Эмоционально беззащитные
Главный психиатр Калининградской области Владимир ПЕРЕЙМА рассказал «Дворнику» о том, как меняется психика калининградцев, почему калининградские дети растут несчастными и почему не надо бояться психических больных
- Когда я готовился к интервью, то набрал в «Яндексе» слово «антипсихиатрия». «Яндекс» выдал 16 тысяч сообщений об антипсихиатрическом движении. В интернете нет информации об «антикардиологии», «антипроктологии» и «антифизиотерапии». Оспаривается само право на существовании психиатрии как отрасли науки и практической медицины. Как вы думаете, почему?
- Психиатрия всегда стояла рядом с политикой. Антипсихиатрическому движению всего 50 лет. Это не так много. Это движение очень разнородное. От откровенных мракобесов до специалистов, у которых есть основания для критики современной психиатрии. Такая обоснованная критика помогает не столько современной психиатрии, сколько обществу двигаться к гуманизации отношения к психически больным. В Италии, например, под воздействием в том числе и антипсихиатрического движения было закрыто много психиатрических больниц. Считалось, что психические больные должны быть больше в обществе, в семьях. В результате этой «гуманизации» стационарная психиатрическая помощь стала труднодоступной. Но есть и «другая сторона медали». Когда я приезжаю в Европу, я вижу много больных «моего профиля» на улицах. Стоят себе в кататоническом ступоре, сидят на скамейках в Люксембургском саду в Париже... И это нормально. Там, конечно, более толерантное отношение к психическим больным...
- ...чем у нас?
- В Калининграде очень много больных остаются без жилья. Их обманывают разного рода мошенники. В большинстве случаев калининградские психические больные, имея крышу над головой, могли бы обеспечить свои нормальные физиологические потребности: пропитание, одежда. Но они неудобны соседям и часто «заранее неудобны». Часто соседи сразу начинают выживать «человека со странностями» из своего дома. Хотя этот «человек со странностями» и не представляет для них никакой опасности. Просто он «не так» одевается или «не так» говорит. Соседи заранее их боятся и бомбардируют различные инстанции бумагами. Больные люди оказываются на улице среди бродяг.
Мы ведь часто видим избитых бомжей. Безобидные в общем-то люди, алкоголики. Мы знаем, что подростки иногда убивают бомжей. Если мы с вами рискнём и прогуляемся по ночному Калининграду, мы не увидим спящих бомжей. Они прячутся. А вот если мы прогуляемся по ночному Парижу, то увидим огромное количество этих людей. В спальных мешках, под яркими одеялами, они открыто ночуют рядом с мэрией, соборами и так далее. Потому что там они чувствуют себя в безопасности...
- Разница в отношении?
- С одной стороны, формируется более терпимое отношение, с другой стороны - больных принуждают жить в социуме. А социум принуждает общество помогать этим людям, а не только терпимо к ним относиться... Например, в Швеции есть «защищённое жильё», когда выселить больного человека из его квартиры практически невозможно. А вот у нас - нет. А это решило бы очень много проблем. В Германии, например, это отдельно стоящие дома-общежития, где постоянно работают социальные работники. Они учат больных правильно расходовать пенсию, рассчитывать свой бюджет, правильно общаться и так далее. При этом у больного есть выбор: жить в отдельной комнате или в комнате на четырёх человек.
- Появление в семье психического больного - трагедия. И самое ужасное, что люди часто не знают, как себя вести с психически больным родственником.
- В Англии было проведено исследование: кто чаще попадает в психиатрические клиники. Выяснилось, что в клинику попадали чаще всего те, кто после первого своего приступа возвращался в семьи. Там их ждала или гиперопека, когда с больного пылинки сдували, или, наоборот, при малейших проявлениях эмоций близкие больного угрожали отправить его «обратно в больницу». Больные должны были прятаться или от этой опеки, или от постоянного шантажа. Поэтому оказывать психотерапевтическую помощь нужно не только больным, но и их семьям. К сожалению, появление в семье больного часто воспринимается как некий «позор», который надо сохранить в тайне. В результате к нам попадают больные с запущенными формами болезни. В российской традиции нет привычки обращаться к психотерапевту, не говоря уже о психиатрии, которая занимается клиникой. О том, что у человека болит сердце, можно часами рассказывать близким, друзьям, коллегам по работе. Но рассказывать о том, что человек «загибается» от сильной депрессии, мягко говоря, не принято. А ведь есть психические расстройства, которые носят пограничный характер. С чем-то человек может справиться сам...
- А если не справляется?
- Помогают друзья, психологи, священники, рыбалка, охота, психологи, наконец. Но иногда и это не помогает, и человек очень долго держит свои переживания в себе. Люди склонны оттягивать решение своих проблем, оставлять важное на потом, в надежде, что всё само «разрулится».
- Какими нарушениями психики сегодня страдают калининградцы?
- Сегодня я часто сталкиваюсь с тревожными расстройствами, с паническими атаками. Мне понятно, почему это происходит. Человек не уверен в своём завтрашнем дне, боится завтрашнего дня. От большой тревожности нас начинает «есть» агрессивность... В этом мы очень сильно отличаемся от Европы, там агрессивность не бросается в глаза на улицах.
- Вы начинали работать ещё в Советском Союзе. Если сравнить психику «советских» калининградцев с психикой калининградцев «российских»...
- Разница есть. Сегодня мы сталкиваемся с большим количеством расстройств личности. Понимаете, в СССР все были более-менее равны. И не только экономически, но и... психически, что ли. Политика очень влияет на наше психическое здоровье. В советское время редко можно было увидеть психопата, настоящего истерика. Сейчас диагноз камуфлируется под расстройство личности. И сейчас уже личностных расстройств, людей, психика которых выделяется из общего ряда, становится больше и больше. И всё моложе и моложе: 16, 17, 18 лет... Раньше такого не было. Раньше к нам приходили люди... более однообразные, что ли. В них была какая-то «запрограммированность». Сегодня - неуверенность в себе. Людям всё время приходится делать выбор. А раньше была какая-то заданность в сценарии жизни каждого человека. К тому же всё решали за нас. А сейчас - можно выбирать. Выбирать одежду, обувь, политические пристрастия, музыку, книги, еду и так далее. Плюс - гигантский объём информации, который обрушился на нашу психику. И какой информации! Мы с вами живём в конкурентной среде. Но должны же быть какие-то приличия. А у нас человек, который достиг, как правило, высокого материального положения, с глубоким презрением смотрит на тех, кто остался «внизу», и с унизительным подобострастием на тех, кто «вверху»...
- В девяностые годы, в одном из своих интервью Вы говорили, что если бы Калининградская область была бы отдельным государством, то это государство занимало бы первое место в мире по количеству самоубийств на душу населения.
- После Венгрии. Да, это так. Причём убивали себя в основном мужчины среднего возраста...
- Сейчас ситуация изменилась?
- Самоубийств стало меньше. Но появились другие проблемы. Например, калининградские дети сегодня начинают говорить гораздо позже, чем ещё каких-то 10 лет назад.
- Часто родители от незнания так «воспитывают» своих детей, что дети входят во взрослую жизнь с уже травмированной психикой.
- Я не занимаюсь детской психиатрией, но это факт, который налицо.
- У меня есть знакомые, их сыну пять лет. У него уже есть свой планшет, без которого он не может жить. Родители называют планшет «палочкой-выручалочкой». Когда им надо дома заниматься какими-то делами, а ребёнок требует общения, ему просто включают на планшете какую-то игру. На мой взгляд, несколько кровавую даже для подростка. Но ребёнок «выпадает» до самого позднего вечера.
- Вы даже не представляете, как травмируется его психика и какие процессы происходят в его голове.
- Мне кажется, что родители часто чувствуют себя беспомощными, они не знают, что делать, что говорить, и так далее. Поэтому и компенсируют отсутствие знаний «строгостью». Другая моя знакомая семья, там тоже мальчик лет пяти. Вдруг он начал писаться в кроватке. Отец его за это ругает, призывая к ответственности и чему-то там ещё...
- Чтобы ребёнок писался и дальше?! Знаете, сегодня очень много ругают обязательную детскую диспансеризацию. Но если родители расскажут педиатру об этой проблеме, педиатр обязательно направит ребёнка к нам. То есть для таких родителей эта диспансеризация - выход.
- Скажите, а есть какие-то отличия калининградской психики от психики жителей «большой» России?
- Конечно. Есть этно-культурные традиции, которые влияют на определённые вещи. Например, в культуре Коми нет такого внимания к детям, как у нас. С позиции нашей культуры это вроде как патология, с точки зрения их культуры - это норма. Я не говорю уже об Азии, где мощное религиозное влияние. Например, когда там больной умирает, его родные и близкие принимают эту трагедию: Бог дал, Бог взял. Никаких претензий. Мы - немного другие. Более эмоционально беззащитные, что ли...
- Когда я готовился к интервью, то набрал в «Яндексе» слово «антипсихиатрия». «Яндекс» выдал 16 тысяч сообщений об антипсихиатрическом движении. В интернете нет информации об «антикардиологии», «антипроктологии» и «антифизиотерапии». Оспаривается само право на существовании психиатрии как отрасли науки и практической медицины. Как вы думаете, почему?
- Психиатрия всегда стояла рядом с политикой. Антипсихиатрическому движению всего 50 лет. Это не так много. Это движение очень разнородное. От откровенных мракобесов до специалистов, у которых есть основания для критики современной психиатрии. Такая обоснованная критика помогает не столько современной психиатрии, сколько обществу двигаться к гуманизации отношения к психически больным. В Италии, например, под воздействием в том числе и антипсихиатрического движения было закрыто много психиатрических больниц. Считалось, что психические больные должны быть больше в обществе, в семьях. В результате этой «гуманизации» стационарная психиатрическая помощь стала труднодоступной. Но есть и «другая сторона медали». Когда я приезжаю в Европу, я вижу много больных «моего профиля» на улицах. Стоят себе в кататоническом ступоре, сидят на скамейках в Люксембургском саду в Париже... И это нормально. Там, конечно, более толерантное отношение к психическим больным...
- ...чем у нас?
- В Калининграде очень много больных остаются без жилья. Их обманывают разного рода мошенники. В большинстве случаев калининградские психические больные, имея крышу над головой, могли бы обеспечить свои нормальные физиологические потребности: пропитание, одежда. Но они неудобны соседям и часто «заранее неудобны». Часто соседи сразу начинают выживать «человека со странностями» из своего дома. Хотя этот «человек со странностями» и не представляет для них никакой опасности. Просто он «не так» одевается или «не так» говорит. Соседи заранее их боятся и бомбардируют различные инстанции бумагами. Больные люди оказываются на улице среди бродяг.
Мы ведь часто видим избитых бомжей. Безобидные в общем-то люди, алкоголики. Мы знаем, что подростки иногда убивают бомжей. Если мы с вами рискнём и прогуляемся по ночному Калининграду, мы не увидим спящих бомжей. Они прячутся. А вот если мы прогуляемся по ночному Парижу, то увидим огромное количество этих людей. В спальных мешках, под яркими одеялами, они открыто ночуют рядом с мэрией, соборами и так далее. Потому что там они чувствуют себя в безопасности...
- Разница в отношении?
- С одной стороны, формируется более терпимое отношение, с другой стороны - больных принуждают жить в социуме. А социум принуждает общество помогать этим людям, а не только терпимо к ним относиться... Например, в Швеции есть «защищённое жильё», когда выселить больного человека из его квартиры практически невозможно. А вот у нас - нет. А это решило бы очень много проблем. В Германии, например, это отдельно стоящие дома-общежития, где постоянно работают социальные работники. Они учат больных правильно расходовать пенсию, рассчитывать свой бюджет, правильно общаться и так далее. При этом у больного есть выбор: жить в отдельной комнате или в комнате на четырёх человек.
- Появление в семье психического больного - трагедия. И самое ужасное, что люди часто не знают, как себя вести с психически больным родственником.
- В Англии было проведено исследование: кто чаще попадает в психиатрические клиники. Выяснилось, что в клинику попадали чаще всего те, кто после первого своего приступа возвращался в семьи. Там их ждала или гиперопека, когда с больного пылинки сдували, или, наоборот, при малейших проявлениях эмоций близкие больного угрожали отправить его «обратно в больницу». Больные должны были прятаться или от этой опеки, или от постоянного шантажа. Поэтому оказывать психотерапевтическую помощь нужно не только больным, но и их семьям. К сожалению, появление в семье больного часто воспринимается как некий «позор», который надо сохранить в тайне. В результате к нам попадают больные с запущенными формами болезни. В российской традиции нет привычки обращаться к психотерапевту, не говоря уже о психиатрии, которая занимается клиникой. О том, что у человека болит сердце, можно часами рассказывать близким, друзьям, коллегам по работе. Но рассказывать о том, что человек «загибается» от сильной депрессии, мягко говоря, не принято. А ведь есть психические расстройства, которые носят пограничный характер. С чем-то человек может справиться сам...
- А если не справляется?
- Помогают друзья, психологи, священники, рыбалка, охота, психологи, наконец. Но иногда и это не помогает, и человек очень долго держит свои переживания в себе. Люди склонны оттягивать решение своих проблем, оставлять важное на потом, в надежде, что всё само «разрулится».
- Какими нарушениями психики сегодня страдают калининградцы?
- Сегодня я часто сталкиваюсь с тревожными расстройствами, с паническими атаками. Мне понятно, почему это происходит. Человек не уверен в своём завтрашнем дне, боится завтрашнего дня. От большой тревожности нас начинает «есть» агрессивность... В этом мы очень сильно отличаемся от Европы, там агрессивность не бросается в глаза на улицах.
- Вы начинали работать ещё в Советском Союзе. Если сравнить психику «советских» калининградцев с психикой калининградцев «российских»...
- Разница есть. Сегодня мы сталкиваемся с большим количеством расстройств личности. Понимаете, в СССР все были более-менее равны. И не только экономически, но и... психически, что ли. Политика очень влияет на наше психическое здоровье. В советское время редко можно было увидеть психопата, настоящего истерика. Сейчас диагноз камуфлируется под расстройство личности. И сейчас уже личностных расстройств, людей, психика которых выделяется из общего ряда, становится больше и больше. И всё моложе и моложе: 16, 17, 18 лет... Раньше такого не было. Раньше к нам приходили люди... более однообразные, что ли. В них была какая-то «запрограммированность». Сегодня - неуверенность в себе. Людям всё время приходится делать выбор. А раньше была какая-то заданность в сценарии жизни каждого человека. К тому же всё решали за нас. А сейчас - можно выбирать. Выбирать одежду, обувь, политические пристрастия, музыку, книги, еду и так далее. Плюс - гигантский объём информации, который обрушился на нашу психику. И какой информации! Мы с вами живём в конкурентной среде. Но должны же быть какие-то приличия. А у нас человек, который достиг, как правило, высокого материального положения, с глубоким презрением смотрит на тех, кто остался «внизу», и с унизительным подобострастием на тех, кто «вверху»...
- В девяностые годы, в одном из своих интервью Вы говорили, что если бы Калининградская область была бы отдельным государством, то это государство занимало бы первое место в мире по количеству самоубийств на душу населения.
- После Венгрии. Да, это так. Причём убивали себя в основном мужчины среднего возраста...
- Сейчас ситуация изменилась?
- Самоубийств стало меньше. Но появились другие проблемы. Например, калининградские дети сегодня начинают говорить гораздо позже, чем ещё каких-то 10 лет назад.
- Часто родители от незнания так «воспитывают» своих детей, что дети входят во взрослую жизнь с уже травмированной психикой.
- Я не занимаюсь детской психиатрией, но это факт, который налицо.
- У меня есть знакомые, их сыну пять лет. У него уже есть свой планшет, без которого он не может жить. Родители называют планшет «палочкой-выручалочкой». Когда им надо дома заниматься какими-то делами, а ребёнок требует общения, ему просто включают на планшете какую-то игру. На мой взгляд, несколько кровавую даже для подростка. Но ребёнок «выпадает» до самого позднего вечера.
- Вы даже не представляете, как травмируется его психика и какие процессы происходят в его голове.
- Мне кажется, что родители часто чувствуют себя беспомощными, они не знают, что делать, что говорить, и так далее. Поэтому и компенсируют отсутствие знаний «строгостью». Другая моя знакомая семья, там тоже мальчик лет пяти. Вдруг он начал писаться в кроватке. Отец его за это ругает, призывая к ответственности и чему-то там ещё...
- Чтобы ребёнок писался и дальше?! Знаете, сегодня очень много ругают обязательную детскую диспансеризацию. Но если родители расскажут педиатру об этой проблеме, педиатр обязательно направит ребёнка к нам. То есть для таких родителей эта диспансеризация - выход.
- Скажите, а есть какие-то отличия калининградской психики от психики жителей «большой» России?
- Конечно. Есть этно-культурные традиции, которые влияют на определённые вещи. Например, в культуре Коми нет такого внимания к детям, как у нас. С позиции нашей культуры это вроде как патология, с точки зрения их культуры - это норма. Я не говорю уже об Азии, где мощное религиозное влияние. Например, когда там больной умирает, его родные и близкие принимают эту трагедию: Бог дал, Бог взял. Никаких претензий. Мы - немного другие. Более эмоционально беззащитные, что ли...
(Голосов: 1, Рейтинг: 3.3) |