RuGrad.eu

Соединив последние буквы каждой строки в бессмертной фразе Светлова, мы и получим графическое изображение той самой параболы, которая вынесена в подзаголовок спектакля. Исход – бытие – возвращение. В идеале на высоту, не меньшую началу движения. Так – в идеале, замысле, идее. Чаще бывает иначе. Об этом и пойдет речь.

Метафизика.

«Что же это за сила, вечно стремящаяся ко злу и вечно творящая добро?» - так или почти так вопрошает великий Гёте. Экзистенциальный парадокс, не имеющий никакого решения. Ни «позитивного», ни «негативного». Потому как конструирование дуальной оппозиции «добро-зло» - это не более чем просто конструкт человеческого мышления=сознания=ума. Иначе: нет ни «добра», ни «зла»; называемое нами «добро», в то же самое время есть «зло». Иначе: где начинается «добро», там заканчивается «зло». Справедливо и обратное. На этом  и остановимся.

Как этот этический конструкт показать в искусстве? Прием известный: раздвоение личности ( в спектакле «добрая» Шен Де – главная героиня, проститутка по сюжету, и «злой» Шой Да – как бы двоюродный брат Шен Де). Неразделенность, а по сути – тождественность «добра» и «зла» - тема интереснейшая и сложнейшая как для «человеков», так и для искусства. Чаще всего воплощение замысла, его «бытие» не удаются, отличаются от замысла. К сожалению, «Добрый человек» оказался в когорте «Чаще всего».


Лишний человек из Балтрайона, или чужой на этом празднике жизни.

То, что режиссеру-постановщику Игорю Меркулову не повезло со зрителем в моем лице и в лицах ближайшей визуальной доступности, стало понятно на 10 минуте 2-х часового спектакля. Недоумение от происходящего на сцене – эвфемизм того, что я на самом деле чувствовал. Попытка буквального, на «полном серьезе» воплощения актерами-европейцами китайских персонажей, так же смешна и нелепа (мерси за мысль моему другу Л.Я.!), как изображение «забугорной» жизни советским кинематографом. Равно как и голливудские смешные дерганья в рисовании нашей жизни, от «Анны Карениной» до «Армагедона».
А-ля китайские реплики-восклицания, непременно сопровождающиеся а-ля китайским вздымание вверх и влево обеих рук; а-ля китайская же мимика, - всё серьезно, никакого символизма, никакой самоиронии. Типа «всё по-китайски». Такой вот праздник жизни «а-ля шинуаз», из которого человек Балтрайона явно выпадал. Чужой – что тут скажешь?!


Трансцендентность в солнечных очках и другие прибамбасы.

Как только откуда-то из-подземелья (чуть не написал «из подполья») словно по трапу самолета стали спускаться, а на самом деле – подниматься, три джентльмена в солнечных очках, длиннополых кожаных плащах и широкополых шляпах, на фоне старомодных китайских традиционных костюмов, стало понятно: пришла трансцендентность в виде богов. Вневременное начало сущего. Боги – что тут скажешь? Как правило, они, боги, снисходят до бренных людей, спускаясь с небес. Но такое решение – банальность, режиссер Игорь Меркулов легких путей не ищет, вся тонкость режиссерского замысла в кауфманском «вверх по лестнице, ведущей вниз». То, что было верхом, стало низом. Но низом «понарошку», не насовсем, так задумано, так надо!

Солнечные очки, шляпы, плащи – этим арсенал безвкусицы и нищеты художественных средств=символов, не исчерпывается. К сожалению. Пластиковая бутылка водоноса Вана – это «просто» безвкусица. Такая же, как стрёмные жалюзи магазина «Березка» на центральном проспекте региональной столицы – Ленинском проспекте. Или такая же, как псевдо многозначительное выражение лица Александра Г. Ярошука, выступающего перед гражданами «в телевизоре».

Одноразовый пластик коричневого цвета в форме стакана – это так же пошло, как образ дамы, напоминавшей зрителям пошлое «деньги крутят шар земной», в пошлом же платье и таких же туфлях. С пошлым же выражением лица и такими же вбросами вечных истин. Как бы вечных и как бы истин. Весь её образ – вульгарен, вульгарен своей затертостью от чрезмерного использования. Вызванная к сценической жизни мотивом демонстрации некоей «правды» жизни, цинизма жизни, дама сия сама – воплощение этого самого цинизма. Пошл образ и актерская игра (уж извините) Более того и образ, и игра - смешны. Как и сыгранное альтер эго главной героини.


Главная героиня.  

В Калининградском драматическом театре есть три Марины Юнганс:

1. Фото в фойе. Смотрящая в твои глаза с вечной женской иронией-обманкой, манящей, кажется, только и исключительно тебя. Ты смотришь на воплощенную Женственность и чувствуешь: пропадаешь. Пропал. Фотографическое молчание очарования подобно кафкианской или пелевинской пустоте – всё  вмещающей в собственной бесконечности возможностей и шансов.

2. Главная героиня спектакля  Шен Де. Красотой  она не уступает платьям, в которых, кажется, и родилась – так всё безупречно. Красота на самом деле не только спасает весь мир. Она вполне себе спасает несуразицу брехтовского образа Шен Де: наивная до чрезвычайности относительно летчика Ян Суна  и нечеловечески проницательна относительно людской природы вообще.

3. В буквальном смысле скособоченный образ «злого» Шой Да, занимающий почетное второе место по чудовищности воплощения после «мадам цинизм жизни». Это – Марина Юнганс??? Нет, такой Марины Юнганс нам не нужно! Идиотский мужской костюм, идиотская «мужская» походка и другие «мужские» прихваты. Наконец, солнечные очки, шляпа, вынужденная кривошея и левая рука в кармане для включения в нужный момент записи «мужской» речи, - парни в режиссерском и иных руководящих креслах – в чём прикол??? Выставить прекрасную актрису и просто красавицу в идиотском виде – это что «вниз по лестнице, ведущей вверх»? Пелевинская эстетика саморазоблачения в чистом виде. К сожалению.


Любимая Наталья Юрьевна Салес.

Совсем коротко. Актерский темперамент её таков, что затмит 1000 хунвейбинов и хунвейбинок периода Великой китайской культурной революции. О чем должен свидетельствовать костюм – примета времени.

А вообще сдается мне, что она в таком благословенном возрасте, что пора нашему театру ставить «Идиота» или «Карамазовых» с Настасьей Филипповной и Грушенькой. Можно – специально для Натальи Салес.


Досадные нестыковки.

В самом начале спектакля одного из богов почему-то не хватило соломенной шляпы. Найденной в последствии.
Новогодний ёлочный дождь в качестве дождя «натурального» - ну не знаю.

Звук включаемого для подъема-опускания декораций электромотора – неужели трудно пустить музыку чуть громче в этот момент?
Пошлый самолет, но вполне убедительный на его фоне в роли негодяя-лётчика Алексей Переберин.

В самом конце спектакля «сумбур вместо музыки»: какофония, точнее – безмерная её громкость превращает Крик отчаявшейся души в Ор пытающейся спасти роль актрисы.


Художник-постановщик.

Великолепно! Есть несколько спорных (на мой взгляд) решений, но работа – отличная! Как оформлена сцена – это нечто! Такой осмысленной глубины кубической в результате сцены я не видел нигде. Строгие черные, безупречно черные портьеры-кулисы – границы постигаемого мира, не меньше. Окно в нижнем правом углу с периодически мелькающими там персонажами – окно во внешний мир чужих жизней и страстей.

Костюмы. Актеры, простите, просто «прутся» вместе со зрителями от буйства и богатства не реквизита, а Костюма.
Китайский фонарик-луна – антипод блоковскому «ко всему приученному» диску, бессмысленному в собственной обреченности.


Михаил Андреев и театральный менеджмент.

Соответствующий 21 веку менеджмент пока не сложился. Управленческий менеджмент Михаила – концовка его министерской деятельности. Если театр – с вешалки, разве трудно понять, что спектакль – с музыкального фона спектакля? Что и создаст необходимый контекст=настрой.

Экспозиция книг Брехта и о Брехте Центральной научной библиотеки – классно, но уже не достаточно по форме – старомодной и не цепляющей. Здесь не хватило маленького сценария интерактивного действия – что сказать и кому говорить – с этим проблем не было. Минус Андрееву.

Не хватило широты взгляда ему и на книжную торговлю – аудитория целевая и, прямо скажем, не на последние деньги пошедшая в театр. Минус Михаилу.
Аляповато-огромная плазменная панель и убогие карандашики для заполнения каких-то листочков объявленного конкурса. Согласитесь – фигня, недоработали и не додумали. А что, через сайт – это дорого и не очень объективно, когда фанаты непрерывным голосование исказят результат? Фигня и минус Михаилу.

Буфет – скажите, когда вы научитесь зарабатывать деньги здесь и сейчас? Вы видели те очереди и тех, кто не достоялся? Или нанять ещё одну работницу на пару часов – жаба задушила? Так потеряли больше: очередь – это не солидно.


Бюджет спектакля и резюме.

Количество занятых актеров, более чем достойное оформление сцены и костюмы – скорее всего бюджет был абсолютно прорывным. Бюджет – да, шоу – нет. Хотя подозреваю, что задумывался он именно таким- слишком всё не по времени богато и достойно. Планирование выхода за неделю перед 3 праздничными мартовскими днями – вполне себе голливудский подход.

К сожалению, спектакль не получился ни прорывным, ни просто спектаклем. Когда ты смотришь на происходящее и вспоминаешь «старые» «12 стульев» с актуализацией «Ревизора» смелыми, революционными режиссерскими ходами – не складывается шоу, ты – не здесь, ты – где-то в воспоминаниях. Короче – фигня, окончательный, «фактический», как говаривал профессор Преображеский, минус режиссеру Игорю Меркулову, элементарно не справившемуся с нагромождением им же самим вызванных к жизни выразительных средств.

Тем не менее show must go on!