Калининградский арт-клуб на улице Озерова, который располагался в бомбоубежище. Заведение просуществовало в городе около 3-х лет, но успело за это время стать знаковой точкой для местного андеграунда. Фактически, «Бумбежка» на тот момент была одной из немногих концертных точек, которая могла себе позволить предоставлять площадку, практически, всем местным музыкантам, независимо от их стилистики. Как следствие, «Бумбежка» стала культовым местом и для джазменов, для любителей местной тяжелой музыки. Тем более, что как раз на середину «нулевых» пришелся пик интереса к калининградской сцене. Новые эпигоны «Психеи», Jane Air и прочих групп эмо-рок волны появлялись тогда, практически, каждую неделю, а «Бумбежка» становилась для них своеобразной стартовой площадкой. Несмотря на то, что концертные мероприятия проходили в клубе, практически, каждый уикенд, публику клубу до поры до времени удавалось собирать. «Бумбежка» так же стала стартовой площадкой для поднимающей голову в Калининграде инди-волны. Помимо концертов, там проводились вечеринки English Drunk Tuesdays, на которых диджеи ставили последние новинки англоязычной revival rock сцены. К слову, этот формат до сих пор вполне благополучно эксплуатирует та же «Вагонка». Помимо начинающих музыкантов, свою площадку для экспериментов в лице «Бумбежки» получили и местные промоутерские агентства, у которых появилась возможность возить в город неформатные для других заведений команды. В частности, именно в бункере на Озерова состоялся концерт группы «Мои ракеты вверх».


Ольга Торуа, клуб «Бумбежка»

Для меня «Бумбежка» начиналась с андеграундной тусовки и применения организаторских способностей: были ребята, у них куча идей, но сами сделать из этого что-то работающее они уже пару лет не могли. Меня на это проект "соблазнили" как на пробу пера - мол, хочешь открывать свой бизнес - сделай этот, будет хорошая школа. На клуб "Грибоедов" мы не замахивались, была идея сделать место, дать выразить себя художникам, певцам, музыкантам. О том, что где-то еще существуют подобные места, я узнала уже в процессе работы.

Официально я была руководителем благотворительного фонда, который взял у «Судореммашавтоматики» в аренду помещение бомбоубежища. Я даже лично в МЧС получала разрешения на использование. Мне тогда сказали, что вообще-то все бомбоубежища принадлежат МЧС, но это по каким-то бюрократическим недосмотром осталось на балансе «Судореммашавтоматики». По официальным документам оно действующее. По факту же от оборудования остались одни развалины, и я даже переживала, что деятельность клуба - прикрытие для чиновников - мол, дали молодежи попользоваться, а они все разломали. Думала, что на меня все повесят. Но как-то обошлось - ни до, ни после никто состоянием убежища не интересовался. Видать, в умах чиновников угроза войны схлынула. Часть площади мы сдали в субаренду ООО, которым формально руководил другой человек, ну а на самом деле отвечала за все это безобразие я. Эта фирма руководило кафе и баром, поскольку там требовались сертификация и лицензирование, а на благотворительный фонд лицензию на торговлю алкоголем оформлять нелогично, да и невозможно. В принципе, наш спонсор замахивался на коммерческие задачи, но ставил их не сразу. Собственно, клуб и закончился в том виде, в котором его знали и любили, как только коммерческая составляющая стала выдвигаться на первый план.

Над ремонтом работали "общиной" - была горстка ребят, "горевших" идеей этого клуба. Большой общей работой был потолок, который бы прошел одобрение пожарников. Стены, раскраску "убежищного" оборудования взяли на себя художники - каждый оформлял свою часть. Я даже не пыталась согласовывать все это между собой. Все работы делались совершенно бесплатно, по ходу подключались все новые и новые заинтересованные люди. Спонсорских денег хватало только на материалы. Я организовывала обеды для строительной "общины", так появилась кухня. Теперь ребятам было интересно - и создаем вместе что-то новое, и при деле, и накормлены. Большая часть участников строительства получила в клубе рабочие места после открытия.

Костяк публики сложился из двух составляющих: во-первых, это та самая "община", которая клуб строила (те, кто не остался работать, имели карты клуба "Бумбежка" и любые мероприятия могли посещать бесплатно). А во-вторых, это неформальная молодежь, которым подошла концепция клуба. Эксцессы были: и битая посуда, и сантехника. Бармен во время флаеринга пару бутылок дорогого алкоголя разбивал. Но волка бояться - в лес не ходить. Посуду докупали, сантехнику меняли. Когда на полу нашли шприц, я в госнаркоконтроль сходила. Дала им карты на бесплатный вход и всем в клубе сказала, что я это сделала. Угрозы прихода этих ребят хватило, чтобы происшествие не повторялось.

В публике недостатка не было, да и непреодолимых проблем с рентабельностью тоже. Я старалась по максимуму принимать дружескую помощь - от поездок за покупками (друзья были готовы возить по городу сколько надо) до предоставления дорогостоящей аппаратуры. Например, концертное оборудование мы собрали из того, что было у байк-клуба Others, вторую часть аппаратуры предоставили ребята из группы Monopoly, и мне пришлось докупить совсем немного. Проектор для видеопоказов первое время мы одалживали у энтузиастов из клуба путешественников на Московском проспекте. В принципе, аренда такого оборудования стоила бы приличных денег, но мы получали многое от друзей. Взамен мы открывались пораньше и работали как репетиционная база для друзей-музыкантов.

В этом помещении проводились закрытые вечеринки и до официального открытия. 4 февраля 2006 мы провели первую открытую вечеринку в честь дня рождения спонсора и идейного вдохновителя клуба Сергея Орлова. Выйдя на сцену поблагодарить нас, он объявил, что через неделю клуб официально откроется. Для меня это был шок, но я привыкла выполнять обещания, так что пришлось открываться, и все оформлять и доделывать в процессе.



К 8 февраля 2006 мы-таки открыли клуб: я и все друзья, которых мы смогли привлечь в качестве консультантов или рабочей силы. Денег спонсор дал только на посуду и продукты, так что все остальное соображали по ходу пьесы. Бармен в день открытия не явился вовремя, так что за 4 часа до времени открытия я позвонила своей подруге, которая тогда работала в "Якитории". Я заставила ее взять два дня выходных и сделать мне бар и кухню, поскольку я сама и представления не имела, как это все должно работать. Бармену, который явился за 20 минут до открытия, устроила взбучку, но не уволила, поскольку он был среди тех, кто строил что-то там в этом бомбоубежище еще до меня, и спонсор обещал отдать весь бар в его руки. Так что такая вот была у нас дружественная атмосфера…

Потом мы устроили свадьбу друзей спонсора. Друзья после свадьбы исчезли, не оплатив работу персонала, чем научили меня важности делового подхода к финансовым вопросам. Пришлось принимать байкерский день рождения, чтобы выплатить зарплату сотрудникам. Здесь тоже все банально: один из моих старых знакомых оказался байкером и привел своих. Было страшно до жути, я вообще до «Бумбежки» не видела ни байкеров, ни живых рок-музыкантов. В общем, они все оказались милыми людьми, несмотря на суровую внешность.

Как-то к нам пришел какой-то качек, потребовал старшего и стал мне что-то твердить про плату и "крышу". Хорошо, что я выглядела девчонкой, я выпучила глаза, сказала, что из старших никого нет и что я, конечно, передам. А на утро пришла идея пригласить в соучредители ребят из байк-клуба (мы как раз начинали оформлять ООО). Так что когда тот тип пришел снова, к нему подошли ребята в кожанках. Понятное дело, больше никаких проблем с "крышей" не возникало.

Все остальное было в том же роде. Появилась какая-то Лолита, которая знала кучу музыкантов. Я предложила ей стать творческим директором, она притащила Индивида и Гудвина (концертные промоутеры Дмитрий Вещиков и Евгений Зубарев — прим.ред). Правда, ее обращение с финансами чуть не заставило нас всех голодать, пришлось с ней прощаться и снова брать все в свои руки. Появился Вадим Хлебников (лидер группы Monopoly — прим.ред.), он сориентировал в Калининградском андеграунде и помог собрать аппаратуру для концертов. Ну и пошло-поехало... А вы, говорите, концепция, "Грибоедов"!

Когда мне вручили эту «Бумбежку» и 100 тысяч рублей на ее открытие, я даже не знала, что в Калининграде есть какие-то музыканты! Все делалось в процессе. Приходили люди, знакомились, договаривались. На больших, в нашем понимании, вечеринках мы принимали до 120 человек. Поскольку андеграундная культура Калиниграда не стояла на месте, желающих выступать было много. Большую часть мероприятий предлагали артисты, они же собирали свою публику. Сборные концерты калининградских групп мы делали сами. Зубарев и Вещиков привозили туда не калининградские группы . Со временем мы выработали расписание, чтобы растаманы не конфликтовали с байкерами, джазмены с инди-музыкантами и так далее.

Мы старались принимать всех. Конечно, в первую очередь тех, кто нам самим нравился. Мы с огромным удовольствием приютили джазовые джем-сейшны из сгоревшей "Избушки", по вторникам Вадим Хлебников с друзьями делал инди-вечеринки English Drunk Tuesdays и так далее. Однажды даже был рэп-баттл. Я потом килограммы недовольств от неформалов выслушала, Они восприняли это чуть ли не как предательство...

Самым ярким концертом был творческий вечер солиста группы "Последние танки в Париже" Лехи Никонова. На афишах это значилось как "поэтический вечер", ну и на него решил прийти замдиректора завода "Судореммашавтоматика", который и сдавал нам в аренду помещение. Хорошо, что это солидный дядька оказался неординарным и, несмотря на наличествовавшую в стихах ненормативную лексику, Леху как поэта он оценил. Еще из яркого - совершенно умопомрачительные вещи привозил в «Бумбежку» Данил Акимов, я очень любила театр "Верхотура". Нереально много публики собиралось на рок-концертах. Сначала я побаивалась этих рокеров, но даже в самой ужасной толпе или слэме мне всегда очень быстро и вежливо уступали дорогу, когда приходилось ходить по залу, узнавали, здоровались. Так что мое главное открытие - эти ребята очень неплохие люди, их привыкли бояться только из-за непонимания.

Пока клуб существовал, каждый музыкант артист знал, куда пойти. Знал, что мы примем. Другие за аренду помещений денег хотели. Это, думаю, не способствовало творчеству. Впрочем, уверена, что самые талантливые и без нас бы не пропали. Но волна схлынула. На благодатной почве все лучше растет.

Были конфликты с жителями близлежащих домов. У нас не было достойной вентиляции, стали курильщиков на улицу выгонять. Да и после концертов молодежь не была особо тихой. И выпивали, конечно. Представьте себе - вы бабушка, целый день дома сидите, ничего не происходит. А тут по ночам - такое! Сколько пространства для маневра! Бабушки на нас в милицию жаловались. Решать пытались - мы ставили охранников, которые не давали пить и дебоширить на территории бомбоубежища. Объясняли ребятам, что если нас закроют, им некуда будет идти, так что лучше жить мирно и не мешать соседям. Калитку поставили, потому что больше всего мешали не те, кто ходил на концерты, а те, кто приходил потусить и выпить рядом с клубом и у кого денег на пиво в баре не хватало. Мы даже думали, когда разбогатеем, бабушкам пластиковые окна поставим, чтобы спали спокойно. Но до богатства не дотянули.

Был у нас один раз спор по поводу формата. На нем все и умерло. Это был август, я оформила все документы, ООО, налоговые, лицензии, сертификаты. Мы вышли на уровень, когда себя обеспечивали, аппаратуру и самое необходимое приобрели. Оставалась вентиляция и зимнее отопление. И тут с нас потребовали "ренту" - плату спонсору. Он предложил открываться днем и кормить сосисками и пюре рабочих и студентов, и с этого зарабатывать деньги для него. Началась борьба -то ли спонсор на каких-то условиях оставит нас в покое, то ли мы ему все на каких-то условиях отдадим. Тут тоже были интересные истории. В общем, он забрал документы, взял нового директора... и через несколько месяцев все умерло. Сейчас там шиномонтаж. Я уже 7 лет живу в Питере. Год назад прилетала в Калининград, попросилась у сотрудником монтажа зайти вовнутрь, взгрустнула немного. Ну и бог с ним, что было, то и было.

Знаете, как-то моя мама зашла в «Бумбежку», внутри тогда кто-то репетировал. Глядя на певицу, мама спросила, не жалко ли мне, что музыкальную школу я так и не закончила. Я подумала и сказала: "Я хороший организатор. Я и без музыки найду свое место в жизни. А вот они без меня и без музыки - вряд ли". Так что дело не в том, что творческих людей стало меньше, или что площадки им не нужны, или что это все в провинции было. Просто для того, чтобы это все организовать, тоже нужна одаренность, и этот талант отличается от таланта художника или музыканта. Вместе мы могли многое. Это и была "община", где каждый имел возможность реализовать себя.

Мысли по поводу перезагрузки клуба были. Мы смотрели многие площадки. На некоторое время часть программы мы перенесли в "Силиконовую долину", это интернет-кафе от "Газинтернета", они сами на меня тогда вышли. Но здесь владельцам сразу была важна коммерческая составляющая плюс формат клуба, а это накладывает много ограничений. В общем, таких же возможностей - почти без аренды и на общественных началах - мы не нашли.

Фото: Екатерина Рудакова, Виктория Багуцкая

Текст: Алексей Щеголев