ОТ РУССКОЙ ВЕСНЫ К РУССКОМУ ЛЕТУ ИЛИ КАК НАМ КОНСОЛИДИРОВАТЬСЯ И ЗАКОНЧИТЬ ТРЁХСОТЛЕТНЮЮ МОДЕРНИЗАЦИЮ
НОВАЯ МЕТОДОЛОГИЯ ПОДГОТОВКИ И НОВАЯ ТЕХНОЛОГИЯ ПРОВЕДЕНИЯ РОССИЙСКИХ РЕФОРМ
Т-р: Стратегическая победа России в Крыму и неудачная кампания покорения Донбасса и Луганска Киевом изменили расстановку сил в пользу россиян. Во –первых, «поцелуй варана» запечатлённый госдепом на челе свободолюбимой Украины, не оправдал надежд гнилозубых на распространение майданной заразы на территорию её восточной сестры-России. Смертельно-опасная инфекция нового варварства осталась, пока что ограниченной пределами уменьшенной территории безнадёжно больного царства торжествующего митинга. Во-вторых, российские власти бескровно трансплантировали Крым в Федерацию, а новороссийским республикам помогли начать движение в единое экономическое пространство и ОДКБ. Встаёт вопрос: Что ждёт нас в новом раунде?
М-д: Логично перейти в наступление, опираясь на свои преимущества. Наряду с продолжением реализации стратегии активной самозащиты от иностранной военной экспансии, необходима стратегия нейтрализации 500-летней агрессии Запада за счёт ускоренной смены существующего мирового порядка на альтернативный миропорядок. Для реализации этой стратегии, стране необходимо переродиться в новое современное качество.
Т-р: Если необходимость изменений назрела, то, как их произвести??
Михаил Хазин: Потребность в таких изменениях есть, причём очень сильная. Здесь я сошлюсь на анализ Андрея Фурсова, сделанный несколько лет назад. Дело в том, что Россия в своей истории несколько раз стояла в крайне сложной ситуации, когда настоятельная потребность в модернизации сталкивалась с категорическим нежеланием некоторой правящей группы эту самую модернизацию проводить. С учётом специфики государственного устройства России, унаследованной от , в которой сакральный глава государства выступает защитником народа против правящей верхушки, именно этот самый легитимный глава должен был любой ценой решать задачу модернизации. И за прошедшие века накопился некий опыт.
Первая модернизация – XVI век. Западная Европа уже сделала выбор: запрет на ссудный процент отменён, начинается строительство капитализма, эпоха научно-технического прогресса. У нас же консервативная олигархия, обобщённое имя которой – Рюриковичи, жёстко ограничивают любые попытки модернизации. Именно это является причиной появления опричнины и давления Ивана Грозного на элиты. Отмечу, что в народе он остался фигурой сугубо позитивной, поскольку полностью укладывался в византийский стандарт.
Реформы Ивана Грозного успехом не завершились. Чуть было не довел их до позитивного результата Борис Годунов (который, по мнению многих историков, был самым выдающимся администратором во главе нашей страны), однако его смерть оборвала реформы, и Рюриковичи взяли реванш. Я, кстати, не исключаю, что выбор Михаила Романова на царство был следствием общей позиции русского общества после краткосрочного правления Василия Шуйского: кто угодно, только больше не Рюрикович.
Реформы Ивана Грозного были завершены (относительно) только Петром I – причём в условиях уже серьёзного отставания и сильного цейтнота они оказались настолько жёсткими, что население страны по их итогам сократилось. Да и сам Пётр вошёл в народную память под именем Антихриста.
Следующий раз проблемы возникли во второй половине XIX века. Тут уже главным противником перемен были правящие феодальные группы (условные «великие князья»), которые довели страну до революций Февраля и Октября 1917 года. Но поскольку главную модернизационную проблему революции решить не могли, она снова возникла в начале 20-х годов прошлого века. Тут в качестве консервативной оппозиции реформ выступали «старые большевики», которые хотели получать удовольствие от жизни, а не надрывать жилы ради страны. В роли лидера здесь выступил Сталин (и именно в процессе этих реформ он и выдвинулся в сакрального лидера), и его работа завершилась полным успехом. Отмечу, что по тому же византийскому образцу: лидер с народом против элитной верхушки.
А вот в 80-е годы прошлого века проблема возобновилась. Теоретически решать её надо было по византийским рецептам – то есть выдвигать лидера, который, опираясь на народ, боролся бы с зажравшейся и отказавшейся от движения вперёд номенклатурой и торговой мафией. Причем тогда ресурсы на это были – доказано опытом Белоруссии последних 20 лет. Однако вместо этого была произведена номенклатурная революция, первые секретари союзных республик договорились о разделе страны, и произошло то, что произошло.
Если бы элита «Западного» глобального проекта могла бы реализовывать свои планы так, как они писались в 80-е – 90-е годы, проблем бы не было – рано или поздно Россия была бы утилизирована. Но начался кризис (генезис которого описан , которую можно подробно прочитать на сайте ), и в результате мы получили довольно сложную геополитическую конфигурацию, с которой никак не можем разобраться. И здесь я начну собственно прогнозную часть с главного внутрироссийского конфликта.
Современная Россия состоит из трёх основных группировок.
Первая – либерально-семейная, лидерами которой, условно, являются Волошин, Юмашев, Чубайс и Кудрин, а основу составляют олигархи первого призыва, получившие основные бенефиты от приватизации, неуплаты налогов, коррупции и рейдерства. Условное их наименование – «либералы». Их основная проблема –бизнес как таковой у них убыточен, получать бюджетные преференции всё сложнее, схватка за ресурсы, которые остались в стране, всё усиливается, уровень легализации капиталов на Западе всё время падает.
Варианты действия: воевать с Путиным и возвращать ситуацию в 90-е годы, становится «гауляйтерами» «Западного» проекта; пытаться «отжать» альтернативные группировки; плюнуть и сбежать на Запад. Вероятность последнего варианта всё время падает, поскольку им уже неоднократно объясняли, что олигархами и вообще хоть сколько-нибудь значимыми фигурами они уже не будут. А поскольку и бизнесом они, за редким исключением, заниматься не могут, то эмиграция может закончиться и нищенствованием.
Эта группа практически полностью контролирует экономическую и финансовую политику страны, причём её чиновная часть практически напрямую «окормляется» мировой финансовой элитой (через МВФ). Отмечу, что мировая финансовая элита – это только часть общей элиты «Западного» глобального проекта, однако именно эта часть последние 100 лет (после создания ФРС) доминировала в части определения финансовой и экономической политики. «Либералы» в России – принципиальные противники любого развития (поскольку это противоречит интересам элиты «Западного» проекта и практически наверняка приведет к «вымыванию» представителей этой группы из управленческой элиты), и уже довольно давно собственной политической повестки дня не имеют. Очень хорошо это было видно на очередном .
Вторая группа – силовики и олигархи второго поколения, 2000-х годов. У них нет столь откровенных лидеров, скорее, тут имеет место сложное коллективное руководство.
Для них тоже есть несколько вариантов действий. Можно какое-то время «отжимать» «либеральных» олигархов и бизнесменов, переводя их на роль политических эмигрантов, что даёт им некоторую защиту на Западе. Правда, относительную и только под политическую активность (Ходорковский). Но этот путь явно ограничен во времени.
Вариант второй – установление жёсткой автаркии и превращения России в тотальную диктатуру. В некотором смысле, это ускоренный предыдущий вариант, смысл которого состоит в том, что если Запад ожидает тотальный кризис, то главное – выжить до того, как он произойдёт. Поскольку представителей «либералов» достаточно резонно подозревают в том, что они представляют интересы именно Запада, то их нужно как можно быстрее отстранить от власти, поскольку они ослабляют Россию в преддверии кризиса – выполняя программу поддержки долларовой экономики, вменяемой МВФ.
Позитивная часть программы состоит в перехвате финансовых потоков со стороны «либералов» (что примерно вдвое увеличивает ресурс этой группы) в рамках групповых интересов и силовой модернизации экономики по образцам довоенной индустриализации. Откуда взять необходимый ресурс и кто будет реализовывать соответствующие программы – не очень ясно. Одно понятно: сами «силовики» соответствующие программы реализовать не смогут, им придётся свою группу поддержки существенно увеличивать, в первую очередь, создавая, практически с нуля, управленческую элиту страны на всех уровнях. Собственно, как это и было сделано в 30-е годы.
Третья группа, значение которой не следует преуменьшать, – это региональные элиты, в первую очередь, национальные. Они уже не хотят программы 80-х на раздел страны (поскольку видят результаты реформ в бывших республиках СССР) и в этом смысле готовы поддержать любую сильную власть в Москве. Теоретически более склонны поддерживать «силовиков» (поскольку «либералы» угрожают распадом страны и повышением уровня нестабильности), но будут отчаянно бороться за привилегии и доступ к бюджетным средствам. В любом случае, это серьезный ресурс лидера страны в процессе построения системы сдержек и противовесов.
Все остальные силы в России («левые», монархисты, русские националисты и пр.) сильно маргинализированы и не имеют никаких ресурсов для усиления своей позиции. Единственное исключение – «патриотические» силы, которые очень усилились по итогам событий на Украине. Они, правда, пока не выдвинули общепризнанных лидеров, но на среднем уровне «силовиков» (да и в молодёжной части «либералов») резко усилились. Если экономическая ситуация в стране будет сильно и быстро ухудшаться, не исключено, что именно эта группа предъявит новый дискурс, в рамках которого и будет определяться политическая конфигурация в стране.
***
В мире ситуация ещё более сложная. После «дела Стросс-Кана» произошёл раскол мировой финансовой элиты, что поставило под угрозу всю судьбу «Западного» глобального проекта. Дело в том, что, как это следует из нашей теории, ресурс развития капитализма исчерпан, в результате, у «Западного» проекта отсутствует подкреплённая ресурсами позитивная программа. Это ведёт к резкому росту антиамериканских настроений в мире и постепенному приходу к власти в различных странах априори жестко относящихся к США контрэлит. И хотя они теоретически не готовы полностью разрушать сложившуюся систему, однако, поскольку ресурсов на передел финансовых потоков у США нет, им придётся сложно. Особенно после ускорения экономического кризиса.
В реальности, элита «Западного» проекта разделилась на несколько групп, которые довольно жёстко конкурируют друг с другом, поскольку, с учётом последствий кризиса, места «у кормушки» для всех нет. Грубо говоря, таких групп три.
Первая – это та часть элиты, которая не может отказаться от современной финансовой системы, основанной на эмиссии. Это крупнейшие банки и финансовые институты, мировая бюрократия, как финансовая, так и политическая, часть элиты национальных государств (не США). Их положение совсем плохое, особенно после того, как не удалось провести своего человека (Саммерса) на пост руководителя ФРС. Отмечу, что именно эта группа управляет российской «либеральной» управленческой группой: все чиновники правительства, ЦБ, экспертных групп, близких к ВШЭ, РЭШ, институту Гайдара – это представители этой группы. Разумеется, имеющие в ней крайне низкий вес.
Вторая группа – это та часть, которая завязана на национальную элиту США. У них есть два позитивных проекта, так сказать, «программа максимум» и «программа минимум».
Первая программа – это попытка реализовать программу создания зоны свободной торговли между США и Евросоюзом, обрушив весь остальной мир в тотальный хаос. Эта программа (условно её можно назвать «Град на холме») теоретически позволит сохранить уровень жизни «золотого» полумиллиарда (США и несколько стран Западной Европы) и доминирование в мире элиты «Западного» проекта.
Главное преимущество этого сценария – за счёт ресурса довольно богатых жителей ЕС он позволит сохранить «средний класс» в США, то есть позволит не менять социально-политическую модель США. Но если события будут развиваться наихудшим образом, есть и запасной вариант.
Если этот проект не реализуется (у меня есть свое мнение на этот счёт, но здесь его обсуждать не совсем правильно), то остаётся вариант распада мира на валютные зоны, в том числе долларовую во главе с США и евровую, в которую будет входить Западная Европа. При этом неизбежна серьёзная технологическая деградация и колоссальное падение жизненного уровня населения, так что, разумеется, этого сценария хотелось бы избежать.
Третья группа – это та часть мировой финансовой элиты (напомню, самой крупной и богатой, но всё-таки части элиты «Западного» глобального проекта), которая не связана напрямую с США. Ее основа – финансовая часть бывшей Британской империи, которую обычно связывают с именем Ротшильдов. Косвенные данные показывают, что главный позитивный проект этой группы – как раз распад мира на валютные эмиссионные зоны, причём она планирует занять место расчётной системы между этими зонами. Её не устраивает вариант «града на холме», поскольку в этом случае её позиции резко ослабляются. Именно по этой причине эта группа ищет контакты среди «силовиков» в России, активно поддерживая действия, направленные на создание рублёвой финансовой системы и евразийскую интеграцию – то есть создание условно рублёвой региональной финансовой системы.
***
Исходя из описанного расклада, можно уже объяснить практически все тенденции, происходящие в России. «Либералы» довели российскую экономику до кризиса, спад начался ещё в конце 2012 года. Однако мировой финансовой системе нужны ресурсы (эмиссию американские бюрократы постепенно «закрыли»), по этой причине ЦБ и правительство России (Минфин, в первую очередь) продолжают активно стимулировать вывод капитала, размещение наших резервов в долларовых активах (отдавая себе отчёт в том, что есть серьёзные шансы не получить эти деньги назад). При этом они жутко боятся, что их отстранят от власти, поскольку альтернативных бюджетным и административным ресурсов у них нет – в этом случае они потеряют все свои активы в России в течение года-двух, а на Западе, в отсутствии поддержки России, их раскулачат в течении нескольких лет.
С точки зрения интересов страны (и позиции человека, имеющего мандат от народа), Путин должен был бы зачистить либералов уже довольно давно. Одно их отношение к «майским» указам чего стоит! Однако есть ещё политическая целесообразность: поскольку во власти всего две активные группировки, ликвидация «либералов» автоматически ставит Путина в полную зависимость от «силовиков». Что почти автоматически лишает его какой бы то ни было свободы, в том числе в части выполнения своего мандата перед народом.
Я думаю, что именно эта причина останавливает Путина в части наказания «либеральных» чиновников за их откровенное вредительство. Кроме того, увольнение «либералов» фактически означает резкое усиление антиамериканской линии, приход к власти контрэлиты, открытое противостояние с США. Мы к этому явно не готовы – прежде всего, экономически. Угрозы реальных санкций висят довольно серьёзно – а у нас есть жуткие слабости в экономике, например, у нас нет семенного зерна, нет племенных хозяйств, даже яиц нет, из которых бройлеры вылупляются... В такой ситуации резкие движения могут привести к крайне серьёзным проблемам.
Собственно, последние годы ситуация как раз и выражалась в том, что «либералы» и «силовики» дрались за административные полномочия, последние по мелочи выигрывали, первые отбивались – в общем, жизнь шла более или менее спокойно. При этом уровень конфликта всё время нарастал, как по причинам внешнего давления (Украина), так и из-за сокращение того «пирога», который можно было делить в рамках элитного консенсуса.
Отмечу, что консенсус этот создан как раз «либералами» в 90-е годы в процессе приватизации и разрушения советской системы управления (в том числе судебной и силовой системы). Но «силовики» отлично в него вписались и вполне поддерживают коррупционную систему. Собственно, в этом смысле задача модернизации, которая стоит перед обществом (и, возможно, Путиным) мало отличается от проблем Ивана Грозного, Петра I или Сталина.
Проблема Украины последнего года резко обострила эти противоречия – и вывела ситуацию из того вялотекущего процесса, в котором она находилась несколько лет (из-за чего, собственно, я и не писал прогнозов по России). И сегодня есть несколько вариантов развития событий, о которых имеет смысл говорить.
Прежде всего, украинские события серьёзно изменили позицию «силовиков». Если раньше никакой позиции по отношению к внешнему миру они не имели – то есть, в общем, соглашались на тот дискурс, который предлагали «либералы», вопрос был только в том, на каких позициях договариваться с элитой «Западного» проекта, – то сейчас довольно чётко оформилось несколько «партий». И это даёт серьёзный шанс на то, что вместо растяжки «силовики» – «либералы», балансируемой позицией «регионалов», может быть построена другая система сдержек и противовесов.
Среди силовиков явно выделилась партия патриотов-монархистов, несколько менее явно – партия «новых либералов» и, наконец, почти не видная, но существующая партия восстановления социализма. Последняя практически не оформлена организационно, однако на фоне усиления группы, которая всерьёз пытается восстановить в стране монархию (и даже притащить Романовых), она может серьёзно усилиться.
Как это часто бывает, консолидация в рамках этих протополитических партий происходит за счёт внешнего фактора. «Патриоты-монархисты» ориентируются на старые континентальные элиты Западной Европы, которые явно пытаются взять реванш у «Западного» проекта за поражения в I и II Мировых войнах. Кое-где они даже добились локального политического успеха (Венгрия), и поведение этой страны чётко показывает, кого они видят в качестве стратегического союзника. При этом для российской экономики «патриоты-монархисты» всё-таки рассматривают жёстко автаркичные модели. Далеко не всегда они поддерживают и сильную интеграцию с неславянскими странами, важную роль в этой группе играют русские националисты, что, впрочем, естественно, с учётом того, кто является партнером в Западной Европе.
У «новых либералов», которые оформлены ещё менее чётко, чем «патриоты», главный партнёр – те самые «Ротшильды», о которых я писал выше. Их политика: максимально широкая евразийская интеграция (полноценная валютная зона, самодостаточная система разделения труда должна иметь как минимум 500 миллионов потребителей), создание условно рублевой валютно-эмиссионной зоны, тесное взаимодействие с лидерами других альтернативных зон, в том числе с американскими «изоляционистами», которые, возможно, придут к власти в США по итогам выборов 2016 года. Отметим, что и первая, и вторая группа выступают против «Западного» глобального проекта, проекта «Града на холме».
Есть у них и серьёзные отличия.
Первая группа за резкое усиление роли православия, ограничение (но не прекращение!) евразийской интеграции за границы чисто славянских стран, относительное ограничение взаимодействия с нынешними лидерами «Западного» проекта. И ещё – за ограничение взаимодействия с Китаем.
Вторая группа сильно более прагматична, она активно взаимодействует с частью элиты «Западного» проекта и Китаем (пока, правда, больше к его интересу), не очень «любит» РПЦ, считая её силой слишком консервативной и не гибкой, хотя и не отрицает её консолидирующую роль. Явно делает акцент на неславянские страны в рамках евразийской интеграции (Турция, Средняя Азия), серьёзно прорабатывает возможности работы с рядом исламских стран.
Но у обеих этих групп есть серьёзнейшая проблема, которая в ближайшее время, по мере их оспосабливания и формирования внутриполитической позиции, станет базовой. Им нечего предъявить обществу как конструктивную политику борьбы с той моделью общественного устройства, которая была выстроена в России в 90-е годы. Общество её явно не приемлет, отсюда и бешеные рейтинги Сталина (который тут ассоциируется с идеей ответственности власти перед обществом) и Путина. Впрочем, в последнем случае есть и серьёзные ошибки Запада, который, выстроив дихотомию «Или Ходорковский с Навальным как «отцы русской демократии», или «кровавый палач Путин», радостно толкнул 90 процентов народа в сторону Путина.
Кроме того, экономические проблемы есть не только у России, но и у других стран, которые должны входить в «евразийскую зону», и необходимы какие-то новые лозунги, которые могут компенсировать экономическую конкуренцию в рамках интеграционных процессов.
Мне кажется, что ключевым элементом здесь могли бы стать идеи социализма, более того, по мере падения уровня жизни населения, эти идеи неминуемо себя ещё проявят, однако пока нет практически никакой политической группы, которая могла бы развивать соответствующую идею.
Здесь остаётся только завершить общее описание тех групп, которые будут взаимодействовать друг с другом в 2015 году. Мне кажется, что именно консолидация этих групп и будет главным процессом, определяющим ситуацию в стране в наступившем году. При этом можно отметить несколько наиболее важных моментов.
Прежде всего, Путин не будет снимать «либеральное» правительство и руководство ЦБ до тех пор, пока внятно не сформируются упомянутые протопартии среди «силовиков». Первая, впрочем, уже практически сформировалась: если Министерство обороны ещё более усилится, именно оно станет координирующим центром этой группы, хотя в неё будут входить и представители других силовых структур. Вторая группа должна сформировать чисто политическую группу. Свой электоральный потенциал она должна нарабатывать за счёт жёсткой критики приватизации и коррупции с либеральных позиций и искать сотрудничество с пресловутыми «Ротшильдами» и американскими изоляционистами. Есть серьёзные основания, что их усилия будут восприняты этими группами, что, кстати, может стать основной для снятия санкций с России.
Повторю ещё раз: я считаю, что возможности для снятия «либерального» правительства появятся только после того, как такая партия, «новые либералы», будет более или менее чётко оформлена и сможет предъявить свои претензии на формирование экономического курса страны.
Что касается социалистического курса, то его должен предъявить обществу лично Путин. Я считаю, что отказываться от византийской традиции взаимодействия лидера страны и общества глупо (всё остальное, в общем, успеха на исторически обозримом периоде времени успеха не имело). Собственно, «майские» указы как раз и были движением в этом направлении – но сделав первый шаг, Путин не стал делать второй.
Между тем именно это направление позволяет ему получить реальную поддержку общества – не в опросах общественного мнения, а в реализации программ развития. Серьёзную поддержку этому курсу (в некоторых ограниченных рамках) окажут и региональные элиты. Но главное – только это направление даст возможность резкого усиления роли России в мире, в том числе, в мире исламском.
Отмечу, что нынешние процессы усиления авторитета России и лично Путина (что и вызывает дикий ор в контролируемых СМИ) в западном обществе связаны как раз с фантомным образом СССР как носителя альтернативных «Западному» глобальному проекту ценностей.
Как я уже писал, позитивной программы «Западный» проект сегодня не имеет, но нет её и у нас. А если программ нет, то идёт банальная борьба ресурсов, в которой у нас практически нет шансов. А вот если речь идёт о том, что у нас система ценностей и позитивная программа есть, а у них нет, то роль ресурсов резко падает
...И тут у нас есть не просто серьёзный, а очень серьёзный ресурс
На этом, собственно, я заканчиваю. Прогноз получился довольно относительный: ключевыми моментами я считаю появление «новой либеральной» партии с последующей ликвидацией «либеральной» партии в России, однако когда это произойдёт, я пока не знаю. Нет даже уверенности, что это произойдёт в этом году. Пока «либералы» у власти, кризис будет продолжаться, как и санкции против нас. Кроме того, не очень ясно, когда Путин начнёт выстраивать логику социалистического управления (хотя бы частично). Мне кажется, что если он этого делать не будет, то его весьма хрупкое взаимодействие будет в какой-то момент довольно быстро разрушено и ему придется уйти. В этом случае о прогнозе говорить достаточно наивно – ситуация пойдёт вразнос.
Т-р: А с чего должна выстраиваться логика социалистического управления?
Сергей Глазьев: Планирование не должно быть частным, фрагментарным. Должен быть системный подход. Мы должны всю мощь государства организовать таким образом, чтобы эти задачи исполнялись через соответствующую систему мер. Без планирования государство стремится к разложению. Это закон, аналогичный второму началу термодинамики: если нет четкого алгоритма действий, доминируют диссипативные структуры, которые стремятся к равновесию в состоянии абсолютного хаоса, что мы сегодня и наблюдаем в отдельных фрагментах государственного сектора.
Как живой организм государство не может жить без цели и ориентации. Планирование, конечно, есть, но вопрос в том, как оно проводится, в чьих интересах и какими методами. Мы сталкиваемся с либеральными фантазиями о том, что государство - это Левиафан, который все разрушает, и денежным фетишизмом. Целью государства, к сожалению, сегодня становится обслуживание интересов буржуазии, причем офшорной, компрадорской. Вываливание нашего олигархического бизнеса в офшоры означает уход в чужую юрисдикцию, где действуют свои цели и задачи. Реально планирование идет во внешних интересах. Экономические санкции - прямое подтверждение того, кто действительно планирует ситуацию. Еще год назад мы их не боялись и говорили о том, что у нас прочная финансовая система, большие валютные резервы. Закрытие рынка мы хотели использовать для наращивания своего товарного производства в интересах нашего рационального бизнеса.
На деле же нас "раскатали". Берусь утверждать, что главная цель санкций заключалась в прекращении внутреннего кредита. Зная, как работают наш Центральный банк и денежные власти, они сработали как автомат. Внешний центр принятия решений в США абсолютно четко спрогнозировал и, возможно, спланировал их поведение. Сначала отпустим рубль в свободное плавание: в условиях, когда отток капитала начал провоцировать падение рубля, в условиях отсутствия валютного контроля все эмитированные деньги ушли в спекулятивную ловушку.
ЦБ, руководствуясь рекомендациями МВФ, поднял процентную ставку. Вместо того чтобы перейти с внешних источников на внутренние, наши денежные власти обрубили и внутренний кредит. В итоге наш реальный сектор вошел в штопор. Вместо 5% роста мы имеем 5% падения, экономика вошла в ловушку стагфляции, и все это было спланировано, но не нами. А наши планы оказались мечтаниями, потому что реальных механизмов планирования в стране нет.
Еще одна значительная проблема - сегодня трудно понять, где нужно остановиться. В условиях войны в законодательстве отсутствует понятие "особого периода" и понимание того, что должно делать государство в "режиме" военных действий. В Америке все это хорошо прописано и неплохо отработано на опыте Второй мировой войны.
Если мы тратим огромные деньги на модернизацию оборонного комплекса и вооруженных сил, мы должны понимать, что это серьезная плановая система, где все должно быть взаимосвязано вплоть до ценообразования и при необходимости квотирования ресурсов, которые утекают за рубеж. Вопрос, где остановиться, нетривиальный. Если его не ставить, то мы будем переплачивать и не будем получать нужный нам товар.
На наших глазах родилось китайское экономическое чудо - социалистическая рыночная экономика. В ней как раз реализован системный подход и обозначены контуры, как современная экономика может развиваться. В этой модели имеется сочетание стратегического планирования и рыночная самоорганизация, постоянно растущий частный центр с опорой на государство. Самое главное в этой концепции – гармонизация интересов. Механизм такой гармонизации – вещь непростая и опирается на сформированные в обществе нравственные принципы.
В Японии это харакири, которым люди добровольно исправляют ошибки. В Китае – расстрелы проворовавшихся чиновников и бизнесменов на стадионах. В Корее – культурная посадка влиятельных лиц в тюрьму. Какая система ответственности будет у нас - вопрос практический. Общенациональные интересы приоритетнее частных. Этим выстраивается современный вид организации экономики. Например, в Индии удалось национализировать банки. В их конституции написано, что общественный интерес доминирует над персональным. Опираясь на это, индийское правительство провело национализацию, ввиду того, что финансовые институты проводили антиобщественную политику, занимаясь спекуляциями, вывозом капитала – словом тем, что мы видим ежедневно у нас.
Азиатский глобальный экономический центр более конкурентен, чем прежний американский. Мы же находимся на периферии и можем только сожалеть, что упустили свой шанс. На тему того, что сделал Китай, шли дискуссии в СССР еще в 1970-80-е гг. Мы могли бы быть лидерами, но пока у нас еще остается шанс войти в ядро этой системы.
Цели должны ставиться совместно с бизнесом и ученым сообществом. Каждый должен нести свою меру ответственности. Западная модель финансового олигархата терпит крах в конкуренции с китайской моделью. Мы должны творчески осмыслить свое прошлое наследие и современный опыт и начать практическое движение в этом направлении.
Т-р: Ну и как мы должны осмыслить и начать движение?
М-д: В первую очередь, необходимо отказаться от традиционной модели догоняющих прозападных реформ (вестернизация) и реализовать новую концепцию опережающего перерождения страны.
Т-р: В чём новая концепция заключается?
М-д: Изменения в России целесообразно производить исходя из альтернативных принципов.
Все реформы в истории страны были: Вынуждеными. Не последовательными. Не комплексными. Не направленными на устранение этиотропных факторов задержки развития страны. Радикальными, не долговременными, скоротечными, не оконченными.
Альтернативные реформы должны быть: Превентивными. Последовательными. Комплексными, направленными на устранение этиотропных факторов, патологических тенденций и симптоматических эффектов. Должны проводиться с помощью адекватного набора профилактических, терапевтических и радикальных методов. Сохраняющими, органичными. Достаточными, окончательными.
Т-р: В чём сущность альтернативной концепции?
М-д: На протяжении всей своей истории, Россия страдает от социального недоразвития. Главный дефект социальной структуры состоит в том, что в ней отсутствует страновая элита – элита страны как класс. Причиной отсутствия российских элит стало отсутствие философского сословия, которое могло бы объединить в своём составе философов и придать эрзац- элитным группам чиновников, духовников, предпринимателей, военных, политиков арт-богемы свойства философского мышления. Без этого свойства элитные группы не состоялись как единый политический класс, а стали привластными группами, лишёнными властных полномочий, т.е. не являются элитократией. Отсутствие страновой элиты в России есть фактор формирования специфической русской системы власти, отличающейся её неустойчивостью, а также недоразвитостью правового института и демократической культуры.
Т-р: Что конкретно можно предпринять с точки зрения новой концепции?
М-д: Мы живём в цикле реформ, начатых в 1985 году. Необходимо закончить перестройку, начатую Горбачёвым.
Т-р: А разве её не закончили развалом Союза?
М.С. Горбачёв: Нет. Распад Союза, тяготы и лишения, которые пережили многие, особенно в 90-е годы, -
результат срыва перестройки.
Т-р: Что мы можем сделать теперь для окончания перестройки?
М-д: Возобновить её проведение в логике новой концепции реформ. Прежде всего, устранить главный дефект социальной системы, путём введения в состав эрзац-элиты представителей философского сословия, в интересах изменения её качества, придания протоэлите зрелости, для скрепления её философским мышлением, для обогащения способностью концептуализировать и планировать проведение реформ на современной научной основе.
Т-р: Корабль перестройки сел на мель эрзац-элит?
М-д: Горбачёв не имел возможности включить в состав позднесоветской элиты представителей философского сословия, готовых
концептуализировать и спланировать перестройку. Их просто не было. Российская традиционная философия ещё не возродилась после проведения сталинской культурной политики, обоснованной псевдофилософией марксизма-ленинизма.
Т-р: Почему псевдо?
М-д: Потому что её нельзя отнести, ни к восточной, философии (она ей противоречит), ни к западной.
Ю.Сюаньмэн: Онтология-это суть традиционной западной философии, и марксизм критикует эту суть как идеалистическую.
Ань Цинянь: Советская философия фактически была создана Митиным. Однако необходимо сказать, что процесс её создания завершил Сталин.
М-д: Коротко говоря, советская философия, созданная Митиным и Сталиным вовсе не философия. Это есть мифополитическое учение, соединяющее в себе социальную физику – политэкономическую концепцию и политтехнологию организации усовершенствованной социальной системы предназначенную для институализации бюрократической идеократии.
Т-р: Какие проявились отрицательные эффекты от внедрения этого учения в практику социального управления?
С.Г. Калинина: Сложившаяся авторитарная политическая система способствовала раздвоению массового сознания, поведения и культуры. Общество привыкло к двойному стандарту, расхождению политического слова и дела. Преодоление массовости и автоматизма двойного поведения связано с демократизацией общественно-политических условий, с формированием у каждого человека позиции гражданина, с созданием и деятельностью правозащитных организаций, со стремлением преодолеть рабскую привычку к двойному слову, к двойному чувству. Для достижения успеха в этом процессе необходимо осознать исторические корни двоемыслия, понять связь массовости и автоматизма двойного поведения.
А.С. Хохлов: За годы советской власти, несмотря на мощный рывок в образовании, социокультурный раскол общества так и не был преодолён, хотя имел иные, по сравнению с до революционными основания. Фундаментальные естественно-научные знания и высокие инженерные технологии сочетались с предельной идеологизацией общественных наук, литературы, искусства, других сфер общественно-культурной жизни. Такая политика не позволила сформировать интеграторы, способные консолидировать полиэтническое и поликонфессиональное население огромной страны, и Советский Союз распался. Это свидетельствует об очевидной неспособности российской элиты принимать исторически эффективные решения, обеспечивающие долгосрочное национальное развитие. Она не в состоянии создавать согласительные, политико-правовые механизмы, способные предотвратить обострение социальных противоречий до степени ожесточённого гражданского конфликта и распада государственности. Дефицит интеллектуальных и нравственных качеств, властвующей элиты привёл к национальной катастрофе как в начале двадцатого века, так и не позволил найти эффективного ответа на исторические вызовы конца столетия. Ту же интеллектуальную ограниченность, бездарность, непонимание сложнейшего исторического вызова, с которым столкнулся СССР в 90-хх, продемонстрировала советская партийно-государственная элита.
М.С. Горбачёв: В результате к началу 80-х годов мы отставали от ведущих стран по производительности труда в промышленности в 2,5 раза, в сельском хозяйстве - в 4 раза. Экономика была милитаризована, ей все труднее было нести бремя гонки вооружений. Ее структура была искривлена в сторону добывающих отраслей и тяжелой промышленности. Страна, где сосредоточено до 40 процентов мировых ресурсов, с талантливым и высокообразованным населением, не могла удовлетворить многие базовые потребности людей, которые стояли в очередях и гонялись за "дефицитными" товарами. Я убежден, что поиск выхода из тупика, в котором оказалась российская и мировая политика, будет успешным только на путях демократии. Иными словами - нам нужна демократизация политической жизни России и демократизация международных отношений. Другого пути нет.
Т-р:Чем должна завершиться перестройка, возобновлённая на основе новой концепции?
М-д: Необходимо установить новый социальный порядок в России и в мире, в соответствии с новым политическим мышлением, основанным на современном научном мировоззрении и посредством всемирной философской идеократии.
Т-р: Для этого необходимы два условия - современные научные модели международного и российского порядка и глобальная концептуальная власть философов.
М-д: Эти два условия не сложились ни в начале прошлого века, ни в конце прошлого века, ни в настоящее время. Так как не было достаточно высокой потребности.
Сергей Михеев: Есть уникальный шанс создать в Крыму модель жизни, которая в чем-то будет примером и для остальной страны, ведь в Крыму существует возможность многое начать с нуля, не повторять наши ошибки девяностых годов. Я не идеализирую и не утверждаю, что в регионе наступит райская жизнь, но в ряде областей Крым может стать той площадкой, на которой будут опробованы новые социальные практики. Но не будем забывать: риск того, что туда перекинутся и наши «болезни», есть.
М-д: Крым неминуемо заразится от российской действительности всем букетом социальных болезней, если там не начать опережающее социально-технологическое и социально-психологическое обновление на новой мировоззренческой базе. Эту базу может и должна выработать традиционная русская философия. Европа набрала высокие темпы своего развития именно за счёт взаимообогащения разнообразных её региональных укладов. В Крыму следует разнообразить российские подходы к модернизации и мультиплицировать достижения на всю территорию, бывшего СССР как это происходит в эксклавах других стран мира, например в Гонконге.
Т-р: Важнейший ресурс, который здесь необходимо рационально использовать, это что?
Рустам Тимургалиев: Сегодня жители Крыма наибольшие патриоты России.
Т-р: Как этот ресурс поможет возобновить перестройку по новой концепции?
Федор Лукьянов: Главный вопрос перехода к игре по новым правилам в переходном состоянии мира - Есть ли способы новой организации мировой системы, особенно в условиях украинского кризиса? "Большая двадцатка" должна стать ключевым неформальным органом для обсуждения как экономических, так и политических проблем. Мы пришли к пониманию, что идеи о замене международных институтов или об их фундаментальной трансформации, о чем много говорят на протяжении всего периода после холодной войны, нереальны. Нет возможности осуществить эту трансформацию так, чтобы это всех устроило. И можно сколько угодно критиковать ООН – она является лишь зеркалом, которое отражает состояние умов в современном мире.
На наш взгляд, G20 - это идеальный прототип, где представлены страны очень разного типа - идеологически, культурно, по типам экономики, по их приоритетам. И все они находятся на равных основаниях в этой структуре. Обеспечено полное региональное представительство - от Крайнего Севера до юга Тихого океана. Именно поэтому, G20 имеет очень большой потенциал развивать не только экономическую, но и политическую дискуссию. Потому что еще один урок истекшего года: мы пришли в мир, где экономика если не вторична, то, по крайней мере, все время вынуждена уступать политике. То есть логика политической власти доминирует над экономической целесообразностью. Поэтому обсуждать мировую экономику, не затрагивая политическое устройство, на наш взгляд, просто несвоевременно.
Придание "Двадцатке" нового дыхания как органа согласования интересов не только в экономике, но и в политике - первый шаг к тому, чтобы начать "сочинять глобальную политическую музыку XXI века. И хотя формальной легитимности у нее нет, неформальная все-таки признается. При этом Совбезу Безопасности ООН в данном случае остается функция легитиматора, как бы ни критиковали различные страны его деятельность. G20 имеет очень большой потенциал развивать не только экономическую, но и политическую дискуссию. Необходимость перевести дискуссии на площадке G20 в политическую плоскость во многом обусловлена кризисом на Украине, который привел к перевесу интересов политики над интересами бизнеса, хотя с конца прошлого века считалась, что общая тенденция развития - противоположная. По сути, возникающие между государствами политические противоречия ставят под сомнение саму концептуальную основу экономической глобализации.
Т-р: Напрашивается вывод о целесообразности прописки столицы большой двадцатки в Крыму? Там, где произошёл исторический разлом следует разместить эпицентр сборки обновлённого глобального субъекта политики? Мастер дзен подготовит к следующему полилогу элитполитсовета концепцию для обсуждения.