9 апреля Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект, который предусматривает уголовную ответственность за оскорбление чувств верующих. За предлагаемые поправки проголосовали 330 народных избранников. Согласно предложенным нововведениям, за оскорбление религиозных обрядов, а так же убеждений и чувств граждан, нарушителям закона может грозить штраф до 300 тысяч рублей или лишение свободы на срок до 3-х лет. В случае осквернения предметов религиозного почитания или паломничества максимально возможная санкция увеличивается до 500 тысяч рублей или 5 лет лишения свободы. Не смотря на то, что поправки нашли одобрение у большинства членов Государственной Думы, вопрос правоприменения подобных норм остается открытым. Понятие «чувство» в уголовное законодательство не входит и подобное новаторство может дать самый широкий простор для фантазии правоохранительных органов или общественных организаций. В частности, известны случаи, когда верующих «оскорбляла» постановка рок-мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда». Одиозности одобренному нормативно-правовому акту добавляет еще то, что отправной точкой принятия такого закона стал панк-молебен группы Pussy Riot, проведенный в Храме Христа Спасителя.
Стоит отметить, что даже внутри православно среды отношение к подобному законопроекту далеко неоднозначное. Православный публицист, диакон Андрей Кураев отметил, что суды с применением этого закона ждут определенные сложности.

«Я знаю православных, которых оскорбляет крестовина в раковине - мол, смываешь грязь на Крест Спасителя. Их же оскорбляет, если на подошве обуви насечка в виде креста. Про тех, кто оскорбляется штрих-кодами, ИНН, паспортами и лазерными фотоаппаратами, и говорить нечего. Причем они убеждены, что это делается специально врагами Христа и слугами антихриста. Вот тут и появляется вопрос о "надлежащем истце". Если чувства мои - то кто может мне возразить, что мои чувства не оскорблены? Свои чувства я знаю лучше, чем кто бы то ни было. Поскольку в законе не сказано, что истцом могут быть лишь религиозные организации, то для суда будут значимыми голоса тех граждан, что считают себя пострадавше-оскорбленными, а не отрезвляющие заявления официальных спикеров Церкви. Кто и как докажет светскому суду,что эти граждане не являются адекватными носителями "традиционной религии"? Неужели нельзя было обойтись просто защитой храмов, святынь и символов?» - написал он в своем ЖЖ-блоге в качестве комментариев к одобренному варианту закона.


Афиша Rugrad.eu попыталась выяснить у экспертов насколько действительно были необходимы подобные поправки и насколько они могут вступить в конфликт с конституционными принципами свободы слова и вероисповедания.


Александр Саленко, юрист, доцент кафедры международного и европейского права юридического факультета БФУ им. Канта

Это такой «тонкий лед». Непонятно, что является оскорбительным для одного человека, а для другого является свободой слова. Все зависит от того как будет сформулирована эта статья. Но я скорее против такого ограничения. Дело в том, что такие вещи как религия всегда являются центром общественной дискуссии. Попытки предусмотреть специальный состав преступления за оскорбление религиозных чувств — это заведомо тупиковый путь. Есть уже в Уголовном Кодексе статья «Оскорбление». Как быть с оскорблением чувств неверующих, атеистов и агностиков? Для что ли тоже предусматривать отдельный состав? В этом плане есть общая норма УК и ее вполне достаточно.
Отправной точкой, конечно, был панк-молебен Pussy Riot, безусловно это была неудачная форма протеста и я считаю, что это неправильно сделано, но следует ли при этом делать такие общие выводы?
Здесь речь идет о праве человека на свободу мнения, свободу демонстраций своих взглядов и убеждений. Но каждый человек должен понимать, где его права начинаются и заканчиваются. Вовсе не обязательно было проводить этот панк-молебен непосредственно в храме. Но с другой стороны приходит на ум кинематограф, есть ряд фильмов, которые уже вызвали негативную реакцию верующих. По сути это и есть свобода общественной дискуссии, что человек может выражать взгляды, которые шокируют. А если эти взгляды оскорбительны или призывают к насилию, то это другой вопрос. Уже есть те же самые нормы, которые запрещают угрозу убийством, призывы к тому, чтобы убивать людей. Это все и так наказуемо. На мой взгляд оптимальным решением был бы статус-кво.


Сергей Шаргунов, писатель, член жюри конкурса «757 знаков о Калининграде», сын православного священника

Я думаю, что все зависит от толкования закона. Что касается того что устраивать любые акции и вылазки внутри церкви становится недопустимым - с этим я абсолютно согласен и считаю, что правильно, что это зарегламентировано законодательно. А что касается свободы творчества, то я очень надеюсь, что этот закон не будет толковаться буквально. В противном случае нам львиную долю русской литературы поставить под запрет, включая «наше все» Александра Сергеевича Пушкина. Это очевидно, поэтому надеюсь, что до маразма и безумия никто не дойдет. Скорее этот закон он будет в череде других законов, которые носят символический характер. Власть как бы посылает сигнал консервативному большинству и разыгрывает, на самом деле, популистскую карту. Как бы не переживала так называемая «прогрессивная интеллигенция» понятно, что большинство русских людей, пусть даже и далеких от церкви, все равно с почтением относятся к тому месту, где крестят и отпевают. И вот власть как бы дает сигнал: «Вот, я дружу с православием» и в этом смысле закон носит чисто символический и пропагандистский характер. Но надо понимать, что недалеких людей хватает и одно дело сигналы со стороны власти, а другое, кто как их ловит и принимает. Это касается в том числе и ретивости со стороны правоохранительных органов.
Повторюсь, что очень надеюсь надеюсь, что до безумия не дойдет. И если начнут ополчаться на свободу творчества, я первый встану на защиту тех, против кого будет применен этот закон. Никакого теократического диктата, разумеется, в России быть не должно.


Отец Евгений, настоятель храма Преподобного Серафима Саровского, Светлогорск

Единственное, чего я боюсь это, что у нас реализация некоторых хороших мыслей иногда бывает очень неожиданной. Как будут интерпретировать это люди, которые будут смотреть за исполнением законов. Одно дело какие-то идеи, которые звучат, а другое дело — их реализация.
Я думаю, что если люди будут знать, что если за какие-то вещи они будут нести ответственность, хоть какую-то, то возможно хоть на этом уровне их остановит. Если у людей не срабатывают внутренние, нравственные и моральные рамки или границы, видимо приходится выставлять их уже законодательно. Эти вещи в идеале не должны выноситься на закон, но если пришло время, когда это не работает внутри, приходится уже таким образом ограничивать.
Я вольно очень перефразирую Стива Джобса: «Я имею право на свободу на то, что бы рядом со мной, например, никто не ругался матом». И я тоже имею такое право. У людей в сердце такое написано. Ну к примеру, в интернете был ролик, когда человека, который справил малую нужду на вечный огонь, сами окружающие...скажем так, прекратили это безобразие. У них внутри что-то сработало. А у него же же тоже могла быть свобода слова.
Поймите, Писание не для законодательства, а для закона сердца человеческого. Какая ситуация у того же правителя, если люди не могут управить свою жизнь по любви, то приходится как-то по закону...Конечно, хорошо было бы, если бы не нужно было никого привлекать, люди бы и так все знали. Это как правила дорожного движения. Не вводить их, надеясь на то, что люди будут адекватными, вежливыми, внимательными.... Но раз это не получается, то приходится вводить правила. Вот представьте себе, что в Москве сейчас взяли бы и все знаки и светофоры убрали. Что наступило бы?

Текст: Алексей Щеголев
Фото: drakula.org, vk.com