Елена Зайцева

[Зерновой] демпфер — это на самом деле очень большая беда, и она никуда не ушла. У нас клиенты отправляют маленькие суда. Например, берем 3-тысячное судно — самое ходовое и самое маленькое. 3 тыс. тонн пшеницы, чтобы их отправить, надо сделать таможенные платежи, заплатить мне как элеватору за перевалку и загрузку судна, за всякие фитосанитарные документы. И плюс зерновой демпфер. Получается 1,7 млн руб. надо заплатить за 3-тысячное судно, помимо всех остальных расходов. [Рентабельность] очень зависит от цены, на которую договариваются экспортеры. Сейчас цена реально падает: нет покупателей.

Получается, что беда с двух сторон. Очень сильно изменились партнеры. Всегда работали с Европой, сейчас они отказались… Новый рынок — Марокко — это специфика. Есть такой вопрос культурный… Когда ты работаешь с европейцами, то ты много лет знаешь требования. Открывать новые рынки — требования по качеству, но хорошо, это просто, это пройти можно. Но самое главное — это выстраивание отношений. В том числе по обязательствам, по платежам, и вообще желание заключать эти договора.

Когда компании крупные, то экспорт зерна идет очень хорошо. Из Новороссийска идет немереное количество зерна. Наш рынок — специфический, у нас есть профицит. <...> Вы совершенно правильно говорите, что зерновой клуб в такой ситуации начнет сокращать объемы урожая. Сейчас уже так есть: площади сокращаются. Когда сложилась ситуация, что [на экспорт зерна] ввели и квоты, и пошлины… Мы про квоты не говорим, но они тоже действуют. Когда запретили рапс вывозить… И ребята думают: «А что выращивать?»

Хорошо, у нас есть великое-могучее «Содружество». Они все-таки могут преодолеть, у них суда больше, они международные трейдеры очень серьезного уровня. Они еще скупают с рынка — это великое счастье. Но вопрос в том, что выращивать? Рапс у нас перерабатывается., и получается монопольный рынок. [Для региона было бы выгодным решением], чтобы пошлины все-таки отменили.

Чтобы снять с рынка профицит, есть переработка. Но профицит всё равно есть. Мы сейчас планируем (дай бог получится) разместить в Калининграде [зерновую] интервенцию (механизм точечных покупок и продаж, которые осуществляет государство в такой фонд. — Прим. ред.). Для этого необходимы аттестованные элеваторы-хранители. Мы проходим по категории для хранителей, я подтвердила, что мы готовы в размере где-то 20 тыс. тонн выделить место для интервенции. С профицита часть может уйти на интервенцию, это уже хорошо. Это должна быть инициатива нашего правительства.

Мы уже не один раз обращались и сейчас, думаю, будем обращаться целенаправленно: чтобы выйти с нашими судами даже с 7–10-тысячниками, надо чтобы нам дали субсидии на фрахт. Если не решается по пошлинам (а я уже немного подустала биться по пошлинам), то дайте хотя бы возможность фрахта. Чтобы мы могли дойти до того же Марокко или Мавритании.

* Мнение высказано генеральным директором АО «Портовый элеватор» в беседе с корреспондентом RUGRAD на конференции «Экспортер года. Сделано на экспорт. Сделано в Калининграде» 21 апреля.