Когда ручеёк уже иссяк
Миграция в регион глазами человека, защищающего права мигрантов: цифры, факты и человеческие судьбы. Интервью с адвокатом Александром Коссом.
- Ваша адвокатская практика подтверждает слова руководителей регионального правительства о том, что мигранты нам нужны и что у нас их ждут? Например, программа содействия добровольному переселению соотечественников.
- Я считаю, что областное правительство сделало очень много для того, чтобы программа содействия добровольному переселению соотечественников у нас в регионе состоялась. Другое дело, что любая региональная миграционная политика работает в рамках федеральных миграционных норм. Получение гражданства, пересечение границы, правовое положение иностранцев - всё это вопросы федерального законодательства. Поэтому местная миграционная политика находится в прокрустовом ложе федеральных законов. Рамки очень жёсткие, и выйти за них невозможно. Это касается миграции в регион вообще. Что же касается непосредственно программы содействия добровольному переселению соотечественников, то региональную программу начали разрабатывать после знаменитого Указа Президента РФ, вышедшего в 2006 году. Этим указом 12 фокусным регионам, и Калининградской области в том числе, было предписано разработать региональную программу содействия переселению. Это совпадало с планами губернатора области. Но программа была запущена, когда «ручеёк уже иссяк». Её надо было запускать даже и не пару лет назад, а тогда, когда исход из стран бывшего СССР был значителен.
У нас проводились научные исследования. Один из выводов - в Калининградской области самая амбициозная и насыщенная деньгами программа, самые мощные административные структуры, которые этим занимаются, и как следствие - самый значительный из всех фокусных регионов приток переселенцев. Около трёх тысяч человек ежегодно к нам переезжает. В других регионах счёт приехавших мигрантов идёт, как правило, на сотни. Причём речь идёт о таких крупных регионах России, как Иркутская область, Приморский край, где идёт активное строительство и где федеральным правительством выделяются средства на создание новых городов-миллионников. Но люди туда не едут. Надо сказать, что местные власти там не предпринимают особых усилий, чтобы привлечь соотечественников в свои регионы.
- Значит, у нас всё хорошо?
- Проблема в том, что те три тысячи человек, ежегодно приезжающие в Калининградскую область, составляют считанные проценты от того количества переселенцев, на которое рассчитывало правительство. Предполагалось, что в регион с начала программы по настоящее время переедет более ста тысяч человек. Если говорить откровенно, то федеральная программа содействия переселению провалилась по всей России. На сегодняшний день планировалось привлечь в страну несколько миллионов переселенцев, но мы не вышли даже на сто тысяч. Более того, сегодня неясна дальнейшая судьба федеральной программы.
- Минусы программы содействия переселению соотечественников?
- В основном одни плюсы. Например, упрощённая процедура получения гражданства. Но некоторые из мигрантов отмечают, что они рассчитывали на более высокий уровень социального обеспечения и социальной поддержки со стороны России. Другие отмечают, что даже те небольшие деньги, которые положены переселенцам, выплачиваются с задержками. Другая проблема - огромное количество документов, которое надо собрать потенциальному участнику программы, и время между подачей документов в стране исхода в российское посольство или консульство и приглашением в Россию. Иногда проходит полгода. Поэтому бывает так, что человек приезжает в область, а рабочее место, которое было за ним зарезервировано, уже занято. Или вообще не существует. Как не существует и фирма, бравшая на себя обязательства о трудоустройстве. Возможно, именно поэтому большая часть переселенцев приезжает вне программы.
- Как вы думаете, насколько сбываются ожидания приехавших в наш регион мигрантов?
- В большинстве случаев их ожидания оправданны. Я не видел у нас радикально разочарованных. Но это связано с контингентом приезжающих. Люди, которые приехали легально и которые претендуют на большее, очень динамичны и социомобильны. Поэтому они уже перебрались в Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск и другие крупные города. У нас же - провинциальный город, и это влияет на степень амбиций приезжающих.
- Мигрантам часто приходится сталкиваться с бюрократическим произволом миграционной службы? Например, когда у них незаконно изымают паспорта?
- У меня в практике были случаи, когда паспорта изымались абсолютно законно. Например, потому что люди покупали себе справки о российском гражданстве. И старательно это скрывали. К сожалению, многие мигранты новой волны, молодёжь из Средней Азии и Закавказья, приезжающие к нам работать, привыкли всё решать за деньги.
- Ну в наше время практически все вопросы решаются за деньги.
- Это не так. Конечно, используя юридическую неграмотность мигранта, можно ему продать то, что ему и так положено. Но самим мигрантам я очень не советую «решать вопросы за деньги». Во всех случаях таких «решений», о которых я знаю, у людей потом были очень серьёзные проблемы. Например, в одном из сельских районов области руководитель паспортно-визовой службы незаконно выдал несколько сотен российских паспортов. Время шло, у людей уже их дети паспорта получили, и тут всё выяснилось.
- Чем это закончилось для обладателей незаконно полученных паспортов?
- Все паспорта были изъяты. Люди из граждан России «превратились» в мигрантов, причём незаконных. Им пришлось начинать с начала всю сложную процедуру легализации. Я настоятельно не рекомендую мигрантам играть в такие игры с государством. Лучше всё делать по закону.
Что же касается качества работы сотрудников областного управления федеральной миграционной службы, то они быстро учатся. В 2002 году, как только появилось новое законодательство о миграции, работать было очень тяжело. В ФМС и других структурах и законов не знали, и уровень ротации был высокий. Они часто не знали, как применять новое законодательство, поэтому просто не рассматривали заявления тысяч людей. Возникали бюрократические «пробки». Сейчас - совсем другое дело. Хотя иногда возникают достаточно сложные ситуации.
- Например?
- Я преподаю в РГУ им. Канта конституционное право. В качестве юридической задачи я часто предлагаю своим студентам решить реальную ситуацию, которая возникла в Калининграде с уроженкой Караганды. Женщина родилась там в начале 20-х годов прошлого века. В девяностые годы переехали в Калининград и стала здесь жить. В силу преклонного возраста не отреагировала вовремя на нововведения в законодательстве и продолжала жить с советским паспортом, выданным ей в Караганде. В 2003 году она обратилась в паспортно-визовую службу за паспортом нового образца. Там посмотрели её документы и приняли решение - перед ними лицо без гражданства. Старый паспорт изъяли. Женщина не могла даже пенсию получить. Тогда я работал в аппарате Уполномоченного по правам человека, мы начали изучать ситуацию. Выяснили, что на момент рождения Караганда была территорией РСФСР, поскольку территория Казахстана до 1936 года входила в состав РСФСР. Таким образом, знание истории сыграло большую роль в судьбе этой женщины. Ей без суда выдали паспорт гражданки РФ, поскольку она родилась в России.
Вообще, несмотря на то, что миграционное законодательство довольно жёстко и довольно подробно прописано, юридических, демографических и человеческих проблем здесь очень много. Например, соотечественники, у которых не погашена, или не снята судимость. Понятно, что человек мог оступиться в течение своей жизни. Но даже освобождённый за хорошее поведение условно досрочно человек не имеет права получить вид на жительство, например. Это системная проблема в законодательстве, непреодолимая для оступившегося человека в силу особенностей уголовного права. У меня была клиентка, мигрант, осужденная за продажу и распространение наркотиков. У неё во время следствия в следственном изоляторе родился второй ребёнок. Её приговорили к восьми годам лишения свободы, с отсрочкой исполнения приговора до того момента, когда её ребёнку исполнится 14 лет. Понятно, что если она будет вести себя надлежащим образом, то наказание так и останется условным. Но о временном разрешении на проживание ей и думать не стоит. В результате она обречена 14 лет быть нелегальным мигрантом.
- Вам не кажется, что мы должны защищаться от мигрантов, которые судом признаны виновными в распространении наркотиков?
- А в чём здесь защита? Она живёт здесь очень давно, уезжать ей некуда, и в данном случае более важна судьба её детей, которые ни в чём не виноваты. А мать, получается, не может полноценно представлять их интересы. Дети не могут получить российское гражданство, соответственно, у них проблемы со школой, медицинской помощью, социальным обеспечением и так далее. Я знаком с десятками таких людей, которые живут здесь, не являются преступниками, но вынуждены жить на нелегальном положении. Потенциально это способствует их асоциальному поведению. Кроме того, нелегальные мигранты часто становятся добычей мошенников. Мошенники берут у них деньги «для решения вопросов» с судьями и сотрудниками УФМС, а потом пропадают. А мигранты нужны и важны для развития экономики. Особенно - для нашего региона. Население стареет, рабочих рук не хватает. Мы должны быть заинтересованы в них. А в некоторых случаях наши соотечественники, люди одной с нами культуры и одного с нами языка, невольно становятся в нашей стране людьми второго сорта. И далеко не всегда по своей вине. Например есть список заболеваний, среди которых туберкулёз, СПИД, гепатит. Если у мигранта есть заболевание из этого списка, он не может легально проживать на территории России. Насколько это правильно, трудно сказать, заболеть можно по-разному.
- Ну, наверное, это жестоко, но в общем правильно.
- А как быть с мигрантами, которые приехали сюда, сочетались браком с гражданами России, а потом, через несколько лет, узнали, что заразились от российского гражданина? Приехал человек здоровый, заболел и стал фактически нелегалом?
Миграция - это очень сложно. И если мы хотим, чтобы у нас всё было хорошо, то надо прогнозировать будущее. Например, сейчас у нас после кризиса стало меньше так называемых гастарбайтеров. Но если экономика у нас будет развиваться, они снова приедут к нам. И некоторые из них, разумеется, останутся жить здесь. Возникнут новые семьи. И таких мигрантов будет всё больше. Проблемой их интеграции в российское общество надо будет очень серьёзно заниматься. Потому что мы видим, что произошло во Франции, где появились очень «странные французы», живущие в пригородах. Это уже не арабы, но и не европейцы. Это не исламское общество, и не европейское. Это что-то, не имеющее позитивного будущего и очень агрессивное. В Калининграде сейчас, к счастью, такого пока нет, но мы должны быть к этому готовы. Может быть, уже сейчас надо задуматься о программе работы с такими людьми и их детьми. Чтобы они принимали нашу культуру и наш язык. Чтобы они были позитивно настроены к нам. А мы — к ним.
Александр АДЕРИХИН
- Ваша адвокатская практика подтверждает слова руководителей регионального правительства о том, что мигранты нам нужны и что у нас их ждут? Например, программа содействия добровольному переселению соотечественников.
- Я считаю, что областное правительство сделало очень много для того, чтобы программа содействия добровольному переселению соотечественников у нас в регионе состоялась. Другое дело, что любая региональная миграционная политика работает в рамках федеральных миграционных норм. Получение гражданства, пересечение границы, правовое положение иностранцев - всё это вопросы федерального законодательства. Поэтому местная миграционная политика находится в прокрустовом ложе федеральных законов. Рамки очень жёсткие, и выйти за них невозможно. Это касается миграции в регион вообще. Что же касается непосредственно программы содействия добровольному переселению соотечественников, то региональную программу начали разрабатывать после знаменитого Указа Президента РФ, вышедшего в 2006 году. Этим указом 12 фокусным регионам, и Калининградской области в том числе, было предписано разработать региональную программу содействия переселению. Это совпадало с планами губернатора области. Но программа была запущена, когда «ручеёк уже иссяк». Её надо было запускать даже и не пару лет назад, а тогда, когда исход из стран бывшего СССР был значителен.
У нас проводились научные исследования. Один из выводов - в Калининградской области самая амбициозная и насыщенная деньгами программа, самые мощные административные структуры, которые этим занимаются, и как следствие - самый значительный из всех фокусных регионов приток переселенцев. Около трёх тысяч человек ежегодно к нам переезжает. В других регионах счёт приехавших мигрантов идёт, как правило, на сотни. Причём речь идёт о таких крупных регионах России, как Иркутская область, Приморский край, где идёт активное строительство и где федеральным правительством выделяются средства на создание новых городов-миллионников. Но люди туда не едут. Надо сказать, что местные власти там не предпринимают особых усилий, чтобы привлечь соотечественников в свои регионы.
- Значит, у нас всё хорошо?
- Проблема в том, что те три тысячи человек, ежегодно приезжающие в Калининградскую область, составляют считанные проценты от того количества переселенцев, на которое рассчитывало правительство. Предполагалось, что в регион с начала программы по настоящее время переедет более ста тысяч человек. Если говорить откровенно, то федеральная программа содействия переселению провалилась по всей России. На сегодняшний день планировалось привлечь в страну несколько миллионов переселенцев, но мы не вышли даже на сто тысяч. Более того, сегодня неясна дальнейшая судьба федеральной программы.
- Минусы программы содействия переселению соотечественников?
- В основном одни плюсы. Например, упрощённая процедура получения гражданства. Но некоторые из мигрантов отмечают, что они рассчитывали на более высокий уровень социального обеспечения и социальной поддержки со стороны России. Другие отмечают, что даже те небольшие деньги, которые положены переселенцам, выплачиваются с задержками. Другая проблема - огромное количество документов, которое надо собрать потенциальному участнику программы, и время между подачей документов в стране исхода в российское посольство или консульство и приглашением в Россию. Иногда проходит полгода. Поэтому бывает так, что человек приезжает в область, а рабочее место, которое было за ним зарезервировано, уже занято. Или вообще не существует. Как не существует и фирма, бравшая на себя обязательства о трудоустройстве. Возможно, именно поэтому большая часть переселенцев приезжает вне программы.
- Как вы думаете, насколько сбываются ожидания приехавших в наш регион мигрантов?
- В большинстве случаев их ожидания оправданны. Я не видел у нас радикально разочарованных. Но это связано с контингентом приезжающих. Люди, которые приехали легально и которые претендуют на большее, очень динамичны и социомобильны. Поэтому они уже перебрались в Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск и другие крупные города. У нас же - провинциальный город, и это влияет на степень амбиций приезжающих.
- Мигрантам часто приходится сталкиваться с бюрократическим произволом миграционной службы? Например, когда у них незаконно изымают паспорта?
- У меня в практике были случаи, когда паспорта изымались абсолютно законно. Например, потому что люди покупали себе справки о российском гражданстве. И старательно это скрывали. К сожалению, многие мигранты новой волны, молодёжь из Средней Азии и Закавказья, приезжающие к нам работать, привыкли всё решать за деньги.
- Ну в наше время практически все вопросы решаются за деньги.
- Это не так. Конечно, используя юридическую неграмотность мигранта, можно ему продать то, что ему и так положено. Но самим мигрантам я очень не советую «решать вопросы за деньги». Во всех случаях таких «решений», о которых я знаю, у людей потом были очень серьёзные проблемы. Например, в одном из сельских районов области руководитель паспортно-визовой службы незаконно выдал несколько сотен российских паспортов. Время шло, у людей уже их дети паспорта получили, и тут всё выяснилось.
- Чем это закончилось для обладателей незаконно полученных паспортов?
- Все паспорта были изъяты. Люди из граждан России «превратились» в мигрантов, причём незаконных. Им пришлось начинать с начала всю сложную процедуру легализации. Я настоятельно не рекомендую мигрантам играть в такие игры с государством. Лучше всё делать по закону.
Что же касается качества работы сотрудников областного управления федеральной миграционной службы, то они быстро учатся. В 2002 году, как только появилось новое законодательство о миграции, работать было очень тяжело. В ФМС и других структурах и законов не знали, и уровень ротации был высокий. Они часто не знали, как применять новое законодательство, поэтому просто не рассматривали заявления тысяч людей. Возникали бюрократические «пробки». Сейчас - совсем другое дело. Хотя иногда возникают достаточно сложные ситуации.
- Например?
- Я преподаю в РГУ им. Канта конституционное право. В качестве юридической задачи я часто предлагаю своим студентам решить реальную ситуацию, которая возникла в Калининграде с уроженкой Караганды. Женщина родилась там в начале 20-х годов прошлого века. В девяностые годы переехали в Калининград и стала здесь жить. В силу преклонного возраста не отреагировала вовремя на нововведения в законодательстве и продолжала жить с советским паспортом, выданным ей в Караганде. В 2003 году она обратилась в паспортно-визовую службу за паспортом нового образца. Там посмотрели её документы и приняли решение - перед ними лицо без гражданства. Старый паспорт изъяли. Женщина не могла даже пенсию получить. Тогда я работал в аппарате Уполномоченного по правам человека, мы начали изучать ситуацию. Выяснили, что на момент рождения Караганда была территорией РСФСР, поскольку территория Казахстана до 1936 года входила в состав РСФСР. Таким образом, знание истории сыграло большую роль в судьбе этой женщины. Ей без суда выдали паспорт гражданки РФ, поскольку она родилась в России.
Вообще, несмотря на то, что миграционное законодательство довольно жёстко и довольно подробно прописано, юридических, демографических и человеческих проблем здесь очень много. Например, соотечественники, у которых не погашена, или не снята судимость. Понятно, что человек мог оступиться в течение своей жизни. Но даже освобождённый за хорошее поведение условно досрочно человек не имеет права получить вид на жительство, например. Это системная проблема в законодательстве, непреодолимая для оступившегося человека в силу особенностей уголовного права. У меня была клиентка, мигрант, осужденная за продажу и распространение наркотиков. У неё во время следствия в следственном изоляторе родился второй ребёнок. Её приговорили к восьми годам лишения свободы, с отсрочкой исполнения приговора до того момента, когда её ребёнку исполнится 14 лет. Понятно, что если она будет вести себя надлежащим образом, то наказание так и останется условным. Но о временном разрешении на проживание ей и думать не стоит. В результате она обречена 14 лет быть нелегальным мигрантом.
- Вам не кажется, что мы должны защищаться от мигрантов, которые судом признаны виновными в распространении наркотиков?
- А в чём здесь защита? Она живёт здесь очень давно, уезжать ей некуда, и в данном случае более важна судьба её детей, которые ни в чём не виноваты. А мать, получается, не может полноценно представлять их интересы. Дети не могут получить российское гражданство, соответственно, у них проблемы со школой, медицинской помощью, социальным обеспечением и так далее. Я знаком с десятками таких людей, которые живут здесь, не являются преступниками, но вынуждены жить на нелегальном положении. Потенциально это способствует их асоциальному поведению. Кроме того, нелегальные мигранты часто становятся добычей мошенников. Мошенники берут у них деньги «для решения вопросов» с судьями и сотрудниками УФМС, а потом пропадают. А мигранты нужны и важны для развития экономики. Особенно - для нашего региона. Население стареет, рабочих рук не хватает. Мы должны быть заинтересованы в них. А в некоторых случаях наши соотечественники, люди одной с нами культуры и одного с нами языка, невольно становятся в нашей стране людьми второго сорта. И далеко не всегда по своей вине. Например есть список заболеваний, среди которых туберкулёз, СПИД, гепатит. Если у мигранта есть заболевание из этого списка, он не может легально проживать на территории России. Насколько это правильно, трудно сказать, заболеть можно по-разному.
- Ну, наверное, это жестоко, но в общем правильно.
- А как быть с мигрантами, которые приехали сюда, сочетались браком с гражданами России, а потом, через несколько лет, узнали, что заразились от российского гражданина? Приехал человек здоровый, заболел и стал фактически нелегалом?
Миграция - это очень сложно. И если мы хотим, чтобы у нас всё было хорошо, то надо прогнозировать будущее. Например, сейчас у нас после кризиса стало меньше так называемых гастарбайтеров. Но если экономика у нас будет развиваться, они снова приедут к нам. И некоторые из них, разумеется, останутся жить здесь. Возникнут новые семьи. И таких мигрантов будет всё больше. Проблемой их интеграции в российское общество надо будет очень серьёзно заниматься. Потому что мы видим, что произошло во Франции, где появились очень «странные французы», живущие в пригородах. Это уже не арабы, но и не европейцы. Это не исламское общество, и не европейское. Это что-то, не имеющее позитивного будущего и очень агрессивное. В Калининграде сейчас, к счастью, такого пока нет, но мы должны быть к этому готовы. Может быть, уже сейчас надо задуматься о программе работы с такими людьми и их детьми. Чтобы они принимали нашу культуру и наш язык. Чтобы они были позитивно настроены к нам. А мы — к ним.
Александр АДЕРИХИН
(Нет голосов) |