Владимир Янке — личность для Калининграда легендарная, но слегка подзабытая в контексте массовой культуры в «нулевые» и «десятые». Это имя из 1980-х и 1990-х годов — организатор спарринг-рок-концертов перестроечного времени, благодаря которым в Калининграде успели побывать более сотни «классических» коллективов русского рока, в то числе «Звуки Му», «Крематорий», «Телевизор», «Аквариум», не считая тех, кто котировался в каком-нибудь одном прибалтийском регионе; медиаперсона местных телеканалов, прекративших своё существование; директор продюссерского центра, блогер. В минувшие выходные 24 и 25 октября Владимир Янке вновь предстал перед широкой калининградской аудиторией. На площадке органного зала областной филармонии была представлена постановка «Евангелие от Т(т)ворца».

Широкая рекламная кампания не предшествовала возвращению Владимира Янке из 7-летнего творческого отпуска. Весной продюсер Макс Левинтас анонсировал появление поэтической книги  Янке «Дыхание музыки» — первой части литературного триптиха. В настоящее время это произведение доступно в цифровом виде для всех желающих, к примеру, на сайте областной филармонии.

Называть это произведение сборником стихов не совсем корректно. Автор претендует на определенную энциклопедичность в выбранном вопросе. В поле его рефлексии — музыка как явление, как творение человека и человек как творец музыки, звука и переживаний с ними связанных. Стихи о музыкальности опьянения, рождения и наркотического «прихода» чередуются с посвящениями органисту Букстехуде и Морису Равелю. Сам Владимир Янке предпочитает называть эти стихи «ассоциациями». Причём не только своими.

Для более наглядного воплощения этих «ассоциаций» одного текста недостаточно. Мистерия в органном зале должна была хотя бы отчасти показать, что может представлять собой новый синтетический язык нескольких видов искусства сразу.

По форме происходившее на сцене очень условно можно сравнить с литературно-музыкальным вечером. Музыкальная аранжировка спектакля, компоновка и драматургия — авторства Владимира Янке. В качестве иллюстрации к ассоциациям он выбирает фрагменты из ключевых музыкальных произведений всех времён и народов: Ave Maria, токката и фуга ре-минор Иоганна Себастьяна Баха, фрагмент Пятой симфонии Бетховена. В исполнении солистов областной филармонии и органиста Артёма Хачатурова, специально приглашённого из Кафедрального собора, они сами по себе пробирают до дрожи человека, который настроился на возвышенный лад. Есть иллюстрации и попроще — за них отвечает гитарист Валерий Чайкин. Может быть, по замыслу Владимира Янке музыкант в расстёгнутой рубашке и не должен был быть главным персонажем мистерии. Но размещённый на самом «видимом» втором ярусе сцены, ровно в центре, и занимавший своими импровизациями основную часть времени Валерий Чайкин оттягивал на себя внимание. Возможно, это часть истории про внутренний конфликт, которая заложена в самой её постановке.

«Здесь всё ассоциативно, всё очень опосредованно, но всё — в жутчайшем конфликте самого коллектива. Ребята мне говорили: ''Ты что вытворяешь? У тебя тут и Бетховен, Пятая симфония, и румба, тут Бах — и тут же блюз''», — говорит про подготовку Владимир Янке.

В мистерии он читает свои стихи, находясь там, где обычно можно увидеть музыковеда филармонии. Янке появляется на сцене, когда музыканты уже заняли свои места у инструментов. Первый уровень сцены, где он проводит всё время мистерии, слегка декорирован: мольберт с белым листом и тряпкой, перевёрнутая валторна, брошенная шляпа, пианино и подиум, усыпанный сухими жёлтыми листьями. Сам Янке размещается на стуле, на который небрежно накинут длинный кожаный плащ.

В мистерии героями становятся архетипы — исключительно на уровне литературных персонажей, потому что действия как такового не происходит: его заменяет звуковой ряд. Владимир Янке в стихах вспоминает первобытного охотника, Богородицу, музыканта, Моцарта, Баха, Исаака Левитана, бога и творца. Всех их объединяет, разъединяет или противопоставляет друг другу музыка. Причём последнюю Янке в своих стихах называет «не-божьим творением».

Стихи и притчи читает сам Владимир Янке. Часть прозаического текста зачитывается также Алексеем Матвеевым. «Женский текст» озвучивает пианистка Анна Ушакова. Стихи то накладываются на музыкальный текст, то звучат где-то сами по себе. В тексте слышатся назидательные интонации, но на проповедничество мистерия не похожа. После прочтения стихотворения о богородице, когда на контрасте со словами «выхруст креста» начинает звучать чистый вокал Анаит Мкртчан, исполняющей классическую славу Деве Марии, прожекторы выхватывают лица людей в зрительном зале. Многие женщины всхлипывают и вытирают глаза.

А уже через 20 минут, когда, повествуя о смерти Тамерлана, Владимир Янке употребит слово «дерьмо», те же дамы будут морщиться. Посыл мистерии, по-видимому, понятен не всем. К концу мероприятия зрительные ряды слегка опустеют. Но большая часть пришедших по билетам и приглашениям всё же останется.

После представления публика разделяется на два плотных потока: один направляется в гардероб, другой — за сцену, — чтобы поблагодарить Владимира Янке за его возвращение к публике и поделиться эмоциями от увиденного и услышанного.

Беседуя с журналистом газеты «Дворник» ещё до премьеры, Янке рассказывал, что в его работе и над текстами триптиха, и над «Мистерией» было много иррационального, а произведения, скорее, «складывались» и «выписывались» сами собой.

«То, что я сделал, было жутковато и для меня. Я никак не мог определиться, на кого работать: мистерия — священнодейство — предполагает обращение Туда, а у меня зритель в зале. И я понимаю, что у меня часть зрителей в зале будет случайной и будет сложно объяснить. И вот именно над вопросом, для кого ты работаешь: для зрителя или для бога, — я бился долго», — прокомментировал произведение сам автор.