У входа в Музей янтаря строится оркестр Балтфлота в парадной форме. Кузнец, как будто по инерции, стучит молотком по небольшой наковальне. Тут же торгуют шляпами и матрешками. Через несколько минут оркестр заиграет «Балтийский берег, рыжая заря». С этого момента юбилейную Музейную ночь можно считать официально открытой.

«Давайте станцуем!», – зазывает чей-то голос из внутреннего дворика музея. Там действительно танцуют: несколько совсем молоденьких девочек в красноармейских гимнастерках кружатся в дальнем уголке двора. Впрочем, это не совсем танец, а лишь сцена из спектакля «А зори здесь тихие…». Сотрудников музея на эту ночь тоже переодели в такие же гимнастерки. У торгового лотка с выпечкой зрителей зазывают попробовать пирожок «фронтовой». Почему он «фронтовой», на самом деле не очень понятно. В качестве начинки там гречка и морковка. Но зато продавцы могут долго и красочно рассказывать, что это очень удобная штука для тех, кто держит пост. На верхнем этаже музея два мальчика совсем юного возраста играют на гитарах какую-то совсем уж тоскливую песню. Конечно, тоже про войну. Про то, как «под шум и взрыв гранат шагает наш отряд», и очень тоненькими голосами клянутся, что «назад не отступят». Больше в принципе здесь смотреть пока особо нечего.

ГЦСИ свою Музейную ночь проводит около казармы «Кронпринц». Небольшое углубление во дворике превращено в паблик-арт проект «Янтарный Грааль». На его стенках размещены фрагменты фриза Янтарной комнаты. Видимо, это такая очередная попытка рефлексии на тему региональной идентичности региона, где янтарь занимает далеко не самое последнее место. Вокруг собираются люди. Задумчиво смотрят. Черт их знает, рефлексируют они или нет. Один из сотрудников музея – Даниил Акимов – карабкается на дерево, чтобы закрепить над инсталляцией фонарь. Начинает темнеть. Откуда-то доносятся звуки автоматных выстрелов. Но ГЦСИ к этому явно никакого отношения не имеет: красноармейцев здесь нет. Песен о войне тоже не поют.

Ещё ГЦСИ подготовил к Музейной ночи видеоинсталляцию «Маятниковый хор». В большом зале в хаотичном порядке разбросаны стулья. На стенах закреплены четыре больших экрана. Там несколько мужчин в чёрном, плавно раскачиваясь на гидравлических домкратах, поют акапелла. Зрелище гипнотическое. Если встать в самом дальнем уголке зала и попытаться смотреть на три экрана одновременно, то можно точно сойти с ума. «Это сюрреализм?» – пытается дать определение происходящему одна из зрительниц. «Нет, это…», – пытается ей возразить подруга, но нужного слова подобрать не может.

Лотков с пирожками и выпечкой здесь нет. За питание гостей отвечает гастрономический проект Bubble Waffle – один из участников недавнего фестиваля Fish Food Weekend. Все-таки это музей современного искусства.

Историко-художественный музей встречает Музейную ночь во всеоружии: там закончился ремонт, и теперь для зрителей доступны два дополнительных этажа. Но на первом всё так же, как и всегда. Знакомые до боли чучела лося, кабанов, лисиц, птиц и черепа с рогами на стенах. То есть те же экспонаты, что и всегда. Только теперь на них можно посмотреть ночью. И все смотрят на них, как в первый раз. И даже фотографируются. «Идите к птичкам!» – командует какая-то женщина своим детям.

Здесь тоже повсюду люди в красноармейских гимнастерках. В зале женщина в цветастом платье поет что-то печальное. И, конечно, тоже про войну. Во втором помещении размещена экспозиция, посвящённая Первой мировой войне. Здесь примерно те же экспонаты, что и в прошлом году. Карты, где отображены перемещения воинских частей, военные мундиры тех времен, все тот же раненый на койке с перемотанным бинтами лицом и все та же медсестра рядом с его постелью. По залу неспешно прохаживаются реконструкторы в форме солдат Первой мировой войны. Все бегут фотографироваться с ними.

На втором этаже – экспозиция, посвященная Второй мировой. Тут есть даже дверь от бывшего полицай-президиума. На экспонате указано, что сейчас в городе по этому адресу находится региональное управление ФСБ. Молодой человек в форме красноармейца и девушка в платье читают что-то трагичное про смерть советского солдата. Когда голос у обоих начинает дрожать (верный признак того, что финал близко), он падает на колени, а она начинает петь.

На третьем этаже вновь девушки, и вновь в гимнастерках. Как ни странно, это снова спектакль «А зори здесь тихие…». Только актеры здесь постарше, чем в Музее янтаря. Артисты приседают на небольшой импровизированной сцене на корточки (дескать, прячутся от немцев). «Ползком жить будем», – поучает главный герой своих нерадивых подопечных. После чего заставляет одну из испугавшихся вражеских диверсантов девушек пить спирт (на самом деле никакого спирта на сцене, конечно, нет). На третьем этаже есть ещё палатка с планетарием. Но к ней выстраивается какая-то совсем неприличная по размерам очередь.

Нельзя сказать, что кроме войны в историко-художественном музее ничего не было. Была ещё выставка шоколада. Экспозиция, правда, была открыта уже достаточно давно. Но тут попадаются любопытные вещи. К примеру, «шоколадный пивной набор». Кружка и пельмени выполнены из шоколада, а две замученного вида рыбки, судя по всему, все-таки были металлическими. Над всем этим возвышается шоколадная Эйфелева башня.

Военная патриотическая песня гремит и из-за забора смотровой площадки раскопок Королевского замка. На Музейную ночь здесь всегда были рыцарские бои и турниры от областных реконструкторских клубов. Теперь рыцарей нет. Их заменили все те же знакомые фигурки красноармейцев. Все желающие здесь могут сфотографироваться в военной пилотке и с автоматом. Есть тут еще загон, где резвятся лошади и небольшая ярмарка. На этом развлекательная программа в принципе исчерпывается.

У входа в Калининградскую художественную галерею играют на волынке. Но внутри все те же красноармейцы. Упор здесь, судя по всему, сделан на выставки. Их много: от «Фотомании» до эскизов Дали. Девушки с ярко накрашенными губами делают селфи на фоне каждой из картин. Много различных мастер-классов для детей. Благодаря аквагриму, лица обрастают характерными кошачьими усиками. В одном из залов идет викторина. Вопросы ведущие обещают легкие. Но уже на первый никто ответить не может: зрители никак не могут вспомнить первую женщину-писателя, которая получила Нобелевскую премию.

Именно в художественной галерее появляется министр культуры Светлана Кондратьева со своей свитой. Судя по всему, даже она не совсем довольна тем, как проходит мероприятие. Во всяком случае, министр признает, что время было распределено «не совсем точно». Но тут же философски замечает, что на ошибках учатся. Впрочем, попытка узнать, как Светлана Кондратьева относится к тому, во что превратилась Музейная ночь в Калининграде, терпит провал. Кондратьева сходу заявляет, что времени у неё больше нет, и спешит ретироваться.

В «Воротах» никаких красноармейцев нет. Там проходит выставка художника Игоря Гнедо. Это достаточно гротескные, а местами и схематичные гравюры, созданные при помощи компьютерной графики. Притом порой попадаются работы, что называется, «на злобу дня». Есть гравюра «Донбасс»: от карикатурного взрыва в центре картины разлетаются шахтеры, старухи и мужчина в чёрной ОМОНовской маске с прорезями для глаз. Есть «Майдан». Там изображены такие же слегка смахивающие на карикатуры персонажи с револьверами и «коктейлями Молотова» рядом с покосившимися шпилями. Любую гравюру на выставке можно купить. Правда, цены сложно назвать демократичными. «Донбасс» и «Майдан», к примеру, равноценны. Каждая из картин стоит по 7,5 тысяч рублей.

«Ворота» в Музейную ночь становятся этаким убежищем для «прогрессивной молодежи», которая бежит на эту арт-площадку от невесть откуда взявшегося в городе красноармейского нашествия, ансамблей местной самодеятельности и спектаклей. Здесь собираются люди, которые стригутся в одних и тех же барбершопах, а вместо «фронтовых пирожков» и бутербродов с салом предпочитают видеть в меню какие-нибудь капкейки. Если попросишь у бармена что-нибудь безалкогольное, то он обязательно попытается навязать тебе смузи. Правда, судя по количеству публики, нынешний кризис сильно снизил популяцию калининградских хипстеров.