На парковке у Театра эстрады практически нет свободных мест. Автомобилями заставлен каждый свободный участок пространства. Концерт ДДТ — очень удачная находка для любого регионального промоутерского агентства: Юрий Шевчук со своей группой в Калининграде бывает примерно раз 3–4 года (последний визит ДДТ был в 2014-м, но это, скорее, исключение, лишь подтверждающее правило). Шевчук не разменивается на мелочи: если ДДТ пускается колесить по городам страны, то речь, как правило, идет о большом концертном шоу. В прошлый раз они привезли в ДС «Янтарный» программу, состоящую преимущественно из песен своего последнего на тот момент альбома «Иnаче». В этот раз речь тоже идет о «пинкфлойдовских» масштабах: тур «История звука» — это наиболее важные (по версии лидера группы) песни за все 36 лет существования команды. Впрочем, выступление раскрученной группы для концертных агентств не только способ заработать, но и экзамен на профпригодность: в промоутерской среде сложилось что-то вроде мифологии о «капризности» лидера команды Юрия Юлиановича, который всегда остается недоволен звуком.  

«Большие флаги, маленькие флаги, все из чистого хлопка», — зазывает озирающихся по сторонам зрителей продавец с характерной косичкой и бородой. Большие флаги стоят по тысяче рублей. За такую же сумму можно приобрести майку с изображением логотипа ДДТ во всю грудь. Малые флаги и банданы идут за 400 рублей. Впрочем, публика ДДТ приходит уже подготовленная. Под электрическим светом футболки фанатов отливают черными мрачными принтами с обложкой альбома «Черный пес Петербург». Мимо группы мужчин проскальзывает девушка в темной джинсовой жилетке. Вздрагивают, прицепленные к ткани значки: «Алиса», «Кино», «Аквариум» — почти весь цвет питерского и московского рок-клубов.
 
Зал в «Янтарь-холле» заметно модифицировали ради главной легенды русского рока (было время, когда Шевчук практически в одиночку тащил дырявое знамя, хотя его коллеги по цеху старались дистанцироваться от теряющего популярность жанра). Первые ряды кресел, где раньше любили сидеть ВИП-персоны, попросту убрали, а место освободили под танцпол. У самой сцены вьется черный флаг ДДТ. По бокам висят два небольших монитора. Третий, куда более внушительных габаритов, висит на заднике сцены. Во время тура, посвященного альбому «Иnаче», на выступлениях группы появился видеоряд. Обрывки съемок складывались в некий единый концептуальный сюжет, который служил своеобразным переводом с подстрочника для текстов Шевчука того времени. После того, как тур с «Иnаче» закончился, идею с видеорядом и фильмами решили продолжить.
 
В колонках тем временем надрываются птичьи трели. Юрий Юлианович славится не только своим трепетным отношением к звуку, но и не всегда уместной пунктуальностью. Примерно в 20:15 он выходит на сцену. На нем мешковатые синие джинсы и черная кофта. В руках — акустическая гитара. Сердобольно поглядывая на публику из под стекол очков, мягким голосом он начинает объяснять, что ждать никого не будут. Программу «История звука» он называет «исторической рок-вечеринкой». «Спасибо, что не пожалели денег», — благодарит он зрителей. Не спеша прохаживаясь по сцене, солист вспоминает про времена, когда здесь «рекой тек янтарь и ревели мамонты». «А потом пришел человек…», — мимоходом замечает он. И кажется, что временам, когда ревели мамонты, поэт симпатизирует куда больше, чем нынешним. После его слов свет гаснет. Начинает грохотать драм-машинка. Концертное шоу длиной в 3 часа начинается.


 
К туру, который вполне можно было бы назвать The Best of, группа подошла во всеоружии. На сегодняшний день это мини-оркестр, который при должном желании может за считанные минуты сконструировать на сцене любой звук: от тяжелой альтернативной индустриальной музыки с холодными свистящими синтезаторами до симфо-рока с семплированными скрипками. От джаза с длинными клавишными пассажами до бардовской песни с хрипотцой в припеве (здесь бы группу за «своих» могли бы признать и на «Радио Шансон»). Помимо стандартного набора современного рок-бэнда (клавиши, бас, гитара, барабаны), группа обзавелась миниатюрной духовой секцией (труба) и двумя бэк-вокалистками: среди них — запоминающаяся Алена Романова — экспрессивная молодая девушка с гладко выбритой головой (ее взяли в состав во времена тура «Иnаче»).
 
Шевчук интересуется у собравшихся, кто родился еще в СССР, и подавляющая часть танцпола тянет руки вверх. Группа начинает играть песню «Рожденный в СССР». «Ты вчера был хозяин империи, а теперь сирота!» — выдает свой приговор этому поколению Юрий Шевчук. «Добро пожаловать в Советский Союз, — говорит он, закончив петь, — где портвейн стоил рубль 20 копеек, каждый второй хотел стать космонавтом, а туалетной бумаги не было даже у Брежнева». Группа заводит хулиганский твист из того времени «Милиционер в рок-клубе». Первая часть творческого наследия ДДТ, несмотря на кажущуюся социальность и перманентную травлю со стороны компартии, — музыка достаточно легкая и вполне себе танцевальная. Легкие рок-н-роллы, твист, вполне себе наивный хард-рок с сатирой в текстах на уровне анекдотов, которые пересказывали шепотом друг другу на кухнях советские граждане. «Мама, я любера люблю» — уже мало кому сегодня понятная сатира, но первые ряды послушно танцуют под бодрый барабанный ритм. Романова опасно прыгает у самого края сцены. Шевчук по большей части статичен и не выпускает из рук гитару. На экранах — картины советского быта: здоровенные детины со стальными арматуринами в руках — те самые любера и гроза неформалов 80-х. Шевчук время от времени взмахивает руками, приглашая присоединиться к танцам партер. На «Мальчиках-мажорах» ползущие по экрану ретроспективные «Волги» внезапно превращаются в парад современных «Гелендвагенов».

И вот на экране — плакаты времен перестройки, а Шевчук поет «Революцию». «Ты научила нас верить в несправедливость добра!» — будто бы противореча эйфории, которая творится на мониторах, выводит он в микрофон.
 
Точкой для этого «оптимистического» периода становится тревожно-пророческая «Предчувствие гражданской войны», которая была написана еще за несколько лет до августа 1991 года, но вполне бы могла стать саундтреком и для года 1993-го.  

«Года через 2 заполыхает империя», — с досадой в голосе говорит со сцены солист и пытается выяснить у зала, сколько людей из Калининграда прошли через «горячие точки». Про следующую песню он говорит, что «она наивная, но мне нравится». Это, само собой, «Не стреляй» — главный пацифистский гимн группы. Во время военного конфликта России и Грузии в 2008 году ДДТ даже давали концерт с таким названием.

  

Эпоху 90-х Шевчук открывает акустической «Умирали пацаны», написанной после его визитов в Чечню периода Первой военной кампании. «Чем ближе к смерти — тем чище люди, чем дальше в тыл — тем жирней генералы», — поет он, злясь от собственных слов. На экране застыло человеческое лицо, с укором смотрящее на зал карими глазами. Публика из первых рядов недоуменно смотрит на Шевчука, не понимая, откуда взялись такие радикальные метаморфозы. «Родину» давай!» — кричат ему из первых рядов танцпола. «Чувак, у нас все песни про Родину», — едко отвечает Шевчук. «Сейчас дам, сынок», — начинает ухмыляться он в ответ на продолжающиеся крики.
 
ДДТ периода «нулевых» — это уже совершенно другая группа. «Мир номер ноль» и «Иnаче» — самые тяжелые по звуку альбомы ДДТ, где саунд конструировал бывший клавишник «Телевизора» Константин Шумайлов. Здесь есть все необходимые реверансы в сторону рейв-культуры, тяжелых гитар а-ля Nine Inch Nails (но с лидирующей трубой) и экспериментальной электронной музыкой. «Теперь немножко другой саунд», — кокетливо объясняет зрителям Шевчук. Через несколько секунд он будет читать со сцены злобный речитатив о том, как «вчера вселенной между глаз звезданул». Молодой человек в белом балахоне прыгает прямо посреди танцпола, задевая окружающих болтающимся за спиной рюкзаком. «За тобой пришли!» — угрожающе ревет со сцены Шевчук. Романова грозно вскидывает вверх под барабанный грохот сжатый кулак.
 
«Индустриальный» период, впрочем, длится недолго. Шевчук вновь берет в руки акустику и опять делается умиротворенным. На экране — акварельные рисунки в успокаивающих голубых тонах.  Последняя часть концерта — это, скорее, попурри из хитов и новых песен, чем хронология песен. «Партер, вы еще не на суде!» — приветливо машет солист руками куда-то в сторону потолка, приглашая танцевать. «Ночь-Людмила», «Любовь», «Просвистела» (ее Шевччук посвящает «друзьям-морпехам»), малоизвестные полуакустические вещи — это финишная прямая «Истории звука». «Дай-ка брат тебя обнять!» — радостно ревет партер вслед за солистом.

Шевчук останавливается. Ему вновь хочется сделать шоу серьезным. Конец концерта ДДТ традиционно напоминает небольшую проповедь. Солист говорит, что сейчас слишком много «рекламы войны». «На нас еще никто не напал», — разводит он руками.
 
Под песню «Ветер», которую ДДТ превратили в настоящий симфонический рок, по экрану ползут портреты умерших музыкантов. Начинается все давным давно позабытой группой «Россияне» (по сути, они были одними из первых, кто начал играть в Советском Союзе рок-н-ролл), а заканчивается Виктором Цоем и Михаилом Горшеневым.
 
Финальная точка основной части программы — «Песня о свободе» — единственный 100%-ный гимн и хит с пластинки «Иnаче». Шевчук говорит есть 3 самых важных смысла: свобода, любовь и творчество. «Чтобы вся наша страна обнимала друг друга творчеством…И будет великая Россия!» — мечтательно завершает он основную часть шоу.