Возвращаюсь я в августе из отпуска, а мне директор и говорит: «Мы не можем так мало тебе платить. Увольняйся и приходи к нам совместителем». Сказала она это абсолютно спокойным тоном, как бы между прочим, поэтому я поначалу и не поверила, что это всё серьезно. Нет, правда, ничто не предвещало столь внезапного финала пьесы: перед уходом в отпуск мы с руководством говорили о программе, по которой я буду работать в следующем учебном году, обсуждали далеко идущие планы. И вот на тебе.
А работала я до недавнего времени педагогом дополнительного образования в одном детско-юношеском центре, в былые годы такие заведения назывались домами пионеров. Там кружки разные и секции, и туда школьники ходят без принуждения, по своей воле то есть. Занимаясь в таком доме пионеров (ныне их именуют словом из трех букв - ДЮЦ), вполне можно начать осваивать ту специальность, которой ты посвятишь будущую взрослую жизнь. Со мной, кстати, так и произошло.
Я вела занятия по журналистике. Приходила в определенные школы, у которых с ДЮЦем был заключен договор, набирала группу детей, учила их писать заметки, проводить опросы и так далее. Тем много: каким языком пишет журналист, как выбрать нужный ракурс для фото на первую полосу, какие бывают стилистические ошибки и как их поправить.... Потом мы выпускали школьную газету. Кто-то из подростков обязательно осваивал издательскую программу InDesign – о ней не каждый взрослый слышал, даже связанный с журналистикой.
И вот скоро сентябрь, приду, думаю, к детям и спрошу: «Как вы провели лето?» Тему какую-нибудь интересную придумаем, газету выпустим. Как бы не так. Мне начинают звонить из ДЮЦа разные люди и просить об одном – написать заявление по собственному желанию. Сначала завуч – ласковым тоном: «Катюш, ну напиши…», потом – секретарь-делопроизводитель, тоном строгим и деловым: «Когда вы придете и напишите?!» Под их давлением я совершила ошибку (никогда так не делайте!): пришла и написала заявление об уходе. Под диктовку того самого строгого секретаря – и с того самого числа, как ДЮЦу было нужно.
А когда я поняла, что сделала, было уже поздно. После написания мной заявления я постоянно думала о фразе директора: «Мы не можем так мало тебе платить». И тогда я написала ей в соцсетях и попросила сослаться на норму закона.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - ответила директор, - вы пришли и сказали, что не хотите работать.
- Зачем вы врете? – спросила я.
- Я не вижу смысла продолжать разговор на эту тему.
Вот так подвела черту под диалогом директор ДЮЦа, и мне стало немного грустно, ведь совсем недавно все эти люди мне улыбались и спрашивали, как дела, а теперь, получив нужное заявление с подписью, не видят смысла продолжать разговор.
Конечно, это нужно было сделать до, но лучше поздно, чем никогда…. В общем, я пошла к юристу. Он сказал, что да, работодатели очень любят применять такой метод на практике – довести подчиненного до такого состояния, чтобы он сам написал заявление по собственному желанию, чтобы не пришлось увольнять его по сокращению штатов и выплачивать три оклада. А по сокращению еще и не каждого уволишь: если следовать букве закона, нельзя лишать заработка единственного кормильца в семье, каковым я являлась.
Вот как должен был поступить юридически грамотный человек:
- Увольняйся, мы не можем так мало тебе платить! – говорит начальство.
- Это ваши проблемы! Платите мне больше, я не против! – отвечает работник.
И главное, не пишет никакого заявления с «прошу уволить по собственному желанию»!
Но, как сказал юрист, работодателю невыгодно платить больше, портить статистику низкой зарплатой – тоже, выход один – вынудить работника уволиться. С глаз долой, нет человека - нет проблемы.
Также любому наемному работнику хорошо бы знать о существовании в Трудовом кодексе Российской Федерации статьи 78 – расторжение трудового договора по соглашению сторон. Предлагают вам уволиться, а вы говорите: «Хорошо, но по соглашению сторон». Здесь есть свои плюсы и минусы. Из хорошего – работник и работодатель могут договариваться о сумме компенсации, она, как правило, составляет три оклада. Как при увольнении по сокращению штатов. И стаж после получения на руки трудовой книжки длится еще месяц, а если встать на учет в центр занятости, пособие по безработице будет выше. Из минусов – работник не получит никакой компенсации, если это не оговорено в коллективном договоре или другом локальном нормативном акте.
Но попытаться всё же стоит.
Помню, был педсовет. Одна из выступавших дам говорила, что «зарплаты в нашем ДЮЦе несравненно выше, чем в других учреждениях дополнительного образования», поэтому работники не должны роптать, а должны держаться за место.
Я слышала, что директоров вышестоящие начальники ругают за низкие зарплаты работников, так как они портят благостную картину, на которой должно быть изображено всеобщее процветание. Директора борются за это процветание как могут.
Когда я рассказала об этой ситуации друзьям, они вспомнили анекдот в тему о том, как в Советском Союзе решили ликвидировать безграмотных. Вывели их на площадь и расстреляли. Результат достигнут? Вполне, а уж какими методами – не так важно. «Вот так, Катя, и с тобой получилось».
Точно. Спасибо, что не расстреляли.
Допустим, человека уволили, он больше не получает «так мало», потому что вообще ничего больше не получает, пособий на детей и скидку на оплату детского сада, ЖКХ он тоже лишается – так как официально не трудоустроен. Я правильно понимаю, что статистика такого индивидуума больше не учитывает, и одним нищим гражданином в стране становится как будто меньше?
Кого больше всех жалко, так это моих учеников. За прошедший год я успела к ним привязаться, они ко мне – тоже. Любой процесс требует времени и терпения, я постоянно думала, что можно придумать еще и как сделать лучше, в общем, вложила много сил. В сентябре они все писали в контакте и спрашивали, когда начнутся занятия. Пришлось ответить, что теперь уже никогда.
Но это всё лирика.
Автор - внештатный корреспондент газеты «Дворник»