Медийные персоны время от времени выступают в совсем не обычных для себя ипостасях. Помимо участия в многочисленных рабочих группах, круглых столах, встречах на самом высоком и не очень уровне, чиновники, управленцы и общественные деятели позволяют себе маленькие человеческие слабости и хобби, в духе той же литературной деятельности. И несмотря на то, что писательские опусы ВИПов, как правило, демонстрируют наличие всех первичных признаков откровенной графомании, об их мировоззрении и системе координат подобные вещи говорят куда больше, чем основная деятельность. Афиша Rugrad.EU продолжает пытаться понять, что, для чего и для кого пишут персонажи регионального медийного пространства, включая тех, кто когда-то был в нем очень активен, но потом по «уважительным» причинам был вынужден его покинуть.

Автор: экс-вице-премьер правительства области Сергей Карнаухов
Жанр: проза
Книга: «Любовь на языке Брайля»
Издательство: «Астрель», 3000 экз., 2010 год

Если заподозрить бывшего председателя региональной общественной палаты Гария Чмыхова в литературной деятельности было весьма тяжело, то от экс-вице-премьера правительства Калининградской области Сергея Карнаухова вполне можно было ожидать чего-то подобного. Сам образ, который умудрился создать себе бывший чиновник за время своего не столь долгого пребывания в здании на ДД1, располагал к подобным размышлениям. Господин Карнаухов удивлял многим: начиная с истории его внезапного появления в областном правительстве (Николай Цуканов объяснял назначение нового вице-премьера тем, что тот помог ему справиться с «давлением со стороны силовиков») и заканчивая увольнением чиновника якобы по «семейным обстоятельствам». После увольнения Сергей Карнаухов еще несколько раз попадал в прицелы СМИ, то посещая регион с целой плеядой поп-звезд, которые под объективами телекамер возводили в Калининграде «обыденный храм», то в рамках расследования уголовного дела против одного из лидеров оппозиции Алексея Навального, инициатором которого он якобы являлся.

В сборник «Любовь на языке Брайля» вошли четыре нарочито сентиментальные новеллы, общего сюжета, на первый взгляд, не имеющие, но объединенные между собой темой любви, нравственных воскресений, боговмешательства и перманентного катарсиса, «накрывающего» героев на манер наркоманского «прихода» в самых, казалось бы, не подходящих для этого ситуациях. Всем опубликованным произведениям характерна тягучая, как манная каша, «философичность», апофеозом которой неизменно становится подтверждение тезиса о том, как хорошо быть хорошим и плохо быть плохим (сам автор в предисловии, впрочем, находит для своего морализаторства куда более литературное объяснение: «Как мы живем?», «Для чего?» «Для кого?). Сюжет вяло перетекает из одной локации в другую, сменяя шаблонные декорации («Ночную тишину нарушало лишь бархатное щебетание сверчков и холодный освежающий запах черемухи»). Потом внезапно возникает точка перелома, этакий Deus ex machina, после чего у героя закономерно следует переоценка идеалов в сторону вечных, по мнению Карнаухова, ценностей. Такой точкой перелома в рассказе «Авария» для преуспевающего бизнесмена Дениса становится ДТП, невольным свидетелем которого он неожиданно становится. Попавшая в аварию семейная пара из соседнего села («Прожив всю жизнь в деревне Вязовка, они были как единое целое. Как два полушария одного мира. И разделить их было невозможно») и гибель женщины становятся для героя тем самым переосмыслением, благодаря которому он внезапно бросает любовницу и возвращается в лоно семьи к жене и детям. Сама сцена аварии описывается у Карнаухова весьма своеобразно: Денис наряду с практическими советами мужу умирающей женщины говорит ему буквально следующее: «У тебя лишь несколько минут сказать ей, что не успел за всю жизнь. Проси прощения. Клянись. Обещай. Моли Бога». Описание, убивающегося горем мужчины, тоже выглядит довольно специфически: «Видно было, как глаза богатыря наполнялись огромными слезами, такими же, как он сам».

Герои Карнаухова вообще демонстрируют иногда прямо таки маниакальную страсть к молитве. «Она кричала и молилась», - так описывает автор состояние главной героини повести «Любовь на языке Брайля», которая безрассудно прыгает в старую спасательную шлюпку, чтобы спасти тонущего в море слепого. Понимая общую направленность прозы господина Карнаухова, уже в момент, когда шлюпка отчаливает от берега, можно смело констатировать, что несчастный будет спасен. И даже более того: станет мужем для своей спасительницы, с которым она, несмотря на все сложности и сотрудницу КГБ, пытающуюся совратить благоверного, проживет долго и счастливо всю жизнь. Для того, чтобы хоть как-то разнообразить эту историю, Карнаухов пытается украсить ее мистической мишурой: в начале новеллы будущий муж героини является ей во сне, а потом ей и вовсе встречается некий старец, потчующий женщину клишированными нравоучениями о том, что «любовь – это огромное счастье», и что за нее «надо отдать себя и всю свою жизнь».

В новелле «Украденная молодость» Карнаухов пытается оседлать модный тренд так называемой «антигламурной» литературы. Впрочем, записать его в многочисленную плеяду минаевско-бегбедеровских эпигонов никак не получается по причине отсутствия в рассказе хоть какого-то намека на стремительное развитие сюжета. Главному герою, адвокату Стасу, алкогольно-кокаиновый кумар, столь характерный для персонажей всех этих «каникул в коме», «повестей о ненастоящем человеке» и прочих «духlessов» заменяет все та же неспешная философия, размышления об упадке нравов и искренняя зависть к знакомому, сумевшему-таки обзавестись семьей. Даже эротические образы выглядят у Карнаухова настолько по-детски невинно и даже карикатурно, что пометка «16+» книге, при всем ужесточении законодательства за эти годы, нисколько не грозит: «Казалось, неосторожно Кристина наклонила бокал с вином и пролила несколько капель на пухлые губы, с которых капля густой прозрачной жидкости покатилась по нежной коже шеи, спускаясь в открытое декольте».

В рассказе «Бегство от шмелей» у Карнаухова неожиданно появляется гомосексуалист под кличкой «Танечка» (до этого персонажи новелл разнообразием не отличались, и бизнесмен Денис как две капли, ну за исключением слепоты, был похож на Семена из «Любви на языке Брайля»). Заброшенный в плеяду сельских алкоголиков, всех этих «Беляшей» и «Кирпичей», будто бы доставшихся по наследству автору от писателей-почвенников 80-х годов, персонаж выглядит не более реалистично, чем страус эму посреди сибирских сугробов. Впрочем, представителю нетрадиционной сексуальной ориентации в рассказе уделяется всего несколько строчек. Взамен бывший чиновник пересказывает очередную версию нравственного воскресения. На этот раз бывшего бомжа и алкоголика Тимофея Беляева, который не без помощи молодого московского чиновника, цитирующего философа Ильина, завязывает с потреблением технических жидкостей, обзаводится семьей и неистово («проснувшись среди ночи, задыхаясь от волнения и слез, он кинулся к кисти») уходит в работу по оформлению местного храма, превращаясь в нравственный ориентир для своего спасителя.

Филологическое пространство новелл пестрит восторженными эпитетами: «Ночь была волшебной, девушка – прекрасной, каша – вкусной, утро - солнечным. На душе – праздник!» («Авария»), или «При каждом движении руки часы вспыхивали сотнями огоньков яркого солнца, заглядывающего в окно ресторана, расположенного на двадцать первом этаже торгового центра» («Украденная молодость»). Собственно, так и живут герои «Любви на языке Брайля», между клишированными сценами восторга, где все нарочито сверкает «сотнями огоньков яркого солнца», и игрушечными катарсисами с капнутыми из гримерной пипетки слезами. При этом никакого намека, что все это хоть как-то соотносится с объективной реальностью (в которой каша далеко не всегда вкусна), ни автор, ни его герои не подают. Точнее, сам господин Карнаухов в своем ЖЖ упирает на документальность сюжетов (и даже дает там комментарии по поводу дальнейшего развития судьбы персонажей). Но при чтении сборника в реальность этих историй верится не больше, чем в реальность сюжетов в телешоу «Пусть говорят» Андрея Малахова, настолько кажется, что они собраны из деталей конструктора «Лего». В самой идее пересказа евангельской притчи понятным языком поп-культуры, безусловно, нет ничего криминального (неспроста столько дискуссий породила «Матрица» братьев Вачовски, где аллюзий на авраамическую традицию предостаточно), но при низведении религиозного пафоса до мелодраматических сериалов для домохозяек становится как-то совсем обидно за божественный промысел, который если в рамках этих координат и существует, то исключительно для того, чтобы вернуть подзагулявшего бизнесмена в любящую семью к жене и детям. Можно было бы долго обвинять Карнаухова в литературной конъюнктуре (цитирование Ильина, которого упоминал в своих речах Владимир Путин, к подобным размышлениям располагает), если бы хоть одна новелла из сборника дорастала до уровня знакового литературного произведения. А так получается очередной отрыв от реальности, притом пространство «Любви на языке Брайля» - это даже не псилоцибиновые трипы Виктора Пелевина или инфернальные гротескные карнавалы Александра Проханова (мир большой, шекспировской трагедии вообще оказывается недоступен автору, несмотря на весь пафос). Скорее это просто очередная попытка воспроизвести пространство, построенное по давным-давно отработанным лекалам сериалов, идущих в прайм-тайм по центральному телевидению.

Текст: Алексей Борисов