В Калининграде в июле 2019 года 28-летний Роман Сабиров почувствовал себя плохо и вызвал на дом бригаду скорой. Медики по каким-то причинам решили не предлагать пациенту госпитализацию и, сделав укол транквилизатора, уехали. В тот же день молодой человек умер от сердечного приступа. Росздравнадзор обнаружил нарушения в работе медучреждения. Сейчас семья скончавшегося калининградца добивается возбуждения уголовного дела по факту неоказания медпомощи, а руководство станции скорой помощи и региональный минздрав уверены, что медики сделали все согласно регламенту.

Утром 22 июля 2019 года Наиля Сабирова, отдыхавшая в Турции, получила от своего сына Романа Сабирова смс-сообщение: «Доброе утро, мамуль! У меня все хорошо. Хорошего тебе дня». По словам женщины, у нее с сыном были очень близкие отношения, поэтому созваниваться и списываться они могли по несколько раз в день. Ближе к обеду, когда Роман не отвечал на звонки и сообщения матери, та начала беспокоиться. «Дети мне до этого говорили, что я слишком уж переживаю все время за них и отдохнуть даже нормально не могу из-за этого. Поэтому звонок дочери с расспросами я долго откладывала. А потом все-таки позвонила, и дочка сказала, что Роме вызывали скорую помощь, потому что ему было плохо. Я стала вещи собирать — думала, что если его в больницу положат, то я сразу полечу домой», — говорит калининградка. Следующим утром ей сообщили, что сын скончался.

«Старался держать себя в форме»
На здоровье Роман никогда особо не жаловался, если не считать проблем со зрением, уверяет его мать. «В 20 лет Рома какое-то время увлекался бодибилдингом, но отказался в итоге от этого, потому что не захотел добирать мышечную массу при помощи стероидов. У него тогда была шикарная фигура, и он даже хотел быть фитнес-тренером», — отмечает Наиля. Она добавляет, что в последнее время сын несколько поправился из-за того, что бросил курить и изменил образ жизни — он в качестве фрилансера работал в сфере IT-маркетинга, поэтому большую часть времени проводил дома за компьютером: «Но дома у него стояла беговая дорожка, периодически он ходил в спортзал. Потому говорить о том, что он такой типичный айтишник-домосед, нельзя — он старался держать себя в форме».

Правда незадолго до трагедии Роман рассказывал близким об общем недомогании. «Год назад у Ромы начали отекать ноги — он пошел к врачу. Ему назначили обследование. И сердце в том числе проверяли, но не нашли проблем», — рассказывает Анна-Мария Сабирова, родная сестра Романа.

Тем утром Роман позвонил сестре, которая живет этажом ниже в том же доме, и сообщил, что очень плохо себя чувствует — опять сильно отекли ноги, трясется левая рука: «Он сказал: „Как-то мне плохо — сердце болит. Вызову скорую“. Родителям он говорить об этом не хотел, чтобы не волновать, — вспоминает Анна-Мария. — Ранее бывало, что брат себя как-то неважно чувствовал и жаловался на неприятные ощущения в груди, но чтобы он даже скорую себе вызвал — это нестандартная ситуация, потому что обычно он корвалолом бы обошелся».

Девушка поднялась к брату примерно через 20 минут после телефонного разговора — в квартире уже были сотрудники скорой помощи. «Дверь была открыта, брат лежал на кровати и был встревожен. Бригада состояла из двух человек — молодого парня и взрослого мужчины. Старший стоял рядом со столом и заполнял бумаги, а молодой ставил брату клеммы электрокардиографа. У него только раза с третьего это вышло — он даже просил принести воды, чтобы присоски лучше к телу прилипли», — говорит Анна-Мария.

Из документов станции скорой медицинской помощи, следует, что вызов поступил 22 июля в 9:29, бригада скорой была на месте спустя одиннадцать минут. «Молодой человек высказывал жалобы на дискомфорт в области сердца, онемение пальцев рук, приливы жара и чувство страха», — давал пояснения (копия имеется в распоряжении «Нового Калининграда») в рамках доследственной проверки фельдшер Виталий Бычков (имя и фамилия изменены).

Артериальное давление у пациента, по словам фельдшера, было повышенным — 160/100, пульс учащенный — 120 ударов в минуту, температура тела пониженная — 34,4 градуса. Как рассказал Бычков, по его распоряжению санитар ввел пациенту внутримышечно «Феназепам» и дал под язык таблетку «Анаприлина» — этот препарат, по словам медика, дается при учащенном сердцебиении и может способствовать снижению давления. Далее у Романа сняли ЭКГ и передали показания по при помощи программно-аппаратного комплекса Tredex на станцию. «Врач по телефону пояснил, что острой коронарной патологии не выявлено», — отмечал Бычков.

«У Ромы сильно тряслась рука. Врач это заметил и сказал брату: „Вы не забывайте, что вы принимали алкоголь, и это из-за него“. Они, наверное, решили, что он выпил накануне много... Рома мне говорил, что обиделся на эти слова. Он мне сказал: „Как будто я пьяница какой-то“. Но мы-то знаем, что Рома не пьет в больших количествах: как и все люди, иногда мог себе позволить бокал вина или другого алкоголя. Но он не гулял до утра по клубам, не устраивал бурных вечеринок. Накануне брат был дома — может быть, немного чего-то и выпил вечером, но когда я к нему пришла, не было ни признаков опьянения, ни запаха от него», — уверяет Анна-Мария.

Роман никогда не злоупотреблял алкоголем, говорит Наиля. В предшествующую трагедии неделю молодой человек, по ее словам, вел обычный образ жизни — работал, навещал отца, встречался с друзьями, помогал по хозяйству своей пожилой бабушке, гулял с оставленной ему на попечение собакой.

Рекомендовано обратиться в поликлинику
Снятое ЭКГ показало наличие у Романа синусовой тахикардии и аритмии. Так как давление пациента снизилось до 140/90, пульс нормализовался, то положенную повторную ЭКГ калининградцу делать не стали. В 10:27 вызов был окончен — Роману поставили диагноз «другие расстройства вегетативной нервной системы». Состояние здоровья пациента «улучшилось», заявил Бычков, поэтому он не предложил тому госпитализацию, а рекомендовал вызвать врача на дом либо обратиться в поликлинику.

Анна-Мария удивляется, почему, уезжая, медик не предостерег ее брата о возможном ухудшении здоровья и последствиях принятия медикаментов: «Я потом читала, что если врачи дают „Феназепам“, то должны предупредить о многих факторах — чтобы человек дома был не один, например, потому что может случиться апноэ или еще что-нибудь. Врачи разные бывают — одни на выезде все расскажут, успокоят, дадут кучу рекомендаций, а по этим было видно, что им абсолютно все равно. Они ссылались на то, что он накануне немного выпил и это нормальное состояние для похмелья».

Когда бригада скорой уехала, Роман проводил сестру до двери. «Перед уходом я еще раз поинтересовалась, как он себя чувствует. Он ответил: „Все в порядке. Я буду спать“. И закрыл за мной дверь. Больше я его живым не видела», — говорит Анна-Мария.

Во второй половине дня Наиля, обеспокоенная невыходом сына на связь, начала звонить дочери. «Изнутри в замочную скважину был вставлен ключ, поэтому я понимала, что брат никуда не уходил. К тому же из-за двери гавкала собака, а он бы ее одну дома не оставил, — рассказывает девушка. — Примерно в пять вечера дядя приходил к Роме, но ему также никто не открыл. В семь вечера я приходила и стучала в дверь очень сильно, потому что уже психовала. Около 23:00 я попросила папу приехать, но и вместе мы не смогли достучаться до Ромы. Я очень волновалась, но папа сказал, что если ему дали „Феназепам“, то, наверное, сон у него такой глубокий, что он не слышит наши крики и стуки».

Рано утром 23 июля Анна-Мария должна была улетать в Санкт-Петербург — девушке предстояло пройти вступительные экзамены в вуз. В 5:00 она стала собираться в аэропорт и еще раз попыталась разбудить брата, а когда не вышло, то позвонила отцу — тот вызвал МЧС и полицию. Спасатели не стали ломать дверь проникли в квартиру через открытое окно. «Когда мой самолет приземлился в Питере, то папа до меня дозвонился и сказал, что Ромы больше нет. Про поступление в магистратуру я уже не думала — сразу начала искать билеты обратно», — вспоминает девушка.

Той же ночью Анна-Мария встретилась с матерью, которая также в срочном порядке вылетела из Турции, а 24 июля утром обе калининградки уже улетели в «Храброво».

«Примите вызов. У меня сердце болит»
Вскрытия тела ждали долго, поэтому похоронили Романа только на седьмой день после смерти. В медицинском свидетельстве указана причина смерти — «Сердечная недостаточность неуточненная. Атеросклеротическая болезнь сердца».

В Следственном комитете попросили, чтобы в квартире молодого человека ничего не убирали. Резиновые перчатки и стакан с водой, который принесли, чтобы медики прикрепили электроды, несколько дней пылились на столе, а следователь все не ехал. «Тогда мы поехали в Следственный комитет сами, и там я узнала, что запроса в скорую до сих пор никто не делал. Я решила сама съездить на станцию скорой помощи. Сначала меня даже не хотели впускать. Потом старшая смены, видя мое состояние, пригласила меня в кабинет: рассказала про вызов и даже дала послушать аудиозапись, как сын скорую вызывал. Он достаточно бодрым голосом сказал: „Здравствуйте, примите вызов. У меня сердце болит“. Также мне сказали, что все по регламенту было сделано».

Начмед городской станции скорой помощи Александр Балаганский, который на момент происшествия исполнял обязанности главврача, пояснил следователю (копия объяснений есть в распоряжении «Нового Калининграда»), что Роман Сабиров в госпитализации на момент вызова не нуждался. Медик уточнил, что согласно приказу Минздрава РФ и клиническим протоколам оказания скорой медицинской помощи госпитализируют пациентов в случае острых состояний, угрожающих жизни и здоровью — например, при инфаркте миокарда или коронарном синдроме. Он отметил, что установленный его подчиненными диагноз являлся верным. «По результатам изучения кардиограммы установлено, что у Сабирова имеется синусовая тахикардия, то есть учащенное сердцебиение — такой синдром может возникнуть у любого человека как реакция на внутренние переживания. Лекарственные препараты введены Сабирову верно, лечение выбрано верно», — заявил в СК Балаганский. При этом медик отметил, что санитар имел право устанавливать клеммы электрокардиографа, но не должен был делать инъекции. Фельдшер же пояснил: внутримышечную инъекцию лекарства он доверил санитару, потому что у того «есть медицинское образование».

В станцию скорой помощи Наиля обращалась несколько раз, но ей отказывали в выдаче на руки кардиограммы сына и карты вызова: «Оказывается, человек при жизни должен написать на кого-то из родственников доверенность, чтобы потом, если с ним что-то случится, можно было получить родным эти документы. Пока у меня не было адвоката, то я все время только стучалась в закрытые двери — было невозможно получить какую-то информацию». По рекомендации адвоката Наиля обратилась с просьбой провести проверки в Росздравнадзор и страховую компанию. В последней ответили, что запрашиваемые сведения являются врачебной тайной. В региональном минздраве на запрос, по словам адвоката, сообщили, что проводили ведомственную проверку и «нарушений не выявлено». Согласно пояснительной записке главного врача Городской главной станции скорой медицинской помощи Игоря Старостина, «показаний для экстренной госпитализации на данном вызове не было».

Зато Росздравнадзор обнаружил массу недочетов при оказании медпомощи Роману Сабирову. В частности, ведомство указало, что сотрудники скорой не провели необходимое мониторирование ЭКГ, то есть не сделали повторную. Также фельдшер не дал пациенту применяемые при гипертензии препараты, но при этом назначил отсутствующие в списке положенных медикаментов «Феназепам» и «Анаприлин». Вопросы у Росздравнадзора вызвал и состав отправившейся на вызов бригады: с такими жалобами к пациенту должны были приехать либо два фельдшера, либо фельдшер и медбрат. Тот факт, что на выезд отправились фельдшер и санитар (официальная должность — «носильщик») является нарушением. Помимо этого, Сабирову не дали на подпись согласие на медицинское вмешательство.

Ответа о результатах вскрытия от патологоанатома пришлось ждать три месяца. Эксперт подтвердил, что смерть наступила от атеросклеротической болезни сердца, осложненной острой сердечной недостаточностью. «При судебно-химическом исследовании крови, желчи и внутренних органов от трупа этиловый алкоголь, наркотические вещества, нейролептики, транквилизаторы, снотворные вещества не обнаружены», — отмечалось в судмедэкспертизе. Последний факт больше всего смутил семью погибшего, ведь все свидетельства указывали на то, что Роману Сабирову была сделана инъекция 1 мл «Феназепама», который является транквилизатором.

По мнению потерпевшей стороны, в данном случае должно быть возбуждено уголовное дело за неоказание медпомощи. «Сабиров не состоял на учете как сердечник, не обращался с данным недугом в поликлинику. Электроды ставил ему санитар, а при неправильном снятии электрокардиограммы может быть неправильно поставлен диагноз и назначено лечение. Да к тому же фельдшер принял решение не предлагать больному госпитализацию, а если бы это было бы сделано, то человек, скорее всего, остался бы жив», — полагает адвокат семьи Ольга Тонких.

Следственный комитет отказал в возбуждении уголовного дела по ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности) — по поводу данного постановления уже написано обращение об обжаловании в прокуратуру. Материалы проверки по ст. 124 УК РФ (неоказание помощи больному) лежат в отделе полиции по Центральному району. «Сейчас в полиции назначили дополнительную экспертизу по ранее сделанной судмедэкспертизе. Нужно устранить противоречия по „Феназепаму“, например. После этого мы уже будем назначать комиссионную экспертизу в другом регионе», — говорит адвокат.

«Все, что я наблюдаю — это бюрократия и какой-то нечеловеческий подход к горю другого человека. Родственники имеют право знать, почему умер их близкий человек. Но вот уже год прошел, а все, что мы знаем — что „Феназепама“ в крови не обнаружили и что были нарушения со стороны скорой медицинской помощи. Но эта ситуация так и висит в воздухе. Я не хочу кого-то жестко наказывать, но очень хочется, чтобы справедливость восторжествовала, — рассуждает Наиля Сабирова. — Я почему все это затеяла, хотя мне очень тяжело снова и снова все это переживать — именно потому, что я хочу уберечь других людей от этого, чтобы они не попали в подобную ситуацию. Если бы каждый в таких случаях находил силы не молчать, а как-то по-своему бороться с равнодушием, то такое бы не так часто повторялось».