В посёлке Колосовка в Зеленоградском городском округе у системы федеральной службы исполнения наказания расположены два объекта – Следственный изолятор №3 и единственная в области женская колония общего режима. Лимит наполнения 639 человек. Несколько раз в год ФСИН проводит дни открытых дверей, показывает и рассказывает, как в общих чертах устроен быт и досуг женщин заключенных и как работает то, что их окружает. В «Колосовке» побывала корреспондент газеты «Дворник».
Визит начинается с КПП. На входе встречает кинолог с овчаркой. Двухмесячный щенок с лапами такими же широкими, как кисть руки, натягивает поводок, но к восторгу окружающих в свой адрес относится прохладно. Охранник разрешает погладить пса: собака должна быть социализирована и хорошо относиться к людям. Всего на службе в управлении ФСИН числится более сотни собак, кинологи выращивают две породы: немецкую овчарку и бельгийскую овчарку малинуа.
После контроля, не включавшего обыск, нашу группу провожают в рабочие цеха. «Сверловка», – объявляет мастер производства. В нос ударяет резкий запах янтарной пыли. Здесь производят заготовки для изделий из полудрагоценного сырья. Мастер старается перекричать шум станков и объяснить, как организована работа.
«Процесс обучения занимает пять-шесть дней. Мы следим, чтобы брака поменьше было, чтобы процентовка выхода готовой продукции высокая была. Бусики, браслетики, «дичку» делают. Девочки схватывают быстро», - хвалит своих работниц мастер. Дичка – это мелкие камешки, отшлифованные до гладкости только по плоской части. Если их просверлить в них отверстие и собрать на нитку, получаются как будто «натуральные» бусы из «необработанного янтаря».
В другом цехе женщины сортируют камень по цветам и размеру. На вопрос, по какому принципу заключенных распределяют между цехами, мастер поясняет, что отбор проводится исключительно по личным качествам.
«Если видим, что на сверловке у человека не получается, то переводим на сборочку, если и на сборке что-то идёт не так, то на сортировку», – говорит он. Мастер также добавляет, что несмотря на виды деятельности, у всех зарплата одинаковая: МРОТ плюс выработка.
Судя по экспозиции готовых изделий, производством бус и браслетов ассортимент не ограничивается. Тут можно увидеть также и янтарных «сталиных», «дзержинских» и «лениных». Янтарное изваяние вождя мирового пролетариата лежит. Поскольку день посещения близок к дате смерти Сталина, спрашиваем: не осталось ли в колонии формочки образца 1953 года. Начальник управления ФСИН России по Калининградской области Алексей Чириков оскорбляется: «Для каждого вождя делается отдельный макет».
По секрету нам рассказывают, что янтарную пыль девушки после смены собирают и добавляют в свои кремы, веря косметическую силу янтаря. Те заключенные, которых удается увидеть в цехах, явно следят за внешностью: маникюр, прокрашенные волосы, татуаж бровей. Пресс-секретарь УФСИН объясняет, что при колонии работает свой салон красоты. Лак для ногтей в пастельных тонах для него выбирала лично начальник колонии подполковник Анна Катаева. «Не забывайте, что они все-таки девочки» - добавляет пресс-секретарь.
Салон красоты представляет собой небольшое помещение, в котором есть необходимое для самых востребованных процедур. На стенах – постеры с женскими причёсками. Парикмахер Татьяна – тоже заключенная. Она завивает пряди другой девушке – та ожидает свидания с родственниками – и рассказывает о своей работе.
«Я очень рада, что здесь занимаюсь любимым делом. На свободе я работала парикмахером и там тоже любила это дело. Будь моя воля, я бы круглосуточно делала причёски девочкам», – рассказывает Татьяна.
Она единственный парикмахер на всю колонию. Запись к ней осуществляется через начальника учреждения. Сначала они пишут заявление, затем с их счета списывается оплата услуги и уже потом девушки лично договариваются о времени встречи. «Могут хоть каждый день приходить», – говорит мастер. Каждый день, конечно, никто не приходит. По меньшей мере – из-за работы, 35% заключенных трудоустроены.
«Очень много желающих стать швеями. Многие же из девочек по малолетке сюда попали, не успев даже отучиться нигде. А здесь диплом дают, на свободе может и пригодятся где», – говорит швея Людмила. Она получила профессию до заключения. Для тех, кто не успел, не смог при колонии есть своего рода профтехучилище, где девушки могут получить образование. Одна из специальностей – швея-раскройщица. Производство, конечно, ориентировано не на эксклюзивные модели одежды, здесь изготавливается военная форма, да автомобильные пуфики.
Ещё лет десять назад женская колония выглядела довольно уныло: побитая плитка, отваливающаяся штукатурка, темно-зеленые стены. Сейчас каждый кусочек стен прокрашен и декорирован самими заключенными. Правда логика прослеживается с трудом: фламинго и павлины соседствуют с бескрайними маковыми полями. В другом холле и вовсе репродукции видов Кёнигсберга граничат со зданиями Нью-Йорка. Есть и стенгазета: «Колючие новости» с набором тюремного юмора в стихотворной форме. Помимо стенгазеты выходят телевизионные «Колоссальные вести». Понять, какие новости возможно делать в ограниченном пространстве довольно сложно. Сама телестудия тоже довольно специфична: ламповый телевизор, стул и стол декорированный ракушками: «А вы хотели здесь увидеть суфлёр, студийный свет и несколько телекамер?» – интересуется начальник УФСИН Алексей Чириков и добавляет, что скоро пройдет конкурс на лучшие новости.
Также в колонии есть кабинет психологической разгрузки и даже спортзал с гантелями, фитболом, беговой дорожкой и велотренажёрами.
«Я уже делаю три подхода по 45 раз – приседания, отжимания. Начинала с 20», – говорит одна из посетительниц и принимается разглядывать себя в зеркале. «Поставить телевизор с занятиями шейпингом и дополнительные зеркала», – тут же распорядился Чириков, увидев эту картину.
«У нас прошли времена, когда тюрьма была только карательным механизмом. Мы ещё и стараемся исправлять, чтобы когда вышел человек на свободу, он не был озлоблен на весь мир, что ему пришлось пять лет отсидеть, пока все остальные наслаждались жизнью», – объясняет начальник УФСИН по Калининградской области.
На улице на ветру сушится постиранная одежда. При попытке сфотографировать меня одёргивают: режимный объект, снимать нельзя. И только тут приходит осознание, это мы всё-таки «на тюрьме», хотя обстановка и напоминает рядовой санаторий.