Людвиг Берне (1786-1837), немецкий публицист
Грань между теоретическим исследованием и реальностью весьма условна. Мир таков, каким мы его видим. В самом деле, стоило поднять проблему «теневого кабинета» по-калининградски, как ряд авторитетных общественных объединений, в том числе далеко не политизированных, начали конструировать подобные модели, споря друг с другом, о том, какой вариант перспективнее. Да и с Манифестом вышло неплохо. Ряд оппозиционных потенциальных кандидатов на следующих выборах, желающие конкурировать с «Единой Россией», представляющие совсем разные политические взгляды, готовы использовать положения данного Манифеста в своих программах.
Любая власть стремится все время показывать свою дееспособность. Успешность этих усилий зависит от степени легитимности власти. Легитимность (от лат. legitimus – «законный», «правомерный») – индикатор эффективности политической власти, когда народ добровольно признает ее законной и справедливой. Между легитимностью и авторитетностью власти можно поставить знак равенства. Легитимная власть принимается людьми, а не навязывается им силой.
Если власть легитимна, народ соглашается подчиняться, считая ее справедливой. Он охотно признает ее право принимать законы и решения, которые исполняются. Чем ниже уровень легитимности, тем чаще власть прибегает к пропаганде, административной дубине и принуждению. Законная власть, в случае невыполнения своих обещаний, утрачивает доверие со стороны общества. Наступает процесс делегитимации власти.
Разумеется, стопроцентной поддержки власти, - идеальной легитимности – в демократическом обществе не бывает. Существует оппозиция власти официальной. Поэтому последняя обязана постоянно подтверждать свой авторитет, ведя с обществом диалог.
Немецкий политолог Макс Вебер (1864 – 1920), труды которого весьма актуальны и сегодня, выделяет три ведущих типа легитимности.
Во-первых, традиционная легитимность, которая опирается на когда-то установленный порядок. Это такие виды власти, как патриархальная (власть племенных вождей), геронтократия (власть старейшин), патримониальная (власть монарха, освященная, как правило, религиозными нормами), власть суверена над феодалами-вассалами, султанизм (восточные деспотии, в которых господствует насилие, так как власть правителя освобождена от каких-либо ограничений).
Во-вторых, харизматическая легитимность, которая основана на вере в лидера, вождя. Ему приписываются выдающиеся личные качества: святость, мудрость, героизм. Такому лидеру безоглядно доверяют. Образцами этой легитимности являются пророки и тоталитарные вожди – Иисус Христос, Будда, Магомет, Наполеон, Владимир Ленин, Иосиф Сталин и др.
В-третьих, легальная легитимность, которая вытекает из законов и рационально установленных правил. Такая легитимность присуща демократическим обществам. Она опирается на конституции и правовые нормы.
В реальности разные типы легитимности дополняют друг друга. Максимальным потенциалом легитимности обладают демократические режимы. Им, как правило, присуща социально-экономическая эффективность, обеспечивающая высокий уровень жизни народа. Режимы диктаторского и авторитарного толка, построенные на принуждении, также стремятся заручиться легитимностью. Например, тоталитарные режимы (нацистская Германия, Кампучия в 70-е годы XX века, Туркменистан и т.д.) опирались на харизматическую и идеологическую легитимность. С помощью мифов и пропаганды здесь были созданы культы вождей.
Для понимания, насколько легитимна областная исполнительная власть, приведем главные предпосылки поддержания легитимности власти ее лидером, которые выделяет современная политология.
1. Эффективное осуществление государственной политики, поддержание законности и правопорядка.
2. Личные харизматические черты политического лидера.
3. Создание политической системы, легитимность которой основана на традициях граждан.
4. Разделение властей, самостоятельность парламента, совершенствование законодательства и государственного управления в соответствии с новыми требованиями, действия на опережение.
Насколько же легитимна региональная государственная исполнительная власть, исходя из приведенных критериев?
1. При всем уважении к исполнительной власти у не остутвует прозрачная, четкая и эффективная программа антикризисных действий. В регионе одни из самых высоких на Северо-Западе РФ уровней безработицы (11,8% от трудоспособного населения) и задолженностей по выплате заработной платы. В области зарегистрирован самый низкий в округе уровень занятости – всего 59%. Действия властей применительно к «КД авиа» свидетельствуют о полном бессилии областного правительства по данному вопросу. Только личное вмешательство главы федерального правительства начало менять ситуацию. В регионе также зарегистрирован крайне низкий уровень экономической активности населения – всего 67%.
2. Руководитель региона, ряд министров областного правительства стали лидерами отрицательного общественного мнения. Это демонстрирует октябрьское социологическое исследование, проведенное «Калининградской мониторинговой группой». Увы, репутация – вещь хрупкая: ткется годами, а разрушается в один миг. Личное природное обаяние должно дополняться состраданием людям, желанием видеть в них партнеров, а не объекты для манипулирования их сознанием. Ведь легитимность – это и категория общественного сознания.
3. Власть отказывается от диалога, демонстрирует свое пренебрежение к гражданам. Назначенный, а не избранный губернатор не борется за умы и сердца граждан, а зависит от столичных чиновников.
Есть желание назначать даже депутатов, оппозицию и лидеров демократических партий. Лишь бы они были лояльны. Хочется, чтобы в элите региона не было ни одного человека, который не чувствовал бы себя лично обязанным. Так создается элита «по знакомству», отбирается политический класс, призванный обслуживать «спасителей» области, «осчастлививших» своим появлением регион осенью 2005 года. Вместо ставки на честный диалог с гражданами, их право свободного выбора, то есть того, что является для калининградцев традицией, потребовалось показательное разрушение основ, заложенных на предыдущих этапах и опорочивание наследия, доставшегося от предшественников. Замысел прост: успех должен базироваться на дискредитации предыдущего периода.
Новый вождь, появившийся в регионе четыре года назад, плохо скрывал презрение к местной элите, которая его в большинстве своем боится и бесстыдно пресмыкается, словно находясь в позе римских патрициев перед Калигулой. С появлением реального преемника она с наслаждением мстительно размажет по хорошо заасфальтированному Приморскому кольцу бывшего князька, и попытается тем самым заслужить благосклонность нового. Рабская зависимость от губернатора плодит лишь ответную рабскую неприязнь.
4. В области поменялись ролевые функции властей: законодательная власть стала уж очень исполнительной, и, наоборот. Самостоятельность областной Думы сведена почти к нулю. Подкидные проекты из правительства вмиг становятся областными законами. Это привело к застою, связанному с отсутствием политической конкуренции и состязательности. Следствием этого стало то, что власть больше не работает на опережение и в лучшем случае бьет «по хвостам» (международная повестка для области, крах «КД авиа» и т.д.). Адепты «Единой России», задыхаясь от ликования, акцентируют внимание на необходимости достижения стабильности. Однако самоцелью политики не может быть борьба за стабильность режима. Напротив, такая борьба создает основы стратегической нестабильности политической системы. Даже начинающий водитель быстро усваивает: для того, чтобы уверенно ехать прямо, надо постоянно двигать руль.
В регионе растет антипатия к государственной власти (данные, оплаченные из бюджета, которые нарисованы социологами-пропагандистами – не в счет), ощущается ограниченность властных ресурсов, усиливается деятельность оппозиционных сил, режим постоянно нарушает установленные правила политической игры, власть не умеет и не желает объяснять гражданам суть проводимой ею политики, падает уровень жизни. В ситуации кризиса ощутимо снизились социальная эффективность государственной политики. Она, в свою очередь, перестала соответствовать ожиданиям и надеждам разных групп калининградского сообщества. На эти процессы накладываются неуклюжие попытки приживить обществу культ личности как на региональном (Георгий Боос), так и на федеральном (Владимир Путин) уровнях. По мнению идеологов такой политической хирургии, население должно поверить в то, что именно вожди обладают монополией на истину для нашей страны и для всего мира. Носители культа, вспоминая Фридриха Ницше (1844 – 1900), жаждут «… такой полноты государственной власти, какою обладал только самый крайний деспотизм». Понятно, что хочется «управлять как Сталин, а жить как Абрамович». Но это невозможно. Государственная власть не может долгое время опираться на силу. По Шарлю Талейрану (1754 – 1837), «штыки хороши всем, кроме одного, - на них нельзя сидеть». Такая власть на перспективу не может быть социально-эффективной. Гораздо продуктивнее опираться на добровольное согласие и солидарность граждан.
Вертикальные перекосы весьма опасны. На примере СССР видно, что политическая монополия, отсутствие состязательности, ведут к догматизму, волюнтаризму, фальсификации и демагогии. Расплата за это постепенна, но неотвратима. Доведенное идеологией до абсурда общество, отравленное ядом самодовольства, великодержавности, ложным представлением об исключительности, утратило способность к переменам, динамичность, к адекватным ответам на вызовы времени. Все это привело к кризису легитимности государственной власти в СССР, а затем и к развалу советской государственности.
Поставив себя над законом, российская вертикаль (с нюансами – вертикаль по-калининградски) развалила саму основу конкуренции, которая невозможна без правил. Зато возможны отъем, обман, рейдерство. В вертикальной системе нет уверенности в надежном будущем: завтра можно потерять даже те права, которыми ты обладаешь сегодня. Усилия по сохранению в ситуации кризиса путинской модели – важнейшее антимодернизационное решение, представляющее угрозу для нашей области и России в целом. Чтобы запустить механизм выхода из кризиса, развития необходимы политическая конкуренция, включающая реальную многопартийность и честные выборы (вертикальная децентрализация), так и реальный федерализм, особый статус Калининградской области Российской Федерации (горизонтальная децентрализация). Иначе попытки вывести регион из тупика будут напоминать попытку езды на велосипеде, имея лишь одну руку и ногу. Поэтому, на мой взгляд, Дмитрий Медведев, рассуждая о демократии и отмечая ее необходимость (она «не беседка с чаем в конце пути, а условие движения по дороге»), - абсолютно правильно расставил акценты. Настало время перейти от верных слов к реальным делам.
Режим демонстрирует нервозность и неуверенность в своих силах: дошло до того, что знаковые фигуры областной «Единой России» гарантированно обещают, кто не будет избран в областную Думу следующего созыва. Наиболее вменяемые представители этого режима, несмотря на опьянение властью, обнаруживают проблески понимания необходимости что-то изменить. С другой стороны, они не способны что-либо делать в этом плане при нынешней конфигурации системы. По мнению политолога Николая Петрова, «это ситуация двойного паралича».
Подытоживая вышесказанное, можно сделать вывод о начале кризиса легитимности государственной власти в Калининградской области. Этот кризис будет усиливаться неудовлетворительным положением значительной части калининградцев, вызывающим раздражение, дискомфорт и озлобленность, убежденность в том, что политическая власть утратила способность изменить что-либо «сверху», перманентным присутствием во власти аллергенов, «козлов отпущения», легко «подставляемых» самой властью и т.д. Такой процесс деструктивен, опасен, способен с высокой долей вероятности, несмотря на политическую риторику руководства региона, активизировать на его территории сепаратистские тенденции, находящиеся сегодня в «спящем» режиме.
Урегулировать кризис легитимности возможно благодаря следующим действиям:
1. Установление честного неконъюнктурного диалога с калининградцами, поддержание постоянных контактов с населением, проведение разъяснительной работы относительно целей государственной власти. Ведь честность в разговоре с людьми всегда ценится выше, чем попытки откупиться.
2. Восстановление роли правовых методов достижения целей.
3. Обеспечение уравновешенности ветвей власти, возвращение полномочий областной Думе.
4. Укрепление демократических ценностей в обществе, преодоление правового нигилизма.
5. Соблюдение правил в партийно-политическом процессе без ущемления интересов участвующих в нем сил.
6. Организация контроля со стороны общественности за органами государственной власти и местного самоуправления.
7. Восстановление цивилизованной партийной конкуренции и прекращение сращивания государства и «Единой России».
8. Отказ от непотизма, кумовства, клановой местечковой кадровой политики.
Власть в регионе может быть сильной, жесткой, но она должна стать прежде всего «правильной» и «настоящей». Это случится только тогда, когда она решится сделать указанные восемь шагов. В этом случае она окажется способной предложить калининградскому сообществу объединяющую идею, «общее дело». Без восстановленной легитимности областная власть никогда не станет источником социально значимых ценностей и смыслов. Задать калининградцам символическую матрицу единства и определенную перспективу развития она обязана уже сегодня. Иначе это сделает уже другая власть, которая придет на смену потерявшим легитимность высокопоставленным временщикам-чиновникам.
P.S. Дорогие друзья!
Очень достойный человек, постоянный участник Интернет-дискуссий, профессионал, заботливый сын и отец попал в беду. В результате несчастного случая, он получил тяжелейшую травму, I группу инвалидности. Прошу вас, кто сколько сможет, оказать ему материальную помощь для лечения и приобретения специнвалидной коляски. Заранее благодарен.
СБЕРБАНК РОССИИ
Калининградское отделение № 8626
Внутреннее структурное подразделение 8626/01241
236006, г. Калининград, Московский проспект, 111-121, лит. II
Счет № 42306 810 7 2001 0657021 34
Галкин Пётр Эдуардович