Открытое письмо ветерана Антарктической китобойной флотилии «Юрий Долгорукий» Леонида Тюленева исполняющей обязанности министра по муниципальному развитию и внутренней политике правительства Калининградской области Елене Анатольевне Степаненко.

Уважаемая Елена Анатольевна!

Я, ветеран китобойной флотилии, Леонид Тюленев, обращался в различные административные структуры г. Калининграда и Калининградской области с предложением назвать одну из улиц Калининграда улицей Калининградских китобоев, чтобы увековечить память о жителях города, патриотах своей страны, с риском для жизни выполнявших тяжелую, но такую нужную тогда работу. 

Различные административные структуры ответили мне отказом, приводя самую разную аргументацию.

В частности, Вы, Елена Анатольевна, в своём ответе мне написали: «…Во всём мире, в том числе в Российской Федерации, китобойный промысел запрещен более 40 лет. Ввиду тотального уничтожения китового стада в 1982 году международной организацией введен мораторий на коммерческий китобойный промысел во всём мире, который вступил в силу в 1986 году. Только коренным малочисленным народам, для которых это является частью традиционного уклада жизни, добыча разрешена. Многие ученые и природоохранные организации выступают за полный запрет добычи китов, в связи с угрозой вымирания некоторых видов и экологический ущерб, а также в связи с жестокостью процесса охоты на китов, часто связанного с длительными и мучительными страданиями животных.

Улицы с наименованием китобоев нет ни в одном регионе России. Внедрение рассматриваемого наименования в городскую топонимическую среду, которой пользуются ежедневно граждане и гости города для ориентирования, адресации и т. д., в настоящее время вызовет недоумение и недовольство граждан, в том числе поддерживающих вышеуказанный мораторий. С учетом изложенного, в целях сохранения истории города Калининграда, связанной в советское время с китобойным промыслом, следует выбрать иную форму увековечения...».

Ваша аргументация вызвала у меня несколько вопросов. Надеюсь, Вы на них сможете ответить.

Вы пишете о решении некой международной организации, которая ввела мораторий на добычу китов. Сообщите, пожалуйста, о какой международной организации, решения которой для Вас так важны и незыблемы, идёт речь?

Также Вы пишете: «…Внедрение рассматриваемого наименования в городскую топонимическую среду, которой пользуются ежедневно граждане и гости города для ориентирования, адресации и т. д., в настоящее время вызовет недоумение и недовольство граждан, в том числе поддерживающих вышеуказанный мораторий…». Ваша забота о гражданах, поддерживающих вышеуказанный мораторий, прекрасна. Но у меня, у моих коллег, немногих ещё оставшихся в здравии моряков-китобоев, наших близких, возник вопрос, на который мы хотели бы получить ответ: а мы для Вас кто? Не граждане и не жители города? Или граждане и жители, но какого-то другого, второго сорта? По каким критериям Вы определяете, мнение каких граждан обязательно надо учесть, чтобы, не дай Бог, у них не было недоумения и непонимания, а вот этим гражданам и жителям можно дать оскорбительный ответ?

Также Вы пишете: «… С учётом изложенного, в целях сохранения истории города Калининграда, связанной в советское время с китобойным промыслом, следует выбирать иную форму увековечения…». Елена Анатольевна, прошу пояснить, какую иную форму следует выбрать? Может быть, рекомендованный альтернативный вариант, предложенный городской топонимической комиссией (протокол ТК №2/23 от 01.11.2023): «на территории Калининградского морского рыбного порта путем установки мемориальных знаков, организации памятных выставок». Такое странное решение ТК, возглавляемое первым заместителем мэра города Шлыковым И. Н., вызывает не только удивление, но и протест общественности. Ведь порт, расположенный почти в центре города, уже более 20 лет находится в полуразрушенном состоянии, посещение порта строго ограничено. Не знать об этом господин Шлыков просто не мог. И почему он за последние почти два года не проконтролировал выполнение неадекватного подписанного им заключения ТК. Похоже на комедию?!

И ещё вопрос: каким образом старательное замалчивание и сопротивление появлению на карте города улицы, упоминающей важный и сложный период в истории и города, и страны, послужит целям сохранения истории города Калининграда? Как вообще замалчивание может послужить целям сохранения истории? По моему убеждению, сохранить историю Калининграда можно, только если о ней помнить. Помнить и положительное, и отрицательное, и спорное. Помнить и изучать. Изучать все аспекты: экономический, политический и, в данном случае это особенно важно, экологический. Они в истории китобойной флотилии «Юрий Долгорукий» очень тесно переплелись.

Уважаемая Елена Анатольевна! Я был направлен на китобойную флотилию «Юрий Долгорукий» в 1963 году. Тогда мне было почти 23 года. Как и многие мои друзья, моряки, мы не выбирали. Мы работали там, где это было нужно нашей стране. И делали то, что тогда было нужно нашей стране. А страну, залечившую далеко не все свои военные раны, надо было кормить. Именно так нам говорили на собраниях, именно в таком контексте о нас писали в газетах, говорили по радио и ТВ. И мы видели, что в стране существуют трудности с питанием населения. Многие из моряков флотилии — ветераны и дети Великой Отечественной войны. Мы знали, что такое военный и послевоенный голод, мы видели его, и многие из нас испытали его на себе. Для нас слова «Страну надо кормить» не были просто красивыми словами.

А страну надо было не только кормить. Посмотрите (желательно с членами топонимической комиссии Калининграда) статистику детской смертности в Советском Союзе в пятидесятые – шестидесятые годы. Придите вместе с ними на так называемое «переселенческое» кладбище на ул. Камской и посмотрите, сколько там детских могил, датированных пятидесятыми – шестидесятыми годами. Посмотрите на фотографии на могилках маленьких калининградцев. На то самое кладбище на Камской, где похоронены ветераны войны, награжденные орденами и медалями, а также их потомки. На то самое кладбище на Камской, которое власти города Калининграда признали целесообразным закрыть и построить на костях тех, кто воевал за свою страну и восстанавливал Калининградскую область в первые послевоенные годы, очередной заводик (в результате и заводик не построили, и кладбище первых переселенцев в свалку превратили).

Сколько людей спасли лекарства, например, инсулин, который тогда производили из китового сырья? Спросите об этом, Елена Анатольевна, членов топонимической комиссии и граждан, у которых появление на карте города улицы, в названии которой есть слово «китобои», каким-то образом вызовет недоумение и недовольство. У тех самых граждан, многие из которых живут на белом свете только потому, что их родители, их дедушки и бабушки, в свое время получали витамины и лекарства, производимые в СССР из сырья, поставляемого советскими китобоями.

Да, урон экологии китобойными флотилиями всех стран (более 10 работавших в южных морях), нанесен катастрофический. Сопоставимый, как говорят учёные, с современным загрязнением Мирового океана пластиком и нефтепродуктами. Да, поголовье китовых стад резко снизилось. Но я сейчас не про поголовье стад, это только один из аспектов китобойного промысла. Я — про людей.

Про людей, чьи биографии стали историей Калининграда. Города, который выходил на улицы, встречая возвращавшуюся домой флотилию. Города, который вышел на улицы, провожая в последний путь Бориса Молодцова, гарпунера флотилии, погибшего в рейсе. Калининградские китобои — часть истории этого города, нравится это кому-то или нет. Для кого-то, как вдруг выяснилось сегодня, истории нецелесообразной. Такая «целесообразность» вызывает у нас, группы граждан Российской Федерации и жителей Калининграда, недоумение и недовольство. Получается странная ситуация: страна в свое время высоко оценила заслуги китобоев Калининграда, а город (в лице топонимической комиссии городской администрации и руководства), ставший для нас родным, сегодня эти заслуги признавать не хочет.

В завершение я хочу рассказать Вам историю одного из нас. В 1964 году в рейсе у берегов Антарктиды погиб моторист китобойного судна «Скромный» Роман Рудковский. Он получил сильные ожоги, от которых умер. Ценой своей жизни спас и судно, и экипаж (31 человек). У него нет могилы в Калининграде, он похоронен в море (в то время еще разрешались морские захоронения), широта 54 градуса 28 минут южная, долгота 44 градуса 15 минут восточная. Он никогда не видел своего ребёнка, которого ждал, но ребёнок родился уже после его смерти…

Зачем я Вам всё это рассказываю? Чтобы Вы поняли, на жизнь каких людей Вы поставили ярлык «нецелесообразно».

С уважением, Леонид Тюленев, ветеран Антарктической китобойной флотилии «Юрий Долгорукий» (порт приписки — Калининград).