Сергей Кириенко про Балтийскую АЭС: От года до двух мы точно остановимся
Отсюда: http://echo.msk.ru/programs/beseda/1099362-echo/
А. ВЕНЕДИКТОВ: Если берем в общем – красивые цифры. Я недавно в Калининградской области брал интервью у трех министров иностранных дел – Латвии, Литвы, Эстонии. Все как один - я не скажу слово «испуганно», это недипломатично - очень встревожено говорили о возможной постройке Балтийской атомной электростанции. Является ли на сегодняшний день их озабоченность вашей озабоченностью?
С. КИРИЕНКО: Давайте поделим.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Зависит от региона.
С. КИРИЕНКО: Зависит от предмета озабоченности. Я понимаю, когда вам такую вещь, такую озабоченность скажет министр иностранных дел Германии. Его позицию я буду считать честной. Она как звучит? Мы решили у себя не строить, поэтому озабочены, что кто-то из наших соседей строит. Это позиция. Хотя обращу внимание, что у них по-прежнему вырабатывается бОльшая доля электроэнергии на атомных станциях. Но хотя бы будущее решение приняли.
Для стран Балтии, особенно для Литвы, нашего главного соседа с Калининградом, это звучит очень любопытно. Потому что они говорят: мы хотим построить атомную станцию у себя, причем все вместе, вот эти все три министра имеют соглашение о том, что они, объединив все три страны Балтии, хотят построить всего-то там в нескольких сотнях километров от того места, где мы строим Балтийскую АЭС, они хотят построить свою. У них своя не вызывает обеспокоенности, а наша вызывает обеспокоенность. Товарищи, стоп.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Свою мы контролируем, на своей территории, а на чужой территории мы совсем ничего не контролируем. В чем хитрят?
С. КИРИЕНКО: Очень просто. Во-первых, сегодня контроль осуществляется международный. Контролировать это будет МАГАТЭ, контролировать будет организация, эксплуатирующая атомные стации. Это независимые проверки. Поэтому любая станция будет построена по современным требованиям, так называемым постфукусимским. Поэтому требования к ней будут одинаковые. Вопрос – кто получит прибыль. Если она строится в России, то основные подряды достаются российским подрядчикам, налоги с нее будут идти российским подрядчикам, прибыль с продажи электроэнергии будет идти российским подрядчикам. Если она будет построена в Литве, всё то же самое получат они.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Пусть они строят. В чем проблема? Тогда они лишат нас конкурентной возможности.
С. КИРИЕНКО: Почему? Они не лишат, мы будем конкурировать. Конечно, пусть строят. Мы же не высказываем обеспокоенности по поводу сооружения станции в Литве. Мы говорим: коллеги, только докажите нам, что она безопасна, докажите, что она современна, и стройте на здоровье. И мы очень хотим, чтобы они к нам относились так же.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы чего-то там не подписали или не ратифицировали.
С. КИРИЕНКО: Действительно, Россия пока не ратифицировала конвенцию Эспо. Это конвенция о согласовании. Т.е. если ты строишь опасный объект, ты должен с соседями согласовать обоснование воздействия на окружающую среду. Россия, действительно, не является участником этой конвенции. Но, Алексей, мы делаем совсем дружественный ход. Мы объявили, не будучи участником этой конвенции, не будучи обязанными согласовывать, мы делаем это в добровольном порядке. Мы всем странам-соседям разослали обоснование воздействия, во всех странах провели соответствующие слушания, всем доказали абсолютную безопасность, потому что этот проект у нас сертифицирован по требованиям Евросоюза. У нас одна закавыка: есть одна страна, которая отказывается принимать экспертов для обсуждения. Это Литва. Мы уже проделали даже следующую вещь. Мы перевели это обоснование на литовский язык.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почти подвиг, я так понимаю, для вас.
С. КИРИЕНКО: Если в Литве вдруг не осталось специалистов, читающих по-русски, и никто не умеет читать по-английски, ОК, мы перевели на литовский, вручили генконсулу Литвы в Санкт-Петербурге, поскольку туда наших специалистов не пускают. Смотрите, с пониманием отношусь к позиции, без иллюзий. Я всё понимаю. Действительно, французы отказались строить в Литве. Сегодня расчет в прибалтийских стран, что, может быть, придут японцы.
С большим уважением относимся к нашим японским партнерам, они профессиональны, но с учетом того, что их реакторы – это реакторы так называемого фукусимского типа, кипящие реакторы, по которым сейчас будут серьезные проблемы, нужно время на переосмысление, на повышение систем безопасности. Это небыстро. И второе – мы сталкивались с ними на разных конкурсах. Пока мы выигрываем любые конкурсы у них. Поэтому я точно понимаю, что мы можем предложить более современную технику, и главное – дешевле. Поэтому если эти две станции рядом, то такая эмоциональная реакция, она говорит об одном. Когда понимаешь, что проигрываешь экономическую конкуренцию, надо включать политические аргументы. Помните, как у Черчилля: «В данном месте аргументация слабовата – усилить голосом». Вот ваши собеседники усилили голосом.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю. Но заморожено ли строительство балтийское? Ходят слухи в Калининграде, что все-таки принято такое решение. Или она строится, всё идет по графику, или документация по графику.
С. КИРИЕНКО: Там так будет. Борьба-то с ней продолжается. На первом этапе была попытка заблокировать ее через эту конвенцию Эспо. Не прошло, поскольку все страны, кроме Литвы, дали согласие. Потом были попытки задавить через МАГАТЭ или через Евросоюз. Тоже не прошло. Мы сделали несколько слушаний в Брюсселе, показали предельную открытость того, что мы делаем. Этот номер тоже не прошел. Как я понимаю, сейчас включен новый инструмент борьбы, серьезный, не надо недооценивать наших партнеров-конкурентов. Сейчас всерьез встал вопрос об отсинхронизации прибалтийских стран от единой энергосистемы с Россией, Украиной и Белоруссией.
Если это происходит, у нас Калининград оказывается изолированным, это изолированная энергосистема. Мы обязаны с этим считаться. Они уже заявили, что они к этому двигаются. Идут переговоры с Евросоюзом о том, по каким правилам это будет делаться, сколько времени в запасе. Но мы должны делать для себя выводы. Первый вывод, который надо сделать: если калининградская система становится изолированной - она не очень велика, и блоки такой мощности не смогут в ней существовать. Мы строим два 1200, а общая потребление Калининграда сегодня 450-500.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В пять раз меньше.
С. КИРИЕНКО: В перспективе будет 800. Он не сможет работать с системой. Следовательно, первый и главный вопрос. Мы ведь все-таки запустили проект Балтийской АЭС в первую очередь для гарантированного обеспечения потребления Калининграда. Если страны Балтии отсоединяются, мы это гарантированное обеспечение сделать не сможем. Это для нас абсолютный приоритет. Да, заработать на продаже электроэнергии хорошо, но сначала обеспечить независимость российского региона. Что мы сейчас делаем? Мы срочно в ответ на это начинаем корректировать – это не наше решение, но мы вынуждены среагировать…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А это уже решение – десинхронизация?
С. КИРИЕНКО: Оно еще не состоялось де-факто, но к нему начали активно готовиться. Мы видим, что к нему пошла подготовка. Что мы делаем сейчас вместе с Минэнерго России? Мы срочно дорабатываем свой проект, для того чтобы в первую очередь энергобезопасность Калининграда.
Что нужно будет сделать? Мы расширяем площадку и привязываем на эту же площадку еще несколько блоков малой мощности. Думаем пока о блоках 40 мегаватт. Это референтные, отработанные реакторы, реакторы, отработавшие уже сотни реакторолет на ледоколах, это реакторы, отработавшие тысячи реакторолет на подводных лодках. Просто мы делаем наземную версию. Количество обсуждаем – от 4 до 8-ми реакторов, примерно по 40 мегаватт, которые полностью обеспечат сочетание с газовыми станциями.
Если Калининград изолированный, нужно двукратный запас обеспечить, чтобы при любом недружественном поведении соседей – надеюсь, никогда не будет, но мы должны быть готовы. Поэтому первое изменение, которое мы делаем. Это требует сейчас перестроить проект. Это первое. Второе – для блоков большой мощности это заставит нас перестроить всю систему выдачи мощности. Потому что одно дело – это единая система, другое дело – изолированная выдача.
Да, это нас сейчас на какое-то время задержит. Тем не менее, мы двигаемся следующим образом. Мы продолжаем изготавливать всё оборудование, потому что это критичный путь. Мы не остановили ничего из изготовления оборудования для блоков большой мощности. Мы начали привязку и проектирование блоков маленькой мощности к этой площадке, что потребует сейчас приостановиться. Глупо сейчас продолжать бетонировать стену, которую потом придется вырубить, чтобы продолжить кабель под блок малой мощности. Поэтому да, думаю, что нас это остановит.
А. ВЕНЕДИКТОВ: На сколько?
С. КИРИЕНКО: Хороший вопрос. Скажу, почему не смогу сейчас назвать окончательный срок. Думаю, что от года до двух мы точно остановимся. Столько времени у нас займет проектирование, до изыскания на площадке. Может это занять чуть больше? Может. Потому что мы заново пройдем все страны-соседей в рамках этого добровольного применения конвенции Эспо. Здесь нас можно потянуть. Но, с другой стороны, это не критично, потому что мы понимаем, во что мы целились. Мы понимаем, что в этом регионе Европы будет дефицит потребления.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё равно.
С. КИРИЕНКО: И этот дефицит потребления наступает где-то в горизонте 2020 года, после 2020-го. Поэтому мы сегодня шли в графике, что блоки большой мощности будут к 2018 году. Если мы даже сейчас сдвинем блок большой мощности на начало 20-х, а к 2018-19-му выдадим блоки малой мощности, то мы вполне вписываемся. Блоки малой мощности подстрахуют Калининград и начнут поэтапную работу с экспортом, а тот дефицит рынка, который мы прогнозируем, - мы успеем всё равно. Поэтому мы ничего не отменили в проекте, но мы должны реагировать на действия соседей и партнеров. И мы сейчас серьезную работу ведем с нашими коммерческими партнерами. Для нас, конечно, главными являются потребители электроэнергии, которые хотят покупать эту электроэнергию.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Если берем в общем – красивые цифры. Я недавно в Калининградской области брал интервью у трех министров иностранных дел – Латвии, Литвы, Эстонии. Все как один - я не скажу слово «испуганно», это недипломатично - очень встревожено говорили о возможной постройке Балтийской атомной электростанции. Является ли на сегодняшний день их озабоченность вашей озабоченностью?
С. КИРИЕНКО: Давайте поделим.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Зависит от региона.
С. КИРИЕНКО: Зависит от предмета озабоченности. Я понимаю, когда вам такую вещь, такую озабоченность скажет министр иностранных дел Германии. Его позицию я буду считать честной. Она как звучит? Мы решили у себя не строить, поэтому озабочены, что кто-то из наших соседей строит. Это позиция. Хотя обращу внимание, что у них по-прежнему вырабатывается бОльшая доля электроэнергии на атомных станциях. Но хотя бы будущее решение приняли.
Для стран Балтии, особенно для Литвы, нашего главного соседа с Калининградом, это звучит очень любопытно. Потому что они говорят: мы хотим построить атомную станцию у себя, причем все вместе, вот эти все три министра имеют соглашение о том, что они, объединив все три страны Балтии, хотят построить всего-то там в нескольких сотнях километров от того места, где мы строим Балтийскую АЭС, они хотят построить свою. У них своя не вызывает обеспокоенности, а наша вызывает обеспокоенность. Товарищи, стоп.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Свою мы контролируем, на своей территории, а на чужой территории мы совсем ничего не контролируем. В чем хитрят?
С. КИРИЕНКО: Очень просто. Во-первых, сегодня контроль осуществляется международный. Контролировать это будет МАГАТЭ, контролировать будет организация, эксплуатирующая атомные стации. Это независимые проверки. Поэтому любая станция будет построена по современным требованиям, так называемым постфукусимским. Поэтому требования к ней будут одинаковые. Вопрос – кто получит прибыль. Если она строится в России, то основные подряды достаются российским подрядчикам, налоги с нее будут идти российским подрядчикам, прибыль с продажи электроэнергии будет идти российским подрядчикам. Если она будет построена в Литве, всё то же самое получат они.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Пусть они строят. В чем проблема? Тогда они лишат нас конкурентной возможности.
С. КИРИЕНКО: Почему? Они не лишат, мы будем конкурировать. Конечно, пусть строят. Мы же не высказываем обеспокоенности по поводу сооружения станции в Литве. Мы говорим: коллеги, только докажите нам, что она безопасна, докажите, что она современна, и стройте на здоровье. И мы очень хотим, чтобы они к нам относились так же.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы чего-то там не подписали или не ратифицировали.
С. КИРИЕНКО: Действительно, Россия пока не ратифицировала конвенцию Эспо. Это конвенция о согласовании. Т.е. если ты строишь опасный объект, ты должен с соседями согласовать обоснование воздействия на окружающую среду. Россия, действительно, не является участником этой конвенции. Но, Алексей, мы делаем совсем дружественный ход. Мы объявили, не будучи участником этой конвенции, не будучи обязанными согласовывать, мы делаем это в добровольном порядке. Мы всем странам-соседям разослали обоснование воздействия, во всех странах провели соответствующие слушания, всем доказали абсолютную безопасность, потому что этот проект у нас сертифицирован по требованиям Евросоюза. У нас одна закавыка: есть одна страна, которая отказывается принимать экспертов для обсуждения. Это Литва. Мы уже проделали даже следующую вещь. Мы перевели это обоснование на литовский язык.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почти подвиг, я так понимаю, для вас.
С. КИРИЕНКО: Если в Литве вдруг не осталось специалистов, читающих по-русски, и никто не умеет читать по-английски, ОК, мы перевели на литовский, вручили генконсулу Литвы в Санкт-Петербурге, поскольку туда наших специалистов не пускают. Смотрите, с пониманием отношусь к позиции, без иллюзий. Я всё понимаю. Действительно, французы отказались строить в Литве. Сегодня расчет в прибалтийских стран, что, может быть, придут японцы.
С большим уважением относимся к нашим японским партнерам, они профессиональны, но с учетом того, что их реакторы – это реакторы так называемого фукусимского типа, кипящие реакторы, по которым сейчас будут серьезные проблемы, нужно время на переосмысление, на повышение систем безопасности. Это небыстро. И второе – мы сталкивались с ними на разных конкурсах. Пока мы выигрываем любые конкурсы у них. Поэтому я точно понимаю, что мы можем предложить более современную технику, и главное – дешевле. Поэтому если эти две станции рядом, то такая эмоциональная реакция, она говорит об одном. Когда понимаешь, что проигрываешь экономическую конкуренцию, надо включать политические аргументы. Помните, как у Черчилля: «В данном месте аргументация слабовата – усилить голосом». Вот ваши собеседники усилили голосом.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю. Но заморожено ли строительство балтийское? Ходят слухи в Калининграде, что все-таки принято такое решение. Или она строится, всё идет по графику, или документация по графику.
С. КИРИЕНКО: Там так будет. Борьба-то с ней продолжается. На первом этапе была попытка заблокировать ее через эту конвенцию Эспо. Не прошло, поскольку все страны, кроме Литвы, дали согласие. Потом были попытки задавить через МАГАТЭ или через Евросоюз. Тоже не прошло. Мы сделали несколько слушаний в Брюсселе, показали предельную открытость того, что мы делаем. Этот номер тоже не прошел. Как я понимаю, сейчас включен новый инструмент борьбы, серьезный, не надо недооценивать наших партнеров-конкурентов. Сейчас всерьез встал вопрос об отсинхронизации прибалтийских стран от единой энергосистемы с Россией, Украиной и Белоруссией.
Если это происходит, у нас Калининград оказывается изолированным, это изолированная энергосистема. Мы обязаны с этим считаться. Они уже заявили, что они к этому двигаются. Идут переговоры с Евросоюзом о том, по каким правилам это будет делаться, сколько времени в запасе. Но мы должны делать для себя выводы. Первый вывод, который надо сделать: если калининградская система становится изолированной - она не очень велика, и блоки такой мощности не смогут в ней существовать. Мы строим два 1200, а общая потребление Калининграда сегодня 450-500.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В пять раз меньше.
С. КИРИЕНКО: В перспективе будет 800. Он не сможет работать с системой. Следовательно, первый и главный вопрос. Мы ведь все-таки запустили проект Балтийской АЭС в первую очередь для гарантированного обеспечения потребления Калининграда. Если страны Балтии отсоединяются, мы это гарантированное обеспечение сделать не сможем. Это для нас абсолютный приоритет. Да, заработать на продаже электроэнергии хорошо, но сначала обеспечить независимость российского региона. Что мы сейчас делаем? Мы срочно в ответ на это начинаем корректировать – это не наше решение, но мы вынуждены среагировать…
А. ВЕНЕДИКТОВ: А это уже решение – десинхронизация?
С. КИРИЕНКО: Оно еще не состоялось де-факто, но к нему начали активно готовиться. Мы видим, что к нему пошла подготовка. Что мы делаем сейчас вместе с Минэнерго России? Мы срочно дорабатываем свой проект, для того чтобы в первую очередь энергобезопасность Калининграда.
Что нужно будет сделать? Мы расширяем площадку и привязываем на эту же площадку еще несколько блоков малой мощности. Думаем пока о блоках 40 мегаватт. Это референтные, отработанные реакторы, реакторы, отработавшие уже сотни реакторолет на ледоколах, это реакторы, отработавшие тысячи реакторолет на подводных лодках. Просто мы делаем наземную версию. Количество обсуждаем – от 4 до 8-ми реакторов, примерно по 40 мегаватт, которые полностью обеспечат сочетание с газовыми станциями.
Если Калининград изолированный, нужно двукратный запас обеспечить, чтобы при любом недружественном поведении соседей – надеюсь, никогда не будет, но мы должны быть готовы. Поэтому первое изменение, которое мы делаем. Это требует сейчас перестроить проект. Это первое. Второе – для блоков большой мощности это заставит нас перестроить всю систему выдачи мощности. Потому что одно дело – это единая система, другое дело – изолированная выдача.
Да, это нас сейчас на какое-то время задержит. Тем не менее, мы двигаемся следующим образом. Мы продолжаем изготавливать всё оборудование, потому что это критичный путь. Мы не остановили ничего из изготовления оборудования для блоков большой мощности. Мы начали привязку и проектирование блоков маленькой мощности к этой площадке, что потребует сейчас приостановиться. Глупо сейчас продолжать бетонировать стену, которую потом придется вырубить, чтобы продолжить кабель под блок малой мощности. Поэтому да, думаю, что нас это остановит.
А. ВЕНЕДИКТОВ: На сколько?
С. КИРИЕНКО: Хороший вопрос. Скажу, почему не смогу сейчас назвать окончательный срок. Думаю, что от года до двух мы точно остановимся. Столько времени у нас займет проектирование, до изыскания на площадке. Может это занять чуть больше? Может. Потому что мы заново пройдем все страны-соседей в рамках этого добровольного применения конвенции Эспо. Здесь нас можно потянуть. Но, с другой стороны, это не критично, потому что мы понимаем, во что мы целились. Мы понимаем, что в этом регионе Европы будет дефицит потребления.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Всё равно.
С. КИРИЕНКО: И этот дефицит потребления наступает где-то в горизонте 2020 года, после 2020-го. Поэтому мы сегодня шли в графике, что блоки большой мощности будут к 2018 году. Если мы даже сейчас сдвинем блок большой мощности на начало 20-х, а к 2018-19-му выдадим блоки малой мощности, то мы вполне вписываемся. Блоки малой мощности подстрахуют Калининград и начнут поэтапную работу с экспортом, а тот дефицит рынка, который мы прогнозируем, - мы успеем всё равно. Поэтому мы ничего не отменили в проекте, но мы должны реагировать на действия соседей и партнеров. И мы сейчас серьезную работу ведем с нашими коммерческими партнерами. Для нас, конечно, главными являются потребители электроэнергии, которые хотят покупать эту электроэнергию.
