С 2019 года Борис Бабаянц возглавляет саморегулируемую организацию «Строительный союз Калининградской области», а до этого около 14 лет руководил фондом «Жилищное и социальное строительство Калининградской области». В интервью порталу RUGRAD он рассказал, как себестоимость строительства в регионе выросла почти до 100 тыс. руб. за «квадрат», нужно ли знать трудовым мигрантам про крепостное право, как исключить элитные ЖК из под сельской ипотеки, где застройщикам взять землю в Калининграде и что в 2025 году будет происходить с побережьем. 

«Миллиард с лишним — этого достаточно»

— Как бы вы оценили динамику саморегулируемой организации «Строительный союз Калининградской области»? Участников СРО становится больше?

— В прошлом году в СРО вступили 38 организаций. Это в общем-то хороший прирост. Но исключено было 74 организации. Из них по решению правления (то есть за какие-то нарушения) — всего 22. Получается, что 52 строительные организации вышли, потому что потеряли объемы работ или финансовое состояние. Всего 3 организации вышли, потому переехали работать в другие регионы. Тенденция в общем-то плохая. Последние годы у нас всегда был прирост. В 2019 году, когда я пришел работать, в СРО было 600 с чем-то организаций. На начало 2024 года было уже 800, а на начало 2025 года осталось 770. Сейчас 4 организации подали заявки и включены в СРО.

— Эти 52 организации, которые вышли из союза из-за потери объемов, — что это были за компании? 

— В основном мелкие организации с объемом до 60 млн руб. и с первым уровнем ответственности. Они работали на небольших объемах. Думаю, что они просто не выдержали конкуренции в связи кадровой проблемой, нехваткой рабочих, резким ростом цен на строительные материалы. 

— Рынок для них стал слишком динамичным и сложным? 

— Да, рынок для них стал тяжелым, поэтому они провалились.

— В целом как бы вы охарактеризовали данную тенденцию? Получается, что оказались реальными те риски, о которых говорили застройщики, что в связи с сокращением программ льготного ипотечного кредитования и увеличением стоимости стройматериалов объемы строительного рынка будут падать? 

— Мы привыкли всё мерить в рублях. Если взять в целом объем выполняемых строительно-монтажных работ, то вроде бы идет небольшой рост. Но рост именно в рублях…

— То есть, скорее, инфляционные процессы?

— Цены на материалы выросли, цены на заработные платы выросли, затраты на 1 рубль строительно-монтажных работ выросли. Поэтому сама стоимость строительно-монтажных работ выросла. Объем их, конечно, не вырос. 

— Вы сказали, что сейчас в СРО состоят 770 строительных организаций. Этого количества хватает для тех объемов стройки, которые планируются на 2025 год? Или мы понимаем, что уже образовывается дефицит? 

— Этих организаций достаточно. Но сегодня вопрос не в количестве строительных организаций, а в нашей законодательной базе. И в последнее время, и в конце прошлого года объявлялись аукционы на строительство объектов соцкультбыта за счет бюджетных средств — ни одна организация не пришла. Потому что сегодня сметная стоимость, которая прошла экспертизу, не позволяет построить объект за эти деньги. Многие понимают, что, взяв объект, они не уложатся: будут нарушаться сроки, будет «торговля» с заказчиками и всё такое прочее. Нарушение срока ведет к предъявлению штрафных санкций. 

— Как вы оцениваете объем компенсационного фонда СРО «Строительный союз Калининградской области»? Его будет достаточно в случае возникновения критических ситуаций?

— Общая сумма — миллиард с лишним и этого достаточно. Объем нашего компенсационного фонда практически в два раза превышает потребность минимального содержания. Было две ситуации, когда нам претензии предъявили: железная дорога и Россети. Они предъявили иски, чтобы мы компенсировали затраты за наши подрядные организации. Но в суде иски были отклонены. Это были два последних более-менее крупных иска. В основном наши подрядные организации к которым предъявляют штрафные санкции, практически сами всегда всё закрывают. До нас, слава богу, это не доходит.

— Из этого можно сделать вывод о финансовой устойчивости строительных компаний, которые работают на рынке. 

— Большинство строительных компаний имеют более-менее нормальную устойчивость. Есть, конечно, те, которые которые живут очень хорошо и с запасом. Есть те, у кого стабильные объемы работы: за счет этого они поддерживают уровень и сохраняют коллективы. В последнее время возникает много проблем именно по капремонту. Вышло постановление, что с 1 сентября (фактически оно уже сейчас начало работать), что организация, которая не является членом СРО, не может заниматься капремонтом. Хотя по действующему положению работы объемом до 10 млн руб. может производить любая организация. Но для капитального ремонта сделали такое исключение. И получился провал: работы по капитальному ремонту, которые выполняются по договорам с управляющими компаниями или собственниками многоквартирных домов, выполняют небольшие организации. Особенно их много на востоке области, Черняховск, Правдинск. Худо-бедно они крутились, а сегодня их заставляют стать членами СРО. Но есть требования к членству: необходимо иметь двух специалистов, которые в национальном реестре состоят, взносы постоянные платить.

— Ресурса у них нет? 

— Им, во-первых, сложно найти специалистов. В той зоне, если есть специалисты, то они стараются работать в более солидных и мощных организациях. Сегодня это большая проблема: организации хотят стать членами СРО, но они не могут этого по своей мощи. Если они будут привлекать для работ по капремонту членов СРО, а сами работать у них на подряде, то это вызовет резкий рост затрат на проведение капремонта, что негативно отразится на собственниках.

— Какое тут может быть решение?

— Предложили вариант, чтобы определить организации, которые уже давно работают с Фондом капитального ремонта, чтобы они выступали генеральными подрядчиками и подтягивали эти организации. Набрать больший объем и за счет этого уменьшить процентные надбавки.

— В целом, если географически на область посмотреть, то восток -— это зона, где работают в основном небольшие компании, там организаций-членов СРО немного? 

— По географии у нас это Калининград, в Советске есть несколько организаций. В основном приморская зона, Калининград и Гурьевск, где ведется самое активное строительство. 

«Цена строительства от 70 до 90 тыс. руб. По объектам в приморской зоне доходит до 100 тыс. руб.»

— В одном интервью вы отмечали, что стоимость строительства в Калининградской области выросла примерно до 100 тыс руб. за квадрат. За счет чего, по вашему мнению, произошел такой рост? 

— В 2020 году появилась льготная ипотека и цены на жилье резко пошли в рост. В сентябре – октябре металлурги резко подняли цены на арматуру. Мотивировали они это так: «Вы на жилье много зарабатываете…». Была конференция, где заместитель министра промышленности РФ говорил замминистру строительства, что чего вы на нас наезжаете, вы все в шоколаде, и мы тоже хотим. Это стало спусковым крючком: пошла вакханалия цен. Поднялась стоимость других стройматериалов и процесс запустился. Сегодня, к сожалению, он не остановился. Нет контроля за ростом цен на стройматериалы. Грубо говоря, берем производство кубометра сборного железобетона: здесь есть затраты на комплектующие, зарплата, стоимость электроэнергии, топливо и прочее. Если брать стоимость итоговой продукции, то на эти составляющие не такое большое количество затрат приходится. Но если все эти затраты выросли на 5–7 %, то руководитель предприятия поднимает стоимость продукции на 10–15 %. Он действует в зависимости от рынка, а не потому что у него затраты выросли. 

— Плюс на стоимость продукции из других регионов накладывается стоимость логистики до Калининграда.

— Рост ставок ЦБ привел к росту цен на продукцию на «материковой» части и у нас. Логистика привела к нашим дополнительным затратам. Дефицит кадров и рост заработной платы тоже повлияли на увеличение стоимости. Где-то себестоимость строительства жилья стала 100 тыс. руб., где-то — 70 или 80, всё зависит от инженерных коммуникаций и условий приобретения земельного участка. И обратите внимание, что за последние 2–3 года вырос уровень качества жилья. Все эти факторы привели к росту себестоимости строительства. Самое страшное, что мы всегда считаем доходы тех, кто занимается жильем. И не говорим, что безудержный рост цен на стройматериалы (по некоторым позициям — от 10 % до 80 %), откладывается на бюджетных объектах. Если материалы составляют 40–50 % в цене объекта, то если цены выросли на 50 %, то стоимость объекта выросла как минимум на 25 %. Социальные объекты сдаются с полной отделкой, а там по некоторым позициям есть рост цен до 100 %. Сегодня никто не может ничего сказать про сроки. Я присутствовал на совещании (не буду говорить, по какому объекту и где), так там 3 месяца шел материал, который необходим для достройки. Подрядчик говорит: «Вот договор, я оплатил, вопрос логистики», — а ему говорят, что он нарушил сроки и идут штрафные санкции. Думаю, что сегодня цена строительства примерно от 70 до 90 тыс. руб. По объектам в приморской зоне, может, и до 100 тыс. руб. доходит. Думаю, что не будет снижения цены продажи [по жилью]. Ее просто некуда снижать. 

— Пойдет консервация объектов?

— Сегодня законсервировать объект — дороже, чем его достроить. Достроить объект при падении спроса… Последние пару месяцев спрос вообще почти упал, в городе разовые сделки идут. Объект достраивается — автоматически становится на кадастровый учет. Как только он поставлен на кадастровый учет, то застройщик начинает платить налоги. 

«Не понимаю, зачем мигрантам знать, когда было крепостное право?»

— Насколько критическая сейчас ситуация с кадрами в строительной отрасли? Вы наблюдаете дефицит? 

— Процентов 30 % как минимум. В основном рабочие специальности плюс большая потребность в специалистах с высшим образованием: сметчики, прорабы, руководители отделов, начальники отделов. Понятно, почему так произошло с рабочими специальностями: миграционная политика вообще непонятно как идет. Мы зарубили приезд рабочих мигрантов (Калининград в основном с Узбекистаном работал) вот этой политикой, что «все приезжие рабочие — преступники» (пресса в этом помогла). Совершено преступление, а обвиняют в этом всех рабочих-мигрантов. Плюс падение рубля по сравнению с долларом: люди получают зарплату в рублях, потом конвертируют и отправляют домой. Например, в Польше, работая таксистами-нелегалами, наши мигранты из Узбекистана зарабатывают от  1,5 тыс. евро и чуть больше. И полякам плевать, знает он польский язык или нет. Здесь он получает тысячу долларов, но у нас же начинаются требования: он должен знать, когда было крепостное право, когда Петр I спустил первый корабль. Хотя я не понимаю, зачем это нужно. Он должен знать язык для обиходного общения: в магазинах общаться или, если, не дай бог, заболел, в больнице.

— Миграционная политика негативно отразилась на ситуации с кадрами? 

— До введения патентов устанавливались квоты. Всё было понятно: есть квоты для организации на 30 или 50 человек. Если этого мигранта ловили за какие-то нарушения, то автоматически руководителя организации могли привлечь к ответственности. Почему твои люди в рабочее время болтаются где-то, а не на объекте? А когда патент: он сегодня в этой организации работает, завтра уволился и пошел в другую. Пока они сообщат в «миграционку», что он уволился, пока он сообщит, пройдет 3–4 дня. Это время он как бы «растворен», что хочет, то и делает. В погоне за получением дополнительных денег от мигрантов (патент является платным. — Прим. ред.), сделали дополнительную нагрузку на работодателей.

— Потому что платит в большинстве случаев за патент всё равно работодатель.

— Плюс убрали ответственность, которая была у работодателей, плюс положение с конвертацией рубля. Всё это привело к тому, что сегодня страшнейший дефицит кадров. 

— Отсутствие мигрантов, по вашей оценке, какую роль сыграло в росте себестоимости строительства? 

— Резкий рост заработной платы частично вызван и этим. Например, человек строит жилой дом. У него дельта, когда еще цены на материал так не поднялись, составляла 50 %. Возник дефицит кадров. Предположим, что раньше он платил рабочим 100 тыс. руб. Он говорит: «Ребята, приходите ко мне работать. Буду платить 120 тыс. руб или 130 тыс. руб.». Они уходят с одного объекта и идут к нему. Для него поднять человеку зарплату на 20–30 тыс. руб — это в целом несущественно, он всё равно заработал. Он поднял цену, другие посмотрели: «Там платят столько — надо и нам поднимать». Дефицит привел к тому, что кадры стали переманивать, поднимая заработную плату. 

— При этом объем рынка труда не увеличился.

— И производительность не увеличилась. Вся беда в том, что есть возможность увеличения объемов строительства за счет роста производительности труда. Ее можно поднять на 2–3 или даже 5 % за счет организационных мероприятий. Но основной метод — это внедрение малой механизации, внедрение техники. Ее надо купить, а где ее купить? Даже если появится возможность, то с нашими процентными ставками нереально взять кредит на ее приобретение или развитие производства. 

— Как процессы импортозамещения проходят в сфере строительства? 

— Проходят. К нам приезжали башенные краны из Иваново — прекрасные краны. Знаю, что некоторые покупали. А так, башенные краны покупают у китайцев, дорожную технику — тоже у китайцев.

— Российская техника? Про Иваново вы упомянули. 

— Понимаете, Калининград почему-то всегда стремился к импорту…

— Калининград стремился к импорту потому, что раньше было понятно, где ее купить и откуда дешевле привезти.

— Сегодня у китайцев дешевле, чем тех же немцев. Есть и хорошая техника.

— Российская техника получается дороже?

— По цене она не дешевле. В Калининграде все привыкли к котловому отоплению. Когда начались проблемы, мы начали искать поставщиков, чтобы аналоги рекомендовать. Делали запросы на предприятия: так наши так подняли цены, что дешевле привезти от корейцев. 

«Были концессионеры и сдулись»

— Вы упоминали, что из-за роста себестоимости сметы госконтрактов оказались на грани рентабельности. В перспективе власти могут столкнуться с тем, что подрядчики перестанут заявляться на тендеры?

— Уже столкнулись. Наверное, сейчас один из самых главных вопросов — это найти пути, как решить вопрос с ценообразованием. 

— Согласно общероссийской статистике, примерно 45,8 % закупок в сфере строительства были признаны несостоявшимися. По Калининградской области аналогичная статистика? 

— Думаю, что да. Мне сказали, что на торги выставлялось 6–8 объектов. И никто не пришел. 

— Единственным возможным сценарием решения проблемы видится то, что власти будут все-таки как-то изыскивать ресурсы, чтобы увеличивать стоимость смет.

— Один вариант — это изменение порядка ценообразования и внесение изменений. Но зачастую было и так, что привлекаются организации, которые имеют определенные доходы. Они заинтересованы, чтобы в районе строительства их крупных комплексов были детские сады и школы. Они идут на то, что берут на себя строительство за счет бюджета детского сада. Если возникают убытки, то это бремя ложится на них. Но в целом они выигрывают, потому у их комплексов повышается привлекательность.

— Это какие-то очень точечные истории. 

— Точечные. Были такие истории у нас и в прошлом году, и сейчас, я знаю, достраиваются объекты по такому принципу. Это не должно становиться панацеей, это разовые случаи. Поэтому самое главное при любом раскладе — это решить вопрос с ценообразованием. 

— Когда-то казалось, что альтернативой данной истории может стать договор концессии, но в Калининградской области с ней как-то не получилось.

— У нас по двум школам были концессионеры и оба сдулись (по концессии, в частности, велось строительство образовательных учреждений на ул. Левитана в Калининграде и в Гурьевском районе. — Прим. ред.). Они один раз даже у нас встречались насчет рекомендаций по подрядным организациям. Я послушал, посмотрел и, когда меня спросили, можно ли туда идти, то сказал, что лучше не надо. Потому что приходят люди, которые думают не как объект построить, а думают, как заработать. Если судить по опубликованной информации, цена строительства школы по концессии в 3 раза выше, чем ее сейчас построить. 

— Вы видите перспективу строительства социальных объектов в рамках концессионных соглашений в регионе? Для тех же школ? 

— Я был в Якутии, общался с министром строительства, мне у них понравился подход к таким объектам. У них министерство, банк и концессионер — соглашение трехстороннее и всё понятно. Понятна цена строительства, потому что есть банк, который эту стройку обеспечивает. С учетом банковских процентов понятно, какая будет цена и через год, и через два, и через три. Правительство республики понимает, что будет в итоге. Такой вариант понятен. А когда изначально цена выше потолка… И по нарушениям сроков строительства непонятно со ссылками на нехватку чего-то там. Прежде чем сюда прийти, ты должен был рынок изучить: строительный рынок, поставки материалов и прочее. Не просто же у тебя цена школы в 2–3 раза выше реальной цены. Считаю, что сама схема изначально была неправильная. Должны быть, наверное, более жесткие требования к концессионеру и банку, который его финансирует. Если банк взял на себя обязательства, то он не должен их менять, независимо от ставки ЦБ. Это как с ипотекой: если я взял ипотеку, то мне же условия не меняют? Точно так же и здесь. А получается так, что ставку подняли на 2 %, банк поднимает ее еще на 5 %, и стоимость строительства летит вверх. Например, к этому моменту должны были 50 % объемов работ выполнить, выполнили 20 %, то по этим оставшимся 30 % идет удорожание. Хотя он уже их должен был выполнить, никого не волнует, почему он этого не сделал. Этот снежный ком затрат задушит любой бюджет.

— В качестве еще одной альтернативы упоминались договоры комплексного развития территорий. 

— Комплексное развитие территорий хорошо, например, в Москве или в Питере.Там дельта между ценой строительства и ценой продажи достаточно высокая. Поэтому при больших массивах застройки застройщики заинтересованы в том, чтобы строить за свои деньги школы и детские сады. У нас этого нет. Единственный вариант, как я уже говорил: застройщик получает в комплексное развитие какой-то массив, но там в зоне доступности необходимо построить детский сад или поликлинику. И то, может быть, не на 100 % будет его финансирование, а будет софинансирование. 

— Тут мог встать вопрос, что застройщики могли бы в таком случае получать участки на более-менее льготных условиях.

— Земельные участки в таком случае вообще должны бесплатно предоставляться. Потому что никуда не денешься: за техническое присоединение надо платить. «Водоканал» скажет: «Какое мне дело, что он строит? У меня свои затраты». Эти затраты никто не убирает, они растут постоянно. Кто, например, «Россетям» отдает команду о подключении на льготных условиях? Это акционерное общество, которое никому не подчиняется. Здесь единственное, что земля может предоставляться бесплатно. Плюс возможность устройства подъездных дорог. То есть те вещи, которые по закону может на себя взять бюджет. 

— Вы думаете, что у застройщика в такой ситуации была бы возможность извлечь прибыль из данного проекта даже при условии строительства школы? 

— В сегодняшней ситуации — не думаю, что остается. Реализация квартир сейчас настолько затруднительна… Практически никакие программы [по льготной ипотеке] не действуют, а ставки сумасшедшие. Думаю, что сегодня только сумасшедший возьмет на себя комплексное развитие с обязательствами перед бюджетом.

«В доме на берегу моря квадратный метр стоит 400 тыс. руб. А под него идет и льготная, и сельская ипотека»

— У застройщиков были серьезные опасения по поводу 2025 года, что при отсутствии программ льготного ипотечного кредитования спрос просядет и рынок уйдет в стагнацию. Насколько их опасения оказались реалистичными?  

— У нас осталась практически только семейная ипотека. Сельская ипотека остановлена. В программу внесены изменения. Они еще не утверждены, но, думаю, что 100 % будут утверждены. Теперь объект должен находиться на расстоянии не менее 50 километров от областного центра. Раньше под сельскую ипотеку попадал и Гурьевск, и Зеленоградский район. Теперь всё это отметается.

— Под программу сельской ипотеки в результате попадали элитные ЖК в прибрежной зоне. Со стороны это выглядело несколько смешно.

— Можно было внести изменения, как и с льготной ипотекой. Вот на авиаперелеты есть обычные билеты, билеты субсидируемые и бизнес-класс. То же самое: по каждому региону есть установленная стоимость квадратного метра, чтобы бюджет мог приобретать жилье для аварийщиков и других категорий. Эта цена всё равно выше, чем себестоимость строительства. Можно было сделать, что льготная ипотека (3–4 %) действует только на квартиры, которые по такой цене продаются. Продаешь выше — уходишь в рынок, пожалуйста, твои проблемы, можешь продавать в рынок. Но в каждом доме ты можешь выделить определенный пул квартир и продавать по этой программе. Если, допустим, тебе нужны оборотные деньги. Не надо было просто тупо брать и делать: льготная ипотека и пошло. Дом на берегу моря, квадратный метр стоит 400 тыс. руб., а под него пошла и льготная, и сельская ипотека, и началась вакханалия. Конечно, это неправильно. Под ту же сельскую ипотеку можно было сделать ограничения, что это индивидуальные дома. Можно было сделать фильтр, который бы разрулил всё это дело. Мы сначала создаем видимую льготу, которая вызвала автоматический рост цен, пошла инфляция и прочие дела. А теперь мы говорим, что нет, надо поднять ставки. Ну подняли ставки, а завтра что будет? Ну, остановимся…

— Пока же мы видим, что в Калининграде продано только 20 % новостроек. Критичная цифра, на ваш взгляд? 

— Сложно сказать, как это дальше будет. Есть застройщики, которые строят за свои деньги и продают только после окончания строительства. Они не продают квартиры на стадии строительства, чтобы иметь возможность в случае чего остановиться. Поэтому боюсь прогнозировать, какой объем жилья будет введен в этом году. 

— То есть очень много рисков, которые могут привести к снижению объемов строительства? 

— То, что снижение будет, — это однозначно. Если мы примерно 650 тыс. кв. м сдаем «многоквартирки»… Но сюда пришли еще и крупные девелоперы из Питера, Москвы, краснодарцы. Побережье десятками гектар отдано, на острове [Октябрьском] появились крупные [стройки]. Питерцы в прошлом году 70 тыс. «квадратов» ввели. Чуть ли не самый крупный объем ввода у них получился. 

— Получается, что объем строительства сильно не просядет за счет того, что Калининград представляет интерес для крупных девелоперов из других регионов РФ? 

— Он сохранится. Плюс-минус 10 %, может, будет перекос. Но в целом он сохранится.

«Крупные комплексы отданы, как говорится, приезжим»

— Руководитель компаний из холдинга «КалининградСтройИнвест» Павел Макаров отмечал, что они пока не определились, когда начнут строительство одного из своих жилых домов на острове Октябрьском, потому достаточно рискованно выходить на такие объекты без гарантированного спроса. По вашей оценке, сколько еще застройщиков поставят свои объекты на паузу, чтобы посмотреть куда идет рынок? 

— Я думаю, что все сейчас так будут действовать. Практически у всех есть объекты, которые надо достраивать. Новые объекты, думаю, начнутся… Реально это побережье. 

— Мы как раз видим, что крупные российские девелоперы, ГК «Кортрос» и ГК «Эталон», заходят в прибрежную зону и получают землю без торгов. Это крупные объекты. Например, «Эталон» заявил строительство более 200 тыс. кв. м жилья бизнес-класса с коммерческими помещениями в Отрадном. По таким объектам спрос гарантирован?

— Думаю, что по побережью спрос более чем гарантирован. Всё зависит от цены. В Светлогорске на променаде строится комплекс, москвичи строят, и темпы строительства оставляют желать лучшего. У калининградцев нет таких крупных комплексов практически ни у кого, но они все строятся, никто стройку не останавливает. Крупные комплексы отданы, как говорится, приезжим.

— Потому что у них есть ресурс строить это за свои средства? 

— Думаю, на этом месте и наши бы нашли ресурс… В таком месте любой банк бы с удовольствием профинансировал. 

— Понятно, что у таких комплексов совсем другой покупатель с совершенно другим объемом средств, но гипотетически возможна такая ситуация, что по ним тоже встанут продажи? 

— То, что продажи встанут, — такое может быть. Но регион в прошлом году посетили более 2 млн туристов, одним из самых востребованных курортов, как считается, стал Зеленоградск. Цены там, думаю, недалеко от береговой линии доходят до 40 тыс. руб. за сутки. Ты всегда можешь в тех квартирах, которые не реализованы, сделать отделку, поставить мебель и сдавать в аренду, зарабатывая на этом. Срок окупаемости квартиры в Калининграде чуть ли не 20 лет, а там — 6–7 лет, а может, и меньше. Так что, те девелоперы, у которых есть средства, 100 % объекты построят. 

— То есть самой активной зоной застройки в 2025 году будет побережье? 

— Думаю, что да. Побережье не будет останавливать и будет расти. 

«По-моему, земли в Калининграде уже не осталось»

— В 2021 году застройщики открытым текстом говорили, что будет очень жесткая конкуренция именно за участки в Калининграде. Сейчас она есть? 

— По-моему уже земли не осталось. Сейчас, где много земли, — это наши СНТ, потому что там такой «Шанхай» в плохом смысле слова. И оставлять внутри города эти СНТ, где нет нормальных дорог… 

— Про ситуацию со стройматериалами. Холдинг «Цемрос» планирует поставить в 2025 году в Калининградскую область порядка 586 тыс. тонн цемента, около 50 тыс. обещали белорусы. Этого достаточно для потребностей рынка? 

— Потребность была от 50 до 70 тыс. тонн в месяц, если это всё на 100 % придет… Вся беда — в неравномерности поставок. Была бы равномерность поставок, то вопросов бы не было. Сегодня, например, все ожидают дефицит кирпича и цемента, как ни странно. Хотя у нас есть предприятия, которые производят кирпич. Но у них есть обязательства перед другими регионами: они там выигрывают контракты и поставляют туда. <...> Это автоматически вызывает рост цен, у нас любой дефицит цены поднимает. На 2025 год планируется уменьшение объемов выпуска арматуры. Потребность рынка уменьшается, металлурги уменьшают выпуск, но цены они не уменьшают. Они планируют их, наоборот, поднять. Это парадокс нашей действительности, и считаю, что недоработка ФАС. Если вы снижаете объем, то и затраты свои должны снижать.

— Какой дефицит вы ожидаете по кирпичу в 2025 году? 

— Не можем это прогнозировать. Собрать информацию, сколько необходимо по кирпичу по объектам, — это нереально. 

— Бетонное производство ГК «Томас Бетон» 70 % времени находилось в простое как раз из-за дефицита цемента на рынке. Это, наверное, и есть показатель того, что бесперебойных поставок в регион нет? 

— Знаю, что в сентябре вагоны почти 1,5 месяца в Питере простояли. Конечно, будет дефицит. Заводы заинтересованы в первую очередь сделать сборный железобетон. Производство товарного бетона идет только потом. 

— Субсидии на морские перевозки: строительные компании ощущают, что в тот момент, когда субсидии работают, цена на тот же цемент становится ниже? 

— Я это слово «субсидии» вообще не понимаю… Как они даются и как считаются. Почему субсидию надо давать перевозчику? Он поднимает цены? Чем больше он поднимает цены, тем больше он получает субсидию? Дайте субсидии тем, кто получает груз. Если у меня есть заявка на 30 тыс. тонн цемента и есть цена перевозки, то дайте эту субсидию мне, зачем вы даете ему? Субсидии должен получать регион и распределять между своими потребителями. Он видит, кто должен получить эти субсидии. А то у нас получается, что 10 или 5 перевозчиков, а субсидии двое получили. Значит, остальные будут по полной стоимости возить? Какой тогда смысл? Поставьте всех в равные условия

Текст: Алексей Щеголев
Фото: RUGRAD, предоставлены собеседником