Приезда группы ДДТ фанатам ждать пришлось долго. Анонсированный на декабрь прошлого года концерт сорвался по причине болезни барабанщика, и дата плавно перенеслась уже на март 2014. Впрочем, если учитывать, что предыдущий концерт Юрия Шевчука сотоварищи вообще был в городе лет пять назад, запастись терпением фанатам одной из главных легенд русского рока пришлось не на такое уж и долгое время. Организатор концерта Вадим Александров даже шутил, что ДДТ бывает в Калининграде реже, чем Олимпийские игры. При том, что по своим эти зрелища, как выяснилось, вполне сопоставимы. 

Группа привезла в Калининград свою пока что последнюю пластинку «Иначе», которая стала чуть ли не самым жестким и экспериментальным альбомом ДДТ за последние годы. Фактически это такой индастриал-рок с предлагающимися в комплекте тяжелыми гитарами, шумами и лязгом драм-машин. А если учесть, что на всю эту скрежещущую и воющую электронику накладываются духовые и чуть ли не русский народный хор, то смесь по своей эклектичности получается ни чуть не менее гремучая, чем кислотно-православный «Русский альбом» Гребенщикова. Это все еще и своего рода перезагрузка для Юрия Шевчука, у которого есть реальная опасность забронзоветь еще при жизни, и концептуальный ответ на русский лад Алану Паркеру с его The Wall для Pink Floyd. Группа таскает с собой для этого шоу по всей стране сразу три трейлера с аппаратурой, на сцене висят огромные экраны, а под каждый трек подбирается концептуальный видеоряд. Декорации для калининградского концерта, по собственным признаниям Юрия Юлиановича, в ДС «Янтарный» монтировали сутки.

Юрий Шевчук - один из тех редких артистов, которые не задерживают концерты. То есть, ему совершенно неважно, что концерт выпадает на будний день, и что к заявленным 19:00 кто-то к спорткомплексу мог не успеть добраться чисто физически. Практически без опозданий немного сутулящийся лидер ДДТ появился на сцене.



Как и положено поэту и трибуну (а Шевчук в России до сих пор больше, чем поэт, во всяком случае, для своей аудитории), Юрий Юлианович начал свой концерт с небольшой разъяснительной лекции, сразу извинившись за то, что «Иначе» может показаться кому-то слишком уж непривычной программой.

«Вы помучаетесь 1,5 часа, а потом мы вам сыграем новые песни», - великодушно пообещал музыкант.

Пока Юрий Юлианович читал собравшимся краткий экскурс в историю человечества, с явным удовольствием рассказывая о том, что колесо придумали свободные люди, а раб вообще ничего изобрести не может, на сцене стали потихоньку появляться музыканты. По экрану поползли первые кадры: заброшенные, не то в силу какого-то природного катаклизма, не то из-за военных действий квартиры, с запыленными полками и разбитой посудой. Все это происходило под какой-то совсем жутковатый индустриальный нойз, а по сцене носились непонятные люди с фонариками, высвечивая, словно карательные отряды, прячущихся по подвалам повстанцев, ютящихся по своим углам музыкантов.

Вся эта электронно-тоталитарная абстракция, впрочем, быстро сменилась раскачивающимся ритмом «Родившимся этой ночью». По экрану понеслись кадры со съездов КПСС, значки с символикой СССР и какие-то позолоченные бабы, выполненные в стилистике соцреализма. Все это, впрочем, выбрасывалось, с легкой руки фантазии Шевчука, в пасть какой-то космической бездны, ради той самой, нарождающейся новой жизни.

Как пытался в начале концерта рассказать сам Шевчук, «Иначе» - это просто история какого-то человека («такого же простого пацана, как и вы»), который вот живет в этом странном и сумасшедшем мире и, что ему делать, ровным счетом не понимает. То он, словно заправский нацбол, крушит бейсбольной битой стекла витрин, то Шевчук заставляет его болтаться в невесомости вместе с другим космическим мусором, на манер главных героев «Гравитации» Куарона. На экране кадры толпы, входящей в подземелье метро, сменялись кадрами разделочной доски с кусками мяса. Шевчук в это время, метался по сцене и рычал раненным зверем: «Где ты? Кто ты? Себя назови?!».

«Иначе» - это, в каком-то смысле, и попытка Шевчука показать историю страны на конкретном примере. Артист, как может, реагирует на знаки времени. В песнях появлялись, то «фюрер с головой козла», то «распятое тротилом мусульманское сердце». Но вот зрителям, судя по реакции, было совершенно непонятно, что со всем этим Евангелием от Шевчука делать и как на него реагировать. Вроде бы, это все та же борьба Юрия Юлиановича за все хорошее против всего плохого, «толстовство», «не стреляй» и прочий «мир во всем мире», но поданный почему-то в такой жесткой обертке, что фанатам песни про осень становится немного жутковато.

На одной из песен, Шевчук прогонял через сцену ровный строй своих фанатов с флагами наперевес. Каждый так и норовил, если уж не вцепиться в звезду в дружеских объятиях, то хотя бы крепко пожать руку. Но странным образом, когда фанаты вновь возвращались в зал, вся эта энергия испарялась и ровные колоны зрителей, неуверенно покачиваясь в такт долбящей «двойной бочке» ударника, вновь пытались врубиться в смысл очередной проповеди, звучащей со сцены.



Какое-то понимание у зала появилось только ближе к концу программы «Иначе» на песне «Свобода». Тут уже зал накрыл долгожданный экстаз. На экране показывали ломающийся под напором воды весенний лед, хотя тут уже само время вносит свои коррективы и представлять под боевые аккорды этой песни можно что угодно: от украинского Майдана, в едком дыму горелых покрышек, до баррикад на площади Таксим.

«Свободу Питеру, Москве, Киеву и Калининграду! Свободу всем нам!», - продолжал надрываться со сцены Шевчук.

Что в момент таких призывов чувствовала находящаяся на танцполе в окружении охраны супруга губернатора Светлана Цуканова, вопрос, конечно, интересный. Музыкант, правда, тут же спас положение, деликатно оговорившись, что свобода – это «в первую очередь ответственность».

Настоящий драйв, впрочем, в зале начался уже после того, как Шевчук пошел по старым и проверенным хитам. В руках мэтра наконец-то появилось привычная акустическая гитара, да и вообще Шевчук как-то разом подобрел, превратившись обратно в хорошо знакомого «Юру-музыканта», задушевно рассказывающего между треками о том, как он в Калининграде писал ту или иную песню.

«Еще песню?», - заискивающе обращался он к зрителям в промежутках.

«Да!», - дружно ревела в ответ толпа.

«Новую или старую?», - продолжал Шевчук

«Старую!», - вновь ревел зал.

Музыкант пытался лукавить, пел в ответ треки с еще даже неизданного альбома ДДТ, но закончилось все тем, что все все равно начинали хором петь «Ты не один», «В последнюю осень» или что-то еще из этой же оперы. Все-таки внутренняя свобода внутренней свободой (а именно к ней Шевчук упорно призывал зрителей большую половину концерта), но когда у тебя за плечами черт знает сколько лет музыкальной карьеры и штук семь песен только про осень в музыкальном архиве, то как ты не экспериментируй с модным звуком, именно эту «осень» зритель у тебя в итоге и попросит. И если вдруг Юрий Юлианович вдруг решил носиться по сцене, как ужаленный, под синтезаторно-гитарное месиво, то зритель все равно будет терпеливо ждать, когда же у артиста пальцы сложатся в нужный аккорд, чтобы затянуть что-то хорошо знакомое и протяжно-заунывное.


Фото: Власова Юлия
Текст: Алексей Щеголев