В хоррор-жанре есть ряд незыблемых и фундаментальных правил, несоблюдение которых, обходится весьма плачевно для персонажей: нельзя строить дома на заброшенных индейских кладбищах, нельзя красть из заброшенных гробниц «проклятые» сокровища и кости покойников (особенно тех, кто при жизни благопристойным поведением не отличался) должны быть захоронены по всем правилам и обычаям. В противном случае, обиженный на отсутствие должного внимания неуспокоенный призрак, будет долго терроризировать неблагодарных родственников и просто случайных жертв, пока горстка героев не упокоит его останки. Последней проблеме и посвящена кинокартина молодого испанского режиссера Андреса Мускетти «Мама». Съехавший с катушек финансист убивает собственную жену после чего, схватив в охапку двоих малолетних дочек, мчится в никуда на своем автомобиле, пытаясь скрыться от правосудия. В лесу он находит заброшенный домик, но на беду, не самую завидную жилплощадь уже облюбовало весьма агрессивное привидение с распухшим до маниакальной страсти материнским инстинктом. В результате незадачливому папаше сворачивают шею, а девочки живут в глухом лесу под протекторатом призрачной «мамы», где их через пять лет, дошедших до состояния Маугли, находит их дядя Лукас (Николай Костер-Вальдау). Вместе со своей подругой Аннабель (Джессика Честейн) они решают взять девочек на воспитание, после чего их жизнь превращается в один сплошной террор со стороны разгневанной эктоплазмы.   
История фильма «Мама» начинается с одноименной трехминутной короткометражки 2008 года, получившей весьма лестные отзывы кинокритиков. Впрочем, растянутая до двух с половиной часов полного метра картина, получилась у Мускетти не лишенной определенной кривизны. На первых минутах фильма кажется, что испанец решил сделать некий замес из стандартного хоррора и психологической драмы. Передвигающиеся преимущественно на четвереньках девочки упорно не желают признавать своих новых родителей. Стены своей новой комнаты они разукрашивают страшноватенькими аляповатыми рисунками, а младшая из девочек спит исключительно под кроватью, время от времени зачем-то поедая найденных ночных мотыльков. Но режиссер не стал заострять внимание на драматических моментах, в результате момент психологического сближения между Аннабель и старшей девочкой получился довольно скомканным: буквально за несколько кадров персонажи проходят путь от взаимного неприятия до вполне ощутимой симпатии. В остальном сюжет «Мамы» развивается по стандартной хоррор-схеме, при том для нагнетания атмосферы Мускетти использует приемы, позаимствованные у голливудских коллег: хлопающие сами собой двери, постоянный эффект присуствия, доводящий героев до нервных срывов и мелькающий в виде бесформенной груды тряпок призрак на заднем плане. Учитывая, что одним из продюсеров «Мамы» стал Гильермо дель Торо, который в том же «Лабиринте Фавна» или «Хеллбое», весьма успешно воплощал в жизнь собственные эстетические причуды, от фильма можно было ожидать большей оригинальности, если не в сюжетной составляющей (понятно, что «золотое время» ужастиков как жанра давно закончилось), то хотя бы в декорациях или спецэффектах. Призрак на деле оказывается кривой от многочисленных переломов костей женщиной, с лицом, на котором застыла вечная мука и густыми черными волосами. Чтобы найти ее существенные отличия от персонажа американской версии «Звонка», зрителю придется существенно постараться.
Не спасают фильм от тотальной клишированности ни лошадиные дозы катарсиса, которые режиссер щедро вбухивает в последние кадры, ни отсутствие обязательного для голливудских версий подобных историй однозначного хэппи энда. В результате получается еще один среднестатистический, проходной хоррор, мало чем отличающийся от других картин подобного жанра, который скорее всего забудется, уже через несколько недель, после окончания премьерных показов.  


Текст: Алексей Щеголев