Игорь Макеев был арестован в феврале 2007 года. На сей раз его обвиняли в мошенничестве, совершённом в особо крупном размере и в составе преступной группы, им же и организованной.

Игорь Макеев работал в фирме «Ванг», которая являлась своеобразной экономической «прокладкой» между гражданами и банком. Фирма за комиссионные выдавала гражданам так называемые «быстрые кредиты».
После долгого судебного процесса Игорь Макеев был признан виновным в одном из 34 вменяемых ему эпизодов. Ленинградский районный суд Калининграда приговорил его к трём годам лишения свободы. К моменту вынесения приговора Игорь Макеев уже отсидел в следственном изоляторе 27 месяцев. Всё это время Макеев не терял даром. Он писал жалобы и воевал с системой. Кто проиграл и кто выиграл в этой войне? Игорь Макеев согласился ответить на вопросы «Дворника».
- Ваши общие впечатления от работы калининградской милиции?
- Милиция - это конвейерное производство раскрываемости. Цель этого конвейера - любой ценой выполнить поставленный план. Если вы не знаете, милиция, как это не абсурдно звучит, работает по плану. Например, в этом месяце должно быть раскрыто столько-то убийств, столько-то изнасилований, столько-то экономических преступлений и так далее. В результате этой «плановой» борьбы милиция вместо криминала начала бороться с гражданами своей же собственной страны.
Я побывал в колонии в Колосовке, когда она ещё строилась. Помню, поймал себя на мысли: где-то ходят женщины, которые будут в этих камерах сидеть. Они ещё не знают, что их посадят. Они ещё не совершили преступления. Но для них уже оборудуются камеры.
- Ну есть статистика, прогнозы...
- Статистика и прогнозы есть. Например, прокуратура заявила, что подавляющее большинство уголовных дел доходят до суда, и их фигуранты осуждаются. И что это говорит о хорошем качестве работы прокуратуры.
- Это не так?
- В России, как и во всём мире: не все, кого задержали, виновны в совершении преступления. Но я не могу указать точный процент виновных и невиновных. В России этого не может сделать никто. Потому что действует определённое правило, понятное всем. Если ты попал в следственный изолятор, никакой роли не играет, виноват ты или нет. Тебе обязательно дадут срок. Условный или тот, который ты уже отсидел в СИЗО. Потому что если признать человека невиновным и отпустить, то ему придётся компенсировать материальный и моральный ущерб. По ТВ показывают несколько программ, что-то вроде «Суд идёт». Там очень часто освобождают обвиняемых прямо в зале суда, признав их невиновность. На практике - с точностью до наоборот. Как сказал прокурор Калининградской области Самсонов, у нас оправдывают по суду 0,01 процент. То есть, никого. Примечательно. Но прокуратура об этом говорит, как о своём достижении. А я считаю, что это нарушения прав человека. И что это должно заставить бить тревогу. И в первую очередь, заставить бить тревогу саму прокуратуру. Но формально у нас всё правильно и хорошо. Из-за этого «формально» из борьбы с преступностью ушёл сам смысл борьбы с преступностью.
- Что вы имеете ввиду?
- Два подозреваемых в совершении двух разных убийств сидят в одной камере. Один - действительно убил человека. Второй никого не убивал.
Следователи и оперативники, работающие с первым, плохо подготовили его документы и неправильно оформили бумаги. Зато бумаги второго, невиновного человека, оформили правильно. Это означает, что у первого есть реальные шансы «соскочить», а второй гарантированно будет сидеть. Всё решают бумаги. Совершил человек преступление или нет - уже давно стало для следствия второстепенным вопросом.
- В СИЗО вы писали много жалоб. Как на них реагировали?
- Да. Думаю, я написал около тысячи жалоб. При этом у меня не было ни одной жалобы на условия содержания в следственном изоляторе. Там сейчас условия вполне сносные. Я жаловался на действия следователя и прокуратуры. А ещё я жаловался на условия содержания подконвойных подсудимых в Ленинградском районном суде Калининграда.
Там нормальный человек больше часа провести физически не может. Это помещение площадью менее двух квадратных метров. Покрыто так называемой «цементной шубой». Цементный пол, тусклое освещение, при котором невозможно читать. Цементная шуба - разносчик всех болезней. Представляете, сколько больных туберкулёзом там побывало?
И в таких условиях хорошо, когда тебе приходится там находиться час-два. У меня было сто судебных заседаний. Представляете, сколько я там просидел? Сто дней. Я считаю, что в отношении меня применялись пытки. Не согласны? Попробуйте посидеть. Я обращался с жалобой по этому поводу к уполномоченной по правам человека, Ирине Вершининой. Её реакция меня очень удивила. Мои жалобы были просто переданы ею в... прокуратуру. Мне же она дала объяснение, что она такими делами не занимается. А чем она тогда занимается?
- Насколько обоснована ваша жалоба на условия содержания в Ленинградском районном суде?
- Был составлен акт. Администратор здания суда и сотрудники медсанчасти УВД признали, что помещение не соответствует нормам и правилам. Плохое освещение, нет воздуха, нет отопления. У меня после долгого пребывания в этом боксе резко упало зрение.
На основании этого акта я подавал в Центральный районный суд Калининграда иск. Но суд иск не принял. Причина - мы не смогли представить убедительных для суда доказательств, что я потерял здоровье из-за того, что там находился. Это формальность. Честно говоря, другого я не ожидал. Областной суд также отказал в рассмотрении моей жалобы.
- А как реагировала прокуратура на ваши жалобы?
- Законом на рассмотрение жалобы и ответ гражданину прокуратуре даётся десять дней. У меня есть жалобы, на которые прокуратура не отвечала девять и более месяцев. И ответила только тогда, когда меня осудили. В ответах мне сообщалось, что меня осудили.
- Методы, которые применялись к вам вовремя следствия?
- Меня не били. Со мной работали очень «интеллигентно». Например, привозили к следователю часа за три-четыре до приезда моего адвоката. Сажали на стул и заставляли ждать. Когда приезжал мой адвокат, и начинался допрос, я уже был весь выжатый. Попробуйте просидеть на стуле, не вставая четыре часа. Правда, я и с этим пытался бороться.
- Каким образом?
- А я сидел на этом стуле и раскачивался. Следователю было очень тяжело работать, когда перед тобой сидит человек и раскачивается. Я доводил следователя до истерики. А ещё мне угрожали, что меня не будут выводить в туалет, пока я не дам признательные показания. Пришлось объяснить следователю, что тогда я сделаю лужу прямо у него за сейфом. Ещё меня каждый день в СИЗО переводили в новую камеру. Это очень тяжело.
- Это считается интеллигентными методами работы?
- Да.
- Вам было предъявлено очень серьёзное обвинение.
- 34 эпизода отмывания и легализации денежных средств в особо крупных размерах. По статистике, за всё время применения этой статьи в России было осуждено два человека. В суде эпизоды начали отпадать один за другим. После этого, через знакомого адвоката мне было передано предложение: я сознаюсь в одном из эпизодов, и выхожу на свободу тут же, в зале суда. При этом, те люди, которые проходят вместе со мной по этому уголовному делу, получают не условные наказания, а штрафы. То есть, избегают судимостей. Непростой выбор. Я не стал себя оговаривать и получил три года строгого режима. Из которых в СИЗО я уже отсидел 27 месяцев.
- Вы невиновны?
- Каждый, кто попадает в СИЗО, будет вам говорить, что он невиновен. Это тоже правило игры. Следователя заставили сделать из мухи слона. У нас не было мошенничества. У нас было нарушение правил предпринимательской деятельности. Мы не имели права выдавать людям наличные деньги. Мы могли выдавать им только товары: холодильники, телевизоры, евроокна и так далее. Мы же выдавали людям наличные деньги, оставляя себе комиссионные. И люди охотно шли на это.
- Скажите, а в банке, в котором вы брали кредиты для нуждающихся граждан, как относились к деятельности вашего предприятия?
- Банк относился к этому нормально. Банку главное, чтобы платились проценты и выплачивался кредит. За воздух или холодильник - вопрос второй.
- О каком банке идёт речь?
- Коммерческая тайна. У банка к нам претензий нет. Также, как и у клиентов нашего предприятия. Нет ни одного исполнительного листа.
- А люди часто брали кредиты, которые они изначально не могли отдать?
- У нас полстраны таких. Хитрых. Кстати, на следствии некоторые наши клиенты заявили, что кредиты не получали. Что у них украли, или они теряли паспорта, на которые потом мы, якобы, и оформляли кредиты. Во время следствия они давали показания, нужные следователю. Это, кстати, и легло в основу всей этой истории. Однако на суде выяснилось, что кредиты они получали. И что следователь просто попросил их заявить, что никаких кредитов они не получали, а паспорт потеряли, например. Я могу назвать их фамилии. Таких там было много. На суде они говорили, что подписывали то, что им следователь давал. А что он им давал, им было всё равно...
- Как вы относитесь к идущей сейчас реформе МВД?
- Есть надежда, что власть повернулась лицом к человеку. Например — домашние аресты. Первый гуманный акт со стороны государства. Человек, совершивший незначительное правонарушение, как в моём случае, не будет вырван из семьи, семья не потеряет кормильца, государство не будет тратить деньги на его содержание. Осужденный сможет работать, в том числе и для того, чтобы выплатить ущерб потерпевшему, и не будет, как в моём случае, сидеть 27 месяцев в следственном изоляторе.