции рассматривались в середине мая — и тоже отказ. Эти шесть семей должны были усыновить в России четверых детей с синдромом Дауна, одного ребенка с ВИЧ, одного — с ДЦП. Российские власти могут сколько угодно говорить о том, что американцы в основном забирали наших здоровых детей, а инвалидов там было совсем чуть-чуть — но факты вещь упрямая.
Еще четыре дела находятся в Страсбурге. Но Европейский суд в ближайший год вряд ли даст оценку тому, что случилось в России. Европейская бюрократия осторожна. Целый год или даже два для Тимофея — это очень много.
Закрытая система То, что сотни детей в России остались без шанса на семью, не проблема Евросуда, Совета Европы и даже не проблема США. Американцы добиваются сейчас одного — чтобы семьям, которые уже начали процедуры усыновления и виделись с детьми, дали завершить эти процедуры. Им, конечно, не дадут, потому что цена вопроса высока — отмена закона Магнитского и ликвидация того черного списка, в который попали влиятельные люди. Но рано или поздно при любом исходе американцы успокоятся и поедут усыновлять детей на Украину.
Детский дом. Дети в игровой комнате Фото: Валерий Мельников, Коммерсантъ
А что делать нашим детям с ДЦП, ВИЧ, гидроцефалией и синдромом Дауна, которых больше никто не заберет в семью, не станет лечить и любить? Что делать нашим детям в психоневрологических интернатах и детских домах, где их бьют старшие воспитанники и воспитатели? Что делать тем детям в астраханской деревне Разночиновка, которых держали на привязи у их кроватей? Которых «наказывали», заставляя стоять под струей ледяной или очень горячей воды? Это ведь просто случайность, что по фактам жестокого обращения с детьми в Разночиновке, ставшим причиной смерти и тяжелой инвалидности, возбуждены уголовные дела. Ведь в десятках других таких заведениях дети страдают от жестокости и насилия, и никто об этом просто не знает. А когда очередное видео с избиениями малышей попадает в интернет, все, что делают наши чиновники,— высказывают пожелания, чтобы в следующий раз выкладки видео в интернет не случилось.
Эти закрытые места — как тюремная зона. А ведь если бы сиротские учреждения были открыты, если бы туда могли спокойно приходить общественники, волонтеры, сколько семей бы уже сложилось? Ведь живой контакт с ребенком важнее всех, самых пугающих, его диагнозов. В одной волонтерской группе, где мы с друзьями работаем, за восемь лет работы 60 женщин усыновили детей-сирот. Но это скорее исключение — ведь волонтеры в России никто, они могут получить доступ в сиротские учреждения, только если есть нужные связи. И при этом они будут знать, что за любую общественную активность их могут выгнать вон.
В Нижегородской области недавно умер ребенок с синдромом Дауна. У него был сложный порок сердца, врачи не сразу его распознали, и ребенок умер. Никто не знает, где его похоронили. Волонтеры боятся об этом говорить. И написать запрос руководству конкретного учреждения о том, что случилось с ребенком, нельзя: волонтеры боятся потерять единственную возможность приходить в детский дом.
Этого ребенка тоже хотели забрать американцы. Они уже начали оформлять документы.
Во многих учреждениях такие дети не находят своего угла и после смерти. Похороны детей-сирот — отдельная тема, о которой мало что известно. Понятно, что дети-сироты не должны умирать,— это же дети, а не старики в доме престарелых. Поэтому деньги на похороны в бюджете не предусмотрены. Но они иногда умирают. От сложных болезней или плохого ухода. Этих детей не на что и негде хоронить. Земля дорогая. Услуги ритуальных служб тоже. Никто толком не знает, где и как их хоронят. Жительница Астрахани Вера Дробинская, взявшая в семью семерых детей-инвалидов, долго рассказывала мне, как несколько лет назад искала могилы детей из психоневрологического интерната на кладбище в Разночиновке — на них не было ни имен, ни фотографий, никто не знал, кто похоронен в этих могилах.
Дело, конечно, не в самой процедуре похорон — дело в том, что похороны — это продолжение нашего отношения к человеку. Мы при жизни относились к нему как к пустому месту и после смерти тоже. Никто не скажет каких-то теплых слов о нем, не погрустит на его могиле, не посмотрит на его фотографию. Общество о них не помнит при жизни, не вспоминает и после смерти. И это не трагедия детей-сирот, это наша трагедия.
И то, что сироты не находят семью, вырастают в сиротской системе искалеченными людьми, тоже наша проблема. В Звенигородском психоневрологическом интернате, где я несколько раз была с волонтерами, ко мне подошел 50-летний мужчина. Положил голову мне на плечо, заглянул в глаза: «Ты меня заберешь домой? У меня никогда не было мамы. Я буду себя хорошо вести. Я буду работать». Он не понимает, сколько ему лет. Не понимает, что есть люди близкие, а есть чужие. Он знает с детства только одно — пришла чужая тетя, и она может забрать его домой.
Этот человек с родильного дома живет в сиротской системе. Он внешне здоров, но когда-то в детстве ему поставили неверный диагноз. Это и сейчас случается детских психоневрологических учреждениях — поставить ребенку «задержку психического развития» или «умственную отсталость» очень просто: он ведь и правда отстает от сверстников, которые живут в семьях. И вместо того чтобы его развивать, тратить на него некие усилия, ребенка определяют в специализированное учреждение. А оттуда выйти он сможет только в такое же спецучреждение, но уже для взрослых. И вытащить его оттуда уже нельзя — слишком поздно.
Пока сиротские учреждения закрыты на семь засовов, помочь узникам этой системы невозможно. Значит, единственный выход — добиваться, чтобы детские дома и интернаты открыли для общественников, чтобы общество не гадало, а знало обо всех сиротских проблемах и добивалось их решения.
Шанс на спасение
Маленькие дети-сироты в Доме малютки во время прогулки Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Эти проблемы никто со стороны не решит. Американцы больше не приедут и не заберут наших детей. И на собственные власти мы надеяться не можем — хотя именно они должны бы открывать детские дома, рассказывать о них обществу, помогать общественникам налаживать контакт с руководством детских учреждений и с сиротами, ведь только так можно по-настоящему стимулировать российское усыновление. Но дальше правительственных предложений о финансовом стимулировании приемного родительства дело не пошло. А дело ведь не в деньгах. Примерно половина американских усыновителей считает усыновление ребенка миссией, своим вкладом в то, чтобы в мире стало меньше боли. И это понимание пришло не с потолка. Над этим долго работали — и общество, и власти. Как-то на конференции ЮНИСЕФ я слушала доклад черногорской делегации: они рассказывали, что долгое время не могли переломить «нетолерантное» отношение общества к инвалидам. И переломили, только когда первые лица страны, в том числе премьер-министр, стали повсюду появляться с детьми-инвалидами, общаться с ними, участвовать с ними в каких-то важных мероприятиях. Появились чиновники, которые усыновляли детей с инвалидностью. И все, на всех уровнях, говорили о важности инклюзии — этому посвящались большие передачи на главных телеканалах страны, об этом писали газеты, это обсуждали в блогах. Сейчас Черногория в этом смысле благополучная европейская страна. Но у нас нет таких премьер-министров и таких чиновников. Нам и правда не на кого надеяться, кроме самих себя.
И именно тут, на самом дне отчаяния, есть кое-что обнадеживающее. «Закон Димы Яковлева» разбудил какую-то часть общества, которая до сих пор спала. Возмущение и протест, вызванные антисиротским законом, повысили общественный интерес к сиротской теме. Никогда в России столько людей не выходило на улицу, чтобы защитить «абстрактных» детей-сирот; никогда столько не говорили и не писали о приютах и детских домах, о системе, которая калечит детей с младенчества; никогда истории отдельных детей не вызывали такого массового отклика в социальных сетях, как это происходит сейчас. Растет количество волонтеров, благотворителей, желающих хоть как-то облегчить жизнь детей-сирот. Медленно, но неуклонно растет число людей, усыновляющих или берущих под опеку детей из сиротских учреждений. Общественный интерес меняет понемногу и политику СМИ — эта тема из скучной и неинтересной превращается в одну из самых важных. Алена Синкевич говорит, что люди поняли главное — жизнь страны зависит от каждого из них, от их сопротивления, от их отзывчивости. Это значит, что задавить и задушить такое общество даже самая одиозная тоталитарная система не сможет. И в этом смысле наши шансы как общества не так уж плохи. Мы вырастем и созреем. Главное — чтобы в детских домах нас дождались.
мощный репрессивный аппарат, так сказано в тексте статьи.
право, недалеко от истины ушли авторы.
Китай стал первой страной в мире, где в мечетях служат женщины-имамы. Этой традиции уже около 100 лет, и коммунистические власти делают всё возможное, чтобы реформировать ислам в стране и дальше. Так, женщинам-имамам выплачивают зарплату за счёт государства, а реформистский ислам проникает в китайские общины в других странах. Считается, что мусульмане живут в Китае с VIII века. В средневековье мусульманские чиновники занимали высшие посты в государстве, и императоры использовали их в системе «сдержек и противовесов» – чтобы не «зарывались» местные чиновники-конфуцианцы. Именно тогда ислам стал частью управленческой системы Китая и во многом потерял классические черты, бытовавшие в остальном мусульманском мире. Уже в XVII веке в Китае при мечетях были открыты школы для девочек, а со свержением Манчжурской династии и приходом к власти гражданских правителей (то есть после 1912 года) мусульманство стало цивилизоваться усиленными темпами – главным мотивом властей было создание провластного образованного меньшинства, на которое они могли положиться при реформах в стране. Именно тогда, сто лет назад в среде китайских мусульман появились женщины-имамы. Этим шагом, в том числе, власти пытались снизить градус шовинизма в исламе, и показать, что они рассматривают ислам скорее как этическое, а не религиозное течение. После 1979 года, «открытия Китая миру», эти реформы продолжились. Первоначально женщины-имамы были только в среде т.н. «группы Хуэй» (она в Китае относится к одной из 56 официально зарегистрированных народностей), мусульманской общности, проживающей в восточных и центральных областях страны. Но сегодня реформы ислама начинаются и в среде более ортодоксальных уйгуров, живущих на западе Китая в Синцзян-Уйгурском районе (СУР). Недавнее восстание в СУР, в ходе которого погибли несколько сотен уйгуров, было вызвано в том числе и этими реформами.
«Группа Хуэй» насчитывает 21 млн. человек, и на них приходится около 3600 мечетей. Значительная часть из них управляется женщинами-имамами. Только один пример: в городе Кайфэй расположены 16 мечетей, и лишь 5 из них являются «чисто мужскими». До недавних пор были женские и мужские мечети (первые выкрашены в розовый цвет). Однако за последние 5-6 лет среди «группы Хуэй» появились и «смешанные» мечети, где проповеди мужчинам читают женщины. Женщины в таких мечетях никак не отделены от мужчин (в традиционных мечетях они сидят за перегородками или в отдельном помещении). Единственное пока «теологическое» ограничение для женщин-имамов: они не могут совершать похоронный обряд. Но и над этой «проблемой» работают китайские мусульмане-теологи, чья работа оплачивается за государственный счёт. Они выискивают в Коране и работах теологов «лазейки», с помощью которых оправдывают те или иные реформы в исламе. В частности, возможность женщинам служить в мечетях основывалась на работах средневекового теолога Мухаммада ибн Джарира . Всего в центральном и восточном Китае около 80 женщин-имамов, а также около 6000 т.н. «ахонг» – женщин-служителей более низкого ранга (как правило, они управляют небольшими мечетями в сельской местности).
Средняя зарплата имама в бедных центральных областях Китая – около 40 долларов в месяц. Но местные коммунистические власти доплачивают к этой сумме ещё пособие в 100-120 долларов – но только женщинам-имамам (женщинам-«ахонг» доплата составляет 30-40 долларов). Таким экономическим способом китайские коммунисты стимулируют приток женщин-управленцев в ислам. В начале 1980-х ряд ортодоксальных китайских мусульман – в основном с запада страны – протестовали против реформ в местном исламе. Но китайские коммунисты быстро разобрались с бунтовщиками – около 10 человек были расстреляны (с формулировкой «за попытку государственного переворота»), ещё несколько десятков ортодоксов были приговорены к длительным тюремным срокам. Из страны также были высланы теологи из Саудовской Аравии, которых подозревали в «подрывной деятельности». Сегодня китайские власти финансируют реформы в исламе среди китайской диаспоры Юго-Восточной Азии. В частности, идут переговоры с властями Малайзии и Индонезии об открытии мечетей с женщинами-имамами в этих странах. Пример Китая показывает, что ислам можно сделать «религией мира и добра». Но для этого нужен мощный репрессивный аппарат. Одной «доброй воли» для этого мало. Показательно, что такие же реформы в исламе с большим скрипом идут даже в США. Так, первая женщина-имам в Америке – около 10 лет боролась за создание мечети, где на молитве могли бы присутствовать и женщины, и мужчины без всяких перегородок и ограничений. Несколько раз перед самым открытием такой мечети ей поступали угрозы исламских ортодоксов о предстоящем взрыве, и Вадуд не решалась идти дальше. Сегодня в США существуют лишь 3 мечети с женщинами-имамами.
Поглядите это видео пощупайте землю под ногами холодная? правильно, вы же не вова. это же Ту160, верно? стратегический бомбардировщик, верно?а за штурвалом верные режиму ребята?
Неизвестные активисты в пятницу вывесили на Большом Каменном мосту растяжку "Долой кремлевских оккупантов", сообщает корреспондент "Граней".
Это акция солидарности с политзаключенными, задержанными на Тверской 9 мая с баннером "Смерть кремлевским оккупантам" и приговоренными к аресту на срок от 10 до 15 суток.
Активисты проводят коллективную голодовку в знак протеста против действий администрации изолятора. Как стало известно "Граням", 17 мая в спецприемнике на Симферопольском бульваре сухую голодовку объявили шестеро активистов: Владимир Мичурин, Олег Прудников, Максим Винярский, Алексей Никитин, Даниил Когтев и Геннадий Строганов. Эмиль Терехин не принимает пищу, но пьет воду. Сухую голодовку уже неделю держит Вера Лаврешина, она отказывается от госпитализации. В пятницу к акции присоединились Анастасия Зиновкина и Анната Абдулла. Женщины приговорены к 15 суткам ареста, мужчины получили по 10 и 12 суток. "В связи с угрозой начальника смены Кутузова опоганить посредством испражнений продукты и посуду в столовой объявляем сухую голодовку", - говорится в заявлении активистов. Еще четверо арестантов, в том числе двое активистов, отказались принимать казенную пищу. Вечером 9 мая 12 активистов перекрыли Тверскую улицу, развернув огромный баннер "Смерть кремлевским оккупантам". Они зажгли файеры и устроили шествие, скандируя антипутинские лозунги. К ним спонтанно присоединился прохожий. Акция продолжалась около трех минут. Одному активисту - Ильдару Дадину - . Остальных Тверской суд признал виновными по статье 19.3 КоАП (неповиновение законному требованию сотрудника полиции). "Сегодня в России у власти - те же оккупанты. Только не германские, а доморощенные кремлевские, - говорится в участников акции. - У Путина получилось то, что не удалось Гитлеру: Россия фактически стала колонией. Народ лишен уже всех мыслимых прав и превращен в запуганное послушное стадо".
а разве это нас с вами не касается? не касается, как выясняется. я горжусь тем, что есть такие ребята, как эти активисты мне стыдно, что я не с ними. оппозиция называется вот как-граждане российской федерации. на самом деле - очень всё просто происходит. 2 волны из возрастающего количества человек-и вуаля, ещё человек через 100 примкнувших колонна росла бы в геометрической прогрессии, пока эта нечисть не устроила 37й год на теперь у нас могут осудить повторно за одно и то же. Спасибо Вам, Владимир Абаринов, за внимательность.
разделяю позицию автора репост приветствуется. от себя скажу про тему статьи - не хочешь, не марайся. а коли запачкался соучастием-так не пищи, что дескать, представитель среза общества. ...вспоминаю ту маленькую следачку-армянку, которая заявила мне на карем глазу - Вы, дескать, наклеечки клеили?-ТЕПЕРЬ СЯДЕТЕ. я канеш не сел, но очень было приятно почувствовать уровень правосознания сотрудников. ..она же, через год - была в составе сог, приехавшей на мой вызов по краже номера с машины.в общем - вызваны они были для формальности, ибо номер был украден давно. она конечно же не вспомнила меня, когда брала показания, однако я не был так тактичен-и в шутливой форме напомнил ей про короткое знакомство и невыполненное обещание, чем насмешил весь личный состав-смеялся водитель, смеялся опер, ржал как конь эксперт. она не смеялась. она видимо, постигала минусы своей профессии.
"Убедительная просьба отфрендиться от меня нафиг всем, кто троллит личную страницу девушки, которая проводит обыск в штабе Навального", - добрый человек в фейсбуке. Действительно, красиво ли писать неприятное девушке на ее личной странице. У нее там, наверное, котики, цветочки, фоточки себя, славной, с развевающимися на ветру волосами, - что там обычно бывает у девушек. И вдруг приходят грубые люди и пишут гадости. Нехорошо. Во фразе есть, однако, интересная подмена - обыск проводит девушка. Между тем девушки, а равно юноши, отцы и матери, сыновья и дочери обысков не проводят. Их проводят следователи - взрослые люди, находящиеся на своей должности добровольно и могущие оставить ее в любой момент. Никаких заградотрядов с пулеметами у них за спиной не стоит, никто не держит их малолетних детей в заложниках, никто не грозит им, что в случае отказа они сами станут подследственными. То, что они делают, они делают добровольно и зарплату за это получают регулярно дважды в месяц плюс премии и дополнительные выплаты за особые условия несения службы. Так что никаких девушек там нет - как нет и не может быть у них никаких "личных страниц". Кто хочет иметь личные страницы, а также личное пространство, тот пусть становится частным лицом и живет частной жизнью, а погоны снимет. Не говоря уж о том, что нет ничего легче, чем избавить свою нежную душу от страданий, стерев эту страницу или повесив на нее замок. Разумеется, ни я, ни вы не пойдем ни в чей вконтактик писать осуждающие комменты. Мы ходим только к близким по духу и пишем приятное, а также рассуждаем об умном. Но общий нравственный принцип стоит помнить: приберегите свое сострадание для того, кто в нем нуждается: для подследственного, осужденного, преследуемого. Симпатизируйте слабому, а не сильному. Ставьте себя на место того, чьи вещи переворачивает обыскивающий, а не на место того, кто уморился после допроса – аж ни рук, ни ног не чует. Поверьте, у "затравленного" госпропагандиста, обиженной судьи, чиновника, чья, ах, личная жизнь стала достоянием грубой публики, есть достаточно компенсирующих факторов и способов утешиться. А если вдруг им покажется, что все-таки недостаточно, есть простой способ решить все проблемы - уволиться. Сразу как рукой снимет. В радикальном феминистском дискурсе (который, как всякий радикальный дискурс, изрядно безумен, но самым безумием своим действует на ум освежающе) есть неприятный термин "понималки". Впрочем, приятных терминов у радикалов не бывает. Обозначает он тех женщин, которые проявляют чудеса проницательности и проникания-в-душу в стремлении найти объяснение - и, следовательно, оправдание - поведению своих мужей и партнеров, которые, к примеру, бьют детей, а также их самих. Ну вы знаете, трудное детство, интимофобия, нарциссизм, на уровне попроще - "довели" и "достали". Действительно, что ж они, не люди, что ли? Они тоже, как считается, от своего поведения страдают и вообще в глубине души крайне несчастны. Увы: насильник насилует не потому, что он несчастен, а потому, что имеет такую возможность, а также рассчитывает, что ничего ему за это не будет. Следователь обыскивает совершенно по той же причине - считает, что он прав, а также желает получать причитающуюся ему заработную плату и иные льготы и привилегии. В более тонких душевных материях пусть судебный психиатр разбирается - если этим занимаетесь вы, дорогие граждане, то вы не увеличиваете объем добра в мире, а предаете жертву - которая, пока вы с применением всего своего интеллектуального инструментария анализируете насильника, сидит одна, никем не понятая. Падающего толкни - принцип достаточно омерзительный, но та разновидность мелкого ницшеанства, которая учит "стоящего поддержи", не менее подлая. Моральная основа у них общая - трусость. Гуманизм - это сочувствие жертве. Сочувствие насильнику - стокгольмский синдром."
С большим удивлением узнал про выпадение из обоймы Владислава Юрьевича. Считаю непростительной глупостью со стороны пользователей его продукта вот так просто расставаться с архитектором. Буду очень рад увидеть через какой-либо время г-на Суркова в коротких роликах у Невзорова или Доренко, на Дожде опять же, или где ещё поближе, ни к ночи сказать, на Эхе.
...четыре острова с холопами да домишками, да что-убудет что-ли?
Состоявшаяся 29 апреля встреча президента России Владимира Путина с премьер-министром Японии Синдзо Абэ завершилась : стороны договорились о возобновлении работы по заключению мирного договора. "Руководители двух стран согласились, что ситуация, при которой – спустя 67 лет после окончания Второй мировой войны – между Россией и Японией не заключен мирный договор, является ненормальной", – говорится в итоговом коммюнике о развитии российско-японского партнерства.
Напомним, мирный договор до сих пор не подписан из-за споров о территориальной принадлежности четырех островов Южно-Курильской гряды. До последнего времени Токио увязывал его подписание с передачей островов Японии. Возвращение спорных островов возведено в стране фактически в ранг национальной идеи, и это обстоятельство остается одной из главных причин недостаточно активных экономических и политических российско-японских отношений. Однако, судя по вчерашним событиям, какие-то подвижки все-таки начались. "Мы с президентом Путиным договорились о том, что будет каждый давать указания своему Министерству иностранных дел о необходимости ускорения поисков взаимоприемлемых решений этого вопроса, – заявил Синдзо Абэ по окончании встречи в Кремле. – Переговоры по заключению мирного договора в последние несколько лет были в состоянии застоя. Но на нынешних переговорах мы смогли договориться о том, что необходимо возобновлять эти переговоры, причем мы будем ускорять этот процесс. Я считаю это большим результатом нашей встречи". Владимир Путин был более сдержан в высказываниях, однако и из его слов было очевидно, что российская сторона готова к непростому разговору. Возобновление мирных переговоров еще не значит, что "мы завтра все решим", "но, во всяком случае, мы продолжим работу над этим сложным, но таким важным для обеих стран вопросом", отметил президент. С высокой степенью вероятности можно предположить, что инициатором обсуждения этой темы выступила японская сторона. В феврале бывший премьер-министр Японии Йосиро Мори доставил Путину письмо от Синдзо Абэ. "Премьер-министр Абэ придает большое значение отношениям с Россией и очень хочет нанести визит в вашу страну в этом году. В послании говорится и об этом", – сообщил он в беседе с российскими журналистами. Учитывая, что и Япония, и Китай претендуют на ключевые роли в регионе, усилению конкурента за счет партнерства с Россией в Токио явно не рады. Второй немаловажный фактор, толкающий Японию к России, – энергетические проблемы. Практически лишившись после аварии на "Фукусиме" ядерной энергетики (на которую приходится значительное количество производства энергии в стране), она испытывает потребность в традиционных углеводородных энергоносителях. Несмотря на то что в будущем страна может заметно улучшить свой энергетический баланс за счет разработки залежей гидрата метана на дне океана, газ и нефть требуются ей уже сейчас. России, в свою очередь, выгодно партнерство с Японией в части совместной добычи газа на шельфе и производство СПГ. Японский спрос и передовые технологии в области добычи и сжижения газа позволят "Газпрому" вырваться из кабальной ситуации, в которую затягивают его отношения с Китаем. Очевидно, что Китай потихоньку начинает перетягивать одеяло партнерских экономических отношений с Россией на себя. Прямым свидетельством тому является выкручивание Москве рук в части определения цены экспортируемого в Китай российского газа. Изменить это, по всей видимости, невозможно – история развития Поднебесной знает не много примеров ее равноправного экономического партнерства с соседями. Именно поэтому многие эксперты высказываются в пользу того, что в качестве стратегического партнера Токио для Москвы предпочтительнее Пекина. Таким образом, сегодня можно говорить о том, что Россия и Япония оказались в ситуации, когда партнерство оказывается важнее внутреннего популизма и демонстрации ложного патриотизма. Единственным камнем преткновения остается отсутствие мирного договора между странами и проблема Курил. Решить ее без изменения статуса островов невозможно, и это прекрасно понимают и в Москве, и в Токио. Все это может означать, что стороны постараются сделать все для устранения этого препятствия, причем таким способом, чтобы избежать видимости политического унижения. Одним из вариантов может стать решение о совместном развитии островов и соответствующей территории шельфа. Российскому населению этот шаг может быть преподнесен как новый этап в развитии Дальневосточного региона, а японские власти могут интерпретировать его как свою геополитическую победу и первый шаг к возвращению островов под юрисдикцию Токио. Что касается дальнейшей судьбы спорных островов, при подобном раскладе их фактическая передача Японии становится делом второй или даже третьей важности. Новый виток взаимоотношений между странами повлечет за собой ускоренную японизацию островов, не избалованных вниманием со стороны России, и по прошествии какого-то срока (возможно, 10 – 20 лет) нельзя будет исключать полной передачи Курил Японии – как это , отошедшими Китаю.
