«Перегонщики на тропе войны»

Протестное движение поначалу объединяло только «обиженных» властью перегонщиков. Не было никаких предпосылок к тому, что все это превратится в «предтечу Болотной» и массовые митинги. На своем первом митинге Дорошок оказался в 2006 году. Проходил он у здания Калининградской областной таможни. Никого, кроме пострадавших от  политики таможенной службы, на этом мероприятии не было. Впрочем, он вспоминает, что «активных и готовых отстаивать свои права какими угодно способами» среди перегонщиков было много. «Понятно, что мы ничего не громили и не бомбили... Но когда нас не слышали, мы вынуждены были перекрывать дороги, магистрали», — рассказывает он.



Постепенно протестное движение стало перерастать границы одной социальной группы. К протестующим перегонщикам стали присоединяться другие горожане, у которых к региональным властям были свои вопросы и претензии. Ряды протестующих пополнялись с самых неожиданных сторон.  Дорошок вспоминает про обманутых дольщиков, защитников зеленых зон и скверов, мясопереработчиков и производителей мебели (по ним сильно ударили новые региональные законы) и жителей общежития «Цепрусс» на ул. Менделеева, которых выселяли на улицу. Митинги в те времена поддерживали даже те, кто «сегодня избирается от «Единой России». В разговоре звучат фамилии депутатов нового созыва областной Думы Леонида Степанюка (директор компании «ДСВ Транспорт») и Вадима Снигирева (владелец нескольких калининградских автосалонов).

«Мы с нашими самыми активными ребятами подумали и решили, что пришло время создать общественную организацию», — говорит Дорошок. Так появилась «Справедливость. 

Оппозиционная деятельность свела Константина Дорошка с политическими партиями. Оппоненты «партии власти» видели в накопленной протестующей массе перспективное электоральное поле, которое поможет достичь успеха на выборах. «Мы обращались и в «Единую Россию». Нас не услышали. Обращались в другие политические партии. Они разводили руками», — говорит Дорошок.

В 2007 году лидер «Справедливости» познакомился с руководителем регионального отделения «Патриотов России» Михаилом Чесалиным. На федеральном уровне «Патриоты» всегда оставались лояльны действующему властному курсу. Но в Калининградской области все было наоборот: Чесалин на определенном этапе занимал по отношению к областному правительству подчеркнуто несогласную позицию. А уличная активность была важной частью политического капитала этого политика. Именно она несколько раз подряд обеспечивала лидеру «Патриотов» мандат регионального парламента. В момент знакомства депутат Чесалин  бился за права докеров в порту. Он, как вспоминает Дорошок, оказался «более сообразительным» и предложил перегонщикам этакий бартер: соратники Дорошка поддерживают «патриотов» на их акциях, а те отвечают симметричной поддержкой.

Перевозчики тем временем набирались протестного опыта и учились проводить новые акции. В какой-то момент, как вспоминает Константин Дорошок, таможня просто перестала выполнять свои обязанности по оформлению автомобилей. На границе образовались многокилометровые пробки. Люди буквально жили в автомобилях, не имея возможности въехать на территорию области. Спасали поляки, которые носили россиянам горячую воду и даже «кормили пирожками и подвозили бензин». «Людей превратили в свиней, — продолжает рассказывать Константин. — которые были вынуждены неделю не мыться и сидеть на границе». Последней каплей стало то, когда в очереди умер один из водителей. Тогда перевозчики решились на радикальные действия, чтобы поддержать застрявших на границе «братьев по оружию». 30 человек сорвались, поехали к контрольно-пропускному пункту, встали в несколько колонн и перекрыли границу. С машин предусмотрительно сняли номера. «Ну приехал ОМОН… Мы стоим в стороне, мы же не в машинах сидим. Ну, эвакуируйте. Долго будете эвакуировать? Да их невозможно эвакуировать!» — рассказывает Дорошок. Решать проблему с протестующими приехал на тот момент глава Мамоново Олег Шлык. Но и он ничего сделать с колонной машин не смог. Властям пришлось пойти на поводу у перегонщиков: таможенники возобновили работу, а автомобили смогли пересечь  границу. «Мы нашли рычаги воздействия», — усмехается Константин Дорошок.

Он вспоминает про то время, что каждый прожитый день «открывал ему истины о том, как устроена власть в Российской Федерации». Прежде аполитичный предприниматель прочитал доклад Бориса Немцова и Владимира Милова «Путин. Итоги». Сейчас Дорошок про этот документ рассказывает, что в нем «предсказано совершенно все».



«Медвежий помет»

Дорошок тем временем по-прежнему пытался объединить вокруг образующегося протестного движения политические партии. В начале ноября 2009 года он познакомился с оппозиционным депутатом Соломоном Гинзбургом. Последний был координатором депутатской фракции Облдумы «Земляки». Помимо Гинзбурга, туда входили Владимир Султанов, Владимир Кафидов и Владимир Морар. Дорошок пришел к Гинзбургу в Облдуму за моральной поддержкой уже как лидер пусть и не очень большого, но сформировавшегося движения. У Гинзбурга и других оппозиционных депутатов тогда уже начался период конфронтации с Георгием Боосом, поэтому, проверив по своим каналам, кто такой лидер «Справедливости», оппозиционный депутат пообещал поддержку общественнику. «Я рекомендовал своим коллегам [по фракции «Земляки»] участвовать в этом митинге и сам выступал 12 декабря», — рассказывает Соломон Гинзбург. На митинге депутат прочитал экспрессивную речь о том, что «все кругом покрыто толстым слоем медвежьего помета и надо проветривать помещение».  Так в области начал формироваться своеобразный «протестный интернационал».



Сам Дорошок вспоминает, что рекомендовал оппозиционерам в преддверии митинга 12 декабря «забыть про цвета».  Тем более что добавился мощный катализатор: Облдума начала рассматривать законопроект о повышении транспортного налога. В Калининграде как в одном из самых автомибилизированных регионов РФ этот нормативно-правовой акт воспринимался большинством в однозначно негативном ключе. Митинг, по различным оценкам, собрал от 3 до 5 тыс. человек.

Дорошок стал одним из заявителей протестной акции. После этого за ним в медийном пространстве прочно закрепился статус одного из лидеров протеста. Политолог Владимир Абрамов говорит, что Дорошку удалось стать лидером в глазах общественности именно благодаря тому, что он не подключился к протестам в последний момент, как это сделали другие политические лидеры, а с самого начала участвовал в движении и деятельность свою начал раньше. «Он был участником протестного движения со стороны перегонщиков. Это помогло ему выдвинуться как представителю достаточно массовой группы. А на январском митинге уже появилась вся эта политическая шушера...Они, как серфингисты, волну оседлали и пытались с этого состричь купоны», — говорит он. Других альтернативных фигур на роль лидера в протестном движении Абрамов назвать не может. «Если бы они появились, то мы бы говорили про другие фигуры. Это как лотерея: чтобы выиграть, надо участвовать», — добавляет политолог.

Сам Дорошок точно не может сформулировать ответ на вопрос, почему так получилось, что никому неизвестный до этого момента персонаж, стал одной из главных медийных фигур. «Лидеров не назначают», — философски замечает он.

Резолюция митинга декабря 2009 года звучала достаточно радикально: протестующие уже в качестве первого пункта требовали отменить постановление федерального правительства, которое позволяло регионам увеличивать транспортный налог (повышение сборов участники считали «несвоевременным и неадекватным доходам населения»). Как альтернативу митингующие предлагали возобновить деятельность региональных транспортных фондов. Автомобилисты были недовольны, что, собирая налоги, власть фактически потом может распоряжаться этими деньгами, как сама посчитает нужным, а значит, это не гарантирует, к примеру, качественный ремонт дорог. Более того, митингующие требовали взимать налог из акциза, включенного в стоимость бензина (вред окружающей среде машина может наносить только тогда, когда она эксплуатируется). Требований и предложений было много, но заканчивался документ требованием отставки Георгия Бооса и всего регионального правительства. Копии резолюции были отправлены Дмитрию Медведеву, Владимиру Путину, самому Георгию Боосу, а также спикеру Облдумы Сергею Булычеву.

После первого большого митинга был создан координационный совет протестных действий. Оппозиционеры стали приходить на внутренние встречи практически еженедельно, чтобы подготовиться к следующему митингу. Протестная акция 30 января 2010 года собрала по разным оценкам от 10 до 12 тыс. человек. Из Москвы в Калининград прибыл оппозиционный десант в составе лидеров политического движения «Солидарность» Бориса Немцова (его встречали по всем правилам шпионских фильмов, с заменой автомобилей и прочей конспирацией), Владимира Милова и Ильи Яшина. Переговоры с москвичами местные протестующие пытались вести и раньше. Тогда, как признается Дорошок, их «не услышали». Но после первого митинга их «соизволили рассмотреть». В середине 2009 года местных лидеров пригласили в Санкт-Петербург на первую встречу (с Немцовым тогда, как замечает лидер калининградского протеста, встретиться не удалось). «Я вижу цель. А что будет ей способствовать…? Лишь бы не трупы. Лишь бы не чужое горе, на котором я бы смог достигнуть этой цели», — жестко отвечает Дорошок на вопрос о том, не думает ли он, что московские оппозиционеры просто попытались его использовать. «Был бы Жириновский — ему бы дали слово. Партийная принадлежность для меня никакой решающей роли не играла», — добавляет он.



Сейчас, вспоминая про организацию второго большого митинга, оппозиционер говорит не о революционном угаре или эйфории выступления перед 12-тысячной толпой, а об ответственности, которая на него свалилась. Видимо, тот факт, что властям тогда не удалось дискредитировать калининградский протест, подать его как бунт радикализировавшихся маргиналов, а его организаторов записать в «списки экстремистов», Дорошок считает одной из своих главных заслуг. Определенные возможности для такой информационной войны с протестующими у команды Георгия Бооса были: на площади у Дома Советов собрались люди самых разных убеждений. Оппозиционер вспоминает про одного из лидеров байкерского движения, со стороны которого звучали пусть и неконкретные, но вполне понятные предложения о «коктейлях Молотова». Любые столкновения с сотрудниками полиции могли обернуться для тихого Калининграда собственным «болотным делом» и аргументацией «о поврежденной зубной эмали сотрудников ОМОНа».

«Был у меня в истории такой митинг (еще до 12 декабря). Когда один из выступающих начал читать собственную резолюцию. Откуда он ее взял — вообще непонятно. Если выступление не согласовывается, то можно все что угодно наговорить. Можно спровоцировать людей на то, на что организаторы и не собирались их провоцировать», — вспоминает Дорошок. «Именно то, что эти митинги прошли мирно, послужило предтечей митингов на Болотной площади. В истории России появился пример митингов, которые прошли корректно и без эксцессов», — вспоминает бывший соратник Константина Дорошка по протестной активности и издатель газеты «Дворник» Арсений Махлов.

Эта осторожность и сыграет с калининградскими оппозиционерами в какой-то степени злую шутку. Третий митинг, запланированный на март все того же 2010 года, будет отменен. Дорошка, Гинзбурга и Махлова будут называть «предателями». Они в ответ — рассказывать историю о том, что власти готовили провокацию, а в Калининград прилетел отряд милиции особого назначения «Зубр». Некоторые горожане от подобных историй отмахивались, называя их «страшилками», а организаторов подозревали в сговоре с властями. Спустя 6 лет после этих событий, Дорошок на вопрос о причинах отмены митинга вновь рассказывает о «Зубре» и даже говорит, что видел место, где дислоцировались сотрудники правоохранительных органов и как «они там ходили строем». Константин безо всякого удовольствия вспоминает о том времени, когда даже близкие люди могли назвать его «сволочью» и «предателем». Но добавляет, что если бы время вернулось назад, то он все равно бы поступил точно так же и что «ему нестыдно смотреть в глаза».

«У нас целью был не митинг, — поясняет он. — Были заявлены цели. Мы должны были найти инструменты их решения. Понятно, что решить их может только власть, а не мы. Наша задача была сделать так, чтобы власть нас услышала».

Первым о «Зубре» и возможных провокациях из координационного совета заговорил Арсений Махлов. Он тоже уверен, что решение оппозиционерами в тот момент было принято верное. «Кто бы не искал свидетельств покупки или продажи кого-то — все это ерунда. Он был отменен только потому, что на стадионе «Пионер» (куда мэрия Калининграда планировала отправить митинг) не могла быть обеспечена должная система безопасности», — поддерживает он Дорошка.  


«Байкер уходит»

Лед взаимоотношений с губернатором Георгием Боосом  действительно удалось пробить. Бывший глава региона раньше не сильно интересовался общественным мнением, а спорные вопросы решались в диктаторском стиле: когда губернатору понадобилось поменять схему управления Калининградом, то депутаты послушно проголосовали за изменения, подсадив к действующему главе города нужного сити-менеджера. Митинги, судя по всему, смогли повлиять на мировоззрение главы региона: он спешно прервал свой отпуск и прилетел в Калининград искать выходы из ЧП. Начались многочисленные встречи и переговоры региональных властей и протестующих. В регион приезжали чиновники из администрации президента и руководящего состава «Единой России»: все пытались разобраться, откуда взялся Дорошок и другие организаторы митинга. Георгий Боос тогда, по словам Дорошка, предложил протестующим «очень хороший вариант» (о своем бывшем политическом оппоненте организатор митингов, спустя годы, вспоминает почти всегда в уважительном ключе и считает, что губернатора решили не переназначать в том числе и потому, что он сел с протестующими за стол переговоров). Боос обещал «точечное» решение проблем и даже начал обозначать конкретные сроки решения задач. «Казалось бы, невозможные на тот момент вещи — вопросы с обманутыми дольщиками начали решать», — горячится Дорошок, вспоминая, что министр ЖКХ и строительства в правительстве Георгия Бооса Евгений Морозов после этих встреч нашел способ достроить дом на ул. Богдана Хмельницкого. Закон о транспортном налоге, как рассказывает организатор митинга, «откатили назад». Губернатор завел себе консультативный совет, куда были включены организаторы митингов, оппозиционные депутаты и общественники самых разных взглядов.


Но гарантии и сроки решения получили не все. Над Константином Дорошком и другими автомобилистами по-прежнему висели многомиллионные долги. Вздыхая, он говорит, что в этом вопросе бывшему губернатору все-таки стоит сказать спасибо за откровенность: Боос сразу сказал инициативной группе перевозчиков, что «вопрос сложный». Единственное, что он смог пообещать, — это то, что проблему он будет решать, пока легитимны его губернаторские полномочия. Впрочем, даже экс-глава региона с его федеральной проходимостью не был уверен в счастливом финале. Никаких личных гарантий лидер протестов от власти не получил. На вопрос, не боится ли он, что к нему просто придут приставы и заберут имущество, он усмехается, что забирать у него нечего.

«Каждый раз приходили, описывали имущество, оставляли на ответственное хранение, — вспоминает Константин Дорошок про визиты сотрудников УФССП. — Если даже захотят, назначат аукцион и попытаются продать кому-нибудь мои стулья или компьютер…. Я вас уверяю, вряд ли такие стулья и компьютер кто-то захочет».

В августе 2010 года «Единая Россия» не стала предлагать президенту Дмитрию Медведеву кандидатуру Георгия Бооса на пост губернатора Калининградской области. Константин Дорошок, выступавший на митингах, где одним из лозунгов была фраза «Боос должен уйти», переназначение единоросса на второй срок, как ни странно, поддерживал. Объясняет он это очень просто: бывший губернатор дал обещания. Он должен был их выполнять. Новый глава региона никакими обязательствами связан не будет. «Мы для чего на митинг выходили? Мы революцию хотели в стране сделать? Или мы хотели вопросы калининградцев решить?» — горячится Дорошок.

Опасения оппозиционера оказались обоснованными. Общественно-политический совет, учрежденный Георгием Боосом, при Николае Цуканове собирался всего несколько раз. Арсений Махлов называл его «ярмаркой тщеславия и «ненужной вещью». Дорошок считает, что новый губернатор работу важного консультативного органа просто «завалил». Владимир Абрамов отмечает, что Георгий Боос этот орган создавал просто для снятия социальной напряженности, поскольку «на пятый год аборигены объяснили ему, что он глубоко не прав». Тут стоит отметить, что Георгий Боос стал первым губернатором в области, который был назначен президентом, а областная Дума просто его утвердила. Между ним и региональными элитами всегда существовал некий разрыв, который мешал признать губернатора «своим человеком». Этот разрыв, который после митингов обозначился еще более остро, и должен был закрываться общественно-политическим советом. У нового губернатора, чья политическая карьера началась в Гусеве, таких «разрывов» уже не было, и совет ему был не нужен. «В последние месяцы Боос был более договороспособен по сравнению с Цукановым», — отмечает политолог.



При Цуканове стала буксовать дорожная карта решения проблем, которые были обозначены резолюциями митингов: министры боосовской команды один за одним стали уходить в отставку. Политическая повестка изменилась, и новые министры делали вид, «как будто ничего и не было». «Если этот на гитаре играл и был байкером, то придет другой, сыграет на гармошке и скажет: «А я  вам ничего не обещал», — продолжает злиться Дорошок.


«Че Гевара идет во власть»

В 2011 году Константин Дорошок выиграл выборы в Калининградскую областную Думу. Решение, вспоминает он, появилось у него почти спонтанно. «Я понимал, что Бооса нет: проблемы никто не решает. Новый губернатор — это вообще «до свидания». Как к нему пробьешься?» — комментирует бывший депутат, над которым даже все время предвыборной кампании продолжал висеть государственный долг.

Константин успел засветиться в некоторых громких протестных акциях с бывшими товарищами по митинговой трибуне. Вместе с Махловым и целым десантом общественников бывший организатор митингов ездил в Брюссель пикетировать здание Европарламента. На фоне нынешних событий в международной политике участники акции выглядят либо неисправимыми идеалистами, либо вовсе сумасшедшими: Дорошок и сотоварищи хотели добиться от европейских чиновников, чтобы для калининградцев отменили визы (они даже отправляли обращение Медведеву, чтобы он сделал аналогичные шаги по отношению к гражданам стран Шенгенского соглашения). Арсений Махлов, впрочем, куда менее категоричен в оценках акции: «Если вспомнить то время, каждому калининградцу для получения однократной визы требовалась бронь гостиниц и так далее. После того, как акция была проведена, мы видим, что сегодня калининградцы с легкостью получают многократные шенгенские визы, не нуждаясь в конкретном подтверждении поездки. Это результат этой акции. Второе — произошло Малое приграничное сотрудничество. Это решение тоже возникло по результатам поездки в Брюссель. Вообще калининградской проблематикой в Еврокомиссии [по результатам поездки] было поручено заниматься очень авторитетному еврокомиссару Сесилии Мальстрем. У европейцев не было никаких проблем сделать Калининградскую область безвизовой, но российские власти высказались за то, что это не нужно. Но то, что сегодня калининградцы могут с легкостью выезжать в страны ЕС, — это результат вот этой поездки», — рассказывает Махлов, добавляя, что из всех акций протеста поездка в Брюссель принесла самые большие результаты. Сам Константин Дорошок тоже отрицает обвинения в том, что «Узник Европы» был просто пиар-акцией.

Махлов тогда поддерживал выдвижение своего соратника по трибуне в Облдуму. «Мне на тот момент казалось, что в областной Думе необходим вот такой выразитель народного мнения. У него не было бизнеса, который ему нужно было бы лоббировать. Он мог бы, грубо говоря, рубить в Облдуме правду-матку. Возможно, я ошибся», — вспоминает он.



Сама кампания далась Дорошку относительно дешево. «Единая Россия» в тот момент неожиданно подыграла. Против него был выставлен абсолютно проходной кандидат — бывший член окружного совета депутатов города Калининграда Алла Калашникова. Драться за мандат ему пришлось с бывшими соратниками по оппозиционной трибуне.

Дорошок был уверен, что оппозиционерам удастся договориться и выставить на каждый округ по единому кандидату, чтобы избежать ненужного «спойлерства» между собой. Поначалу политикам даже удалось достичь какого-то консенсуса, но потом каждая из партий вспомнила про собственные политические амбиции. По одномандатному округу № 4 конкурентами Дорошка стали лидеры местных ячеек КПРФ и ЛДПР Игорь Ревин и Валерий Селезнев. Оба, несмотря на проигрыш оппозиционеру, получили свои депутатские мандаты, так как прошли по партийным спискам. Этот факт до сих пор злит бывшего оппозиционного депутата. «Друзья, да вы же пройдете по партийным спискам! Мы же договаривались» — вспоминает политик. Селезнев якобы «забыл», что Дорошок тоже избирает по четвертому округу, и пообещал свою кандидатуру снять, а Ревин сослался на партийную дисциплину. Коммунист на округе занял второе место. От Дорошка он отстал чуть более чем на 200 голосов. Селезнев, который вновь «забыл» снять кандидатуру в решающий момент, стал четвертым.

«Раз его избрали — значит, удалось перебороть негативный шлейф после отмены третьего митинга, — говорит Владимир Абрамов. — Есть обыватели — простые, нормальные люди. Они из этих митингов вынесли один вывод: показали фигу с маслом Боосу — Бооса сняли. Другая часть — меньшинство. Это те, кто хотел процесс развивать дальше. Они были недовольны тем, что процесс на середине бросили и до логического конца не довели. Мне сложно понять, что они понимали под «логическим концом. Надеюсь, что не баррикады поперек Ленинского проспекта». Политолог отмечает, что политических активистов, которые обвиняли Дорошка в соглашательстве, было слишком мало, чтобы они могли повлиять на его избрание.