В эту пятницу в Калининграде состоялось сразу два больших мероприятия: Музейная ночь и «Городские выходные» на Верхнем озере. Как ни пытались руководящие структуры выстроить между этими мероприятиями синергию, получалась прямая конкуренция. Афиша RUGRAD.EU рассказывает, как деньги и урбанизм победили культуру и боязнь сделать что-то новое.

Глава 1. Город-галлюцинация

В плену у урбанистов

Губернатор Калининградской области Антон Алиханов в белой рубашке в синюю клетку крутит педали велосипеда. Главу региона ждут у Кафедрального собора, чтобы официально открыть Музейную ночь, запустить какой-то не слишком богатый фейерверк, сказать все слова, которые в таком случае говорятся (обычно это что-то про «культуру»), перерезать какую-нибудь символическую ленточку или повернуть какой-нибудь ключ. Одним словом, сделать что-нибудь символическое, чтобы в городских музеях поняли: старт дан! Можно доставать костюмы, выпускать орду припрятанных до поры до времени оркестров и актеров, начинать квесты — одним словом, заниматься всем тем, что происходит в Музейную ночь в калининградских культурных учреждениях из года в год.

Но в этот раз придется немного подождать. Губернатор со своим помощником делает на площади крюк и едет не в сторону собора, а к Верхнему озеру, где проходит двухдневный хэппенинг «Городские выходные».

«Городские выходные» — это такая обратная сторона деловой части урбанистического форума «Среда для жизни. Всё о жилье» — масштабный для Калининграда проект, где специалисты со всей страны и из-за рубежа пытаются рассуждать на тему, что бы такого сломать старого и построить нового, чтобы жизнь в российских городах была чуть более комфортной и не напоминала выживание в каменных джунглях. А «Городские выходные» — это такая иллюстрация на тему, как бывает, когда всё получилось. Над всем этим гордо парит логотип КБ «Стрелка»: для кого-то — символ перемен в городе, а для тех, кто не вписался в этот образ «светлого будущего» и комфортной городской среды (как, к примеру, торговцы с рынка в районе улицы Баранова), — синоним всех бед и несчастий в собственной судьбе.

Попавшее в лапы к московским урбанистам пространство Верхнего озера преобразилось достаточно сильно. На плавучей сцене Алиса Гелисс готовится уступить место группе «Фрукты» — тем самым музыкантам, которые обеспечивают звуковой фон на шоу Ивана Урганта на Первом канале. Из колонок звучит обязательное для таких мероприятий Get Lucky Daft Punk. И это пространство — такая очень удобная площадка для того, чтобы любоваться дорогими особняками местной элиты на другой стороне озера.

На газонах кресла-мешки едкого кислотного цвета и деревянные качалки-лошадки для детей. Действительно это очень удачный ход: получилась привлекательная картинка, взятая будто бы из презентации той же «Стрелки» о том, как на самом деле должна быть устроена городская жизнь. Семейные пары со стаканчиками с кофе рассаживаются по этим креслам, рядом скачут на деревянных лошадках дети, бросая друг другу светящиеся неоном в темноте мячи. После реализации эта идея кажется настолько простой и очевидной, что даже становится немного неловко за местные власти: почему для того, чтобы сделать это пространство чуть более дружелюбным, понадобились урбанисты? Или для того, чтобы превратить газоны из места, где все пытаются срезать угол, чтобы выскочить к парку «Юность», в пространство для семейного отдыха, нужно было потратить настолько серьезные деньги? Единственный урок, который можно отсюда извлечь, — иногда самый простой инструментарий оказывается наиболее действенным.

Вслед за «кислотными» креслами начинается зона стрит-фуда, где царит тот мультикультурализм, который местные организаторы фестивалей еды пока не смогли себе позволить. Под «Городские выходные» собрали более-менее всё, чем мог похвастаться местный общепит: от региональной версии корейских салатов, узбекского плова и до экспериментов с вегетарианской кухней. Но к ним добавили еще и внушительный десант из «большой России»: татарская кухня, какие-то грузинские эксперименты, проект, специализирующийся исключительно на крабах. Есть даже пельмень-бар из Воронежа с говорящим названием «Олень». Или что-то еще более загадочное из Москвы — под названием «Педро и Гомес у Ларисы». Всё это сходу сбивает с ног ароматами каких-то пряностей и жарящегося на гриле мяса. «Оленина?» — задумчиво вертит на пластмассовой вилке молодой человек кусочек мяса, с таким выражением лица, будто бы он может ему ответить.

Неоновая ночь

Ночь разрывают синие вспышки света на плавучей сцене, где за пультом танцует диджей. В ответ будто бы специально сигналит огнями гостиница Mercure, недавно введенная в эксплуатацию. Через несколько минут в небе взорвется салют. «Городские выходные» на Верхнем озере — это, безусловно, такой идеальный Калининград, воплотившиеся мечты образца года 2013 о «калининградском парке Горького» (точнее, мечты, составленные по фотографиям из московского «глянца»). Здесь невозможно пройти и пары метров, чтобы тебя не обогнал велосипедист или улыбающийся бородач на самокате в клетчатой рубахе. В лицо прохожим плюется холодной водой фонтан. Если бы вам внезапно захотелось вернуться на машине времени лет эдак на 5-6 назад, когда евро стоил 30 с небольшим рублей, а Сирия была просто какой-то очень далекой страной и совершенно было непонятно, зачем среднестатистическому россиянину знать, что там происходит, то «Городские выходные» — это идеальная возможность вернуться в те времена.

Что точно отлично получается у урбанистов — это мастерски создавать иллюзии, которые вряд ли кого оставят равнодушным. Этот небольшой уголок «идеального Калининграда», счастливая, но несбывшаяся галлюцинация о том, каким мог бы быть город, «если бы не...». Надо быть честными: всё здесь не совсем реально. А если сильно увлечетесь, то наверняка все галлюцинации растворятся в загазованном калининградском воздухе после первой же автомобильной пробки.

У маленькой сцены, где на Верхнем озере по праздникам обязательно играл каверы какой-нибудь небольшой ансамбль, собрали деревянную трибуну. Это так называемая «Школа горожанина» (такое ощущение, что слова «гражданин», которое имеет политические коннотации, здесь немного стесняются). На большом экране идет фильм о том, как в США работают со старыми зданиями. Наверное, «Школу горожанина» можно было бы себе представить в качестве инкубатора для будущих местных урбанистов, которые, когда «старшие братья» из федерального центра уедут обратно, будут следить, чтобы никто не трогал кресла-мешки на газонах, чтобы здесь появился свой пельмень-бар. Но это тоже какой-то призрачный привет из 2013-го: наверное, даже «Стрелка» не сможет объяснить, до какого момента вы — активный горожанин, которого чиновники зовут на круглые столы, чтобы показать картинки новых пешеходных зон, а с какого — превращаетесь в политического активиста (ведь между желанием жить в комфортном городе и политическими требованиями грань весьма тонкая) и вас зовут тащат в соседний полицейский участок объясняться по поводу очередной акции.

Если спросить у калининградских промоутеров, почему у урбанистов получилось, то они обязательно ответят вам, что всё дело в «московских деньгах». Слово «московские» тут скорее объясняет не происхождение финансовых потоков, а подчеркивает их количество. Точнее, дело в очень больших деньгах, которые местные якобы в руках не держали. Более того, они обязательно добавят, что если бы такие же деньги были и у них, то сделали бы они «не хуже». Вспоминая суммы, которые выделялись на День города, стоит отнестись к этим утверждениям с некоторым скепсисом.

Тем временем к двум женщинам пристает видавший виды седобородый старичок в засаленном пальто. К груди он прижимает стеклянную бутылку с какой-то мутной жидкостью и требует себе сигарету. Кажется, не вся калининградская «реальная жизнь» была закатана мощным федеральным катком под асфальт урбанизма.

Глава 2. Странники в ночи

Мутации пространства

Когда кто-то принимал решение, что Музейная ночь и «Городские выходные» совпадут по времени, он наверняка считал, что это будет синергия: люди погуляют на Верхнем озере, а потом пойдут смотреть, что же происходит в музеях. В результате будет не город, а сплошная развлекательная активность. На деле за несколько дней до «Городских выходных» в некоторых музеях чуть ли не молились, чтоб в городе пошел дождь и праздник на Верхнем озере оказался испорчен. Мероприятие с бесплатным входом и солидным бюджетом оказалось слишком мощным конкурентом для местных учреждений культуры, чьи финансовые возможности всегда сильно ограничены. А выиграть битву у денег, если ты сам не очень богат, практически невозможно. Особенно, когда на стороне твоих врагов бургеры, велосипеды и прочие обязательные атрибуты счастливой жизни для «активного горожанина».

В небе над крышей Кафедрального собора раздаются хлопки, маленькие облачка коричневого дыма лопаются с глухим треском. Из-за ворот выкатывается на велосипеде Антон Алиханов с помощником. Церемония уже завершилась. Говорят, что еще несколько минут назад здесь гарцевал на коне министр культуры и туризма Андрей Ермак. Теперь ни осталось ни лошади, ни министра. Только очередь в сам собор.

Остров Канта — достаточно консервативное пространство, где любой шаг вправо или влево обязательно приведет вас к сторонникам девственной чистоты этого пространства в плане всяких застроек. Впрочем, даже здесь вирус урбанизма потихоньку начинает заражать организм.

Теперь у Кафедрального собора, где раньше правил принцип «руками не трогать», теперь робко поднимает голову уличная торговля. Хотя слово «торговля» пока звучит слишком смело, но начало положено — небольшой ряд павильонов, где вы за одно мгновение перенесетесь от бельгийских вафель к янтарным бюстам Путина и Сталина. Пока это выглядит так. В дальнейшем пространство острова может принять и более благообразный вид, если здесь разрешат самый простой стрит-фуд, не портящий впечатление от исторического места.

Центральный парк — дебютант Музейной ночи, который мог бы стать главным ответом заезжим урбанистам с их плавучими сценами и салютами. Но первое, на что натыкаешься здесь, — это жутковатая пустота с белыми статуями.

Первые признаки жизни вы обнаружите только в районе каруселей. Здесь носится перманентно визжащий и завывающий хоровод из ряженных монстров: оскаленный щелкунчик в мундире, горбоносые венецианские маски, корона из фольги и оранжевый парик и все в таком духе. Молча гарцует из угла в угол на коне фигура с накинутым капюшоном — региональная версия всадника без головы. Звучит жутковатая музыка, словно кто-то включил саундтрек из какого малобюджетного хоррора.

В том укромном уголке, где деревянные здания, а в обычное время, кажется, работает какой-то танцевальный клуб «Для тех, кому за...», тоже конструируют эту якобы жутковатую эстетику. Танцует девушка в кроваво-красном платье. На голове у нее букет из роз примерно такого же цвета. А из букета наружу пробивается что-то черное: то ли шипы, то ли рога. За стеклом деревянного домика качается что-то жуткое и рогатое. Время от времени у этого «что-то» глаза вспыхивают красным. У его ног небольшой магнитофон — секрет, откуда в парке взялась вся эта жутковатая музыка, разгадан быстро. Судя по тому, как обстоят здесь дела, урбанизм доберется сюда еще не скоро.

Руками не трогать

Двое полицейских грохочут берцами в зале с белыми стенами Калининградского музея изобразительных искусств. Их цель — танцующий мужчина. В бывшей художественной галерее наконец сделали то, что в Москве на Музейную ночь делали еще лет 10 назад — пригласили музыкальную группу. Теперь зажатая среди белых стен, одна из главных калининградских групп играет свои нетленки, мешая их с классическим набором хитов от Depeche Mode.

В случае с музеями, где само пространство, кажется, настроено на консервативный лад и буквально дрожит от надписей в духе «Не шуметь!», «Не ходить!», «Руками не трогать!», вы не заметите тот момент, когда нарушили какое-то негласное правило и перешли за флажки. Танец оканчивается тем, что мужчину берут под руки люди в форме и уводят. «Когда еще в музее можно покричать, попеть что-нибудь вместе», — через несколько минут заметит солист «ЛондонParis» Евгений Лебедев. Но звучать это будет немного двойственно. Впрочем, всех тех, кто решил покричать, не трогали — видимо, это было в пределах допустимого. Тем более что кричать пришла старая гвардия клуба «Вагонка» во главе с Андреем Левченко и советником Алиханова, экс-главным архитектором города Вячеславом Генне. Если бы полиция вдруг решила вывести под руки советника губернатора, то, наверное, был бы скандал.

В Музее Мирового океана танцуют роботы в зеркальных скафандрах, освещаемые синими всполохами стробоскопов, а директор культурного учреждения Светлана Сивкова рассказывает, что повсюду здесь будут акулы, когда достроят корпус «Планета Океан». Но время уже близится к часу ночи и все понимают, что скоро придется расходиться. К сожалению, активная фаза Ночи музеев длится где-то до часу ночи. Уже к 12 активность начинает сходить на нет. И потом вы вряд ли найдете что-то.

Эта битва музейщиков и урбанистов пока напоминает сражения из «Американких богов» Нила Геймана, где молнии и громы старых богов оказываются бессильными перед сущностями, которые управляют интернетом и цифровыми технологиями. Так урбанисты со своей едой, велодорожками, группой «Фрукты» и сценой на воде просто не могли проиграть в борьбе с ветхим музейным фондом. И не проиграли. Когда-нибудь в районе ул. Баранова обязательно сделают что-то вроде алтаря, чтобы обозначить место, откуда метастазы в виде новой плитки стали распространяться по городу.