(народное изречение)
Невзирая на все теперешние катаклизмы, 150-летие Владимира Ульянова (Ленина) – достаточно веский повод, позволяющий вынести несколько ленинских уроков. Ведь, по Василию Ключевскому, «История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».
ЧЕКИСТСКИЙ. Неподконтрольная обществу, парламенту спецслужба работает исключительно на собственные узкокорпоративные интересы, вчастую крыся правду, идя на подлог. Так, спустя 9 дней после смерти Ильича, 30 января 1924 года комиссия по организации похорон обсуждает вопрос «О запрещении тов. Дзержинским распространения «Завещания Ленина». Речь идёт о «Письме к съезду», написанном в 1922 году и содержащем оценку близким соратникам вождя. В «Письме…» высказывается, в частности, сомнение о целесообразности руководства большевистской партией Иосифом Сталиным. Комиссия категорично одобряет предложение главного чекиста: «Запрещение подтвердить». Партийная номенклатура, клянясь в верности новопреставленному Ильичу, похабит его последнюю волю. Ленин как товарный знак, мумия, был ей, с подачи чекистов, значительно приемлемее.
ОПОРЫ НА МАССУ. Лозунг «Грабь награбленное!» появился в России в январе 1918 года. Ильич его формулирует на III Всероссийском съезде Советов. Достижение социальной справедливости посредством индивидуального грабежа оказывается мощным фактором мобилизации. Законы, мораль сбрасываются с пьедестала. Масса помогает большевикам прийти к власти. Строка из партгимна – «Интернационал» - «Кто был ничем, тот станет всем», - воплощается в жизнь. Малокультурность, невежественность, сирость, обездоленность оказываются важными активами. Социальный взрыв, как воспламенение насилия на фоне затяжной общественной нестабильности – стержневой фактор Октябрьской революции.
СОЦИАЛЬНОЙ ЗАВИСТИ. По Владимиру Далю, зависть – «досада по чужому добру или благу». Завидовать – «жалеть, что у самого нет того, что есть у другого». Губятся помещичьи усадьбы, стОящие хозяйства. Разграбление сопровождается поджогами. Уничтожаются имения и хозяйства, поднимающиеся в период реформ Петра Столыпина. Реализовываются мечта, заветное желание – не допустить процветания тех, кто трудолюбивее, одарённее, успешнее. Фермерство не успевает сформироваться как сильный класс. Запоздалость реформ не позволяет преобразовать деревню. Выходцы из общины – «белые вороны», вызывающие ненависть и злобство. Уважение к личности, гражданским правам и свободам полностью отсутствует. Присутствуют неизбывная социальная зависть и презрение к тем, кто лучше и зажиточнее». «Праздник угнетённых» (выражение вождя) вырождается в «кровавый карнавал» (Макс Вебер).
ОСАЖДЁННОЙ КРЕПОСТИ. Военный коммунизм стимулирует политику «осаждённой крепости», когда окружающий мир рисуется враждебным, зложелательным. Это клише цементирует власть правящего клана, развязывая руки для тотального уничтожения «внутреннего врага». Вымышляется модель нового мира. Ненужное отсекается. Для решения сложнейших международных проблем предлагается кустарный инструментарий. Разгон законноизбранного Учредительного собрания (парламента), растерзание свободной печати, запрет ориентированной на европейские ценности миролюбивой и либеральной кадетской партии, массовые расстрелы – звенья одной цепи. Чрезвычайщина становится нормой. Так проще удерживать власть, смыкая вокруг вождя непросвещённую массу. В августе 1918 года Владимир Ленин пишет: «Мы находимся как бы в осаждённой крепости, пока на помощь нам не подошли другие отряды международной социалистической революции» («Правда», 22 августа 1918 года). Враждебность к США, Западу намеренно культивируется властью. Государство тщательно изолируется от внешнего мира. Накапливаются запасы злобы и вражды. Ненависть к Западу – коренной мобилизующий лозунг и самозащита. В том числе и для того, чтобы не ездили и не сравнивали уровни жизни. Советский госдеятель Михаил Калинин: «Вот, товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осаждённой крепости».
НАСИЛИЯ НАД МОРАЛЬЮ. Сплошные террор и пропаганда искорёживают мораль. Клише «Нравственно то, что служит делу пролетариата» воплощается в жизнь. Бескомпромиссность, игнорирование договоров, в том числе международных, изживают политмораль, расплющивают национальные интересы. Отрицается нравственность, взятая «из внечеловеческого, внеклассового понятия». Дооктябрьская мораль, по Владимиру Ленину, «надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов». Нравственность – то, «что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата».
КУЛЬТА СИЛЫ И ВЛАСТИ. Курс на социальное равенство безобразится, перелицовывается в вектор, направленный на бедняцко-рабочую социальную исключительность. Примитивность, низкий имущественный ценз, заурядность, полуграмотность после Октябрьской революции становятся критериями, метками определенного «знака качества». Доминируют культ реванша и необразованного гражданина. Укрепляется диктатура серизны. Социальное возмездие, месть «эксплуататорским классам» состоялись. Лишь одно из бездны высказываний вождя: «Повесить, непременно повесить, чтобы народ видел, трепетал, знал, кричал: «душить и задушить» кровопийц-кулаков» (В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1999, с 246). Во враги Советской власти поголовно записываются целые социальные страты – помещики, офицеры, буржуазия, кулачество. Анкетные данные – повод для лишения жизни, казни. «Поставить к стенке» - слоган большевистской власти.
ВЫУЧЕННОЙ БЕСПОМОЩНОСТИ. Разбивание госмашины, жонглирование законами, манипуляции судебной системой проламывают общественное сознание, порождая апатию, бесстрастие, хандру, неверие в возможности что-либо изменить, социальную депрессию. Перекривляется аксиологическая шкала. Сила власти отождествляется с её готовностью к репрессиям против несогласных с устанавливающимся большевистским режимом. Управление государством сводится к карательным мерам, отменам, запретам, закрытию, преследованиям. Идея порядка сводится к унифицированности, нежеланию что-либо менять, одномыслию, подчинению, к «партии и вождю». Умение ходить строем, исполняя приказы, не задумываясь над последствиями их исполнения, становится гвоздевой повесткой утверждающегося большевистского режима.
С точки зрения автора данных строк, названные 7 ленинских уроков весьма поучительны на нынешнем, похоже, изломном этапе бытия нашего Отечества. Ведь, по Арнольду Джозефу Тойнби, «Самое оживлённое движение часто наблюдается в тупиках истории».