Игорь Маковский о самом личном
Игорь Владимирович, как так вышло, что за восемь лет нахождения в публичной политике лично о вас журналисты так и не написали ничего? Это связано с вашим первым образованием – в высшем пограничном командном училище СССР им. Ф.Э. Дзержинского?
Отвечая на первый вопрос, можно пересказать всю историю жизни и становления личности. Конечно, полученное образование наложило свой отпечаток. Я поступил в Алма-Атинское училище в 17 лет, простой сибирский парень. В паспорте написано, что родился в Казахстане - потому что в селе в Алтайском крае не было роддома. Но школу я закончил в Новосибирской области и с первой попытки стал курсантом военного училища. Здесь были и первые командировки – связанные с ростом напряженности на границе в начале 1990-х. Ереван, Нахичевань, Арташат, другие точки, нас использовали, как резерв КГБ на тот момент – для усиления охраны госграницы.
Затем было распределение в Калининградскую область, служба с периодическими командировками. Первая горячая точка – таджикско-афганская граница в 1993 году. Десять лет на военной службе, мы тогда были в системе ФСБ, хотя занимались земной работой – охраняли государственную границу. Коллеги, однокашники, которые учились вместе со мной в Алма-Ате применили свой опыт и знания в различных сферах: и в оперативной работе, и в службе за пределами государства, есть и пограничники, и бизнесмены, которые нашли себя в народном хозяйстве.
Всё это было основой, как усвоенный с детства от родителей принцип, что лучший ответ – это ответ действием. Лучше всего о человеке говорят его дела. Я сам всегда был нацелен на достижение результата. В моём понимании, результат должен быть осязаемым.
Как вы оказались на службе в Калининградской области?
Я закончил училище с красным дипломом, и у меня была возможность выбирать место прохождения службы. Я выбрал Калининградскую область. Так сложилось, что западнее Урала на тот момент я не бывал. Хотелось посмотреть, как живут люди на западе, близко к Европе.
Так получилось, что в Калининградской области при «коммунизме» мало кто бывал. Был Прибалтийский пограничный округ, штаб которого располагался в Риге. Мы, поступив в военное училище, изучали географию и структуру пограничных войск СССР, а выпускались уже в другой стране. Всем запомнился 1991 год, когда не стало Советского Союза. Тогда штаб Прибалтийского пограничного округа был передислоцирован в Калининград. До этого здесь был один небольшой пограничный отряд, кстати, он носил имя «Кёнигсбергский пограничный отряд». В него я и попал. Мы были первыми офицерами в таком количестве, прибывшими из Алма-Атинского училища. Обычно оно было кузницей пограничных кадров для Закавказья, Средней Азии и Дальнего Востока.
В Калининградской области я был назначен заместителем начальника заставы в Озёрском районе. Там родилась моя дочка. После командировки в Таджикистан стал начальником заставы на стыке трех границ. В Советском Союзе было немного таких мест, одно из них – на Виштынце.
Чуть позже служил в Мамоново. Оно считалось «проклятым» местом, потому что ни один начальник заставы, мягко говоря, вверх по карьерной лестнице после службы там не поднимался. В Мамоново было четыре вида пунктов пропуска: водный, воздушный коридор, железнодорожный и только начинал развиваться автомобильный. Каждый месяц случалось несколько чрезвычайных ситуаций, в том числе прорывы – неконтролируемые пересечения границы. Когда такое происходит, тут же меняют начальника, и весь состав заставы. Собственно говоря, так и происходило до моего назначения.
В Яковлевке я служил до этого почти три года, и нам удалось сделать её одной из лучших застав. И руководство пограничного отряда приняло решение назначить меня в Мамоново. Сказали: «Нужно навести там порядок после очередного начальника». Единственным моим условием, если допустить, что старший лейтенант на тот момент мог ставить условия командиру, был ограниченный срок службы – один год. Мне даже разрешили перевести в Мамоново сослуживцев, которым я доверял и которых хорошо знал.
За этот год у нас было 14 задержаний, ни одного прорыва, моим сослуживцам вручили 7 государственных наград за отличие в охране государственной границы и за отличие в воинской службе. Очень интересный был период. Это был 1998 год, события подталкивали к определенным решениям: подрастала дочь, нужно было думать о школе, в армии были откровенно трудные времена. Я не сбежал от трудностей, но уже очень хорошо понимал, что поставленная когда-то при поступлении планка – а я всегда ставил и ставлю только на максимальный результат – не достижима.
В ноябре 1998 года я снял трубку и позвонил командиру, попросил «выпустить из-за колючки». Он сказал: «Нужно еще послужить, некем тебя заменить». Чуть позже меня перевели в управление пограничного отряда, в оперативный отдел, тогда я и получил второе высшее образование на юридическом факультете КГУ.
Решение по увольнению из армии сформировалось к апрелю 1999 года, к этому времени я служил уже 10 лет. Когда я уходил, уходил, по сути, в никуда.
Согласно официальной биографии, вы окунулись в бизнес после ухода со службы в пограничных войсках. Десятилетие – в ведомстве, почти два десятилетия – в предпринимательской деятельности. Какая из этих сфер в большей степени сформировала Игоря Маковского?
В середине 1990-х была очень сильно развита дружба между пограничниками и серьезными предприятиями, за которыми закреплялось шефство над заставами. Например, над 16-й заставой на Виштынце шефствовал Гусевский завод светотехнической арматуры. Колоссальное предприятие военного назначения. В 1994-1996 годах завод был в идеальном состоянии, выпускал очень много оборонной продукции: световое оборудование для танков или посадочные прожекторы на военные аэродромы. Мамоновскую заставу закрепили за заводом «Электросварка». Мы были знакомы с директором – Станиславом Германовичем Соколовым, который пригласил меня на работу после ухода на «гражданку». Соколов был настоящий «красный» директор с традиционной баней по четвергам, выездами на базу отдыха, напутствиями. На предприятие к нему я был приглашен менеджером по продаже электросварочных аппаратов. Этого нет в моей биографии, я работал на заводе и продавал электросварочные аппараты. Это был мой первый навык предпринимательства.
В 2000 году мы аккредитовали свою компанию в Прибрежном на территории завода ЖБИ-1, который в это время разваливался. Мы привели в порядок цех и начали работать. Мы приводили в порядок и перерабатывали самую разную технику, которая к нам попадала: от конфиската на границе до высвобождаемого военного имущества, каких-то тележек, бочек, бричек. Тогда же у нас появились первые производственные мощности для глубокой переработки сырья, а в 2002 году мы столкнулись на площадке с дефицитом электроэнергии.
Пришли в «Янтарьэнерго», попросили технические условия для присоединения. Нам ответили: «Что вы, какой свет?! Постройте себе подстанцию 110 киловольт». Для понимания, такая подстанция – это мощный центр питания, способный снабжать город. Её создание стоило десятки миллионов рублей. Мы себе и представить не могли, как это устроить. Поскольку идея сложиться на строительство, привлечь все предприятия, что работали в Прибрежном, не сработала, я взял кредит. Это был мой первый кредит, совершенно сумасшедший, я про него иногда вспоминаю, и руководство банка «Европейский» (теперь уже «Санкт-Петербург») тоже эту историю помнит. В 2002 году я в дерматиновой куртке пришел к Татьяне Трофимовой, заместителю председателя правления банка, и сказал: «Мне крайне нужны 300 тысяч долларов. Без этого я жить не могу». Она как-то посмеялась над этим заявлением, но я подходил к делу настойчиво, и она решила довести меня до Богдана Ярового. Под залог кредит я получил. Долго выплачивал, но первая частная подстанция была построена.
Развиваться мы начали именно с этого момента, и именно так я пришел в электроэнергетику.
В 2005 году наше предприятие приобрело на аукционе производственные помещения в Прибрежном, где раньше выпускали железобетонные изделия. Площадка представляла собой разваленные цеха, мы их привели в порядок – получилось то, что сегодня называется заводом ЖБИ-1 и работает, выпуская нужную региону продукцию и давая людям работу. Чуть позже, уже совместно с партнерами, было построено предприятие «Балткерамика». Сегодня им владеет моя семья. Занимается производством строительных материалов, промышленным и гражданским строительством на территории области, создает прекрасные здания, сооружения, которыми гордится семья и я горжусь, и дети мои гордятся. С недавнего времени дочь тоже стала помогать в этом бизнесе. Подросла.
Сейчас, в 2016 году, вы идёте в представительные органы власти во второй раз. Первый – выборы в окружной совет Калининграда, сейчас - вы зарегистрированы, готовитесь к выборам в областную Думу. Между датами – перерыв в 7 лет. Почему решили вернуться в политику из сферы управления?
Говорю от сердца: я отношусь к участию в областной Думе в большей степени как к общественной нагрузке, а не как к преимуществу. Нагрузки, ответственности будет больше, чем благ, которые гипотетически могут быть извлечены из этого статуса, – производственных или личных.
Я видел, что происходило с Прибрежным в период моего отсутствия в органах представительной власти, с 2010 года. С ним не происходило ничего хорошего. Последнюю дорогу построили, когда я был в окружном совете. Я считаю, что люди, которые живут в посёлке, работают на наших предприятиях, люди, которых я знаю, заслуживают большего.
Есть, не буду скрывать, и вторая мотивация. Находясь на посту руководителя «Янтарьэнерго», отвечая за энергоснабжение всего региона, решения, направленные на благо всей области, приходится пробивать через органы законодательной и исполнительной власти буквально тараном. Чего только стоило нам в прошлом созыве провести закон об упрощении получения разрешения на строительство под объекты инфраструктуры! Чтобы обеспечить подключение льготной категории заявителя с минимальными техническими требованиями, нужно было выполнить те же условия, что нужны для строительства высоковольтной подстанции, которая бы обеспечила электроэнергией полрегиона. Нам удалось в прошлом созыве упростить эту процедуру, но голосование было на грани.
Третий аспект - это моя уверенность, что, зная состояние дел в энергетике, понимая
инфраструктурные процессы, процессы в экономике, я смогу представить в областной Думе интересы серьезного производственного кластера.
Как бы вы сформулировали свою миссию депутата?
Наверное, нужно завершить начатое. Начатое мной как депутатом окружного совета Калининграда. В 9-м округе – в Московском районе, в поселке Прибрежный с повестки нужно снять вопрос экологии. Это должно произойти через реконструкцию и строительство новых очистных сооружений, прекращение выбросов фекалий в Калининградский залив. Проект очистных разработан нами, но он не вошел в Федеральную целевую программу развития области. Тогда не хватило денег.
Второе из того, что необходимо сделать, – это построить физкультурно-оздоровительный комплекс. Земля предварительно отобрана, нужно включить его строчкой в ФЦП и обеспечить финансирование. Это краткосрочная задача.
Из глобального – ускорить развитие или создать условия для социального развития жителей района. Всё-таки сейчас Балтийский, я так привык его называть, район – это не окраина Калининграда, не промышленная и не спальная её часть, хотя, может быть, исторически она именно так и формировалась, это один из красивейших районов города – с парками, дворовыми территориями, жителями, очень активными и неравнодушными к судьбе своего города. Жителям нужно иметь своего представителя в областной Думе, наша задача – образовать и поддерживать в течение всего срока полномочий прочную связку: депутата Госдумы, депутата областной Думы и депутата городского Совета. Связка должна всегда находиться в тонусе и не только представлять, но и защищать интересы избирателей.
Территории бывшего Балтийского района считаются довольно сложными в социальном смысле. У вас есть персональный ответ, почему простые жители этой территории должны вас поддержать на выборах?
Мне кажется, что сложился ряд причин, по которым я смогу эффективнее многих представить интересы района. Во-первых, я его знаю. У меня и сейчас родители живут в трёх минутах езды от Прибрежного, дядя снимает там квартиру, я сам провёл много времени в этом районе, я – местный. Во-вторых, я там уже немало сделал и как предприниматель, и как депутат. Мой сегодняшний ресурс позволяет сделать еще больше. Ни одно из тех обещаний, что я давал в Прибрежном, не брошено, надо поступательно двигаться дальше. Статус депутата областной Думы – это не шаг для достижения личного признания. Это не шаг ради карьерного роста, а движение для достижения целей, о которых я говорил раньше.
Вы открыто говорите, что создавали свою компанию вместе с друзьями и родными, что ваша семья управляет группой предприятий, связанных прежде и с вашим именем. Как вы оцениваете практику бизнеса с семьей, с друзьями? Отношение к ней в российских реалиях – если речь идет о депутатах – обычно осуждающее?
Да, плохая это практика, оттого и страдаю. (Улыбается.) Всегда находятся желающие найти конфликт интересов. Внешне это смотрится, пожалуй, непонятно: Маковский сидит в «Янтарьэнерго» руководителем, есть какой-то семейный бизнес, сейчас еще в Думу баллотируется. Я хорошо понимаю все эти грани.
С другой стороны, ничего из того, что есть в домашнем бизнесе, не нажито обманом, не приватизировано, не своровано. Всё, что мы имеем приобретенного через аукцион, создано от земли, с котлована нашими руками. Когда я начинал эту историю, то был никто: не было ни госслужбы, ни депутатского мандата, ни федеральной компании.
Я не раз задавал себе вопрос: может быть, семье нужно отказаться от домашнего бизнеса? Наверняка они бы прислушались к моему голосу. Однако я до сих пор честно не понимаю, почему я так должен поступить. Ведь это не скрывается: всё оформлено официально. Отец управляет, дочь постепенно входит в органы управления предприятиями. Если я окажусь перед принципиальным выбором: отделять ли себя от семьи под угрозой конфликта интересов, то я не уверен, что я выберу.
Сегодня, оглядываясь в прошлое, я искренне уверен – может быть, и найдется человек, который зайдет в мой кабинет в «Янтарьэнерго» и подхватит знамя предприятия, и понесет его. Но я знаю, что в 2012 году было мало кому по плечу, без ложной скромности. Привести «Янтарьэнерго» к сегодняшнему результату – это был тяжёлый, но вдохновляющий и результативный труд. Я честно продолжаю выполнять свою работу и продолжу служить людям и государству на этом посту.
Как вы оцениваете степень вмешательства партии в дела непосредственно депутата? Готовы ли вы принять на себя давление при принятии решений по каким-то законопроектам?
У меня простая позиция в этой части: я – командный человек. По базовому образованию – военный, и приемлемый формат работы для меня – единоначалие. В окружном совете я тоже был и членом партии, и членом фракции. Любому заседанию совета предшествовало заседание фракции, на котором поднимались самые болезненные вопросы, не скрою, были споры. Каждый человек имел право высказать свою позицию, но если на фракции договорились по вопросу большинством, а кому-то не хватило аргументов или здравого смысла убедить коллег в своей точке зрения, то, на мой взгляд, он уже не имеет права выносить вопрос на следующий уровень. Исключение – личностно важные вопросы. Есть же личные принципы, против которых человек не пойдет вне зависимости от позиции команды: не навреди себе, семье, не обмани изначально. Тут уже не работает принцип коллективизма, и никакая партийная оболочка не может быть оправданием.
Ваше участие в выборной кампании уже сопровождается активностью оппонентов. Через суд они уже пытались оспорить вашу регистрацию кандидатом. Как вы считаете, почему в суде они уцепились за скользкую тему офшоров и иностранных активов, которые якобы есть у вашей семьи?
Эта тема не была изначально заявлена в претензиях истца, в заявлении речь шла о недостаточно полном декларировании имущества, мотоцикла «Ява». За три часа до заседания суда в социальных сетях была размещена информация о наличии у некоего Игоря Маковского активов за рубежом, в том числе офшоров. Люди, которые этим занимались, не допустили мысли, что эта история может быть не про меня. Но ни у меня, ни у моей семьи никогда не было активов за рубежом. Мы большую часть жизни проводим здесь, и капитализация активов, не только имущественных, происходит тоже здесь.
Думаю, что значительную роль сыграло желание самих оппонентов привлечь к себе внимание. Суд – довольно удобное место показать себя в период предвыборной агитации, когда ты будешь на виду у прессы – говори, что хочешь. Когда истцы заявили, что требуют проверить нас на наличие офшоров через компетентные органы – тут для меня не было уже большего счастья, потому что это действительно возможность показать и доказать, что эта история не про нас, не про Маковских.
Поначалу я близко к сердцу воспринял эту историю, был крайне удивлён такой неприкрытой подтасовкой фактов, но потом задал вопрос: «Вам будет достаточно моего заграничного паспорта со штампами о пересечении границы за последние годы»? Нужно понимать, что руководитель сетевой компании, отвечающей за энергоснабжение жителей отдельно взятого региона, – это человек с определенным уровнем допуска, моё передвижение по территории страны и мира согласовывается. Как минимум – моими руководителями, как максимум – соответствующими службами, и любому моему выезду предшествует разрешение с пакетом документов, подтверждающих его цели. Так вот, ни одного моего несанкционированного выезда не могло быть по определению. Я дал юристам все эти выписки из заграничного паспорта, которые подтверждают, что я в упомянутых оппонентами странах даже не находился. Суд исследовал материалы, и судебное решение первой инстанции у нас на руках. Точка.
В вашей биографии есть указание, что вы награждены наградой Русской Православной Церкви, орденом, который обычно вручает лично Патриарх. Вы знакомы с патриархом Кириллом?
Я никогда не прерывал наши с ним отношения, но они не связаны ни с депутатской, ни с общественной деятельностью. Во времена работы в Прибрежном у меня сложились добрые отношения с настоятелем прихода отцом Олегом. В то время православная община ютилась в двухкомнатной «хрущевке». Отец Олег был тогда молодым выпускником семинарии, и от него зародилась идея: в Прибрежном должен образоваться храм. Олег предложил название храма – в честь равноапостольной княгини Ольги. Мы выбрали участок, подготовили проект, заложили первый камень.
Тогда состоялось моё знакомство с митрополитом – теперь святейшим патриархом Кириллом. Он не только побывал на закладке камня, он посетил и на наше производство, пообщался с людьми. Это была очень трогательная встреча, я впервые его узнал как человека более 10 лет назад. Я никогда не злоупотреблял этим знакомством, не стремился к активным, более тесным отношениям, но очень их ценю.
Мы общались, когда он находился здесь, служил на территории области, и позже. В 2010 году он проводил малое освящение нашего храма. В 2010 году Святейший благословил моего сына Кирилла, и я был удостоен чести быть награжденным святейшим орденом святого Даниила Московского третьей степени как раз за строительство храма.
Нам многие помогали в этом строительстве, кто-то – с приобретением колоколов, кто-то – с изготовлением куполов, а основную ношу взял на себя я, мои друзья и партнёры и завод «ЖБИ-1». С 2010 года мы ни на минуту не прекращаем поддержку прихода и храма, помогаем. Сейчас заканчиваем изготовление нового престола, в планах у нас – начать строительство приходской школы.
По своей инициативе мы договорились с владыкой Серафимом, епископом Балтийским, что приведем в порядок старую немецкую часовню довоенной постройки: восстановим крышу и часы – там сохранился циферблат. Часовня расположена не в округе, в Гурьевском районе.
Помощь церкви – это постоянные взаимоотношения. По возможности всегда стараюсь помогать, даже не только церкви, а людям, которым это очень нужно. Это и помощь самому себе, эта история – тоже с результатом. С Духовным.
Когда вы говорите: «Мы будем восстанавливать часовню», это вы про «Янтарьэнерго», про ЖБИ или про семью? Кто эти «мы»?
Про себя и свою семью. Это – духовная и моральная потребность.
Отвечая на первый вопрос, можно пересказать всю историю жизни и становления личности. Конечно, полученное образование наложило свой отпечаток. Я поступил в Алма-Атинское училище в 17 лет, простой сибирский парень. В паспорте написано, что родился в Казахстане - потому что в селе в Алтайском крае не было роддома. Но школу я закончил в Новосибирской области и с первой попытки стал курсантом военного училища. Здесь были и первые командировки – связанные с ростом напряженности на границе в начале 1990-х. Ереван, Нахичевань, Арташат, другие точки, нас использовали, как резерв КГБ на тот момент – для усиления охраны госграницы.
Затем было распределение в Калининградскую область, служба с периодическими командировками. Первая горячая точка – таджикско-афганская граница в 1993 году. Десять лет на военной службе, мы тогда были в системе ФСБ, хотя занимались земной работой – охраняли государственную границу. Коллеги, однокашники, которые учились вместе со мной в Алма-Ате применили свой опыт и знания в различных сферах: и в оперативной работе, и в службе за пределами государства, есть и пограничники, и бизнесмены, которые нашли себя в народном хозяйстве.
Всё это было основой, как усвоенный с детства от родителей принцип, что лучший ответ – это ответ действием. Лучше всего о человеке говорят его дела. Я сам всегда был нацелен на достижение результата. В моём понимании, результат должен быть осязаемым.
Как вы оказались на службе в Калининградской области?
Я закончил училище с красным дипломом, и у меня была возможность выбирать место прохождения службы. Я выбрал Калининградскую область. Так сложилось, что западнее Урала на тот момент я не бывал. Хотелось посмотреть, как живут люди на западе, близко к Европе.
Так получилось, что в Калининградской области при «коммунизме» мало кто бывал. Был Прибалтийский пограничный округ, штаб которого располагался в Риге. Мы, поступив в военное училище, изучали географию и структуру пограничных войск СССР, а выпускались уже в другой стране. Всем запомнился 1991 год, когда не стало Советского Союза. Тогда штаб Прибалтийского пограничного округа был передислоцирован в Калининград. До этого здесь был один небольшой пограничный отряд, кстати, он носил имя «Кёнигсбергский пограничный отряд». В него я и попал. Мы были первыми офицерами в таком количестве, прибывшими из Алма-Атинского училища. Обычно оно было кузницей пограничных кадров для Закавказья, Средней Азии и Дальнего Востока.
В Калининградской области я был назначен заместителем начальника заставы в Озёрском районе. Там родилась моя дочка. После командировки в Таджикистан стал начальником заставы на стыке трех границ. В Советском Союзе было немного таких мест, одно из них – на Виштынце.
Чуть позже служил в Мамоново. Оно считалось «проклятым» местом, потому что ни один начальник заставы, мягко говоря, вверх по карьерной лестнице после службы там не поднимался. В Мамоново было четыре вида пунктов пропуска: водный, воздушный коридор, железнодорожный и только начинал развиваться автомобильный. Каждый месяц случалось несколько чрезвычайных ситуаций, в том числе прорывы – неконтролируемые пересечения границы. Когда такое происходит, тут же меняют начальника, и весь состав заставы. Собственно говоря, так и происходило до моего назначения.
В Яковлевке я служил до этого почти три года, и нам удалось сделать её одной из лучших застав. И руководство пограничного отряда приняло решение назначить меня в Мамоново. Сказали: «Нужно навести там порядок после очередного начальника». Единственным моим условием, если допустить, что старший лейтенант на тот момент мог ставить условия командиру, был ограниченный срок службы – один год. Мне даже разрешили перевести в Мамоново сослуживцев, которым я доверял и которых хорошо знал.
За этот год у нас было 14 задержаний, ни одного прорыва, моим сослуживцам вручили 7 государственных наград за отличие в охране государственной границы и за отличие в воинской службе. Очень интересный был период. Это был 1998 год, события подталкивали к определенным решениям: подрастала дочь, нужно было думать о школе, в армии были откровенно трудные времена. Я не сбежал от трудностей, но уже очень хорошо понимал, что поставленная когда-то при поступлении планка – а я всегда ставил и ставлю только на максимальный результат – не достижима.
В ноябре 1998 года я снял трубку и позвонил командиру, попросил «выпустить из-за колючки». Он сказал: «Нужно еще послужить, некем тебя заменить». Чуть позже меня перевели в управление пограничного отряда, в оперативный отдел, тогда я и получил второе высшее образование на юридическом факультете КГУ.
Решение по увольнению из армии сформировалось к апрелю 1999 года, к этому времени я служил уже 10 лет. Когда я уходил, уходил, по сути, в никуда.
Согласно официальной биографии, вы окунулись в бизнес после ухода со службы в пограничных войсках. Десятилетие – в ведомстве, почти два десятилетия – в предпринимательской деятельности. Какая из этих сфер в большей степени сформировала Игоря Маковского?
В середине 1990-х была очень сильно развита дружба между пограничниками и серьезными предприятиями, за которыми закреплялось шефство над заставами. Например, над 16-й заставой на Виштынце шефствовал Гусевский завод светотехнической арматуры. Колоссальное предприятие военного назначения. В 1994-1996 годах завод был в идеальном состоянии, выпускал очень много оборонной продукции: световое оборудование для танков или посадочные прожекторы на военные аэродромы. Мамоновскую заставу закрепили за заводом «Электросварка». Мы были знакомы с директором – Станиславом Германовичем Соколовым, который пригласил меня на работу после ухода на «гражданку». Соколов был настоящий «красный» директор с традиционной баней по четвергам, выездами на базу отдыха, напутствиями. На предприятие к нему я был приглашен менеджером по продаже электросварочных аппаратов. Этого нет в моей биографии, я работал на заводе и продавал электросварочные аппараты. Это был мой первый навык предпринимательства.
В 2000 году мы аккредитовали свою компанию в Прибрежном на территории завода ЖБИ-1, который в это время разваливался. Мы привели в порядок цех и начали работать. Мы приводили в порядок и перерабатывали самую разную технику, которая к нам попадала: от конфиската на границе до высвобождаемого военного имущества, каких-то тележек, бочек, бричек. Тогда же у нас появились первые производственные мощности для глубокой переработки сырья, а в 2002 году мы столкнулись на площадке с дефицитом электроэнергии.
Пришли в «Янтарьэнерго», попросили технические условия для присоединения. Нам ответили: «Что вы, какой свет?! Постройте себе подстанцию 110 киловольт». Для понимания, такая подстанция – это мощный центр питания, способный снабжать город. Её создание стоило десятки миллионов рублей. Мы себе и представить не могли, как это устроить. Поскольку идея сложиться на строительство, привлечь все предприятия, что работали в Прибрежном, не сработала, я взял кредит. Это был мой первый кредит, совершенно сумасшедший, я про него иногда вспоминаю, и руководство банка «Европейский» (теперь уже «Санкт-Петербург») тоже эту историю помнит. В 2002 году я в дерматиновой куртке пришел к Татьяне Трофимовой, заместителю председателя правления банка, и сказал: «Мне крайне нужны 300 тысяч долларов. Без этого я жить не могу». Она как-то посмеялась над этим заявлением, но я подходил к делу настойчиво, и она решила довести меня до Богдана Ярового. Под залог кредит я получил. Долго выплачивал, но первая частная подстанция была построена.
Развиваться мы начали именно с этого момента, и именно так я пришел в электроэнергетику.
В 2005 году наше предприятие приобрело на аукционе производственные помещения в Прибрежном, где раньше выпускали железобетонные изделия. Площадка представляла собой разваленные цеха, мы их привели в порядок – получилось то, что сегодня называется заводом ЖБИ-1 и работает, выпуская нужную региону продукцию и давая людям работу. Чуть позже, уже совместно с партнерами, было построено предприятие «Балткерамика». Сегодня им владеет моя семья. Занимается производством строительных материалов, промышленным и гражданским строительством на территории области, создает прекрасные здания, сооружения, которыми гордится семья и я горжусь, и дети мои гордятся. С недавнего времени дочь тоже стала помогать в этом бизнесе. Подросла.
Сейчас, в 2016 году, вы идёте в представительные органы власти во второй раз. Первый – выборы в окружной совет Калининграда, сейчас - вы зарегистрированы, готовитесь к выборам в областную Думу. Между датами – перерыв в 7 лет. Почему решили вернуться в политику из сферы управления?
Говорю от сердца: я отношусь к участию в областной Думе в большей степени как к общественной нагрузке, а не как к преимуществу. Нагрузки, ответственности будет больше, чем благ, которые гипотетически могут быть извлечены из этого статуса, – производственных или личных.
Я видел, что происходило с Прибрежным в период моего отсутствия в органах представительной власти, с 2010 года. С ним не происходило ничего хорошего. Последнюю дорогу построили, когда я был в окружном совете. Я считаю, что люди, которые живут в посёлке, работают на наших предприятиях, люди, которых я знаю, заслуживают большего.
Есть, не буду скрывать, и вторая мотивация. Находясь на посту руководителя «Янтарьэнерго», отвечая за энергоснабжение всего региона, решения, направленные на благо всей области, приходится пробивать через органы законодательной и исполнительной власти буквально тараном. Чего только стоило нам в прошлом созыве провести закон об упрощении получения разрешения на строительство под объекты инфраструктуры! Чтобы обеспечить подключение льготной категории заявителя с минимальными техническими требованиями, нужно было выполнить те же условия, что нужны для строительства высоковольтной подстанции, которая бы обеспечила электроэнергией полрегиона. Нам удалось в прошлом созыве упростить эту процедуру, но голосование было на грани.
Третий аспект - это моя уверенность, что, зная состояние дел в энергетике, понимая
инфраструктурные процессы, процессы в экономике, я смогу представить в областной Думе интересы серьезного производственного кластера.
Как бы вы сформулировали свою миссию депутата?
Наверное, нужно завершить начатое. Начатое мной как депутатом окружного совета Калининграда. В 9-м округе – в Московском районе, в поселке Прибрежный с повестки нужно снять вопрос экологии. Это должно произойти через реконструкцию и строительство новых очистных сооружений, прекращение выбросов фекалий в Калининградский залив. Проект очистных разработан нами, но он не вошел в Федеральную целевую программу развития области. Тогда не хватило денег.
Второе из того, что необходимо сделать, – это построить физкультурно-оздоровительный комплекс. Земля предварительно отобрана, нужно включить его строчкой в ФЦП и обеспечить финансирование. Это краткосрочная задача.
Из глобального – ускорить развитие или создать условия для социального развития жителей района. Всё-таки сейчас Балтийский, я так привык его называть, район – это не окраина Калининграда, не промышленная и не спальная её часть, хотя, может быть, исторически она именно так и формировалась, это один из красивейших районов города – с парками, дворовыми территориями, жителями, очень активными и неравнодушными к судьбе своего города. Жителям нужно иметь своего представителя в областной Думе, наша задача – образовать и поддерживать в течение всего срока полномочий прочную связку: депутата Госдумы, депутата областной Думы и депутата городского Совета. Связка должна всегда находиться в тонусе и не только представлять, но и защищать интересы избирателей.
Территории бывшего Балтийского района считаются довольно сложными в социальном смысле. У вас есть персональный ответ, почему простые жители этой территории должны вас поддержать на выборах?
Мне кажется, что сложился ряд причин, по которым я смогу эффективнее многих представить интересы района. Во-первых, я его знаю. У меня и сейчас родители живут в трёх минутах езды от Прибрежного, дядя снимает там квартиру, я сам провёл много времени в этом районе, я – местный. Во-вторых, я там уже немало сделал и как предприниматель, и как депутат. Мой сегодняшний ресурс позволяет сделать еще больше. Ни одно из тех обещаний, что я давал в Прибрежном, не брошено, надо поступательно двигаться дальше. Статус депутата областной Думы – это не шаг для достижения личного признания. Это не шаг ради карьерного роста, а движение для достижения целей, о которых я говорил раньше.
Вы открыто говорите, что создавали свою компанию вместе с друзьями и родными, что ваша семья управляет группой предприятий, связанных прежде и с вашим именем. Как вы оцениваете практику бизнеса с семьей, с друзьями? Отношение к ней в российских реалиях – если речь идет о депутатах – обычно осуждающее?
Да, плохая это практика, оттого и страдаю. (Улыбается.) Всегда находятся желающие найти конфликт интересов. Внешне это смотрится, пожалуй, непонятно: Маковский сидит в «Янтарьэнерго» руководителем, есть какой-то семейный бизнес, сейчас еще в Думу баллотируется. Я хорошо понимаю все эти грани.
С другой стороны, ничего из того, что есть в домашнем бизнесе, не нажито обманом, не приватизировано, не своровано. Всё, что мы имеем приобретенного через аукцион, создано от земли, с котлована нашими руками. Когда я начинал эту историю, то был никто: не было ни госслужбы, ни депутатского мандата, ни федеральной компании.
Я не раз задавал себе вопрос: может быть, семье нужно отказаться от домашнего бизнеса? Наверняка они бы прислушались к моему голосу. Однако я до сих пор честно не понимаю, почему я так должен поступить. Ведь это не скрывается: всё оформлено официально. Отец управляет, дочь постепенно входит в органы управления предприятиями. Если я окажусь перед принципиальным выбором: отделять ли себя от семьи под угрозой конфликта интересов, то я не уверен, что я выберу.
Сегодня, оглядываясь в прошлое, я искренне уверен – может быть, и найдется человек, который зайдет в мой кабинет в «Янтарьэнерго» и подхватит знамя предприятия, и понесет его. Но я знаю, что в 2012 году было мало кому по плечу, без ложной скромности. Привести «Янтарьэнерго» к сегодняшнему результату – это был тяжёлый, но вдохновляющий и результативный труд. Я честно продолжаю выполнять свою работу и продолжу служить людям и государству на этом посту.
Как вы оцениваете степень вмешательства партии в дела непосредственно депутата? Готовы ли вы принять на себя давление при принятии решений по каким-то законопроектам?
У меня простая позиция в этой части: я – командный человек. По базовому образованию – военный, и приемлемый формат работы для меня – единоначалие. В окружном совете я тоже был и членом партии, и членом фракции. Любому заседанию совета предшествовало заседание фракции, на котором поднимались самые болезненные вопросы, не скрою, были споры. Каждый человек имел право высказать свою позицию, но если на фракции договорились по вопросу большинством, а кому-то не хватило аргументов или здравого смысла убедить коллег в своей точке зрения, то, на мой взгляд, он уже не имеет права выносить вопрос на следующий уровень. Исключение – личностно важные вопросы. Есть же личные принципы, против которых человек не пойдет вне зависимости от позиции команды: не навреди себе, семье, не обмани изначально. Тут уже не работает принцип коллективизма, и никакая партийная оболочка не может быть оправданием.
Ваше участие в выборной кампании уже сопровождается активностью оппонентов. Через суд они уже пытались оспорить вашу регистрацию кандидатом. Как вы считаете, почему в суде они уцепились за скользкую тему офшоров и иностранных активов, которые якобы есть у вашей семьи?
Эта тема не была изначально заявлена в претензиях истца, в заявлении речь шла о недостаточно полном декларировании имущества, мотоцикла «Ява». За три часа до заседания суда в социальных сетях была размещена информация о наличии у некоего Игоря Маковского активов за рубежом, в том числе офшоров. Люди, которые этим занимались, не допустили мысли, что эта история может быть не про меня. Но ни у меня, ни у моей семьи никогда не было активов за рубежом. Мы большую часть жизни проводим здесь, и капитализация активов, не только имущественных, происходит тоже здесь.
Думаю, что значительную роль сыграло желание самих оппонентов привлечь к себе внимание. Суд – довольно удобное место показать себя в период предвыборной агитации, когда ты будешь на виду у прессы – говори, что хочешь. Когда истцы заявили, что требуют проверить нас на наличие офшоров через компетентные органы – тут для меня не было уже большего счастья, потому что это действительно возможность показать и доказать, что эта история не про нас, не про Маковских.
Поначалу я близко к сердцу воспринял эту историю, был крайне удивлён такой неприкрытой подтасовкой фактов, но потом задал вопрос: «Вам будет достаточно моего заграничного паспорта со штампами о пересечении границы за последние годы»? Нужно понимать, что руководитель сетевой компании, отвечающей за энергоснабжение жителей отдельно взятого региона, – это человек с определенным уровнем допуска, моё передвижение по территории страны и мира согласовывается. Как минимум – моими руководителями, как максимум – соответствующими службами, и любому моему выезду предшествует разрешение с пакетом документов, подтверждающих его цели. Так вот, ни одного моего несанкционированного выезда не могло быть по определению. Я дал юристам все эти выписки из заграничного паспорта, которые подтверждают, что я в упомянутых оппонентами странах даже не находился. Суд исследовал материалы, и судебное решение первой инстанции у нас на руках. Точка.
В вашей биографии есть указание, что вы награждены наградой Русской Православной Церкви, орденом, который обычно вручает лично Патриарх. Вы знакомы с патриархом Кириллом?
Я никогда не прерывал наши с ним отношения, но они не связаны ни с депутатской, ни с общественной деятельностью. Во времена работы в Прибрежном у меня сложились добрые отношения с настоятелем прихода отцом Олегом. В то время православная община ютилась в двухкомнатной «хрущевке». Отец Олег был тогда молодым выпускником семинарии, и от него зародилась идея: в Прибрежном должен образоваться храм. Олег предложил название храма – в честь равноапостольной княгини Ольги. Мы выбрали участок, подготовили проект, заложили первый камень.
Тогда состоялось моё знакомство с митрополитом – теперь святейшим патриархом Кириллом. Он не только побывал на закладке камня, он посетил и на наше производство, пообщался с людьми. Это была очень трогательная встреча, я впервые его узнал как человека более 10 лет назад. Я никогда не злоупотреблял этим знакомством, не стремился к активным, более тесным отношениям, но очень их ценю.
Мы общались, когда он находился здесь, служил на территории области, и позже. В 2010 году он проводил малое освящение нашего храма. В 2010 году Святейший благословил моего сына Кирилла, и я был удостоен чести быть награжденным святейшим орденом святого Даниила Московского третьей степени как раз за строительство храма.
Нам многие помогали в этом строительстве, кто-то – с приобретением колоколов, кто-то – с изготовлением куполов, а основную ношу взял на себя я, мои друзья и партнёры и завод «ЖБИ-1». С 2010 года мы ни на минуту не прекращаем поддержку прихода и храма, помогаем. Сейчас заканчиваем изготовление нового престола, в планах у нас – начать строительство приходской школы.
По своей инициативе мы договорились с владыкой Серафимом, епископом Балтийским, что приведем в порядок старую немецкую часовню довоенной постройки: восстановим крышу и часы – там сохранился циферблат. Часовня расположена не в округе, в Гурьевском районе.
Помощь церкви – это постоянные взаимоотношения. По возможности всегда стараюсь помогать, даже не только церкви, а людям, которым это очень нужно. Это и помощь самому себе, эта история – тоже с результатом. С Духовным.
Когда вы говорите: «Мы будем восстанавливать часовню», это вы про «Янтарьэнерго», про ЖБИ или про семью? Кто эти «мы»?
Про себя и свою семью. Это – духовная и моральная потребность.
(Голосов: 10, Рейтинг: 3.46) |