В 1985 году «Калининградским книжным издательством» к сорокалетию Победы была выпущена книга «Штурм Кёнигсберга». Это почти 500-страничный труд, в котором авторы и составители книги Константин Медведев и Анатолий Петрикин попытались собрать воспоминания участников штурма и исторические артефакты (фотографии, листовки, приказы), связанные с важнейшей войсковой операцией времен Великой Отечественной войны.

Вряд ли «Штурм Кёнигсберга» дает полную историческую картину того, как происходил штурм немецкого города. Книга была выпущена в 1985 году, и это все-таки официально выверенная история. Здесь есть все необходимые реверансы в сторону коммунистической идеологии. В качестве источников используются официозные статьи из «Правды». Нередко можно наткнуться на пассажи в духе «славен и труден боевой путь коммуниста и полководца». По стилистике текста прекрасно чувствуется, что прямая речь героев штурма тщательно обрабатывалась. 

Несмотря на все это, «Штурм Кёнигсберга» стоит назвать важной книгой. Пусть и в измененной форме, но в этом сборнике опубликованы свидетельства непосредственных участников операции. Воспоминания советских маршалов, генералов, полковников живо иллюстрируют картину крайне тяжелой операции штурма города-крепости, в которой была использована вся огневая мощь наступавших армий. Но где-то сквозь официальную речь все-таки пробиваются вполне человеческие чувства и эмоции. Афиша RUGRAD.EU приводит отрывки из этой книги, касающиеся истории штурма Кёнигсберга.
 

«В кёнигсбергский гарнизон входили 5 пехотных дивизий, несколько отдельных полков, крепостные, охранные и фольксштурмовские части, насчитывающие свыше 130 тысяч солдат, до 4 тысяч орудий и минометов, более 100 танков и штурмовых орудий… Гитлеровцы создали вокруг Кёнигсберга и внутри его три оборонительные позиции. В центре города находилась старинная цитадель, вмещавшая гарнизон в несколько тысяч человек. Гарнизон крепости был укомплектован наиболее стойкими гитлеровцами». (Из воспоминаний дважды Героя Советского Союза, маршала Александра Василевского). 

«Настроение бойцов и командиров хорошо выразил на митинге боец солдат 264-го стрелкового полка Верин: «Мы скоро идем в бой товарищи, — горячо заявил он. — Перед нами Кёнигсберг — гнездо фашистских разбойников Восточной Пруссии». (Из воспоминаний дважды Героя Советского Союза, маршала Ивана Баграмяна).

«Огромная, многогранная и целеустремленная партийно-политическая работа перед наступательными боями способствовала росту политического самосознания воинов, глубокому пониманию стоящих перед ними задач по разгрому врага… «На штурм Кенигсберга хочу идти коммунистом. Оправдаю в боях за Родину высокое звание члена большевистской партии», — так писали солдаты в своих заявлениях». (Из воспоминаний полковника в отставке Андрея Гребнева. В период штурма Кенигсберга Гребнев был работником политуправления 3-го Белорусского фронта).

«И вот 6 апреля штурм Кёнигсберга начался. С утра по обороне противника был нанесен сокрушительный удар нашей реактивной и тяжелой артиллерии, минометов и частично авиации. Полтора часа бушевал этот ураган. Над городом нависала пелена дыма и пыли. За годы войны мне приходилось видеть много сражений за города и большие населенные пункты. Но такое зрелище, такую могучую артиллерийскую подготовку наступления, я увидел впервые». (Из воспоминаний генерал-лейтенанта, героя Советского Союза Василия Бойко). 

«Чтобы быстро сокрушить форты и наиболее прочные оборонительные сооружения противника, требовались массированные сосредоточенные удары с воздуха., в первую очередь перед фронтом наступательных войск. Поэтому, как только метеорологи дали на 7 апреля благоприятный прогноз погоды, я распорядился перенацелить почти всю бомбардировочную авиацию для действий по основным узлам сопротивления… Едва рассеялся туман, как наши штурмовики повисли над вражескими позициями…246 Ту-2 и Пе-2 нанесли три мощных последовательных удара по районам наибольшего сопротивления противника, в основном по войскам, оборонявшимся западнее Кёнигсберга». (Из воспоминаний главного маршала авиации Александра Новикова).
   
«Пе-2 брал на борт всего 200 килограммов бомб: 2 по 100 или 4 по 50. Для уничтожения живой силы и малых объектов иные и не требовались. Привлекая эти машины в борьбе за Кёнигсберг, мы, разумеется, рассчитывали не столько на силу их бомбовых ударов, сколько на то, что своими ночными вылетами они будут поддерживать непрерывность авиационного воздействия на противника, держать его все время в нервном напряжении». (Из воспоминаний главного маршала авиации и дважды героя Советского Союза Александра Новикова).

«Нашим армиям впервые предстояло прорывать столь мощную многополосную оборону, которая опиралась на крепостные форты. Сокрушить эти сооружения, разрушить их или, по крайней мере, подавить, могла только артиллерия самых крупных калибров — та артиллерия, которую в старину называли метким словом «осадная»… Уже после взятия Кёнигсберга Иван Христофорович Баграмян в разговоре с участниками штурма заметил, что Кёнигсбергская операция в значительной степени была операцией артиллерийской. Действительно, насыщенность войск артиллерийскими средствами — до сверхтяжелых орудий — была предельно высокой». (Из воспоминаний генерала армии и дважды Героя Советского Союза Афанасия Белобородова). 

«Огневая обработка вражеской обороны длилась более двух часов. Залпы орудий особой мощности буквально сотрясали землю. Оставляя за собой огневые хвосты, с завыванием проносились реактивные снаряды гвардейских минометов. Бог войны слаженно, умело и мощно вел свою партию. Работой артиллеристов нельзя было не залюбоваться…» (Из воспоминаний главного маршала авиации Александра Новикова).

«Точность стрельбы по фортам и дотам оказалась очень высокой. Командиры батарей большой и особой мощности показали отличное мастерство. Так, командир батареи капитан Рыков разрушил дот, израсходовав только половину нормы снарядов. Командир батареи капитан Федорченко разрушил дот Понарт, дав 52 прямых попадания. Однако количество сквозных пробоин, полностью выводивших сооружения из строя, оказывалось не везде достаточным. Это свидетельствовало об особой прочности этих сооружений. В форт № 5, разрушаемый батареей 245-го артиллерийского дивизиона, было 73 попадания, сквозных пробоин — две». (Из воспоминаний генерал-полковника артиллерии и Героя Советского Союза Николая Хлебникова).

«За 4 дня операции части дивизии произвели более 100 залпов. Иначе говоря, в день массированный огонь открывался 25 раз. Так часто дивизия огня еще не вела. В ознаменование боевых заслуг все три бригады удостоились почетного наименования «Кёнигсбергских». (Из воспоминаний генерал-майора артиллерии Казбека Карсанова). 

«Городские кварталы содрогались от артиллерийско-минометной пальбы, треск пулеметных и автоматных очередей не сходил с улиц, в зданиях бушевал огонь, густой дым забивал свободные пространства, так что дома напротив еле проглядывались». (Из воспоминаний Героя Советского Союза, генерал-майора артиллерии Казбека Карсанова).

«Фашисты старались любой ценой удержать город-крепость. Об этом свидетельствовали их призывы, написанные большими буквами на стенах домов: Мы победим — с нами бог!», «Отныне мы бешеные!», «Будем драться с фанатическим бешенством!» (Из воспоминаний генерал-лейтенанта Федора Озерова).

«Трудным был путь. Улицы города загромождены баррикадами, различной боевой техникой и трупами. Пробирались в темноте под артиллерийским обстрелом». (Из воспоминаний начальника штаба 11-й гвардейской дивизии генерал-майора Петра Яновского).

«Как раз в это время наблюдатели передали по радио командиру донесение: «Видно, как по площади бегают немецкие генералы…» Это донесение не нуждалось в особых комментариях. Когда генералы мечутся на объятой огнем площади, они уже не управляют боем и бессильны повлиять на ход событий». (Из статьи М. Шура «Прусская твердыня сокрушена», опубликованной в газете «Правда»).

«Несколько подумав, Ляш сказал, что согласен на прекращение сопротивления. Правда, при этом он заявил, что решился на этот шаг, чтобы избежать бесцельной гибели ста тысяч мирных жителей, оставшихся в осажденном городе. На мой вопрос, почему он об этом не подумал до начала штурма, он не нашел другого ответа, как сослаться на то, что выполнял приказ фюрера, лично назначившего его комендантом крепости. Совершенно ясно, что не забота о мирном населении, а реальная угроза полного уничтожения немецко-фашистских войск, в том числе и самого Ляша с его штабом, вынудила капитулировать». (Из воспоминаний начальника штаба 11-гвардейской дивизии генерал-майора Петра Яновского). 

«Мы видели в Кёнигсберге и «цивильных» немцев. По городу ходят в полном унынии местные «аристократы» — владельцы химических и машиностроительных заводов, целлюлозных и кондитерских фабрик и других предприятий. Им некуда было деться. В глубоких подвалах пересидели они дни штурма, а теперь уходят подальше от своих роскошных особняков, чтобы смешаться с толпой и сойти за средних обывателей. Но этих людей узнают в лицо их вчерашние невольники: русские, поляки — те, которые свободно ходят по улицам Кёнигсберга». (Из статьи М. Шура «Прусская твердыня сокрушена», опубликованной в газете «Правда»).


Текст: Алексей Щеголев
Фото: Юлия Власова