Анатолий Махлов больше 10 лет руководил издательством «Янтарный сказ». При нём провинциальное предприятие внезапно превратилось в одно из самых заметных в тогдашней России. Дело тут не только в том, что «Янтарный сказ» представлял Россию на международных книжных ярмарках, но и в том, что провинциальное издательство получало в своё время важные с идеологической точки зрения государственные заказы. Будь то альбомы на дни рождения Владимира Путина и бывшего премьер-министра Михаила Касьянова или специальные книги к юбилею Санкт-Петербурга. Впрочем, нельзя сказать, что история окончилась благополучно. Анатолий Махлов фактически был смещён с должности директора, а «Янтарный сказ» прекратил свою деятельность. Сейчас Анатолий Махлов является исполнительным директором латвийской типографии Presses nams Baltic.


«Калининград был и джазовым городом, и городом продвинутой культуры»

В Калининград я приехал в 1986 году из Тулы. До 1973 года я работал главным энергетиком на полиграфическом предприятии в Электростали. В Туле сначала я был главным энергетиком, потом начальником технического отдела, затем исполняющим обязанности директора. И меня направили в Калининград для укрепления технологической дисциплины. Тогда там была еще типография «Калининградская правда» (при нас ее назвали «Янтарный сказ»), подчинялась она обкому КПСС. Достаточно крупное было предприятие.
Калининград сильно отличался от этих городов. Если смотреть с точки зрения производства, то в Туле было передовое предприятие. Меня из Тулы посылали в Японию для ознакомления с полиграфической техникой. В Калининграде предприятие было отсталое. После того как я посетил это предприятие с комиссией, меня стали приглашать сюда на работу. Но поскольку наше предприятие было передовое, то мне не очень-то хотелось. Однако директор очень настойчиво предлагал. И через 4 года я всё-таки сюда приехал.
Калининград был своеобразным, и вряд ли он был похож на какие-то другие города. Он имел свои инфраструктурные преимущества. Он уже стал обретать свое лицо, стал расти. Было очень много зелени, парков и скверов. Его нельзя было назвать провинциальным. Он всегда был особым городом. Он был с привкусом морского аромата и своими особенностями. Я думаю, в каких-то направлениях он перенимал что-то у Прибалтики и при этом оставался сам собой. Прибалтика была сильно развита, и Калининград в плане уровня жизни от нее отставал.
Калининград действительно был и джазовым городом, и городом продвинутой культуры. Я бы отнёс это к особенностям характера русского человека: способность воспринимать хорошее и передовое. Это на хорошую почву все ложилось. Замечательные здесь были артисты и музыканты. Вероятно, городу в системе центрального аппарата в плане культурного развития уделялось особое внимание.
Мне трудно сказать, давила ли власть все эти культурные вещи. У меня были свои решения по развитию «Калининградской правды». И меня поддержали все структуры на уровне обкома. Борьба больше была с ЦКовской структурой. Но в конечном итоге наш план был принят. Таких людей, у которых бы были проблемы с властью, я не знаю. Среди моих знакомых было много художников, и я не замечал, чтобы на них было давление. Я всегда дружил с людьми, свободными во взглядах, и никому из них не доставалось.


«Альбом на день рождения Путину»

В 1992 году я возглавил «Калининградскую правду». Наш бывший директор перешёл в другую структуру. И от коллектива было такое желание, чтобы я её возглавил. Это было предприятие с не самой высокой техникой и технологиями. Я видел, что развитие предприятия как типографии вело к тупику. Мы отказались отрезаны от основной части России. И заказывать из России изготовление печатной продукции стало очень сложно. Предприятие практически умирало. Я понял, что единственное, что может его спасти, это создать собственную издательскую базу и собственную торговую сеть. Коллектив поддержал, реконструкцию, мы делали самостоятельно, организовывали торговые площади. Из Подмосковья я привозил сюда художника Олега Коняшина, который начал работать над книгой. В 94-м году мы выпустили первую книгу «Робинзон Крузо». Мы взяли тогда это произведение в ещё дореволюционном переводе. У этого перевода были особенности, сохранялась религиозная тема. Мы много обсуждали проект, книга переиздавалась несколько раз. И на ее базе мы создали серию «Сеятель» со специальным оформлением и технологией, которой сейчас владеют в Риге. В России она уже потеряна.
Нас отмечали московские специалисты, что вот появились провинциальные предприятия, среди которых «Янтарный сказ». Мы изготавливали альбомы на день рождения Владимиру Путину (в единственном экземпляре), на день рождения Михаила Касьянова, изготавливали альбомы для министерства промышленности. Это были очень серьезные заказы. Тогда в провинцию могли давать заказы от Путина и Касьянова. Но, вероятно, это связано не с тем, где находится предприятие (сейчас заказывают и в Китае, и где угодно), а с репутацией предприятия.
Мы сами определяли стратегию развития рынка для своих потребителей. Мы взяли курс на качественную книгу, хорошую печать, и с этим было связано развитие производства. Мне казалось, что хорошую книгу не каждое предприятие сможет подготовить, и конкуренции на этом поле значительно меньше. Был создан творческий коллектив, который в этих сложных условиях, смог не только создать себе имя, но и был во многом законодателем.
Финансовые сложности были всегда. Потребность в развитии выше, чем возможности. Но мы справлялись, потому что создали свою торговую сеть. Наши филиалы были в 5 городах Калининградской области, были представительства в Москве, Петербурге, Гданьске, Минске, у литовцев. Мы распространяли свои книгу и показывали свой уровень. И книга пользовалась спросом. Мы начали развивать подарочные книги. Когда появилась свобода книгоиздания, то пошли книги с зарубежными художниками, оформление было... Которое мы не совсем принимаем. Русский менталитет рассчитан на традиционных русских художников. Это позабылось, но мы это возрождали.
В основном в России развивались частные издательства. И они не брезговали никакими способами, как скупить права. Они были более мобильные, и был у них такой приём: покупают авторское право на 10 тысяч экземпляров, а выпускают 100 тысяч. И за это никому не платят. У них ещё всегда была двойная бухгалтерия.


«Это была ''подковёрная'' схема, рейдерский захват»

Я тогда не был готов привлекать к деятельности издательства частных инвесторов (может быть, сейчас я эту задачу по-другому бы решал). Я считал, что если государство оценивает наше предприятие как флагман по многим направлениям, то оно окажет технологическую и финансовую поддержку. Я выходил с таким проектом: создать на базе «Янтарного сказа» международный центр по изготовлению детских книг на главных европейских языках с привлечением русских художников. Я тогда стал замечать, что русские художники продают свои права за рубеж. И авторские права сложно было вернуть. Я предложил создать здесь мощное предприятие, договаривался с ведущими московскими и питерскими художниками. Но меня не поддержали ни на уровне региональных властей, ни на уровне министерства. Никому это было не нужно, а предприятие по своей структуре было готово. Никто не отрицал, что это нужно, но никто и не поддерживал.
Бизнес с предложениями о помощи к нам приходил. И специалисты из Германии приходили. Но они ставили условие, что 51 % акций должен перейти им. Бизнес приходил, чтобы приватизировать «Янтарный сказ» и развивать его под своим крылом. Я не был готов к этому. Вся моя жизнь прошла в государственных структурах. Я никак не представлял себе: что-то создано на общественные, народные средства, а теперь ими должен кто-то владеть. Мне казалось, что это нечестно.
Спасла бы издательство приватизация? Всё зависит от того, кто бы им владел. Мы знаем, что бывают предприятия, которые себя великолепно чувствуют в рынке, но потом они рушились. Все зависит от того, кто владеет. Тут нет какого-то закона: частная собственность или государственная.
Единственный руководитель из региональной власти, кто нам помогал, это был Маточкин. Когда меня назначали директором, он был против. Кто-то ему написал, что я не умею уживаться с властью, с характером у меня не все в порядке. Из министерства ему ответили, что мы Махлова уже назначили, мы его знаем. Он тогда меня пригласил к себе поговорить. Когда поговорили, он сказал: «Всё, хорошо, всё, что нужно, – спрашивайте: я готов вам помогать». Я сначала не поверил, но это действительно оказалось так. Помощь заключалась в том, что не мешали. Уже каждый последующий, кто был у власти, старался приватизировать или спровоцировать мой уход с этой должности.
Я поехал в Москву на выставку, а мне сообщили, что на мое место назначен человек. Это была «подковёрная схема». Я был в Москве, а сюда приехала группа лиц с охраной. Коллективу сказали, что я остаюсь работать в Москве. Почти рейдерский захват. Они заручились поддержкой в министерстве имущественных отношений (наше предприятие тогда было туда передано). Там сидели люди, которые не знали, что такое полиграфия, они больше торговали. И это привело к тому, что издательство перестало существовать.


«Трудно говорить, что в Калининграде появится свой Гауди»

Я боюсь, что город сейчас теряет свою самобытность. Мне трудно судить. Мне кажется, что излишнее заглядывание на Европу для Калининграда – ошибочно. Должен быть свой путь, который синтезировал бы российскую действительность, российскую культуру с европейской и при этом создавал свою.
В архитектуре своего стиля здесь нет. Если мы что-то пытаемся скопировать, то не создаем свой стиль, не создаем образ своего города. И мне кажется, что Калининград достаточно плотно встал на эти рельсы.
Конечно, 10 лет назад город, может быть, в чём-то отставал. И теперь каждый год несёт какое-то движение. Но в каком направлении? Меня пугает, что мы теряем самобытность и не развиваемся. Знакомишься с точками роста любого города, и в основе этого стоят творческие коллективы. Если мы говорим о создании городской инфраструктуры, то должны сначала выбрать стиль. Конечно, трудно говорить, что в Калининграде появится свой Гауди. Но нужна какая-то самобытная жилка.

Текст: Алексей Щеголев
Фото: Стас Ломакин