Калининградская ФЦП — рыба вместо удочки
Российское правительство продлило Федеральную целевую программу (ФЦП) развития Калининградской области еще на пять лет, до 2020 года. ФЦП предусматривает создание целого ряда новых производственных предприятий, на что в ближайшие 6 лет планируется потратить 23 млрд рублей. Остальные средства "съест" подготовка к ЧМ-2018 и сопутствующие ей меры. Эксперты считают, что эти решения вряд ли помогут региону справиться с предстоящими проблемами экономики, которые грозят стать особенно серьезными в условиях напряженных отношений РФ со странами Запада.
В 2016 году прекратится действие таможенных преференций для предприятий региона. "Прогноз последствий непринятия мер по проблеме 2016 года заключается в снижении валового регионального продукта на 15,9%, сокращении более 47 тыс. рабочих мест", – сообщили сами авторы программы. Ряд угроз связан и со введением норм и правил Всемирной торговой организации.
Некоторые наблюдатели задаются вопросом: стоит ли, как запланировано в ФЦП, создавать новые предприятия и отрасли, если успешно функционировавшие старые после 2016 года потеряют в рентабельности? Так, специалисты ОАО "Балткран", крупного предприятия, выпускающего грузоподъемное оборудование, уже подсчитали, что после отмены таможенных пошлин часть продукции компании станет неконкурентоспособной. Менее крупные компании в ряде отраслей имеют еще больше перспектив стать банкротами.
Однако уже то, что федеральное правительство продлило ФЦП, фактор сам по себе позитивный, уверен доктор экономических наук профессор СПбГУ Николай Межевич. Если рассматривать программу не столько как набор индикаторов и регламентов развития, сколько как совокупность ориентиров среднесрочного развития, она являет собой документ важный и нужный, но в текущей редакции не бесспорный.
"Во-первых, у нас в стране практически нет опыта программного реагирования на нормы и практики ВТО в региональном разрезе, – полагает экономист. – Поэтому что реально произойдет после 1 января 2016 года, не знает никто. Разработчики программы справедливо указывают на то, что эффективность развития области зависит от предприятий – резидентов особой экономической зоны Калининградской области, однако именно им угрожает новый экономико-правовой режим".
Кроме того, уровень экономической и политической неопределенности в отношениях с Европейским Союзом не только не снижается, а напротив — нарастает. И если для России в целом это проблема, то для эксклава это проблема номер один.
Межевич также указывает на то, что практика среднесрочного прогнозирования и разработки федеральных программ в России в последнее десятилетие хоть и улучшилась, но пока далека от идеала. В связи с этим эксперт полагает, что ФЦП развития Калининградской области будет неоднократно корректироваться.
Разработчики программы указывают на высокий уровень развития малого бизнеса в регионе – по числу предприятий на тысячу человек область уступает только Москве и Санкт-Петербургу. "Это так, но если мы будем сравнивать количество малых предприятий в расчете на тысячу жителей с Польшей или Литвой, то это просто провал, – констатирует Николай Межевич. – Между тем, польские экономисты справедливо указывают на то, что их страна "не заметила" последний мировой кризис именно за счет мобильности и универсальности малого бизнеса. 2 167 малых предприятий области – это меньше, чем в Вильнюсе".
Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин усматривает в калининградской ФЦП признаки экстенсивного хозяйствования. "Если просто давать деньги, пусть даже на какие-то проекты, но не создавать замкнутых контуров, которые производят прибыль, – то есть не создавать возможности для развития бизнеса или не развивать этот бизнес вручную, если возможностей недостаточно, – то потом мы эту программу будем продлевать до 30-го года, до 40-го, до 50-го, пока Калининградская область не станет, может быть, частью какой-то другой страны", – сгущает краски эксперт.
Для такого развития необходимо учитывать специфику эксклава, попавшего во враждебное окружение. "А Евросоюз сейчас – это враждебное окружение, никаких иллюзий после всех этих антироссийских истерик уже нет", – уверен Делягин.
По его мнению, самое правильное, что следовало бы сделать – создать в Калининградской области финансовый офшор, ориентированный на деньги европейцев, но закрытый для граждан стран Таможенного союза. Еще одним перспективным направлением развития региона Делягин считает туризм.
"Хотя эта программа, безусловно, принесет пользу, с моей точки зрения, этой помощи недостаточно. По старой вьетнамской поговорке, сейчас Калининграду в очередной раз собираются дать рыбу, а ему нужна удочка", – заметил экономист.
За офшор ратует и уполномоченный по правам предпринимателей в Калининградской области Георгий Дыханов. "Без режима ОЭЗ у нас вообще нет никаких шансов на экономическое развитие, – уверен омбудсмен. – Мало того, я считаю, что должна быть не особая экономическая зона, а офшорная территория, заморская территория – в общем, некая особая территория Российской Федерации, у которой нет вообще границ с основной территорией. И поэтому тут нужен особый порядок управления, другие экономические реалии, другие экономические законы. Поэтому любая ФЦП или госпрограмма не будет заменой особой зоне".
Эта территория как особая должна напрямую управляться от федерального центра. По мнению Дыханова, отнесение Калининградской области к Северо-Западному региону не совсем отражает экономические реалии.
Предположение Николая Межевича о том, что программа еще претерпит изменения, разделяет депутат Калининградской областной думы Соломон Гинзбург. Он выдвигает идею принятия федерального закона, который закреплял бы особый статус полуэксклава. В противном случае не исключено сокращение финансирования программы. "Если раньше у нас работал закон об особой экономической зоне, который вступил в силу 31 января 1996 года и действительно развивал малый и средний бизнес, то потом наступил вакуум, – сетует парламентарий. – Та ФЦП, которая была утверждена российским правительством 8 декабря 2001 года, очень успешна, и базировалась она на этом законе. На чем базируется новая ФЦП, в условиях появления двух новых субъектов федерации (Крым и Севастополь – "Росбалт"), куда будут уходить десятки миллиардов? Они базируются на конкретных договоренностях, которые ничего не означают. Я просто убежден, что неизбежно секвестирование".
Как бы то ни было, все понимают, что программа до 20-го года лучше, чем программа до 15-го. И если она и будет терять в финансовом отношении, то, очевидно, не сразу после принятия. Давать же более конкретные оценки эффективности ФЦП можно будет после 2016 года.
В 2016 году прекратится действие таможенных преференций для предприятий региона. "Прогноз последствий непринятия мер по проблеме 2016 года заключается в снижении валового регионального продукта на 15,9%, сокращении более 47 тыс. рабочих мест", – сообщили сами авторы программы. Ряд угроз связан и со введением норм и правил Всемирной торговой организации.
Некоторые наблюдатели задаются вопросом: стоит ли, как запланировано в ФЦП, создавать новые предприятия и отрасли, если успешно функционировавшие старые после 2016 года потеряют в рентабельности? Так, специалисты ОАО "Балткран", крупного предприятия, выпускающего грузоподъемное оборудование, уже подсчитали, что после отмены таможенных пошлин часть продукции компании станет неконкурентоспособной. Менее крупные компании в ряде отраслей имеют еще больше перспектив стать банкротами.
Однако уже то, что федеральное правительство продлило ФЦП, фактор сам по себе позитивный, уверен доктор экономических наук профессор СПбГУ Николай Межевич. Если рассматривать программу не столько как набор индикаторов и регламентов развития, сколько как совокупность ориентиров среднесрочного развития, она являет собой документ важный и нужный, но в текущей редакции не бесспорный.
"Во-первых, у нас в стране практически нет опыта программного реагирования на нормы и практики ВТО в региональном разрезе, – полагает экономист. – Поэтому что реально произойдет после 1 января 2016 года, не знает никто. Разработчики программы справедливо указывают на то, что эффективность развития области зависит от предприятий – резидентов особой экономической зоны Калининградской области, однако именно им угрожает новый экономико-правовой режим".
Кроме того, уровень экономической и политической неопределенности в отношениях с Европейским Союзом не только не снижается, а напротив — нарастает. И если для России в целом это проблема, то для эксклава это проблема номер один.
Межевич также указывает на то, что практика среднесрочного прогнозирования и разработки федеральных программ в России в последнее десятилетие хоть и улучшилась, но пока далека от идеала. В связи с этим эксперт полагает, что ФЦП развития Калининградской области будет неоднократно корректироваться.
Разработчики программы указывают на высокий уровень развития малого бизнеса в регионе – по числу предприятий на тысячу человек область уступает только Москве и Санкт-Петербургу. "Это так, но если мы будем сравнивать количество малых предприятий в расчете на тысячу жителей с Польшей или Литвой, то это просто провал, – констатирует Николай Межевич. – Между тем, польские экономисты справедливо указывают на то, что их страна "не заметила" последний мировой кризис именно за счет мобильности и универсальности малого бизнеса. 2 167 малых предприятий области – это меньше, чем в Вильнюсе".
Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин усматривает в калининградской ФЦП признаки экстенсивного хозяйствования. "Если просто давать деньги, пусть даже на какие-то проекты, но не создавать замкнутых контуров, которые производят прибыль, – то есть не создавать возможности для развития бизнеса или не развивать этот бизнес вручную, если возможностей недостаточно, – то потом мы эту программу будем продлевать до 30-го года, до 40-го, до 50-го, пока Калининградская область не станет, может быть, частью какой-то другой страны", – сгущает краски эксперт.
Для такого развития необходимо учитывать специфику эксклава, попавшего во враждебное окружение. "А Евросоюз сейчас – это враждебное окружение, никаких иллюзий после всех этих антироссийских истерик уже нет", – уверен Делягин.
По его мнению, самое правильное, что следовало бы сделать – создать в Калининградской области финансовый офшор, ориентированный на деньги европейцев, но закрытый для граждан стран Таможенного союза. Еще одним перспективным направлением развития региона Делягин считает туризм.
"Хотя эта программа, безусловно, принесет пользу, с моей точки зрения, этой помощи недостаточно. По старой вьетнамской поговорке, сейчас Калининграду в очередной раз собираются дать рыбу, а ему нужна удочка", – заметил экономист.
За офшор ратует и уполномоченный по правам предпринимателей в Калининградской области Георгий Дыханов. "Без режима ОЭЗ у нас вообще нет никаких шансов на экономическое развитие, – уверен омбудсмен. – Мало того, я считаю, что должна быть не особая экономическая зона, а офшорная территория, заморская территория – в общем, некая особая территория Российской Федерации, у которой нет вообще границ с основной территорией. И поэтому тут нужен особый порядок управления, другие экономические реалии, другие экономические законы. Поэтому любая ФЦП или госпрограмма не будет заменой особой зоне".
Эта территория как особая должна напрямую управляться от федерального центра. По мнению Дыханова, отнесение Калининградской области к Северо-Западному региону не совсем отражает экономические реалии.
Предположение Николая Межевича о том, что программа еще претерпит изменения, разделяет депутат Калининградской областной думы Соломон Гинзбург. Он выдвигает идею принятия федерального закона, который закреплял бы особый статус полуэксклава. В противном случае не исключено сокращение финансирования программы. "Если раньше у нас работал закон об особой экономической зоне, который вступил в силу 31 января 1996 года и действительно развивал малый и средний бизнес, то потом наступил вакуум, – сетует парламентарий. – Та ФЦП, которая была утверждена российским правительством 8 декабря 2001 года, очень успешна, и базировалась она на этом законе. На чем базируется новая ФЦП, в условиях появления двух новых субъектов федерации (Крым и Севастополь – "Росбалт"), куда будут уходить десятки миллиардов? Они базируются на конкретных договоренностях, которые ничего не означают. Я просто убежден, что неизбежно секвестирование".
Как бы то ни было, все понимают, что программа до 20-го года лучше, чем программа до 15-го. И если она и будет терять в финансовом отношении, то, очевидно, не сразу после принятия. Давать же более конкретные оценки эффективности ФЦП можно будет после 2016 года.
(Нет голосов) |