В конце января в поселке Железнодорожный прошла историческая реконструкция, посвященная взятию советскими войсками Гердауэна. «Воевать» солдатам двух армий пришлось на узкой полоске земли под окнами бывшего интерната, но для небольшого поселка, где практически ничего не происходит, это стало событием. Ранее губернатор Антон Алиханов объявлял о намерении вернуть в Железнодорожный жизнь. План губернатора был прост: отремонтировать исторические дома в центральной части поселка. Это должно дать населенному пункту туристический трафик, а следом должен подтянуться бизнес, который создаст дополнительные рабочие места. С проектом реновации этой территории получилось, впрочем, не так однозначно. Представленные макеты домов были выполнены в максимально «игрушечном» стиле, что вызвало критику общественности. 

Реализация проекта оценивалась более чем в 170 млн руб. Маленький поселок не мог и рассчитывать в последние годы на такое бюджетное финансирование. Мечты у местного населения в свое время были куда банальнее. Жители давно поговаривали, что поселку нужен пограничный пункт пропуска, что автоматически бы дало большой человеческий трафик. Но, кажется, современные геополитические реалии поставили на этом проекте крест.

Афиша RUGRAD.EU отправилась в поселок, чтобы выяснить, как местным жителям живется среди отретушированных фасадов и фальшивых окон, а также кому обновленный Железнодорожный может принести дополнительные заработки. 

Церковь, мельница, кладбище

Рейсовый автобус и грузовая фура ползут навстречу друг другу по колее дороги. Разъехаться на узкой улочке нет никаких шансов. И грузовик, уступая дорогу, сворачивает прямо на тротуар, волочась брюхом по бордюру. К счастью, в воскресный день улицы поселка Железнодорожный пусты. Областные власти давно строили планы создать на востоке региона некую туристическую альтернативу побережью. Но Железнодорожный пока на полноценного конкурента приморских муниципалитетов совершенно не похож.

От замка Гердауэн — укрепления, вокруг которого и начал вырастать поселок в орденские времена, —  сохранились ворота. Если взобраться по пригорку наверх и нырнуть под старые укрепления с башенками, то обнаружится квадрат из красного кирпича с обрубленными напополам стенами. Это всё, что осталось от грозного строения.

Гердауэнская мельница — еще одно бывшее «градообразующее предприятие» — таращится пустыми окнами на дорогу между площадью и вокзалом. Внутри здания — изломанные деревянные перекрытия.  

Кажется, что единственное здесь здание, где есть жизнь, — это местный православный приход во имя апостолов Петра и Павла — новострой с бежевыми стенами и золотыми куполами, торчащими над крышей. Вокруг храма высажены карликовые хвойные деревья и кустарники. Во дворе — детская площадка с качелями и песочницей. Неподалеку от крыльца припаркована старенькая Skoda. Мужчина на крыльце говорит, что батюшка «ушел в отпуск» после крещенских купаний. Напротив церкви по берегу реки вытянулось поселковое кладбище с синими и зелеными могильными оградками.

Единственный объект в Железнодорожном, который хоть как-то подходит под определение туристической инфраструктуры, — гостевой дом «Старая мельница». Бизнес появился под перспективу появления в поселке пограничного пункта пропуска. Но потом пришлось учиться выживать без него.

Местоположение накладывает свой отпечаток на специфику работы: точка общепита в небольшом поселке не может позволить себе работать на регулярной основе. Пусть даже и при полном отсутствии конкуренции. Но в этот раз, благодаря анонсированной реконструкции, «Старая мельница» открывается ближе к обеду. Из трубы на крыше валит дым.

Стены внутри кафе обклеены оранжевыми обоями. Часы «под старину» гулко бьют, отмеряя новый час. Из телевизора носатая певица поет что-то про то, что «все изменилось с  толстым дядей на «Мерсе»». 

Меню с легкостью умещается на одной странице. Его приносит сам хозяин заведения. Но подробно рассказывать о сложностях ресторанного бизнеса в таком месте, как Железнодорожный, он отказывается. 

Единственное, что становится понятно из разговоров, что алихановский план, по которому отремонтированные фасады домов станут «магнитом» для стабильного туристического трафика в поселок, — это буквально единственная надежда местного бизнеса на расширение. Местные, впрочем, говорят, что в летний период туристов уже достаточно. 

Другой шанс для местного бизнеса выжить и расширить свое влияние — анонсированная областным правительством программа льготного кредитования «Восток». На эти цели в областном бюджете зарезервировано 300 млн руб. В сентябре прошлого года областная газета «Городской управдом» (издается АНО «Центр жилищного просвещения» при поддержке регионального министерства ЖКХ и строительства) писала, что губернатор сделал «личное предложение» владельцу «Старой мельницы» прокредитоваться в рамках этой программы под 1 % годовых. 

В планах владельцев гостевого дома — расширение до масштабов небольшого туристического комплекса: там, где сейчас стоит заброшенная мельница, должна появиться гостиница на 36 номеров. В перспективе возможен прокат лодок и катамаранов. Задумываются даже о теннисном корте. 

Сейчас владелец «Старой мельницы» выглядит чуть ли не единственным интересантом программы «Восток» в Железнодорожном. Остальной бизнес, который есть в поселке, вряд ли подойдет по критериям. Самое очевидное, что можно открыть в таком населенном пункте, — это магазин розничной торговли. Их в поселке хватает, на одном даже красуется русскоязычная вывеска «Спар» — по всей видимости, удачная находка сельского маркетинга. Есть даже салон красоты с ногтевым сервисом, SPA-процедурами и услугами по прокалыванию ушей. Однако губернатор Антон Алиханов уже давал понять, что торговля может не рассчитывать на льготные кредиты в рамках программы «Восток».

Сам губернатор говорил, что собирается вернуть в поселок производство пива (раньше в Железнодорожном был пивзавод). Но интересанты этого проекта так и не были названы. Если речь идет о пивоварне, которая должна появится в рамках расширения «Старой мельницы» (так предполагают местные), то это проект создаст совсем небольшое количество рабочих мест.

Фахверк и фальшь

Реконструкторы месят кирзовыми сапогами грязь под окнами бывшего интерната. Масштаб исторической реконструкции в Железнодорожном сильно отличается от того, что привыкли видеть зрители на том же «Гумбинненском сражении». Как рассказывают участники исторических клубов, подготовка к реконструкции заняла несколько недель. Впрочем, под окнами заброшенного здания удалось сымитировать даже минометный обстрел. 

Для небольшого Железнодорожного даже такой «бюджетный» вариант реконструкции — это уже событие, способное привлечь дополнительное внимание к поселку. Реконструкторы насчитали на мероприятии «больше сотни» зрителей, а на улицах населенного пункта время от времени появляются автомобили с номерами из других регионов РФ. После завершения сражения людской поток растягивается по поселку. Отличить «туристов» легко: вооруженные фотоаппаратами и камерами они идут к центру, туда, где распухает реновация. 

Капитальный ремонт домов должен был завершиться еще в прошлом году. Но, судя завернутым в полиэтилен грудам черепицы, работы еще далеки от завершения.

Центр поселка можно сравнить с квартирой, где хозяева никак не могут закончить ремонт. Строительный мусор порой валяется прямо на улицах. В некоторых дворах из мостовых вытащены крупные булыжники. В декоративные деревянные двери врезаны кодовые замки. Рабочий из Средней Азии что-то агрессивно кричит со строительных лесов, прижимая к уху мобильный.

«Недоработок очень много», — жалуется местная жительница Наталья. Из-за капитального ремонта ее квартиру затопило. Дом, по ее словам, стоял около 3 месяцев с раскрытой крышей. Но сейчас ее семье удалось добиться возмещения ущерба.

От одного дома к другому тянутся черные «кишки» проводов. Подрядчики обещают это исправить. Но местные к их словам относятся с изрядным скепсисом.  

Отретушированные фасады потихоньку начинают обрастать блюдцами спутниковых тарелок. Внутри подъездов из-под облупившейся штукатурки, словно мясо из-под содранной кожи, торчит красным кирпич. Ремонт подъездов, судя по всему, в программу капитального ремонта домов не попал. 

«Игрушечный» фахверк, который сыграл при обсуждении проекта роль эдакой «красной тряпки» для общественности, никуда не исчез. На некоторых фасадах даже есть фальшивые окна со ставнями. Видимо, это для того, чтобы отремонтированные дома еще больше напоминали помесь «открыточной» «Рыбной деревни» и отремонтированных в псевдоганзейском стиле «хрущевок» на Ленинском проспекте.  Фальшивые окна Наталья называет «пустой тратой денег».

«Например, хорошо, что чердак сделали. Но немцы не просто так утепляли его глиной. Было намного теплее», — рассуждает Наталья. 

Что касается реальной, а не бутафорской истории, то пока у властей до нее руки не дошли. На кирхе, которая есть в поселке, никаких работ не ведется. «Мяч на стороне РПЦ», —говорил про этот объект Антон Алиханов.

Полуразрушенные фахверковые склады, ставшие своего рода печальным символом Железнодорожного, визуально тоже никак не изменились.

Как с Приморским кольцом

Что касается социальной обстановки, то в Железнодорожном примерно такие же проблемы, как и в любом другом отдаленном от областного центра небольшом поселке. Работы здесь практически нет. Трудоспособное население либо разъезжается на будни по близлежащим населенным пунктам, где есть предприятия, либо живет за счет подсобных хозяйств.

Женщина в синем пуховике скребет шпателем подоконник: строительные компании, занимающиеся ремонтом фасадов, наняли местную жительницу для подсобных работ. Женщину зовут Надежда. Постоянной работы у нее нет: ей не с кем оставить ребенка, чтобы «выходить на полный день за 15 тысяч». «Я сажаю свой огород», — говорит она. 

Когда-то ситуация с работой была другой: местные с плохо скрываемой ностальгией вспоминают о временах, когда Железнодорожный еще не входил в состав Правдинского городского округа. Тогда, по их воспоминаниям, финансирование шло непосредственно в Железнодорожный, а не «оседало в Правдинске». 

«Мне было удобно: я работала. Два-три часа занятости в день: мыла полы в администрации. И 10 тысяч зарплата. Меня это устраивало», — рассказывает Надежда. Но потом зарплата стала снижаться. 

О временах «самостоятельности» Железнодорожного напоминает и состояние его социальной инфраструктуры. В поселке есть полноценная больница (а не амбулаторный пункт или ФАП, как это часто бывает в небольших населенных пунктах), средняя школа и даже музыкальная школа. Социальные учреждения немного разгружают ситуацию на местном рынке труда.

В Железнодорожном нет газа. В зимний период расходы местных жителей увеличиваются из-за покупки угля или  дров. В среднем на топливо им приходится тратить около 20 тыс. руб. Цена на прицеп дров варьируется от 6 до 8 тыс. руб. Наталья говорит, что на зиму ей нужно около 15 кубометров. Местные с некоторой тревогой ожидают момента, когда придется платить за подключение, и мечтают о «социальных программах», которые позволят расплачиваться за это в рассрочку. 

Во дворах некоторых домов виднеются скошенные деревянные сараи. Подрядчики их пока не трогают. «Они нам сказали вообще сараи все убрать. Но где я буду держать дрова? Когда газ проведут? Неизвестно, когда это будет», — говорит Наталья. 

Но в целом отношение к капитальному ремонту у местных скорее позитивное. На поселок долгое время никто не обращал внимания. И за выделенные деньги люди готовы терпеть даже регулярные взносы в Фонд капитального ремонта, которые им теперь приходится платить.

К эстетической составляющей нового облика Железнодорожного бизнес относится гораздо проще. Реакцию краеведов на фахверк и фальшивые окна сравнивают с протестами вокруг Приморского кольца: как вспоминает один из собеседников издания, тогда жители протестовали против строительства трассы, но теперь, по его мнению, недовольных проектом Георгия Бооса не осталось. 

Про внешний вид фасадов местные говорят, что стало красивее. Но претензии к исторической достоверности есть даже у них. Якобы кому-то даже удалось поменять проекты отдельных домов. Бизнес же надеется, что, когда алихановский проект будет закончен, туроператоры начнут включать Железнодорожный в свои пакеты продаж и повезут сюда людей.

«Что лучше, когда люди уезжают и не знают, зачем это нужно. Или когда это красиво и человек начинает думать: "Я лучше цветочек на окошко посажу, чем [буду] жить в хлеву"», — рассуждает собеседник издания. 

Впрочем, полезный эффект вряд ли удастся оценить раньше, чем через 2–3 года.

Текст: Алексей Щеголев
Фото: Юлия Власова