Организаторы различных культурных проектов и представители связанного с ними бизнеса уже начали сталкиваться с первыми сложностями новой экономической и политической ситуации. Владельцы кинотеатров заявляют, что не смогут выжить на репертуаре только из отечественных фильмов, концертному рынку, с которого сняли часть ограничений, предстоит в перспективе столкнуться со снижением платежеспособности населения, а разрыв связей на международном уровне ставит под вопрос многие фестивальные мероприятия. Афиша RUGRAD.EU поговорила с калининградскими деятелями культуры, чтобы выяснить насколько данная сфера совместима с происходящими в мире событиями. 

Артем Рыжков, программный директор фестиваля «Короче»

Российские фильмы дают кинотеатрам около 35 % выручки: 1–2 фильма в году прям кассовые (обычно это на Новый год, какой-нибудь «Последний богатырь» или мультфильм из цикла про богатырей). На них ходят, зритель есть, но в большинстве случаев это не сравнимо с блокбастерами.

Если останутся только российские фильмы и западные фильмы второго эшелона, кинотеатрам будет сложно. Не уверен, что они будут выходить на окупаемость. Но это зависит от кинотеатров. «Синема Парк», думаю, всё равно проживет: много залов, разнообразный репертуар, много людей, которые приходят в торговый центр и заодно идут в кино. Понимаю, что всем областным нашим кинотеатрам будет сложно: Гурьевск, Балтийск, Зеленоградск, Пионерский. Там обеспечивают кассу такие фильмы, как «Бэтмен». Российские большие фильмы тоже собирают, но их просто немного. Насколько зритель будет готов перестроиться на российский репертуар, пока сложно сказать: только всё началось, и я не берусь судить, но понимаю, что касса сильно упадет. На первых порах — точно, а дальше будет зависеть от зрителя и фильмов.

В таких условиях «Заря» была бы невозможна… Другое дело для «Зари» можно было бы сделать хороший арт-хаусный репертуар. Туда на «Человека-паука» и так не ходили. Думаю, что кинотеатры не будут показывать только российские фильмы, а фестивальное кино, наоборот, достигнет зрителя. Когда у тебя есть выбор между «Бэтменом» и чем-то французским с неизвестными актерами, то идешь на «Бэтмена». Если не будет «Бэтмена», то будут ходить на французское кино.

Думаю, что Фестиваль кино стран ЕС сейчас невозможен. Хотели провести его в феврале, из-за ковидных ограничений перенесли на апрель. С партнерами контакты есть, но мы понимаем, что это неуместно.

Про фестиваль «Короче» мы пока не говорили ни про какие отмены или переносы. Никаких дополнительных сложностей для «Короче» не возникнет, только понимание надо сейчас, делать фестиваль или нет, только в этом смысле. На последнем фестивале даже не было международной программы, это все-таки фестиваль российского кино.

Борис Бартфельд, председатель калининградского «Союза российских писателей»

В этом году я проведу 4 мероприятия. К сожалению, ни на одном из них иностранцы присутствовать не смогут. Пытался пригласить Кшиштофа Шатрафского, известного польского поэта и профессора Ольштынского университета, но не смог своими силами. Видимо, надо делать через Министерство культуры РФ. Но россияне приедут.

Общение между российским литературным сообществом и иностранным затрудняется. При помощи электронных писем мы общаться можем, но в силу того, что нет практического взаимодействия, всё потихонечку уменьшается.

С иностранными официальными институциями сейчас не поддерживаю никаких связей: нет ни приглашений, ничего. Только через профессиональных коллег, которые поддерживают отношения.

Никогда не привлекал к софинансированию иностранные источники (и даже наши). Я провожу [фестивали] за свой счет. «Русский Гофман» — за свой счет, но министерство обещало дать на два дня автобус. Остальное финансирование — мое.

Я думаю, что фестивалей [при таком эмоциональном фоне] надо проводить как можно больше, чтобы окончательно не провалиться в человеконенавистничество и прочее. Я бы усилил приглашения иностранных гостей: многие бы ехать отказались, но кто-то бы приехал. Я бы приложил все усилия, чтобы активизировать народную, культурную дипломатию.

Александр Попадин, культуролог

Не имеет смысла это обсуждать, пока не завершится фаза [специальной операции], пока не будет подписан мирный договор. Когда он будет подписан, тогда можно будет смотреть, в каком мире мы очутились: что у нас осталось, кто у нас остался и так далее.

В Средние века такую позицию называли «межвременье». Про это «межвременье» невозможно судить исходя из времени прежнего, а новое еще не настало. Пока находимся в «межвременье». Про международные конкурсы и проекты вообще сейчас не надо рассуждать. Один мир закончился, а другой не начался. Надо это понимать. Повлиять на это мы из нашей ситуации практически не можем.

Данил Акимов, организатор фестиваля Sound Around Kaliningrad

Мы планируем проведение фестиваля, но большой вопрос в участии иностранных артистов, сейчас с этим есть сложности. В этой ситуации я бы обратился к архивам: показал бы какие-то архивные выступления и работы из, так скажем, «спокойного прошлого».

Сейчас многие институты, которые поддерживали артистов, взяли паузу. Но они могут оказывать консультации: деятельность приостановлена, но люди остались и сами по себе институты работают.

Пока никто из тех [кто финансировал культурные проекты] не говорит, что сейчас не время. Единственное, все в каком-то ожидании, всё немножко на паузе, но пока прямых отказов не видел. Хочу податься на грант от Благотворительного фонда Владимира Потанина, где сильно сместились сроки, но система пока работает. Надеюсь, что у нас останутся наши субсидии от министерства культуры, и это уже будет хорошая поддержка.

Я провел 10 фестивалей, 11-й мне хотелось достаточно сильно трансформировать. В Калининграде большое событие по саунд-арту — достаточно сложное мероприятие. Мне хочется сделать акцент на теории и объяснить людям еще раз, чем мы занимаемся. Не сколько показать перформансы, сколько сделать такие проекты, где можно зрителю включаться. Это может быть как лекторий, так и проекты, которые подразумевают развлечение зрителей. Мне кажется, такой формат будет более уместен.

 Андрей Исаков, директор клуба «Вагонка»

Почему концертный рынок невозможен? Что у нас случилось, специальная операция идет? Ничего страшного, концертный рынок как был, так и есть. Он остается. Пока нет такого, что люди начинают секвестировать собственные бюджеты и отказываться от развлечений, возможно, это будет в скором будущем (ближайшие 2–3 месяца), но пока не ощущаем. Нет такой истории, что люди понесли билеты сдавать на концерты или готовятся массово не идти на мероприятие. Слишком мало времени прошло, чтобы об этом говорить. Если пройдет 2 или 3 месяца и у людей закончатся деньги, тогда мы увидим, есть ли спрос на концерты или нет.

Про иностранных артистов — всё, забыли. Но почему люди всю жизнь ходили на отечественных артистов, а теперь не будут? 90 % всех выступлений [в Калининграде] — это российские группы и диджеи.

Не то чтобы [местный] рынок не заметит потери иностранных артистов, заметит. У нас много было украинских артистов (в России они были востребованы). Сейчас они ушли с рынка. Плюс с рынка уйдут артисты, которые попали в «некие списки». Емкость артистов на рынке уменьшится, а емкость потребительского рынка нужно будет посмотреть через пару-тройку месяцев.

Я не могу сказать, как воздействует на людей обстановка: на всех людей по-разному. Лично я и наш коллектив намерены работать. Мы не видим для концертной деятельности каких-то хороших или плохих предпосылок. Обусловлено это тем, что мы два года не работали. И намерены [сейчас] работать: нам нужно содержать свои семьи, офисы и продолжать жизнь дальше. Мы не можем остановиться, потому что у кого-то плохое настроение. Ограничения сняли, ковид вроде как подходит к концу, мы продолжаем концертную деятельность.

Александр Мамаев, совладелец книжного магазина «Катарсис»

Несомненно, видно, что у людей стало меньше денег, и книги — это то, на чем они стали экономить. Перспективы книжной торговли зависят от конца [специальной операции], если этот период завершится более-менее рано, то, возможно, книжная торговля восстановится, но не без потерь.

Книги, которые будут обеспечивать какую-то кассу, будут появляться. Но вопрос о размерах кассы, о сопоставимости прибыли и расходов. Чем больше уйдет из книжного ассортимента востребованных книг и новинок, тем касса будет меньше.

Времена предстоят для книжной торговли очень тяжелые, для обычных граждан — тоже. Но книжная торговля может пострадать в первую очередь, она не является обязательным сегментом потребления. Всегда работает фактор снижения общего культурного уровня населения, он есть всегда, но [обычно] он медленный и плавный. Сейчас на него накладывается вот эта чрезвычайная ситуация, она радикально ухудшается.

Государство неоднократно обещало преференции книжной торговле, но ни разу обещания не исполнило — голый факт. [Бывший министр культуры РФ] Мединский обещал определенные льготы (в том числе снижение НДС или его отмена), ничего не было внесено. Сейчас, когда бюджет страны будет испытывать всё больший дефицит, не думаю, что будет послабление.

У меня нет уверенности, но предполагаю, что, заново форсировав все наши усилия, «Катарсис», может быть, и выживет, но гарантий нет. Мы остаемся местом для общения, куда люди приходят даже не с точки зрения книгу купить, а побыть в приятной атмосфере и пообщаться друг с другом. Наша роль как доступной культурной площадки с минимальными экономическими затратами немного может вырасти (форма клуба, грубо говоря). Люди будут испытывать дискомфорт, и им захочется где-то испытать приятные эмоции в культурных интерьерах.

Записал: Алексей Щеголев