В среду, 14 июня, губернатор Антон Алиханов принял участие в дискуссии «Возвращение в Россию: потенциал соотечественников для развития регионов» в рамках Петербургского международного экономического форума – 2023. RUGRAD приводит основные тезисы выступления главы региона.

Мы, наверное, один из немногих регионов, которые очень сильно и активно участвовали в программе добровольного переселения в регион соотечественников. С 2007 года почти 54 тыс. человек к нам приехали. Понятно, это в основном русские из Казахстана, из Киргизии, Узбекистана, немножко из Латвии, Литвы. Вот чтобы вы понимали: Гурьевский район — это вот такое Подмосковье калининградское. 2010 год — 52 тыс. человек, 2020 год — 104 тыс. человек, из них половина — это люди, которые переехали по этой программе.

Понятно, что этот потенциал, скажем так, стран СНГ в большой степени исчерпан. Мы предложили реализовать механизм «карты русского». Исходим из того, что этой картой, этим механизмом должны воспользоваться все коренные народы России, у которых нет своей отдельной государственности. <…> Что она дает? Ты приезжаешь, не получая гражданство, в страну и можешь получить бесплатную многолетнюю многократную визу. Твоя семья при этом находится где-нибудь в Берлине всё еще. Устраиваешься на работу, работаешь и после этого принимаешь решение: да, я понимаю, что я работаю, я могу перевозить свою семью. То есть это такая проба, что ли, перед репатриацией, по сути. С другой стороны, люди могут и не переезжать, но их дети могут поступать на правах граждан в наши вузы, таким образом имея потенциал к возвращению. 

У меня в регионе всего 3 тыс. безработных при 15 тыс. вакансий. У нас дефицитный рынок труда. Очевидно, мы вступаем в эпоху дефицитного рынка труда. Кем мы будем насыщать наш рынок труда? Я считаю, что потенциал к возвращению у русских людей в Россию огромный. Необходимо срочно и быстро не дебатировать эту тему долго, годами, а действовать. Мы видим, как действуют в том числе наши партнеры по Евразийскому союзу. Потенциал этот нужно использовать.

Когда в детском саду тебе рассказывают сказку про принцессу, которую спасла другая принцесса от дракона, и вот это вот всё, начиная с 2-летнего возраста в детских садах… Не все семьи хотят такого воспитания для своих детей. В этом смысле тоже есть потенциал такого рода возвращения людей, которые не хотят испытывать такого давления и ограничения в вопросах воспитания своей семьи, трансляции своих ценностей. Это одна часть.

Вторая часть — это все-таки люди, которые через этот механизм, через «карту русского», хотели бы пользоваться какими-то экономическими возможностями. По сути, быть такими торговыми агентами нашей страны и, может быть, помогать нам преодолевать какие-то препятствия, которые установлены сейчас властями различных недружественных стран.

С соотечественниками всё достаточно просто на мой взгляд. Здесь двойственность сознания у нас возникает потому, что было огромное государство. Я, например, в момент распада моей родины жил в городе Сухуми, хотя мои родители уже планировали переезд. Мама заканчивала ординатуру в Москве. Ну и вот мы переехали потом в Москву. Но люди, которые родились после 1991 года, из стран Закавказья, Средней Азии, продолжают почему-то называться соотечественниками и участвовать в этой программе. Вот это точно вопрос.

Надо всегда помнить, что есть косвенные расходы, которые связаны с адаптацией, ассимиляцией и всем остальным. И конечно же, почему я, например, выступил с предложением по поводу «карты русского»? Потому что здесь эти расходы минимальны либо отсутствуют. То есть это вполне себе экономический подход. 

Если говорить про стимулы: оставьте регионам соревноваться, ну честно. Ещё раз, я с этого начал: у меня 3 тыс. безработных и 15 тыс. вакансий. Мне нужны люди, и я буду сам решать, давать им эту ипотеку, не давать им ипотеку, давать какие-то льготы, не давать. Мне кажется, что регионы должны иметь возможность дополнительно, если им этого хочется, если им это нужно, стимулировать это. Например, Москве, Московской области не нужно, а мне — нужно. Регионы сами с этим разберутся. Разделение власти здесь вполне уместно: мы сами можем это определить.

Мы, в частности, 2 года уже как запретили работать иностранцам в такси, в общественных перевозках, в медицине, в образовании, в социальной сфере. Они не могут, например, в хлебопекарнях работать. Мне говорили, спрашивали: «А как изменилась цена у вас на такси?» Отвечаю: «Никак». В том смысле, что она не выросла. Но вот, по моей статистике, у меня 500 человек, калининградцев, получили работу. Они смогли трудоустроиться благодаря вот этому решению. 

Вопрос того, что ты выбираешь. То есть ты сэкономил на дешевой мигрантской рабочей силе, но получил гораздо больше расходов с точки зрения адаптации, возможных каких-то негативных последствий и т.д. Наше предложение Константину Федоровичу (Затулин, специальный представитель Госдумы по вопросам миграции и гражданства. — Прим. ред.) не нравится, тем не менее «карта русского» — это, еще раз, 25 млн — минимальная оценка. Даже если 10 % — 2,5 млн человек к нам приедет, это закроет практически 100 % потребности в рабочей силе, которая есть в РФ до 2030 года, насколько я помню.

В нашем крупнейшем университете БФУ почти половина студентов — это иногородние и иностранные студенты. Мы отслеживаем их в течение 3 лет после выпуска: больше 80 % этих людей, в том числе иногородние или иностранцы, остаются жить и работать в регионе. Поэтому, конечно, вот сейчас строят у нас кампус в БФУ им. И. Канта. Конечно, университеты в городах и регионах — это основа или большая часть миграции.

Записала: Марина Кошечкина
Фото: RUGRAD